- Ах! Мадам! Я грущу в одиночестве!
Сердце греют мне мысли о Вас!
Если б только Вы знали, как хочется
Целовать Ваши руки сейчас!
Шлю букет я с надеждой единственной,
Что взгрустнется немного и Вам.
Знайте, Ваш почитатель таинственный -
Это я. Я люблю Вас, Мадам!

- Ах! Месье! Не хочу в заблуждение
Вас вводить. Да, мне преданны Вы.
Но, войдите в мое положение.
Я - замужняя дама. Увы!
На приемах, балах и на улице,
Мы встречаемся с Вам везде!
Не мечтайте! Желанье не сбудется!
И я Вашей не стану, Месье!

- Ах! Мадам! Не горды Вы! Ответили!
И прочесть можно все между строк.
Призываю я Бога в свидетели
В том, что был с Вами честен, как мог!
Не могу совладать с искушением!
Розы, вновь, посылаю я Вам!
Не губите поспешным решением
МоИ чувства. Спасибо, Мадам!

- Ах! Месье! Проявите терпение!
Неуместен, совсем, Ваш порыв!.
Вы не мальчик, уже, без сомнения!
Не бросайтесь в огонь, все забыв!
Поумерьте восторги и радости!
Будьте сдержанны так же, как все.
И оставьте, пожалуйста, крайности!
Я об этом прошу Вас, Месье!

frensis

Ах! Мадам я и думать не мог.
Что мы встретимся снова. Вот - чудо.!
Мне, сегодня, послал Вас сам Бог!
И скрывать своих чувств я не буду!

Ах! Месье! Это замкнутый круг!
Я встречаю Вас всюду! О, Боже!
Да, Вы верный и преданный друг!
Только, так продолжаться не может!

Ах! Мадам! Мы знакомы сто лет!
Притворяться становится сложно!
То, что я Вас люблю - не секрет!
Так примите же это, как должно!

Ах! Месье! Прекратите! Игра
Затянулась на долгие годы!
Кто, скажите, сказал Вам вчера,
Что мы, с мужем, поедем на воды?!

Ах! Мадам! Я случайно узнал!
И давно. Еще в прошлую среду!
Потому и пришел на вокзал!
Вместе с Вами я в поезде еду!

Ах! Месье! Я устала от Вас!
Вы - не жертва! Вы, изверг, мучитель!
Муж ревнует меня всякий раз,
Когда видит нас вместе. Уйдите!

Ах! Мадам! Я старею, увы!
Но, еще, понимаю намеки!
Взгляд, улыбка! Притворщица вы!
Ловко мне приписали пороки!

Ах! Месье! Да Вы тип, еще, тот!
Из особого слеплены теста!
Вас мой муж, непременно убьет!
Про его буйный нрав всем известно!

Ах! Мадам! Как же Вы хороши!
Даже в гневе красивы, блестящи!
Сердца стук не могу заглушить!
Оно бьется все чаще и чаще!

Ах! Месье! Поднимитесь в вагон!
И не спорьте! Мадам так угодно!
Видеть Вас, для меня, страшный сон!
Ох! Позвольте вздохнуть, мне, свободно!..

frensis

Как мне вернуть твое расположенье,
Как объяснить, что счастье не ушло.
Пойми, что это недоразуменье
Случайно, в общем, то произошло.

Да, бес попутал, отрицать не буду,
Я выпил лишнего на этот раз.
Кошмарный день я этот не забуду,
Еще болит тобой подбитый глаз.

Ведь ничего не предвещало бури,
Домой с работы как всегда спешил.
Ну, почему бывают злые люди,
Я из-за ревности себя чуть не убил.

Соседка мне поведала такое,
Что будто ты родная не верна.
Решил залить вином свое я горе,
И перебрал, лишь в том моя вина.

Домой пришел уже почти под утро,
Меня всю ночь ты видимо ждала.
Допрос с пристрастием ежеминутно,
Ты мне устроила, такая вот беда.

В ответ сказал свои предположенья,
За, что, конечно, получил я в глаз.
Дай бог нам всем любви, еще терпенья,
Чтоб ревность так не убивала нас!

dushes58

Выдающийся российский и советский кинорежиссёр, сценарист, актёр, поэт. Народный артист СССР. Родился 18 ноября 1927 г. в Саратове.

Хочется...

Хочется лёгкого, светлого, нежного,
раннего, хрупкого и пустопорожнего,
и безрассудного, и безмятежного,
напрочь забытого и невозможного.

Хочется рухнуть в траву непомятую,
в небо уставить глаза завидущие
и окунуться в цветочные запахи,
и без конца обожать всё живущее.

Хочется видеть изгиб и течение
синей реки средь курчавых кустарников,
впитывать кожею солнца свечение,
в воду, как в детстве, сигать без купальников.

Хочется милой наивной мелодии,
воздух глотать, словно ягоды спелые,
чтоб сумасбродно душа колобродила
и чтобы сердце неслось, ошалелое.

Хочется встретиться с тем, что утрачено,
хоть на мгновенье упасть в это дальнее…
Только за всё, что промчалось, заплачено,
и остаётся расплата прощальная.

Только Дербеневу удалось ее отдать Гайдаю… Остальные конкурс не прошли… Итак – как бы это могло быть:

Л.Дербенев (Оригинал)

В темно-синем лесу,
Где трепещут осины,
Где с дубов колдунов
Облетает листва.

На поляне траву
Зайцы в полночь косили.
И при этом напевали
Странные слова.

А нам все равно.
А нам все равно.
Пусть боимся мы
Волка и сову.

Дело есть у нас
В самый жуткий час.
Мы волшебную
Косим трын-траву.

Сергей Есенин

Гой ты, батя, лес дремучий!
Братья-сетры, тополя!
Где найти тебя, не знаю,
Ненаглядная моя.

Ты трава, сочней чем вереск,
Ярче даже камыша,
Зайцы ночью песни пели,
Я же слушал, чуть дыша:

«Эх раздолье, ты раздолье!
Косим, братья, Трын-траву!
Пусть придут волкИ зубаты
Я их в клочья разорву…

Я порву их, за Россию
За мою родную Русь…»
Слушал я и сердцем плакал…
Зайцы! Вами я горжусь…

Владимир Маяковский

[cut noguest]Если спросите
ГДЕ?!
Серые прыгали -
Дрыгали, лесу
Мешали,
В синие дали
Бежать?!

Я отвечу Вам -
НЕ
ПО
ЗУ
БАМ!

Волку эти,
Леса дети,
Трудового народа

Косы,
косят,
носят

А мне эти волки
ПО
БА
РА
БА
НУ

И совы тоже
на дело
не сгожи

Косари косами размахнуться хотят

Про ле та ри ат!

Александр Твардовский

Лес налево, лес направо
Нет на волка тут управы
Лишь деревья да кусты

В темноте синеют сосны
Под кустами дремлют вёсны
У костра лишь я и ты.

Чу! За лесом на поляне
То ли местные крестьяне,
То ли черти из пруда!

Косы ходят звонко-звонко
Ишь, и песня льется тонко
Вот ребята хоть куда!

Присмотрелся, мать-пехота!
Показалось что не весть.
Это ж зайцы, машут скопом!
Или в травке что-то есть?

С той поры крутые нравы
У зайчат с той высоты.
Лес налево…. Лес направо…
Лишь деревья да кусты

Велимир Хлебников

Зайцебог! Зайцебог
Темнеродивой синелесицей
Откосила коса-рукая
Волю волчесовую
Запресовую
И кошшшшшУ
КОшу, свою ношу

А по полночи бередятся
Трынтотравые, жаробогие
Зайцебог! Зайцебог!
Нас не тронь-огонь
Мы всеравные!

Анна Ахматова

На нашей старой даче с клавесином
Где помнит Бог любовь и старину
Я видела на пролеске былинном
Во сне “Seigneur, ayez pitie de nous»*

Там между глянцевитыми дубами,
Забыв, что есть проклятье на земле
Косили зайцы… Теплыми губами
Я их благословила в синей мгле…

Они за трын-травою в полнолунье
Как за спасеньем к Богу и царю
Пришли, ах право, что за вольнодумье
Я их за смелость вдруг благодарю

Не слышалось иного мне мотива
И лишь травинка теплится в руке….
Прости, но мне бумаги не хватило
Я на твоем пишу… черновике.

*- фр. Господи, смилуйся над нами

Борис Пастернак

Летела роем мошкара,
Ночное племя.
Не время спать! Пора, пора,
Косить нам время!

Луна, приподняв тьмы покров,
Горела тускло.
А в коридоре от шагов,
Качалась люстра.

Там на поляне Трын-трава,
Во тьме блестела.
Косы свистела тетива,
Коса свистела.

Сова укрывшись от греха,
Вопила страстно.
А волк крестился впопыхах
Крестообразно…

Я спал… И снилось мне во сне
Как то и дело
Коса свистела в тишине
Коса свистела.

Евгений Евтушенко

Хотят ли зайчики травы?
Спросите вы у синевы,
Спросите у ночной совы,
Спросите вы, спросите вы!
Спросите Волка и Лису
Не видели ль в лесу косу?
Поймете вы на раз и два!
Нужна ли зайцам,
Нужна ли зайцам,
Нужна ли зайчикам трава….

Белла Ахмадулина

Не плачьте о траве – она переживет
Нашествие орды немилосердной,
Немилосердней зайцести предсмертной,
Своею незатейливостью светлой
Она накормит – и переживет.

Не плачьте о траве – они сильней,
Сильнее волка зубости зубастой,
Сильней совы пушисто-головастой,
То трын-трава волшебницей опасной
Их делает сильнее и сильней…

Не стоит укорять его косой.
Он в полнолунье стал сильнее света,
Мудренее премудрого поэта,
И может быть меня мудреней где-то!
Ах что за чудо! – С трын-травой косой.

Александр Сумароков

Благая весть потщилась овладети
Моими думами, над древом темный рок.
То в полную луну, подзаячие дети
С травы подъячески составили оброк.
И с одою во славу сил восславив,
Подринулись ту трын-траву косить
Не волчье племя, не совиный глаз
Отныне коим боле не указ.
О небо! Чуден твой священный приговор!
А кто же вор?

Михаил Лермонтов

Синеет лес, туманны росы.
Над ним луч лунный, голубой.
Играют зайцы, в лапах косы
А в косах – сила и покой!

Покос ложится, косы свищут
И песня звонкая летит…
Увы! И волки их не ищут,
И всякий зверь от них бежит.

И сила эта не завянет
Покуда трын-трава цветет.
А коль французы вновь нагрянут
Их заяц русский разобьет!

Афанасий Фет

Тихо, не слышно кукушки,
Звезды блестят на суку
Только на старой опушке
Зайцы собрались – ку -ку.

Надо бы спать, ночь белёса,
Волк и сова начеку,
Пенье! Послышались кОсы.
Что-то про травы – ку-ку!

Что это скошенным травам
Сила дана наверху?
Волку, сове не по нраву,
Смелость зайчонка, ку -ку!

Только рискнуть побоялись
Может и впрямь трын-трава…
Зайцы косили, смеялись…
И напевали – ква-ква!

Василий Жуковский

Раз, когда уж в двери ночь
Тихо постучалась,
В темный лес от дома прочь
Зайцы собрАлись.

Косы весело блестят,
Словно вдоль дороги.
Встретят волка – угостят,
Уноси-ка ноги!

Трын-траву да в полуночь -
Это не гаданье!
Это гонят страхи прочь
Зайцы по преданью!

Песни весело журчат
Ручейком вдоль луга.
А на паперти стоят…
Эй! Не спи, подруга!

Евгений Баратынский

Дай руку мне мой милый верный друг!
Пусть заяц ты – но весел и не робок!
Пусть ночь и только лунный свет вокруг!
С тобою станем с косами бок о бок!

Забытые фортуною слепой
Мы сами двери в новый мир откроем.
И вслед за путеводною звездой,
Мы путь свой вечной славою покроем.

Пусть волк томим к нам голодом века,
Пускай сова свой хищный клюв раскроет!
Плечо к плечу, и вот моя рука!
Пусть сердце трын-травою успокоит!

Споем, под дивный голос добрых муз,
Что после трын-травы вокруг кружатся.
А травы тихо под косой ложатся,
Не страшен им ошибок наших груз….

Юрий Шевчук

Кто такие зайцы, это звери-
Дикие, косые и с ушами!
Всех боялись и молчали, а потом устали,
Зайцы посрывали правды двери!
Всех боялись и молчали, а потом устали,
Зайцы посрывали правды двери!

Зайцы ночью косят траву
Для чего я, зайцы, живу?
Знаю точно что трын-трава
Ночью вечно права!

Кто такие зайцы – это косы,
Те что в лапах звонко Русь полощат!
С трын-травою можно даже выйти всем на площадь,
За нее милиция не спросит
С трын-травою можно даже выйти всем на площадь,
За нее милиция не спросит

Зайцы ночью косят траву
Для чего я, зайцы, живу?
Знаю точно что трын-трава
Ночью вечно права!

Кто такие зайцы – это страхи,
Наши страхи перед переменой!
Ветром крышу сорвало с родной Руси надменной!
Волки, совы спрятались в бараки.

Зайцы ночью косят траву
Для чего я зайцы живу?
Знаю точно что трын-трава
Ночью вечно права!
……………………………………………………………………………
ЧЕРНЫЕ зайцы на поляне в лесу
Косы, рыдания, сломанный сук
Сколько раз в полнолунье, поднявши косу
Эти зайцы гоняли волков и лису….

Эх… Зайцы,…. Ах какие зайцы!
Лунный лик красавицы,
По проспектам катится
Освещает кошево,
Лучше по хорошему,
А не то получится
Тра ля ля тра ля ля тра ля ля тра ля ля….
ЭЙ ВОЛЧИНА!

Илья Кормильцев

Круговые движенья, косы полуночной,
Здесь виденья не ярки, а границы непрочны.
Здесь рядами, колоннами, зайцы идут
Здесь растет трын-трава, здесь последний редут
Для скованных одним лесом
Связанных косы бесом
Скованных одним лесом
Связанных косы бесом

Здесь движения резки, а пространства огромны,
Здесь прогнали волков, чтобы выстроить домны
Здесь этой травой добывается на…
Надежда на кайф гарантирована,
И скора получит эта страна
От скованных одним лесом
Связанных косы бесом
Скованных одним лесом
Связанных косы бесом

Можно быть одиноким и в этом лесу,
Можно встретить волка, а можно лису
Можно серой совою устроить футбол,
Можно снова и снова играть рок-н-ролл,
А я в который раз слушаю старый «The Wall»
Про скованных одним лесом
Связанных косы бесом
Скованных одним лесом
Связанных косы бесом
Скованных одним лесом
Связанных косы бесом
Скованных одним лесом
Связанных косы бесом

Андрей Макаревич

Бывают ночи с полною луною,
Когда уже ни сил, ни пива нет.
В такие ночи дверь я в лес открою
И тихо зайцам пропою куплет…
И будет слышно им, что снова время
Косить траву и петь – все по плечу.
И сбросят зайцы страха злое бремя
Они поют, а я держу свечу…

И косами, на той лесной поляне,
В полуночной разорванной тиши
Забудут зайцы страхи, между нами,
Меня попросят – песню напиши.
Я напишу как зайцы стали смелы,
И волк получит в рыло, сгоряча.
А после приготовлю суп с чучхелой
И тихо съем, пока горит свеча…

Гарик Сукачев

Эти зайчики косят травку
В черном пречерном лесу
Эти зайцы косят травку
И не боятся заразу-лису
Эти зайцы косят травку
В полнолуние песни поют
А если волк пробежит – закопают в канавке
А сове они клюв разобьют

И пусть ни талера нет на поправку,
Пусть в карманах у них восемь су.
Но эти зайцы косят травку,
Травку косят зайцы в лесу!

Мои зайцы косят травку,
Отменно берет трын-трава
Мои зайцы косят травку,
Ну а после качают права…
Все в лесу уж давно разбежались,
Зайцев только завидев едва.
А зайцам вовсе плевать на понятья и жалость,
Лишь бы рядом росла трын-трава!

И даже лось не полезет в драку
Зарубив те слова на носу!
Ведь мои зайцы косят травку!
Травку косят зайцы в лесу!

[/cut]

Есть женщины, похожие на Ветер -
Они изменчивы, легки и веселы,
Они, как бабочки, нужны нам на планете,
Чтоб любоваться ими все могли.

Есть женщины, похожие на Море -
Нельзя измерить глубину их глаз,
И в их таинственно манящем взоре
Сокрыты тайные знамения для нас.

Ты вся одновременно: Море, Ветер, Солнце.
Где ты, там звезды приближаются к Земле.
Пусть всё тебе на свете удается,
Желаю, чтоб всегда везло тебе!

Пусть счастья в тебе будет бесконечно,
Пускай любовь живет в тебе всегда.
Старайся быть, как прежде, безупречной,
Пусть сердцем твоим правит доброта

Лев Глухман

Я солнце пил, как люди воду,
Ступая по нагорьям лет
Навстречу красному восходу,
Закату красному вослед.

В краю вершин крутых и гордых,
Где у сердец особый пыл,
Я звезды пил из речек горных,
Из родников студеных пил.

Из голубой небесной чаши
В зеленых чащах и лугах
Я жадно воздух пил сладчайший,
Настоянный на облаках.

Я пил снежинки, где тропинки
Переплелись над крутизной.
И помню:
таяли снежинки,
В пути пригубленные мной.

Я весны пил,
когда о севе
В горах пекутся там и тут.
Где крепок градусами Север,
Я пил мороз, как водку пьют.

Когда я грозы пил, бывало,
Чья слава землям дорога,
Как будто верхний край бокала,
Сверкала радуга-дуга.

И вновь шиповник цвел колючий,
Сочился хмель из темных скал.
Я, поднимавшийся на кручи,
Хмельные запахи вдыхал.

Земной красой я упивался,
Благословлял ее удел.
Не раз влюблялся, убивался
И песни пил, как песни пел.

Людской души сложна природа,—
Я пил с друзьями заодно
В час радости — бузу из меда,
В час горя — горькое вино.

И если сердцем пил,
то не пил
Забавы ради и утех.
Я Хиросимы видел пепел,
Я фестивалей слышал смех.

И, резко дунув, как на пиво,
Чтобы пустую пену сдуть,
Пил жизни суть:
она не лжива,
Она правдива — жизни суть.

Люблю, и радуюсь, и стражду,
И день свой каждый пью до дна,
И снова ощущаю жажду,
И в том повинна жизнь одна.

Пускай покину мир однажды
Я, жажды в нем не утоля,
Но людям жаждать этой жажды,
Покуда вертится Земля.

Расул Гамзатов

Юлия Друнина.
русская советская поэтесса.

10 мая 1924 — 20 ноября 1991.

86 лет назад 19 лет назад.

Юлия Владимировна Друнина родилась 10 мая 1924 года в Москве. Ее родители работали в школе: отец – учителем истории, мать – библиотекарем. Юлия окончила школу № 131, где работал её отец. Стихи она писала еще школьницей. Это были стихи о любви, о природе.

Когда началась Великая Отечественная война, Юле было 17 лет. Она пришла в добровольную санитарную дружину при Районном обществе Красного Креста, работала санитаркой, строила оборонительные сооружения под Можайском. После ранения поступила в Школу младших авиаспециалистов и, окончив ее, была направлена в штурмовой полк на Дальнем Востоке.

Поехав на похороны отца, она не возвращается в свой полк, а получает направление на Западный фронт: воевала в Белоруссии, Прибалтике. После контузии в 1944 году была демобилизована. Война стала главной темой стихов Юлии Друниной.

"Я родом не из детства – из войны.
И потому, наверное, дороже,
Чем ты, ценю я радость тишины
И каждый новый день, что мною прожит.

Я родом не из детства – из войны.
Раз, пробираясь партизанской тропкой,
Я поняла навек, что мы должны
Быть добрыми к любой травинке робкой.

Я родом не из детства – из войны.
И, может, потому незащищённей:
Сердца фронтовиков обожжены,
А у тебя – шершавые ладони.

Я родом не из детства – из войны.
Прости меня – в том нет моей вины...!

Приехав в Москву и не сдав вступительных экзаменов, Юлия посещает занятия в Литературном институте. В 1945 году были опубликованы ее стихи в журнале «Знамя», в 1947 году она была принята в Союз писателей. В 1950-1980-х годах выходят сборники ее стихов: «Разговор с сердцем», «Ветер с фронта», «Современники», «Тревога», «В двух измерениях», «Я родом из детства», «Окопная звезда», «Не бывает любви несчастливой», «Бабье лето», «Солнце – на лето». Юлия Друнина пробовала себе в прозе – написала повесть «Алиска», автобиографическую повесть «С тех вершин…», публицистические произведения.

В 1990 году избиралась в Верховный Совет СССР, но разочаровалась в деятельности этого органа.

20 ноября 1991 года она покончила с собой, не желая видеть, «как летит под откос Россия». Похоронена рядом с мужем Алексеем Каплером в поселке Старый Крым...

Чуть слышно и робко она говорила,
Стыдливость румянцем лицо ее жгла:
«Я первой любовью тебя полюбила,
Я душу живую тебе отдала.

И если подашь ты мне сильную руку,
Я буду навеки подруга твоя.
На радость, на горе, на смертную муку
Пойду за тобою бестрепетно я». —

Напрасны стыдливые, робкие речи:
Другая прошла, не сказав ничего,
Блеснули пред ним обнаженные плечи,
И руки нагие коснулись его.

Мелькнуло желанье в изменчивом взоре,
Горячая кровь закипела сильней —
И слепо на смерть, на позор и на горе,
Как раб бессловесный, пошел он за ней.

Вера Рудич

Михаил Дудин

"СЧИТАЙТЕ МЕНЯ КОММУНИСТОМ!"

Январский мороз разгорался лютей.
Стекались бессчетные толпы людей.
Всю ночь до рассвета, тревожно-остры,
На площади Красной горели костры.
Над ленинским гробом под медленный гул
Рабочий с винтовкой вставал в караул.
И твердо стоял. И летели к нему
Слова, согревавшие колкую тьму:
"Считайте
меня
коммунистом!"

В неравном бою у Валдайских высот
Смертельно подбитый дымил самолет.
Под ним каруселью крутилась земля.
Вцепился в штурвал командир корабля.
Машину, подвластную крепкой руке,
Он бросил на танки фашистов в пике.
В дыму задыхаясь, кричал командир
В оглохший от гулких разрывов эфир:
"Считайте
меня
коммунистом!"

Хозяин земли, трудовой человек -
Французский горняк, героический грек,
И негр из Техаса, и рурский шахтер,
За правду смертельный ведущие спор,
Всё чаще и чаще врагам говорят -
Слова эти громче разрывов гремят,
Сквозь дробь пулеметов и пенье свинца,
К великой борьбе окрыляя сердца:
"Считайте
меня
коммунистом!"

Мне в жизни даны золотые права
На самые светлые в мире слова.
Я песней народу обязан служить!
Веселые песни о счастье сложить!
Я лучшие чувства словам передам,
Чтоб птицей летели слова по рядам,
Чтоб в сердце входила, чиста и строга,
На радость друзей, боевая строка,
Чтоб честные люди на светлой земле
Считали
меня
коммунистом!

1949
Михаил Дудин. Стихи.
Россия - Родина моя. Библиотечка
русской советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.

С датой гибели Ю. Друниной много неразберихи

21 ноября 1991 года - Википедия
Ю.Друнина трагически ушла их жизни, покончив с собой 21 сентября 1991 в Москве. - Биографический указатель Хронос.
Перед смертью, 20 ноября 1991 года, Друнина написала письма - Независимая газета
Умерла Друнина в Москве 21 марта 1991. - По материалам: Друнина Ю.В. Большая Российская энциклопедия. В 30 т. Т. 9. Д.

Крымские астрономы Юлия и Николай Черных назвали одну из далеких планет Галактики именем Юлии Друниной. И когда вы смотрите в ночное небо, попробуйте найти эту планету, она заслужила вечную память о себе.

Почитай мне стихи - ...

Почитай мне стихи -
буду слушать твой голос негромкий.
В эту зимнюю ночь
я открою ворота весне.
Почитай мне стихи
о далекой, как сон, незнакомке,
Почитай мне стихи
о пленившей Шираз Шаганэ.
Нас к холодным огням
зазывают электрогитары,
Все насыщенней дни,
все короче влюбленности срок.
Только Демон летит,
все летит к изголовью Тамары,
Все звучит над землей
бесконечный его монолог.
Наша юность уйдет,
как уходят с проспектов трамваи,
И встречаться другим
с непохожей на нашу весной…
Остаются стихи,
остаются стихи - и я знаю:
Все стихи на земле
о тебе, о тебе об одной.

Не покину тебя

Пусть в город врываются вьюги –
Я верность в душе берегу,
Холодные ветры разлуки
Встречая на каждом шагу.

Под напев нашей песни старинной
Молодая восходит звезда…
Не оставлю тебя, не покину,
Не покину тебя никогда!

Земная любовь – не химера,
Душа не погрязнет во зле.
Ты – жизнь моя, ты – моя вера,
Ты – время моё на земле.

Измену предчувствуют души,
Предчувствует холод заря,
И морем становится суша,
И сушей – былые моря.

Косматые движутся звуки
И, фарами полночь слепя,
Проносится дьявол разлуки,
Но я не оставлю тебя!

Под напев нашей песни старинной
Молодая восходит звезда…
Не оставлю тебя, не покину,
Не покину тебя никогда!

С Днем рождения, уважаемый Анатолий Григорьевич! Здоровья Вам и творческих успехов!

СНОВА СЛЫШУ СИМФОНИЮ ГРУСТИ

Снова слышу симфонию грусти
Улетающих в ночь журавлей.
Есть большое на свете искусство:
Ничего не жалеть для людей.

Отшумят на ветру листопады,
Отойдут поезда и дожди…
Не убудет душа,
Бога ради,
Не жалей для людей ты души!

Воздух в чаще берёзовой розов,
Дышат мхи, пар идёт от земли.
Вспыхнул белый огонь -
От берёзы,
Вспыхнул алый огонь -
От зари.

Закатилось за рощею эхо,
И по тёмной дороге в лесу
В деревянной телеге проехал
Гром Громович,
Вещая грозу…

- Я люблю, - прошептала осина,
- Я люблю, - клён очнулся в тиши.
- Я люблю тебя, слышишь, Россия! -
Словно крик лебединой души.

Словно всё то, что многострадально
Накопилось в душе за века,
В песне вылилось исповедально -
Чудо-радость и горе-тоска…

И душа преисполнена чувства,
Нету этого чувства святей.
Есть большое на свете искусство -
Ничего не жалеть для людей!

ШАЛЬНЫЕ ЛИВНИ В БУБНЫ ЛУПЯТ

Шальные ливни в бубны лупят,
А взор её полночный тих.
Таких, как эта, долго любят,
Но дольше забывают их.

Таких, как эта, прочат в жёны
И покупают зеркала,
Чтоб видеть в них,
Чуть отрешенно,
Их лебединые тела.

Таких, как эта, не ревнуют,
Не мстят мучительно,
Со зла,
Таких вот полночью воруют,
Разбив на память зеркала…

Таких, как эта, не бросают,
Не проклинают по ночам…

И ходит Истина босая
По тем разбитым зеркалам…

Советская и российская поэтесса, прозаик и драматург. Автор более двадцати поэтических сборников. Основательница музея «История танка Т-34».

Васильева Л. Н. родилась 23 ноября 1935 г. в Харькове, в семье инженера Кучеренко Н. Г., одного из создателей серии танков БТ и Т-34, незаурядной личности и судьбе, которого посвятила книгу об отце (Роман-воспоминания, 1984г.). Окончила филологический факультет (1958г.)
Печатается с 1957 г. Первые "взрослые" стихи Ларисы Васильевой увидели свет в журналах "Юность," "Молодая гвардия," "Москва", потом начали выходить сборники стихов "Льняная луна", "Лебеда," "Светильник." Последний сборник стихотворений "Странное свойство", вышел в 1991 г. Перу Васильевой Л. принадлежит книга "Альбион и тайна времени" (1-е изд. 1978г., 2-е дополн. изд. 1983г. открывшая в писательнице одаренного прозаика. Интерес к человеческим судьбам , как "рядовым", так и "высокопоставленным" (вызвавшая широкий отклик документальная книга "Кремлевские жены" 1993 г. где содержатся основанные на личных впечатлениях или беседах с очевидцами рассказы о Крупской Н. К., Жемчужиной П.- жене Молотова, Хрущевой Н., Брежневой В. Васильева Л. Н. также автор многих мемуарных, публицистических и литературно- критических работ ст. "Живая женская душа", "Антигона", "Прасковья- Вера!"- об актрисе Марецкой В., о чете английских писателей Ч.П. Сноу и П.Х. Джонсон и др.
Васильева Л. Н.- президент Международной Лиги писательниц, лауреат Бунинской премии 2010 года.

Оттепель. Почти в каждом номере популярного журнала «Юность» стихи. Время такое. Вырвалась душа, гремят, перекатываются чувства. И вдруг, в какой-то тишине, возникают стихи Ларисы Васильевой.

Да не все ль равно, кого полюбить,
Жизнь для блага своего погубить!
Проходимец? Ерунда, поборюсь.
Властолюбец? Не беда, покорюсь.
Сумасшедший? Да и я не в уме:
Вечно слышу слова по зиме.

Вот так. Не жалея, сильно, наотмашь. Так, как умеет Л.Васильева.
А вот 90-е.

Я главного слова еще не сказала,
Грядущего с прошлым узлом не связала,
А значит – меня не догнали года,
И я – молода.

* * * * * * * * * * *

Спасибо. Мне сегодня можно
сказать о прошлом что хочу
и пошутить неосторожно,
не опасаясь, что шучу.

Спасибо. Я могу без страха
обманом называть обман,
увязывать со словом «плаха»
страницы жизни - не роман.

Спасибо. Я могу молчаньем
привлечь, а также отпугнуть
и неожиданным звучаньем
привычное перечеркнуть.

Спасибо…
Говорить «спасибо»
за право быть самой собой?
Какая вновь нависла глыба,
зачем нависла над судьбой?

О себе: "Вы знакомы со мной под именем Patricia. Прошу не путать с Ларисой Николаевной Васильевой (р. 1935), русский поэт, прозаик. Родилась 23 ноября 1935 в Харькове в семье инженера. Печатается с 1957. Автор многочисленных сборников стихов и поэм, в лучших из которых, уходя от некоторой прозаичности и т.д и т.п. При всем моем уважении - я не пишу про кремлевких жен! Я с ними даже не знакома".

Я думаю о Вас ночами...

Я думаю о Вас ночами
и днями думаю о Вас,
и вырастают за плечами
подобья крыльев каждый раз.

Я не надеюсь на свободу
быть Вами понятой, увы,
и каждый раз вхожу, как в воду,
в сияющий поток травы.

От жарких полдней холодею
и, странности свои виня,
я попросить Вас не посмею
мне верить и любить меня.

Я Вас сама не понимаю,
и всё, должно быть, оттого,
что проходящих принимаю
всегда за Вас, за одного.

Встреча

Украдкой встреча… Я в те мгновенья
в твоих объятьях согрелась снова,
снимая робко свои сомненья,
и замирая от перезвона
звонков трамвайных и колокольцев.
Рисуя сложный узор на теле
давно знакомого незнакомца,
я так спешила, что не успела
узор закончить… Продолжим ночью?
Холодный дождик намочит платье,
но ты (я знаю) захочешь очень,
чтоб я согрелась в твоих объятьях.

* * * * * * * *

Скоро закат… Время расплат. Каждое слово – ложь!
Правда – как мат, стёрто «назад», слёзы смывает дождь.
Помнится мне, где-то во сне, я потерял себя -
Шёл за луной, спорил с волной, словно кефаль в сетях...
Что же не так?! Жизни стакан наполовину пуст,
В сердце - дыра, кровь - как вода, вместо поэмы – Пруст…
Мимо тебя, мимо ребят я прошагал… И что?
Время расплат. Скис виноград... Пью ночное вино...

Наталья Белогорцева родилась в семье актрисы Марины Фониной. Родители хотели, чтобы Наталья стала архивистом. После окончания школы подала документы в историко-архивный институт и одновременно во ВГИК, в тот год курс набирал Владимир Белокуров. Наталья начала учёбу, но случилось несчастье — она попала под машину и временно потеряла зрение. Врачи запретили ей учиться. Но всё же Наталья начала сниматься, сначала в массовке, потом в эпизодах.
Наталья Белогорцева в 1962 году познакомилась со звукооператором Владимиром Крачковским, вскоре вышла за него замуж и взяла его фамилию (в фильмах начала 1970-х - Белогорцева-Крачковская).
Настоящий творческий успех пришёл после роли мадам Грицацуевой. Режиссёр Леонид Гайдай долго не мог найти подходящий типаж и объяснял, что хочет подобрать актрису, похожую на жену звукооператора Крачковского, не зная, что та уже снималась в кино и имеет опыт. В конце концов муж сказал режиссёру: раз нужен такой тип - её и снимайте. Такое простое решение почему-то самому режиссёру в голову не приходило. Однако сама актриса не сразу согласилась сниматься у знаменитого режиссёра. Поначалу она подыгрывала актёрам на пробах, пока окончательно не вжилась в роль мадам Грицацуевой.
За более чем 40 лет кинокарьеры актриса снялась более чем в 70 фильмах, как правило, играла второстепенные, но заметные, «характерные» роли.
В декабре 2001 года в Москве была создана АНО «Школа актёрского мастерства Натальи Крачковской» во главе с Крачковской. Организация рекламировала свои услуги по обучению детей актёрскому мастерству. В 2003 году произошёл скандал - в «Комсомольской правде» появилась публикация, где школу обвиняли в недобросовестной рекламе и намеренном обмане с целью выкачивания денег из родителей учеников. Тогда Наталья Крачковская категорически отвергала любые обвинения. Позже она говорила, что не имела к «школе» почти никакого отношения и сама стала жертвой обмана.
Сейчас всенародная любимица находится в тяжёлом состоянии и живёт одна. Кроме врачей, в её квартиру никто не ходит и даже собственный сын не навещает родную мать.

"Истинно народный артист, которого смело могу назвать самым интеллигентным из «последних романтиков» украинской эстрады. Матвийчук – это, прежде всего, по-настоящему качественные стихи в сочетании с емкой музыкальной формой. Стихи, по-бардовски образные, неподдельно искренние, сюжетно разнообразные. И все же, Анатолий Матвийчук – известный журналист, лауреат литературных премий, автор четырех поэтических книг и шести компактов, в первую очередь тонкий, подчас – философствующий лирик. Далеко ходить за примерами не прийдется: “Эта Женщина”, “Не сумуйте, старенькі”, “Сивий музикант”, “Моя зоря”, “Поклич мене”, “Два птахи”, “Ключі від раю”, “Зніми фотограф нас”, “Герцог – Велике Серце”... Даже идя в ногу с нашим прагматичным временем, артист, неизменно воспевает старые-добрые романтические идеалы – великодушие, сострадательность, неравнодушие к болям и радостям окружающей нас действительности, – в чем лично я, всячески с ним солидарен."

Сергей Бедусенко, композитор, заслуженный деятель искусств Украины.

ДУША

Какое слово светлое — Душа!
Не бред пророков и не блажь поэтов —
Она превыше гимнов и наветов,
Она вольна — и этим хороша.

Ее причуды так необъяснимы,
Ее желанья разума сильней.
Какое счастье жить в согласьи с ней,
Не уронив ее святое имя.

Доказывайте с пеною у рта,
Что нет ее средь вороха реалий,—
Мы столько истин в спешке затоптали,
А ей всего дороже чистота!

Пускай не материальна, не помеха,
Невидима — да был бы след хорош!
Душа реальна, как огонь, как эхо,
Как радуга, венчающая дождь.

И нам не стать ни лучше и ни хуже,
Наивно прячась под любой покров,
Ведь сквозь поступки проступают Души,
Как сквозь бинты сочащаяся кровь.

НЕВЫНОСИМО

Невыносимо чувство одиночества,
Когда туман осенний за окном,
И голые деревья, как пророчества,
О том, что все проходит день за днем.

Невыносимо чувство ожидания,
Когда живем надеждой на «авось»,
И так легко находим оправдание
Всему, что в жизни нашей не сбылось.

Невыносимо горькое отчаянье,
Когда привычно тлеем, не горим,
И вновь глядимся мы в глаза случайные
И не о том все время говорим.

Еще невыносимей чувство близости,
Когда вполсилы эта боль и страсть,
И мы боимся до Любви возвыситься,
Чтоб, не дай Боже, больно не упасть…

А за окном приметы увядания …
И неизбежно торжество зимы,
И ветер полон горького рыдания
За все, что не успеть сумеем мы!

И оттого кричать порою хочется,
Услышав сердцем холод вечных зим:
«Спаси меня! Спаси от одиночества,
Когда я сам себе невыносим…»

ЭТА ЖЕНЩИНА

Я сам не знаю до сих пор
За что мне это, право слово,
Но я живу теперь как вор,
Укравший счастье у другого.
Она мне даже не жена,
Но перед нею я в ответе,
Все потому, что мне она
Теперь дороже всех на свете.
ПРИПЕВ:
Эта женщина, которую люблю я очень,
Эта женщина , которая мне снится ночью,
Эта женщина, которая глядит с надеждой и мольбой.
Эта женщина, которая подобна чуду,
Эта женщина, которую я помнить буду,
Эта женщина, которой никогда не стать моей судьбой.

Дождь барабанит за стеклом,
А мне в такую ночь не спится.
Я был ничейным журавлем,
Она в чужой руке – Жар-птицей.
Она мне даже не жена,
Что будет дальше не сказала,
Но на судьбе моей она
Свой узелочек завязала.
ПРИПЕВ.
Ах, я не стал бы воровать –
Зачем мне краденное счастье,
Но как все это оправдать
Иль все отринуть в одночасье?!
Она мне даже не жена,
Но где найти слова и силы,
Чтобы поверила она –
И от меня не уходила!
ПРИПЕВ.

Над черным носом нашей субмарины
Взошла Венера - странная звезда,
От женских ласк отвыкшие мужчины,
Как женщину, мы ждем ее сюда.

Она, как ты, восходит все позднее,
И, нарушая бег небесных тел,
Другие звезды всходят рядом с нею,
Гораздо ближе, чем бы я хотел.

Они горят трусливо и бесстыже.
Я никогда не буду в их числе,
Пускай они к тебе на небе ближе,
Чем я, тобой забытый на земле.

Я не прощусь с опасностью земною,
Чтоб в мирном небе зябнуть, как они,
Стань лучше ты падучею звездою,
Ко мне на землю руки протяни.

На небе любят женщину от скуки
И отпускают с миром, не скорбя...
Ты упадешь ко мне в земные руки.
Я не звезда. Я удержу тебя.

1941

* * * * * * * * *

Если бог нас своим могуществом
После смерти отправит в рай,
Что мне делать с земным имуществом,
Если скажет он: выбирай?

Мне не надо в раю тоскующей,
Чтоб покорно за мною шла,
Я бы взял с собой в рай такую же,
Что на грешной земле жила, -

Злую, ветреную, колючую,
Хоть ненадолго, да мою!
Ту, что нас на земле помучила
И не даст нам скучать в раю.

В рай, наверно, таких отчаянных
Мало кто приведет с собой,
Будут праведники нечаянно
Там подглядывать за тобой.

Взял бы в рай с собой расстояния,
Чтобы мучиться от разлук,
Чтобы помнить при расставании
Боль сведенных на шее рук.

Взял бы в рай с собой все опасности,
Чтоб вернее меня ждала.
Чтобы глаз своих синей ясности
Дома трусу не отдала.

Взял бы в рай с собой друга верного,
Чтобы было с ком пировать,
И врага, чтоб в минуту скверную
По-земному с ним враждовать.

Ни любви, ни тоски, ни жалости,
Даже курского соловья,
Никакой, самой малой малости
На земле бы не бросил я.

Даже смерть, если б было мыслимо,
Я б на землю не отпустил,
Все, что к нам на земле причислено,
В рай с собою бы захватил.

И за эти земные корысти,
Удивленно меня кляня,
Я уверен, что бог бы вскорости
Вновь на землю столкнул меня.

1941

Советский поэт-фронтовик.

В 1939 г. поступил в ИФЛИ и переехал в Москву. В 1941 г. добровольцем ушёл на фронт, в 1942 был тяжело ранен. После ранения был фронтовым корреспондентом. Первую книгу стихов выпустил в 1944 г. После окончания Второй мировой войны работал корреспондентом в военной газете.
...Гудзенко умер от старых ран. Последствия контузии, полученной на фронте, медленно убивали его. По воспоминаниям Евгения Долматовского, последние месяцы жизни поэта — это "новый подвиг, который по праву можно поставить рядом с подвигом Николая Островского, Александра Бойченко, Алексея Маресьева: прикованный к постели поэт, точно знающий о том, что его недуг смертелен, продолжал оставаться романтиком, солдатом и строителем. У его постели собирались друзья, чтобы говорить с ним не о недугах и лекарствах, а о борьбе вьетнамского народа за свою независимость, о строительстве на Волге и Днепре, о новых изобретениях и открытиях, и конечно, о стихах. В последние месяцы своей жизни Семен Гудзенко, уже не могший писать сам, продиктовал три стихотворения, которые, несомненно войдут в золотой фонд советской поэзии" (Семен Гудзенко, Избранное, "Советский писатель", М., 1957 г.). Вдова поэта впоследствии стала женой Константина Симонова.

ПЕРЕД АТАКОЙ

Когда на смерть идут — поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв —
и умирает друг.
И значит — смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним
идет охота.
Будь проклят
сорок первый год —
ты, вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв —
и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.
1942

МОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.

Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.

У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.

Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.

Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.

Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.

...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.

А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нам пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.

Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.

1945

Чтоб не краснеть вам от стыда,
Чтоб от раскаянья не ахать,
Вовек: нигде и никогда
Не заставляйте женщин плакать!

Поэт, член Московской городской организации СП России. Родилась на Урале, в Екатеринбурге. Закончила Литературный институт. У нее более тридцати книг стихов и полтора десятка книг переводов с языков бывших народов СССР. Людмила Васильевна Секретарь Правления Международной Ассоциации писателей баталистов и маринистов. Член Исполкома Международного Сообщества писательских Союзов, Людмила Щипахина Лауреат литературной премии имени Константина Симонова. Награждена орденами - "Дружба народов" и "Знак почета", медалями. На стихи Людмилы Щипахиной написаны песни в содружестве с композиторами - Людмилой Лядовой, Вадимом Орловецким, Эдуардом Колмановским.

ПОСЛЕДНИЕ МУЖЧИНЫ

Последние мужчины -
Поэзия средь прозы, -
Ввергая в изумленье,
Еще нам дарят розы.

Не ведая корысти
И не во имя жеста,
Последние мужчины
Нам уступают место.

И не застольным тостом,
А просто без причины
Нас греют добрым словом
Последние мужчины...

Чтоб снять пред нами шляпу
И уступить дорогу...
Последние мужчины
Есть в мире, слава Богу

И пусть вокруг немало
Коллег, сограждан славных, -
Последние мужчины
Себе не знают равных.

Дай Бог им лет предолгих,
Осенних дней и летних
Последние мужчины -
Друзья не из последних.

Светлы их юбилеи,
Горьки их годовщины.
Все реже рядом с нами
Последние мужчины.

Все резче их морщины -
Безжалостней природа...
Последние мужчины
Из рыцарского рода.

O возрасте

Не ищите излишнюю сложность
В неспокойный наш атомный век .
Возраст – это , ей – богу оплошность ,
Если молод душой человек !

Пусть вы даже и сгорбились малость ,
И сгустились морщинки у век.
Возраст – это , ей – богу , формальность ,
Если молод душой человек !

Пусть лицо озаряет улыбка ,
Даже если седины , как снег .
Возраст – это , ей – богу , ошибка ,
Если молод душой человек !

Пусть любовь нерушима , как крепость ,
Пусть не старится сердце вовек .
Возраст – это , ей – богу , нелепость ,
Если молод душой человек !

Разве солнце убавит свеченье ,
Разве звезды замедлят свой век,
Разве возраст имеет значенье ,
Если молод душой человек !

Польский жолнеж,и Радетский солдат.
Как братья Родные в граните стоят,
лежат у подножья ,Живые цветы,
слезами и кровью обмыты они

"После школы - два года неволи на режиссерском факультете ВГИКа (в 1950-52). Потом - пять лет раздолья на переводческом факультете ИН-ЯЗа (окончил в 1958). В ин-язовские годы входил в Группу Черткова, первый поэтический андеграунд послесталинской Москвы. Тогда же начал писать всерьез. До опубликования своих стихов и прозы не мечтал дожить.
Как переводчик печатаюсь с 1959. Любимые из переведенных — Фрост, Робинсон, Сэндберг, Элиот, Дилан Томас, Джудит Райт.
Как оригинальный автор впервые опубликовался в 57 лет, в рижском журнале «Родник». С 1993 много печатаюсь в московских изданиях.".
Лауреат Букеровской премии 1995 г. за роман «Альбом для марок». Погиб, переходя улицу по дороге домой с литературного вечера, - был сбит джипом.

ПОЕДИНОК

Небесный пиджак с металлическим зудом,
Прозрачные брюки из мадеполама –
Роскошный грузин возвышался над блюдом,
И в блюдо смотрела, как в зеркало, дама.

Но вдруг монотонной струной контрабаса
Артист разбудил карталинского Будду.
Роскошный всем телом на стуле затрясся
И пальцами дробно ударил по блюду.

Смешались купаты, салаты, тартинки,
Кофейник улегся у ног, как борзая,
Литые фужеры помчались в лезгинке,
За всеми краями стола исчезая.

И сам незабвенный, любое умея,
По кругу швырнул свое круглое тело.
Кто встал на сиденье, кто вытянул шею,
А дама шикарно и явственно ела.

Прозрачные брюки скользили, сползали –
Роскошный откалывал третью программу,
Но тщетны старанья: сидевшие в зале
Глядели на властно едящую даму.

А дама терзала печенки фазаньи,
Глотала стаканами крымские вина...
Так русская дама при всем ресторане
Однажды сразила большого грузина.

ВО ИМЯ МИРА НА ЗЕМЛЕ

Жена, гони мне пять рублей
Во имя мира на земле,
Во имя мира на земле
Пошлю их Жолио-Кювье.

Пусть он и Падло Пикасой
Горючей моются слезой,
Во имя мира на земле
Горючей моются слезой.

И скажет Падло: в дальний стран
Живет Иванович Иван,
Во имя мира на земле
Пренебрегает свой карман.

И скажет Жолио-Кювье:
Мы пять рублей возьмем себе,
Во имя мира на земле
Мы пять рублей возьмем себе.

Жена дает мне четвертной:
Пусть выпьет Падло Пикасой,
Во имя мира на земле
Пусть выпьет Жолио-Кювье.

Пушкин летом 1850 года

Смеркается. Сквозь пыльное стекло
Мгновенье виден очерк пешехода.
Прибило пыль, от сердца отлегло,
Московская июльская погода.

Все было - от Вольтера до Фурье.
Казалось градом, оказалось прахом.
И в сущности, важнее во дворе
Прислушаться к толкующим монахам.

Важнее на прогулке увидать,
Как баба кормит кур за колокольней,
И оправдать всю эту тишь да гладь,
Животное житье Первопрестольной.

О где ты, мой забытый детский друг?
А ты, другой, в котором отдаленье?
Нас нет. Давно распался тесный круг.
Мы стали на отдельные ступени

[cut noguest]Перед судьбой. Мой друг, в счастливый год
Бродили мы, беседами пьянея.
Я здесь. Ты навсегда ушел вперед -
Когда еще я за тобой поспею!

А ты, певец, любезнейший собрат,
Ты, добровольный, как и я, изгнанник,
В дому похоронил Господен клад,
Сам выбрал кнут и отодвинул пряник -

Но прав ли в этом? Каждому под стать
Судьба распределяет благостыни.
И нарочито мучеником стать,
Ей-Богу, недостойная гордыня.

Нет, ты изгнанник не такой, как я:
Неведомо душе, себя изгрызшей,
Спасительное чувство бытия,
Что нечто простирается над крышей.

Я горя не искал, но пил сполна.
Оно само везде меня искало.
Я одинок, хотя со мной жена,
Которой никогда и не бывало.

Хотя со мной старинный крепкий друг.
Я одинок. Забыт и предан всеми.
Не знаю, время ли ушло из рук,
Или я сам покинул это время.
У времени ему присущий ход,
А у меня отдельное призванье.
Для нас двоих движение вперед
Ведет к различным сферам мирозданья.

И ты, мой друг, ко мне приходишь ты
Или к тому, каким я был когда-то,
Чтоб видеть под покровом нищеты
Невозвратимой юности собрата.

И даже странно, что я помню час,
Когда сердца для всех друзей открыты,
И доверительно ласкают нас
Нестрогие неверные хариты

И музы строгие. Но все прошло.
Как говорили прежде, миновалось.
И виден день сквозь пыльное стекло,
И нас самих на свете не осталось.

Я сам не я. Нелепый каламбур.
Немецкая лежит в июльском прахе.
За колокольней баба кормит кур,
И жалуются во дворе монахи.

Легко презреть знакомые черты.
Бесплоден ум, пронзительный и едкий.
Но как признать, что это всюду ты,
Бескрайний, прозаический и ветхий?

Боренье не к лицу моим годам,
Все принимаю на себя без гнева.
Нет выбора: я ветхий, но Адам,
Страна моя постылая, но Ева.

Над ней кричат все те же петухи
И тщетно с крыльев стряхивают лето.
А я пишу какие-то стихи
И сомневаюсь, да стихи ли это:

"Могила повторяет колыбель,
Она постель, и та была постель,
И тут и там в бесплодном ожиданье
Забудешь о былом существованье,
Где плыл, не утоляя страстный глад,
Из влажного тепла во влажный хлад.

Могила предваряет колыбель,
Она постель, и та опять постель,
Где сонный дух томится в ожиданье
Вновь обретенного существованья,
Чтобы замкнуться в позабытый вдруг
Бессмертия нерасторжимый круг"
[/cut]

Борис Борисоваич Гребенщиков родился 27 ноября 1952 года в Ленинграде. В 1974 году он окончил факультет прикладной математики - процессов управления Ленинградского государственного университета. В июле1972 года была создана группа "Аквариум", у ее истоков стояли Борис Гребенщиков и его школьный товарищ Анатолий Гуницкий. Первое выступление Бориса Гребенщикова состоялось весной 1973 года, а группа "Аквариум" дебютировала в ноябре 1974 года. Известность группе и ее лидеру принесло выступление на рок-фестивале в Тбилиси в 1980 году. С открытием в Ленинграде рок-клуба Гребенщиков принимал самое активное участие в его деятельности. За полтора десятилетия творческой деятельности "Аквариум" выпустил множество альбомов, отмеченных экспериментами в области стиля. В середине 1980-х годов, с приходом эпохи "гласности и перестройки", группа вышла из "подпольного" состояния и начала насыщенную концертную деятельность, стали широко выходить альбомы и пластинки. Песни "Аквариума" звучали в фильмах "Асса", "Милый, дорогой, любимый, единственный", "Черная роза - эмблема печали, красная роза - эмблема любви", "Дом под звездным небом". Сам Гребенщиков выступил как композитор и актер в фильме "Два капитана-2".

УХОДИМ В БОГИ

Кто-то стал отныне богом
и простил себе грехи.
За стихи мне все простится.
Но стихи его плохи.
Кто-то в музыку подался,
человечество любя;
но его никто не слышит,
он певец внутри себя.
Ты запой и я услышу,
для того и голос дан
всем кто любит, всем кто дышит,
кто поет свои года,

Так пускай не даст мне совесть
ни молчать ни богом стать,
стать бы честным пред собою -
вот и вся моя мечта.
Но уходят люди, боги;
и в себя погружены
принимают за реальность
ложь и сны.

Все пловцы давно уплыли.
Все певцы давно молчат.
Кто в себе, тот как в могиле.
Кто кричал - устал кричать.
И несказанная песня
нас задавит словно боль,
и придут другие. Те, кто
не боятся быть собой.

Так пускай не даст им совесть
ни молчать ни богом стать.
Будут искренними строки,
и собой не будут лгать.
Ну а мы уходим в боги;
так пускай звенит по нам
словно месса по убогим
колокольчик на штанах!

Я связан с ней цепью...

Я связан с ней цепью,
Цепью неизвестной длины.
Мы спим с ней в одной постели
По разные стороны стены.
И все замечательно ясно,
Но что в том небесам?
Ведь каждый умрет той смертью,
Которую придумает сам.

У нее свои демоны
И свои соловьи за спиной.
И каждый из них был причиной,
По которой она не со мной.
Но под медленным взглядом икон,
В сердце, сыром от дождя,
Мне сказали, что я не виновен,
А значит, что я не судья.

Так сделай мне ангела,
И я покажу тебе твердь.
Покажи мне счастливых людей,
И я покажу тебе смерть.
Поведай мне чудо
Побега из этой тюрьмы,
И я скажу, что того, что есть у нас,
Хватило бы для больших, чем мы.
Я связан с ней цепью,
Цепью неизвестной длины.

Я связан с ней церковью,
Церковью любви и войны.
Они восстановятся ближе,
Так близко, что больно глазам,
И в итоге каждый умрет той смертью,
Которую придумает сам.