| Саня | Дата: Среда, 24 Марта 2021, 22.00.51 | Сообщение # 152 |
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| Шойгу расширил список документов ВОВ для рассекречивания
Новый приказ министра обороны РФ Сергея Шойгу о рассекречивании материалов Великой Отечественной войны касается 1939-1945 годов, поэтому приказы предыдущего главы ведомства Анатолия Сердюкова были отменены как неактуальные. Минобороны занимается рассекречиванием документов периода ВОВ и наполнением обобщенных банков данных «Память народа», «Подвиг народа» и «Мемориал».
Министр обороны РФ Сергей Шойгу сделал неактуальными приказы предыдущего главы ведомства Анатолия Сердюкова о рассекречивании материалов Великой Отечественной войны, расширив перечень военных документов для рассекречивания.
Новый приказ руководителя военного ведомства, подписанный в ноябре прошлого года, касается 1939-1945 годов, а предыдущие документы затрагивали период 1941-1945 годов.
Таким образом, приказ Шойгу значительно увеличил «временной исторический интервал и перечень доступных для исследования новых архивных документов».
После регистрации в Министерстве юстиции нового приказа «О рассекречивании архивных документов Красной Армии и Военно-Морского Флота периода Второй мировой войны» предыдущие были отменены, как неактуальные, передает РИА «Новости».
Сейчас Министерство обороны занимается рассекречиванием документов периода Великой Отечественной войны 1941-1945 годов и наполнением обобщенных банков данных «Память народа», «Подвиг народа» и «Мемориал».
В прошлом месяце зампредседателя Госсовета Крыма Владимир Бобков сообщил о том, что ФСБ рассекретила архивные документы о массовых казнях гитлеровскими войсками мирных жителей полуострова во время Великой Отечественной войны.
Среди ставших доступными документов отдельно он отметил свидетельские показания советских переводчиков, перешедших на сторону нацистов и являвшихся соучастниками преступлений в концлагере «Красный» (поселок Мирное, недалеко от Симферополя).
Там немцы при содействии местных коллаборационистов с 1942 по 1944 год, когда он был освобожден Красной армией, с особой жестокостью убили около 15 тысяч человек, включая женщин, стариков и детей.
Также ФСБ обнародовала копию постановления от 1969 года о возбуждении уголовного дела против оберштурмбаннфюрера СС, начальник зондеркоманды 11a, входившей в состав айнзацгруппы D и осуществлявшей массовые убийства на Украине и в Крыму, Пауля Цаппа.
«Этот преступник, который лично принимал участие в уничтожении мирных граждан в Крыму, был повторно арестован в ФРГ в 1967 году и осужден на пожизненное заключение за убийство почти 13,5 тысячи человек. Несмотря на такой суровый приговор, Пауль Цапп вышел на свободу в 1986 году и прожил долгую жизнь, скончавшись лишь в 94 года», — рассказал крымский политик.
Лагерь был построен на территории одноименного совхоза в 1942 году.
Согласно заключению комиссии по расследованию, в лагере проводилось массовое уничтожение узников путем истязаний, расстрелов, отравления газом в специально оборудованных автомобилях («душегубках»), сожжения на кострах, сбрасывания в колодец живыми, замучено несколько тысяч человек.
В декабре прошлого года Служба внешней разведки РФ рассекретила архивные документы времен Второй мировой войны, в том числе шифрограммы, переданные советскими разведчиками. Материалы были опубликованы в новом сборнике «Служба внешней разведки Российской Федерации. 100 лет. Документы и свидетельства».
В сборнике впервые с использованием архивных материалов рассказывается об основных вехах истории отечественной внешней разведки с момента ее создания 20 декабря 1920 года и до настоящего времени. В книге использованы документы из архива СВР, Центрального архива ФСБ, Архива президента Российской Федерации, Российского государственного архива социально-политической истории и других.
Среди прочего, российская спецслужба рассекретила телеграмму, содержание которой касается закулисных контактов Запада с нацистами в 1945 году, в том числе договоренности о том, что гитлеровцы откроют фронт перед англо-американскими войсками, но продолжат сопротивление Красной Армии. Эту шифровку резидентура советской внешней разведки в Британии передала из Лондона в Москву в апреле 1945 года.
https://www.gazeta.ru/army/2021/03/24/13525142.shtml
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Вторник, 03 Августа 2021, 01.37.43 | Сообщение # 158 |
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Буевич Т.В.
Документы немецких оккупационных военных органов власти и коллаборационистских структур на территории Витебской области в 1941–1944 гг.
Опубликовано в журнале «Отечественные архивы» № 3 (2020)
Ключевые слова: Великая Отечественная война, документы оккупационных органов, Государственный архив Витебской области, Национальный архив Республики Беларусь
В фондах российских и зарубежных архивов
УДК 930.25(093)
Интерес к документам периода Великой Отечественной войны по прошествии 75 лет после ее окончания по-прежнему велик. Они имеются во всех республиканских и областных государственных архивах Республики Беларусь[1], в том числе в Государственном архиве Витебской области (ГАВО).
Территория области была оккупирована в первые дни войны, а полностью освобождена только в июле 1944 г. Тогда население Витебщины составляло 650 тыс. человек, хотя до оккупации – свыше миллиона; в самом Витебске осталось немногим более ста человек (до войны было свыше 170 тыс.). Погиб каждый третий, более 100 тыс. жителей области были угнаны в Германию. Серьезнейший урон экономике области нанесли не только боевые действия. Оккупанты стремились вывезти в Германию все материально-сырьевые ресурсы; уничтожено 4852 здания промышленного и производственного назначения (из 213 предприятий союзного и республиканского уровня сохранилось только два), 1076 школьных, 205 больничных зданий, 378 детских учреждений, 1170 клубов и театров. В сельской местности разрушено более 63 тыс. домов. В Витебске сохранилось менее 3% довоенного объема жилого фонда. Урон, нанесенный архивному фонду области, составил 1 181 104 ед. хр., из них 256 716 – дела, принятые в облархив до войны[2]. Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК) оценила материальный ущерб в сумму 25 млрд 259 млн руб. в ценах 1941 г.[3]
Всестороннее изучение данного периода предполагает привлечение максимально широкого круга источников. К ним относятся и фонды немецких оккупационных военных органов власти и коллаборационистских структур, действовавших в 1941–1944 гг. на территории Витебской области в границах того времени. Они находятся в основном в Национальном архиве Республики Беларусь (НАРБ) и ГАВО. В настоящей статье представим их состав и источниковые возможности для исследований.
Еще до освобождения г. Витебска облисполком, находясь в эвакуации в Торопецком районе Калининской (ныне Тверской) области, принял 13 февраля 1944 г. постановление «О сборе и обеспечении сохранности документальных материалов в районах Витебской области, освобожденных от немецких оккупантов»[4], т. е. трофейных документов, как их тогда называли. Для его исполнения архивный отдел Управления НКВД БССР по Витебской области командировал в расположение воинских частей своих сотрудников. 5 декабря 1944 г. Совнарком БССР постановлением «О реорганизации отдела государственных архивов НКВД БССР в Управление государственными архивами НКВД БССР» обязал учреждения и предприятия в месячный срок организовать ведомственные архивы и передать архивным органам безнадзорные документы немецких оккупационных властей[5]. В результате в ГАВО поступило 228 дел и 3864 экземпляра печатных изданий за 1941–1944 гг. Трофейные документы и периодика изначально были выделены в особый комплекс и сразу же поставлены на секретное хранение[6]. К 1946 г. в архиве находилось уже 6700 единиц материалов периода немецкой оккупации; из них вскоре сформировали шесть фондов с документами немецких оккупационных властей – комендатур (сейчас они входят в объединенный архивный фонд – ОАФ). Остальные документы относились к коллаборационистским структурам (управам и их отделам, судам и т. п.). В 1947 г. учет документов был завершен[7]. В отчетах ГАВО за 1946–1947 гг. указывалось, что составленные описи дел по фондам оккупационного периода не отвечали правилам работы госархивов, но поскольку на основе этих дел уже создана картотека на лиц, сотрудничавших с немцами, то их переформирование привело бы к необходимости перешифровки каталожных карточек[8]. Поэтому пересоставлять описи не стали.
Первичное объединение трофейных документов в дела проводилось, вероятно, сотрудниками НКГБ, переводившими документы и выявлявшими сведения о коллаборационистах[9], хотя не исключено, что это могли делать и сотрудники секретных отделов государственных архивов, подчинявшихся тогда НКВД. Несоблюдение принципов формирования дел привело к наличию в одном деле документов совершенно разных структур. Но при первичном описании эта особенность в заголовках не отражалась. Помимо документов было учтено 517 газет (основная часть на немецком языке) и 2052 экземпляра немецких книг, 1190 фотографий периода немецкой оккупации. Также в архив поступила картотека паспортного стола по г. Витебску (27 683 карточки)[10]. Часть дел оккупационного периода в 1946 г. была передана Оршанскому и Толочинскому районным отделам внутренних дел во временное пользование[11]. И хотя цель передачи не указана, можно предположить, что их отдавали для выявления коллаборационистов.
После 1947 г. фонды оккупационного периода, согласно циркуляру МВД БССР от 25 сентября 1947 г. № 10/5–742, стали изыматься из областных государственных архивов как не относившиеся к их компетенции[12]. Заметим, что в соответствии с подобными указаниями документы всех партизанских формирований, подпольных партийных и комсомольских органов, действовавших на Витебщине, также были изъяты из архива и переданы в партархив ЦК КПБ, а сегодня хранятся в НАРБ.
Дальнейшую судьбу трофейных документов ГАВО отследить в деталях не представляется возможным из-за отсутствия полного комплекса приемо-сдаточной документации, но вот Госархив Полоцкой области в начале 1950-х гг. передал часть подобных дел в областное Управление МГБ[13]. С большой долей вероятности можно предположить, что ГАВО также передал их в Управление МГБ по Витебской области. Начиная с середины 1950-х гг. они вновь были возвращены в областной архив. Правда, картотека на жителей оккупированного Витебска, предположительно та, что в конце 1940-х гг. находилась в Витебском архиве, сегодня хранится в областном краеведческом музее.
Таким образом, к концу 1950-х гг. в ГАВО сформировался комплекс документов оккупационного периода, доступ к которым до середины 1990-х гг. был закрыт. Однако известно, что в 1970-х гг. они просматривались для выявления информации в ходе подготовки общереспубликанского издания «Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны»[14].
После распада СССР и изменения подходов к работе с секретными документами фонды оккупационных немецких властей и местных коллаборационистских структур были рассекречены, получив гриф «ограничения доступа» как содержащие сведения о «личной тайне граждан»[A]. Но это не исключало их использование, и документы все чаще стали заказываться в читальный зал, в том числе иностранными исследователями, и изучаться архивными работниками для научных публикаций. Поэтому в 2004–2008 гг. была проведена переработка описей фондов оккупационного периода с целью приведения научно-справочного аппарата к ним в соответствие с правилами работы госархивов. При этом ГАВО привлек специалистов со знанием немецкого языка, что позволило перевести часть документов и установить точные названия организаций-фондообразователей. Для удобства пользования переводы сформировали в самостоятельные дела и поместили в опись вслед за делом с оригиналами. Отдельные переводы, сделанные сотрудниками МГБ в 1950-е гг. и сшитые вместе с трофейными документами, в самостоятельные дела не выделяли; сведения об их наличии отражены в описи в заголовках дел.
После переработки документы стали активно использоваться не только исследователями в читальном зале, но и в справочно-информационной работе архива: по ним выдаются архивные справки о проживании на оккупированной территории. Поисковые данные на дела, содержащие информацию о жителях в период оккупации, планово вносятся в электронную тематическую базу архива «Именные списки». Теперь пользователям этот комплекс источников доступен без каких-либо ограничений начиная с 1941 по 1944 г.
С учетом незначительных объемов (в основном до 10 дел) документы вошли в состав ОАФ, где дела объединены по организациям в рамках одной административно-территориальной единицы периода оккупации. Речь идет о фонде № 1602-ОАФ «Учреждения, организации, предприятия и формирования, действовавшие на территории оперативного тыла группы армий “Центр”», в составе которого 654 ед. хр. с документами, созданными в 104 организациях.
Структуру оккупационных властей, особенности немецкого гражданского и военного управления, в том числе на Витебщине, отражают документы, отложившиеся в НАРБ. Речь идет, в первую очередь, о весьма объемном «Итоговом отчете о деятельности военного управления в области оперативного тыла Востока (1942–1944)»[15]. Он, как и другие немецкие документы, уже стал источниковой базой для ряда исследований[16]. Из них следует, что оккупированная территория БССР делилась на театр военных действий, где власть сосредоточивалась исключительно в руках военных, и военно-административную зону с гражданскими органами власти. Витебская область (в современных границах) входила в состав обеих зон[17]. Часть ее территории (условно «западная»[B]) была включена в Глубокский округ (гебит) генерального округа «Беларусь»[C] рейхскомиссариата «Остланд». Весной 1942 г. к округу присоединили еще часть Видзовского района[18]. Здесь с лета 1941 г. было установлено гражданское управление. Отдельные территории Поставского района отошли генеральному округу «Литва». Но если рассматривать территорию Витебской области только в довоенных границах[D] (условно «восточная»), то она больший период оккупации находилась в составе оперативного тыла группы армий «Центр»[19]. Здесь действовали немецкие оккупационные военные органы власти. Охрану мостов и железных дорог, военных объектов, транспортных коммуникаций, средств связи, промышленных и сельскохозяйственных предприятий обеспечивали охранные дивизии (ОД) (Sicherungsdivisionen). Однако главными их задачами были борьба против партизан и усмирение местного населения, поэтому в их состав могли включаться различные полицейские формирования, в том числе местные, и дивизионы полевой жандармерии. Привлекались также охранные отряды СС (Schutzstaffeln), служба безопасности (СД – Sicherheitsdienst), контрразведывательные органы Абвера, охранные войска[20].
На территории тылового района группы армий «Центр» действовали четыре ОД. Сопоставление информации из документов НАРБ и ГАВО позволяет предположить, что территория южнее городов Лепель – Сенно – Витебск – Лиозно – Рудня в 1942 г. контролировалась 286-й ОД, которой подчинялись три из пяти полевых комендатур (181-я – в г. Лепеле, 683-я – в г. Орше и 815-я – в г. Витебске), чьи документы хранятся в ГАВО. В декабре 1941 г. ее штаб располагался в г. Витебске, а в 1942 г. – в г. Орше. Однако с учетом менявшейся обстановки на фронте такую подконтрольность территории можно считать условной.
Следующей ступенью в системе оккупационного управления были полевые комендатуры (Feldkommandanturen), которые, как и ОД, выполняли указания армейских формирований, на территории ответственности которых действовали[21]. Прежде всего, им вменялись две функции: охранная и управленческая[22]. Возглавлялись комендантами (полковником, иногда генералом); имели отделы: оперативный, снабжения, разведки и контрразведки, кадров, финансовый. В штате числился врач. Действовали суд и полевая жандармерия[23]. На охраняемых объектах создавались опорные пункты (постоянная усиленная вооруженная охрана до 50 человек)[24]. В крупных районных центрах функции полевых комендатур могли исполнять гарнизонные комендатуры[25].
Полевым комендатурам подчинялись местные комендатуры (Ortskommandanturen)[26]. Задачей последних в области гражданского управления являлись надзор за работой местных управ (управлений), полиции и выдача разрешений гражданскому населению на передвижение по подведомственной территории[27]. Их военные задачи определялись как обеспечение всех воинских частей помещениями, охрана объектов, имеющих стратегическое значение[28]. Комендатуры состояли из канцелярии, квартирного отдела, полевой жандармерии, хозяйственной группы и органов медицинского надзора. Во главе стоял комендант, при нем имелись адъютант и оперативный офицер, казначей, переводчик, дежурный офицер[29].
По мере отдаления фронта и укрепления позиций военные оккупационные органы власти должны были передавать свои полномочия гражданским оккупационным властям, но в Витебской области этого не произошло, поскольку ее «восточная» часть весь период оккупации находилась либо в зоне боевых действий, либо в составе оперативного тыла группы армий «Центр».
Таким образом, в фонд 1602-ОАФ вошли документы охранных дивизий, полевых и местных комендатур, составившие 49 ед. хр. Наибольший комплекс документов отложился в деятельности 841-й местной комендатуры в г. п. Богушевск; 282-й местной комендатуры в г. Витебск; 846-й местной комендатуры, до 1942 г. находившейся в г. п. Бешенковичи, затем – в г. Сенно, а вероятно, в сентябре 1943 г. вновь – в г. п. Бешенковичи[30]. Документы комендатур, которые действовали в других городах и населенных пунктах Витебской области, малочисленны и объединены в несколько дел. Документы охранных дивизий в отдельные дела вообще не сформированы, они встречаются в делах с материалами полевых и местных комендатур; отметка об их наличии сделана в заголовках дел. Помимо оригиналов в фонд включены копии документов (протоколов допросов, отчетов, обзоров) о деятельности немецкой оккупационной военной администрации, полученные из НАРБ, что позволяет компенсировать недостаток архивной информации, который ощущается при анализе дел, хранящихся в ГАВО. Именно поэтому на заседании ЭПК при Главном управлении юстиции Витебского облисполкома было принято решение учесть эти копии на правах подлинников в составе фонда № 1602-ОАФ.
В результате в нем представлены следующие документы немецких оккупационных военных органов власти: постановления, приказы, переписка по основной, финансово-хозяйственной деятельности и по личному составу (о перемещениях военнослужащих, взысканиях, распорядке дня воинских формирований); об организации работы полицейских; о направлении граждан на различные работы; рапорты вспомогательной полиции, создававшейся из местного населения, позже переименованной в службу порядка (OD – Ordnungsdienst) районного управления. Также имеются справки, другие документы, переписка о функционировании местных коллаборационистских органов, арестах жителей, освобождении их из-под стражи, направлении на принудительные работы в Германию, о медико-санитарном обслуживании, организации торговли, проведении карательных экспедиций против партизан, сожжении деревень и т. д.
Встречаются и пропагандистские документы, например письмо 286-й охранной дивизии (на русском языке) под названием «Вражеская пропаганда в полиции» от 31 декабря 1942 г., направленное комендатурам. Его автор известен – старший лейтенант Шёбель-Польке, выступавший от лица руководителя штаба местной ОД. В документе говорится о реальной угрозе со стороны советской пропаганды (массовое поступление в коллаборационистские органы местного самоуправления и полицейские формирования советских листовок с призывом перейти на сторону партизан) и предлагается дискредитировать фигурирующие в советских листовках понятия «Отечество», «Родина», делая упор на разжигание антисемитизма с приведением традиционных пропагандистских штампов, а также ставится задача организовывать соответствующую контрпропаганду на ежемесячных лекциях-семинарах, в первую очередь для русских командиров, перешедших на сторону нацистов. (Сведения о том, что подобные лекции-семинары устраивались, в документах не выявлены.)
Другой документ, относящийся к 1943 г., – «Merkblatt für die truppe. 10 Gebote für der Umgang mit Russen»; он содержит 10 заповедей для войск вермахта при обращении с русскими, показывает и более изощренные методы пропаганды[31]. В ГАВО сохранились два его типографских экземпляра, причем указания на автора и дату отсутствуют. В документе 10 разделов с весьма говорящими названиями: «Хвали русского, если он хорошо работает», «Будь справедлив», «Обращайся с русским добропорядочно и спокойно» и т. п. В них содержится ряд рекомендаций: не говорить о колонизации захваченной территории; не делать различий в уважительном отношении между немецкими и русскими представительницами женского пола, к религиозным верованиям; исключать необязательные телесные наказания, критику, ругань; избегать высокомерия, не высказываться при общении с русскими (под этим термином имелись в виду и другие национальности, проживавшие на оккупированной территории) о том, что немцы принадлежат к более высокой расе; не считать всех русских большевиками. При критике политики советской власти делался акцент на ее ошибки и просчеты в недавнем прошлом (антирелигиозная пропаганда, насильственное изъятие имущества). Вместе с тем документ показывает, что немцы отказывают местному населению в самостоятельности и умении выполнять квалифицированную работу («русский привык быть управляемым человеком», «не следует давать ему большое задание и [позволять] заниматься индивидуальной трудовой деятельностью»). В целом же основная задача документа очевидна – добиться от местного населения лояльного отношения. Заметим, что в 1943 г. лояльность жителей стала для оккупантов из-за наметившегося перелома в войне жизненно необходимой.
В 2016 г. газета «Коммерсантъ» (электронное издание) со ссылкой на информационный ресурс «Российско-германский проект по оцифровке германских документов в архивах Российской Федерации» опубликовала «Памятку для войск. Десять заповедей при обращении с русскими» (перевод с немецкого, сделанный в марте 1944 г. военным переводчиком Красной армии). Оригинал на немецком языке к русскому переводу не прилагался, но идентичность текста сомнений не вызывает – это один из вариантов перевода документа, хранящегося в ГАВО. В опубликованном тексте также отсутствуют какие-либо реквизиты, за исключением пометы: «захвачено в районе выс[оты] 167,9, сев[ернее] Мяклово[E]. 31.1.1944 г.»[32]. Вполне возможно, что «Памятка для войск…» если и имела хождение на территории Белоруссии, то не в войсках вермахта, а среди коллаборационистов, для которых и составлялась, а немецкий язык должен был придать ей большую убедительность.
Реальное же отношение оккупантов к местному населению наглядно показывают другие документы оккупационных органов. Например, комендант Витебской гарнизонной комендатуры в приказе от 20 июня 1942 г. требовал: «Я запрещаю любое открытое появление немецких солдат с представителями вражеского населения»[33], а в приказе от 11 июня 1943 г. сообщал: «Я наложил 7 суток строгого ареста на обер-ефрейтора медико-санитарного батальона № 684… за то, что он 2.6.43 г. открыто, публично танцевал на улице с русской и тем самым нарушил приказ о сдержанности положительных эмоций по отношению к жителям восточных регионов и тем самым подорвал авторитет вермахта»[34].
Давая оценку комплексу документов немецких оккупационных военных органов власти, т. е. военной администрации тылового района группы армий «Центр», хранящихся в ГАВО, следует все же признать, что, несмотря на их безусловную ценность как источника для изучения оккупации Витебской области в 1941–1944 гг. (в границах на 1 января 1941 г.), полной картины становления, передислокации, реорганизации военных органов они не дают, но при этом отражают основные направления оккупационной политики в регионе.
Помимо данного комплекса в фонд 1602-ОАФ включены документы местных коллаборационистских органов власти и их структур, активно сотрудничавших с оккупантами. Речь идет, например, о документах Лепельских районной и городской управ, а также Лепельского окружного самоуправления[35], созданного на базе передислоцированного в 1943 г. Локотского самоуправляющего округа[36]. Они сохранились значительно лучше, чем комплекс документов военной администрации. Наиболее полно представлены документы Витебской городской управы[37], органов и учреждений г. Орша и Оршанского района[38]. Документы учреждений Глубокского округа (гебит) генерального округа «Беларусь» составили три объединенных архивных фонда[39]. В них можно найти сведения о состоянии финансовой и банковской системы, налогообложении; об организации торговли, сельскохозяйственного производства, землепользования; о методах идеологической борьбы; массовом угоне гражданского населения в Германию и т. п. Одним из направлений исследования может стать жизнь населения на оккупированной территории, выявление причин поступления граждан на службу к оккупантам и определение эффективности работы коллаборационистов.
Также в ГАВО созданы в 1999 г. из печатных изданий оккупационных властей, местных коллаборационистских органов и советской печати «Коллекция печатных материалов периода Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»[40], а в 2007 г. – «Коллекция личных документов военнослужащих вермахта»[41]. В составе последней отложились письма немецким фронтовикам от родственников и друзей; дневник немецкого солдата; тексты немецких песен; фотографии военнослужащих и членов их семей; анкеты, удостоверения личности и военные книжки немецких солдат. Этот фонд еще ждет своего исследователя.
«Коллекцию личных документов остарбайтеров, военнопленных, узников концентрационных лагерей и лиц, принявших германское гражданство, служивших в рядах немецкой резервной полиции, службе безопасности (СД) и вспомогательной службы военно-воздушных сил (ВВС) и противовоздушной обороны (ПВО) (1941–1945 гг.)» составляют фильтрационные дела и документы лиц, угнанных на принудительные работы в Германию, а также личные документы граждан периода оккупации. Эта коллекция создана на базе фонда «Рабочие книжки и карточки, фотокарточки лиц, служивших в различных учреждениях на территории Германии в годы Великой Отечественной войны», сформированного в 1990-е гг., когда при переводе с секретного на общее хранение обнаружили неучтенные дела, касающиеся исполнения трудовой повинности гражданами в период оккупации. В 2007 г. в процессе переработки описей коллекции ее название было уточнено, поскольку выяснилось, что включенный в нее комплекс документов гораздо шире, чем было заявлено при первичном учете: здесь имелись личные документы и тех, кто принудительно привлекался к труду, и тех, кто добровольно сотрудничал с немцами. Состав коллекции значительно пополнился после того, как Управление КГБ по Витебской области передало архиву дела репатриированных граждан, возвратившихся из-за рубежа после освобождения Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков[42].
Немаловажная тема, которая также представлена в документах ГАВО – это сопротивление населения и меры оккупационной власти по его подавлению. Например, в «Коллекции документов, образовавшихся в деятельности учреждений Генеральных округов “Латвия” и “Литва” Рейхскомиссариата “Остланд” (1941–1944 гг.)» отложилась переписка о проведении карательных операций в Освейском, Россонском и Дриссенском районах[43]. Есть данные об использовании сил Русской освободительной народной армии (РОНА) для борьбы с партизанами в период ее нахождения в составе Лепельского окружного самоуправления[44].
В целом в архиве насчитывается не один десяток фондов, в составе которых отложилась информация об итогах трехлетней оккупации области. Для исследования этого периода желательно также обращаться к фондам личного происхождения, в которых собраны воспоминания и другие документы участников партизанского движения и военнослужащих Красной армии. Информация об ущербе, нанесенном региону в период Великой Отечественной войны, отложилась в фондах партийных комитетов, органов советской власти и управления, статистики, а также Витебской ЧГК. Вместе с тем работу с фондами Госархива Витебской области целесообразно сочетать с изучением аналогичных фондов, хранящихся в НАРБ.
[1] См.: Документы по истории Великой Отечественной войны в государственных архивах Республики Беларусь: аннот. справ. / Бел. науч.-исслед. ин-т документоведения и арх. дела, Нац. арх. Респ. Беларусь. Минск, 1998.
[2] ГАВО. Ф. 2891 «Отдел по архивам и делопроизводству Витебского областного исполнительного комитета». Оп. 2. Д. 5. Л. 18.
[3] Пищуленок М.В. Страшная арифметика потерь: злодеяния фашистских оккупантов на Витебщине в цифрах и фактах // Выстояли и победили: свидетельствуют архивы. Витебск, 2009.
[4] ГАВО. Ф. 2891. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.
[5] Архивное дело в БССР (1918–1968): сб. законодат. и руководящих документов / сост. Е.Ф. Шорохов; под ред. А.И. Азарова. Минск, 1972. С. 93–94.
[6] ГАВО. Ф. 289 «Учреждение “Государственный архив Витебской области”». Оп. 1. Д. 262. Л. 7.
[7] Там же. Л. 2, 19.
[8] Там же. Л. 20.
[9] Там же. Д. 249. Л. 3; Д. 262. Л. 7, 19.
[10] Там же. Д. 254. Л. 1, 7–9.
[11] Там же. Д. 262. Л. 4.
[12] Там же. Л. 5.
[13] Там же. Дело фонда № 1602-ОАФ. Т. 3. Л. 237.
[14] Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны: в 3 т. / гл. редкол. А.Т. Кузьмин (пред.) и др. Минск, 1983–1985.
[15] НАРБ. Ф. 1440 «Институт историко-политических исследований, г. Минск». Оп. 3. Д. 1003. Л. 1–314.
[16] См., напр.: Романько О.В. Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941–1945. М., 2008; Зверев Ю.В. Документы по истории Витебщины периода Великой Отечественной войны (1941–1944) в фондах Национального архива Республики Беларусь // Витебщина архивная в начале XXI века: связь времен. Витебск, 2008. С. 45–50; Корсак А.И. Великая Отечественная война советского народа в контексте Второй мировой войны: учебно-методический комплекс. Новополоцк, 2011. URL: http://lib2.znate.ru/docs/index-317470.html?page=13; Беляев А.В. Архивные источники по истории гражданского коллаборационизма в Беларуси в годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.) // Романовские чтения‑8: сб. ст. междунар. науч. конф. Могилев, 2012. С. 86–87; Гребень Е.А. Гражданское население Беларуси в условиях немецкой оккупации (1941–1944 гг.). Минск, 2016.
[17] НАРБ. Ф. 1440. Оп. 3. Д. 1003. Л. 8.
[18] Корсак А.И. Указ. соч.
[19] НАРБ. Ф. 1440. Оп. 3. Д. 1003. Л. 9–10, 15, 19; Романько О.В. Указ соч. С. 29.
[20] НАРБ. Ф. 1440. Оп. 3. Д. 1038. Л. 398.
[21] Там же. Ф. 1363 «Комитет государственной безопасности при Совете министров БССР (КГБ БССР), г. Минск». Оп. 1. Д. 1790. Л. 11, 12, 29.
[22] Там же. Л. 9; Романько О.В. Указ. соч. С. 29.
[23] НАРБ. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 275. Л. 275; Д. 1790. Л. 12.
[24] Там же. Д. 1790. Л. 12.
[25] Там же. Ф. 1440. Оп. 3. Д. 1003. Л. 13.
[26] Романько О.В. Указ. соч. С. 30.
[27] НАРБ. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 1790. Л. 29 об.; Ф. 1440. Оп. 3. Д. 1038. Л. 399; Д. 974. Л. 1–2.
[28] Там же. Ф. 4-П «ЦК Коммунистической партии Белоруссии (КПБ), г. Минск». Оп. 33 а. Д. 221. Л. 4.
[29] Там же. Ф. 1440. Оп. 3. Д. 974. Л. 1–2.
[30] ГАВО. Ф. 1602-ОАФ. Оп. 1. Д. 32. Л. 41, 108; Д. 42. Л. 101–104; НАРБ. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 566. Л. 13.
[31] ГАВО. Ф. 1602-ОАФ. Оп. 1. Д. 42. Л. 89–91.
[32] URL: https://www.kommersant.ru/doc/3018077#d1
[33] ГАВО. Ф. 1602-ОАФ. Оп. 1. Д. 54. Л. 53.
[34] Там же. Л. 41.
[35] Там же. Д. 65–68, 69–71.
[36] Об этом см.: Макаров В.Г., Христофоров В.С. Дети генерала Шмидта // Родина. 2006. № 10. С. 86–94.
[37] ГАВО. Ф. 2073 «Витебская городская управа (Витебская горуправа) и ее подведомственные учреждения и предприятия» (2956 ед. хр.).
[38] Там же. Ф. 2092 «Органы вспомогательной полиции г. Орши и Оршанского района» (217 ед. хр.); Ф. 2074 «Органы местного самоуправления г. Орши и Оршанского района и их отделы» (691 ед. хр.).
[39] Там же. Ф. 2836-ОАФ «Учреждения, организации, предприятия и формирования немецких оккупационных властей Глубокского округа» (98 ед. хр.); Ф. 2848-ОАФ «Браславская районная управа (Браславская райуправа) Полевой комендатуры (v) 749 (с 10.1941 – Глубокского окружного комиссариата), ее отделы и подведомственные учреждения и предприятия» (386 ед. хр.); Ф. 2849-ОАФ «Браславская волостная управа Браславской районной управы» (210 ед. хр.).
[40] Там же. Ф. 2290. 147 ед. хр.
[41] Там же. Ф. 2037. 133 ед. хр.
[42] Там же. Ф. 1620. 50398 ед. хр.
[43] Там же. 91 ед. хр.
[44] Там же. Ф. 1602-ОАФ. Оп. 1. Д. 69–71.
[A] Право граждан на тайну личной жизни охраняется законодательством Республики Беларусь. Согласно Конституции Республики Беларусь (ст. 28), каждый гражданин имеет право на защиту от незаконного вмешательства в его личную и семейную жизнь. До 2012 г. к этой категории относили и документы оккупационных органов власти и управления, содержащие сведения по личному составу (списки полицейских, граждан, добровольно уехавших в Германию и т. п.), а также информацию из учетно-фильтрационных материалов МГБ – МВД на граждан, репатриированных в 1945–1946 гг. из Германии и оккупированных ею стран на родину. В 2020 г. в соответствии с действующими в отрасли подходами и в связи с истечением 75-летнего срока с момента составления для документов по 1944 г. все ограничения, связанные с тайной личной жизни граждан, без каких-либо специальных решений перестали действовать. Но фильтрационные дела на репатриантов и информация о сотрудничестве с оккупационными органами власти в период Великой Отечественной войны за 1945 г. продолжают относиться к личной тайне граждан, и выдача их исследователям может быть ограничена по решению руководства архива.
[B] Речь идет о Браславском, Видзовском, Глубокском, Дисненском, Докшицком, Дуниловичском, Миорском, Плисском, Поставском (часть) и Шарковщинском районах, до июня 1941 г. входивших в состав Вилейской области.
[C] Границы округа проходили по линии Полоцк – Борисов – на востоке; Старые Дороги – озеро Червоное (Красное) – на юге; река Зельвянка и восточная кромка Беловежской Пущи – на западе. 1 апреля 1944 г. округ был выделен из рейхскомиссариата в самостоятельный комиссариат.
[D] Речь идет о следующих районах: Бешенковичском, Богушевском, Ветринском, Витебском, Городокском, Дриссенском, Дубровенском, Меховском (в 1958–1962 гг. – Езерищенский), Лепельском, Лиозненском, Оршанском, Освейском, Полоцком, Россонском, Сенненском, Суражском, Толочинском, Ушачском, Чашникском, Сиротинском (совр. Шумилинский).
[E] В настоящее время примерно в 17 км от Витебска имеется деревня с таким названием.
Список литературы
Беляев А.В. Архивные источники по истории гражданского коллаборационизма в Беларуси в годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.) // Романовские чтения‑8: сб. ст. междунар. науч. конф. Могилев, 2012. С. 86–87.
Гребень Е.А. Гражданское население Беларуси в условиях немецкой оккупации (1941–1944 гг.). Минск, 2016.
Зверев Ю.В. Документы по истории Витебщины периода Великой Отечественной войны (1941–1944) в фондах Национального архива Республики Беларусь // Витебщина архивная в начале XXI века: связь времен. Витебск, 2008. С. 45–50.
Пищуленок М.В. Страшная арифметика потерь: злодеяния фашистских оккупантов на Витебщине в цифрах и фактах // Выстояли и победили: свидетельствуют архивы. Витебск, 2009.
Романько О.В. Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941–1945. М., 2008.
https://rusarchives.ru/publika....oblasti
Будьте здоровы!
|
| |
| |
