|
Война глазами военнопленных
|
|
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.04.52 | Сообщение # 61 |
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 70
Из протокола допроса В.Т. Варягина ,
ефрейтора 21 го кавалерийского полка внутренних войск НКВД,
в Пермском отделении транспортного отдела НКГБ
Пермской железной дороги
9 июля 1945 г.
г. Молотов
[…]2 Об ответственности за ложные показания по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
^ Варягин
Вопрос: До призыва в Красную Армию вы где и кем работали?
Ответ: До 1939 года, т. е. до призыва в РККА, я работал в г. Чусовой на металлургическом заводе в качестве вальцовщика.
Вопрос: Расскажите обстоятельства, при которых вы попали в плен к немцам и дальнейшую вашу деятельность в плену до момента освобождения из-под плена.
Ответ: В 1939 году я призывался в РККА и служил в 21-м кавалерийском полку внутренних войск НКВД в г. Станиславе. Когда началась война, и под натиском немецких войск наш полк отступал, и в ночь на 7е августа 1941 года в с. Подвысокое наш полк оказался в окружении у немцев. И в эту же ночь нас взяли в плен и угнали в Уманскую яму, где находилось около двухсот тысяч пленных русских.
В Уманской яме под открытым небом мы находились до сентября месяца 1941 г., а потом [нас] отправили в эшелоне в Германию в г. Азбург в лагерь пленных. В этом лагере, выдержав двухмесячный карантин, направили на работу на завод «Ман» командой в 800 человек. Этот завод выпускал дизельные моторы для автомашин. Я работал на этом заводе грузчиком на автомашине.
Проработав месяцев 6 – 7, мы группой в 12 человек сговорились сбежать и пробраться к войскам Красной Армии. И примерно в конце июля 1942 года вечером мы перелезли через забор завода и скрылись. Дорогой разбились по группам человека по 3 – 4, чтоб нас не так заметно было. Мы пошли группой в три человека и, отойдя примерно километров 180, не дойдя до реки Дунай, на поле увидели русских девушек и решили пойти к ним, надеясь, что они нас не выдадут, а окажут нам помощь в продуктах, т. к. мы уже шли суток 12 и были истощены. Девушки нам пообещали принести хлеба и ушли в деревню, но там они заявили [о нас] полиции, и через некоторое время приехала полиция и забрала нас.
Полиция всех нас троих привела в поселок, допросила, откуда и куда мы идем. Мы им объяснили, что сбежали с завода «Ман», потому что плохо кормят, найдем другую команду, где лучше держат. Нас направили обратно в г. Азбург и сдали в гестапо. В гестапо мы просидели один вечер, нас допросили, и мы показали то же самое, что в полиции. И нас направили в главный лагерь Мозбург, Шталаг. В этом лагере нас судил суд за побег и присудил по 7 суток карцера.
Отбыв наказание, нас направили в команду № 2449 в Мюнхен на маленький завод частного владельца, фамилию его не знаю, но все его называли шефом. На этом заводе вырабатывали подъемники и лодки. В этом заводе я работал уборщиком цеха. Проработав около пяти месяцев, я подговорил одного товарища, фамилии его не знаю, по имени Шура совершить побег и сменить команду. В декабре 1942 года днем мы ушли с завода и только вышли за город, [как] нас зенитчики задержали и отправили в гестапо в г. Мюнхен. В гестапо нас допросили, записали подробно, кто мы такие, откуда и где работали, и «который раз бежите». Я опять же показал, что бегу второй раз и что нас плохо кормят и избивают, поэтому и бежим и ищем другую команду, где лучше держат и кормят. А также задавали вопрос, не имею ли я какую-нибудь связь с немцем, который показывает, куда бежать, и снабжает компасом. Я сказал, что связи ни с кем не имею. Нас опять направили в этот же главный лагерь, и суд [нас] осудил, и мне дали 14 суток ареста в карцере.
После отбытия ареста меня направляют в команду № 1329 и послали на работу на завод БМВ, [в] г. Мюнхен. На заводе выпускали авиационные моторы. Я работал уборщиком цеха. На этом заводе я работал до прихода американских войск, т. е. до половины апреля 1945 года.
Когда нас освободили американские войска, то организовали у нас в лагере самоохрану и выдали нам оружие. В Мюнхене при американских войсках мы пробыли до 14 июня 1945 года. И после нас отправили в эшелоне до г. Ляпсик, из Ляпсика на автомашинах нас увезли в расположение советских войск, откуда нас направили на станцию, погрузили в эшелон и направили через Краков в Раву-Русскую в пересыльный пункт. В Раве-Русской нам выписали билеты и пропуска по областям и направили на родину. Домой мы ехали группой 17 человек по одному пропуску через Киев, Москву, Киров и в Пермь. В Перми мы слезли вдвоем, а остальные уехали дальше.
Вопрос: Вы вызывались [на допросы] в гестапо или полицию помимо указанных случаев выше? Если вызывались, то по каким вопросам вас допрашивали?
^ Ответ: В гестапо и в полицию меня больше не вызывали и никто не допрашивал.
Вопрос: Вы состояли членом ВЛКСМ, куда вы девали комсомольский билет?
Ответ: Комсомольский билет у меня находился все время при себе, и мой билет видели при допросах в гестапо и в полиции, но никто к нему не привязывался и всегда возвращали мне его обратно. Комсомольский билет у меня утащили вместе с гимнастеркой из лагеря [в] г. Мюнхен в 1943 году.
Вопрос: Вы показываете неправильно. При обнаружении комсомольского билета или партийного билета гестапо этих людей в живых не оставляло, а вы живы и невредимы.
Ответ: Мой комсомольский билет был обмочен в воде, и в нем ничего не было заметно, и я держал его корочки, поэтому ко мне не придирались в гестапо.
Вопрос: А где вы обмочили водой комсомольский билет?
^ Ответ: Комсомольский билет я обмочил при переплывании через реку, и он находился у меня в гимнастерке во внутреннем кармане.
Вопрос: А где и когда вы переплывали через реку?
^ Ответ: В г. Мюнхене из лагеря нас водили на реку купаться, и тут я его обмочил в воде.
Вопрос: Что, вас купали во всей одежде?
Ответ: Да, мы купались в верхней одежде, не раздеваясь.
Вопрос: Вы показываете неправду и говорите одну чушь. Расскажите истинное положение [дел] с комсомольским билетом.
Ответ: То, что я показывал по комсомольскому билету, мои показания неправильные, и [сейчас] я решился вам рассказать правду. В комсомол я вступил в г. Чусовой в 1939 году, месяц не помню, но комсомольский билет я не получил и так уехал в РККА, не имея комсомольского билета.
Вопрос: А почему вы давали вымышленные показания?
Ответ: Я думал, что если скажу, что я хранил комсомольский билет, то меня скорей отсюда отпустят домой. Но теперь решил рассказать правду.
Варягин1
Допросил: оперуполн. отд. НКГБ ст. Пермь II
мл. лейтенант госбезопасности Печенкин
Д. 1445. Л. 5 – 7 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.07.16 | Сообщение # 62 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 71
Из протокола допроса И.С. Умпелева ,
рядового 2866 го мотомеханизированного полка 5 й армии,
в Осинском РО МГБ Молотовской области
24 июня 1946 г.
г. Оса
Молотовской области
[…]3 Вопрос: Расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы попали в плен к немцам.
Ответ: Я служил в 356-м отд. танковом б-не 69-й стр. дивизии на Дальнем Востоке. Будучи переброшен на Западный фронт, я был зачислен в 2866-й мотомеханизированный полк 5-й армии, где я служил башенным стрелком в танковом расчете. Попав в окружение немецких войск в августе м-це 1941 года в районе г. Дубно, истратив горючее, наша машина встала. Заправки не нашли, решили машину сжечь и выйти всем расчетом к своей части. В пути ночью мы наткнулись на немцев, и нас в составе человек девятнадцати взяли в плен. В том числе я помню следующих тов.: Бондарев Александр Игнатьевич, 1919 г. р., ур. Куйбышевской обл.; Деркунский Сергей, 1914 г. р., ур. Ростовской обл.; остальных фамилии не знаю. В окружении наша часть находилась одни сутки, в плен мы попали на вторые сутки, т. е. 8 августа 1941 года. Наш расчет – четыре человека – никакого оружия не имели, а у остальных имелось оружие. [Они] отстреливались, но, будучи окружены немцами, сдались.
Вопрос: Расскажите о своем пребывании в плену.
Ответ: С пленением, сгруппировав нас человек сто тридцать, этапом под немецким конвоем сразу же направили в г. Житомир. Были в пути дней семь. В г. Житомире [нас] поместили в центральный распределительный лагерь военнопленных, где содержались всего до 15 – 20 тыс. русских в/пленных. Этот лагерь был расположен на окраине города в поле. Там я находился 3 – 4 месяца.
Затем эшелоном нас направили в г. Клетце (Германия). С прибытием на вокзал нас тут же разбили группами и распределили по районам для работы к бауэрам. Я в составе группы [из] девяти человек попал в д. Кузай в семи километрах от г. Клетце. В этой деревне немецкий офицер нас разбил по бауэрам для работы в сельском хозяйстве. Я и Деркунский попали вместе к одному бауэру-немцу Лэнске Вильгельму, где мы проживали и работали до 11 апреля 1945 года, т. е. до момента освобождения нас союзными американскими войсками. Работу у бауэра выполняли бесплатно, а лишь питались по норме: триста гр. хлеба, суп и иногда выдавали одежду из лагеря из трофейного обмундирования иностранных войск. […]
Вопрос: Кого вы знаете из немецких пособников?
^ Ответ: Из немецких пособников, изменников Советской Родине и других я никого не встречал и не знаю.
Вопрос: Делали ли вы попытки к побегу?
Ответ: Попыток к побегу я не делал.
Вопрос: Подвергались ли каким-то репрессиям и допросам?
^ Ответ: Репрессиям и допросам нигде не подвергался.
Вопрос: На основании чего вы были расконвоированы?
Ответ: Нас фактически не расконвоировали. В этом селе был лагерь, в котором нас содержали по ночам, а утром разводили по бауэрам. Так повторялось ежедневно. У бауэра днем мы работали под наблюдением самого бауэра.
Вопрос: Предлагалась ли вам служба у немцев?
^ Ответ: Какую-либо службу у немцев мне не предлагали.
Вопрос: Где вы находились в расположении американских войск и чем занимались?
Ответ: Вначале мы жили в том же селе, а 9/V-45 года нас перевели в г. Клетце, где разместили по баракам в б/военном городке, где [мы] и проживали до передачи на советскую сторону. [Мы] ничем не занимались. Американцы нам сказали: «Теперь отдохните», – и мы отдыхали. Всего нас здесь было собрано более трех тысяч человек. Правда, нам предлагали американцы пойти добровольцами на службу в американскую армию. Две группы из русских военнопленных, 10 и 12 человек, записались, были зачислены в американскую армию, обмундированы. Записывался также и я в третью группу, но нам скоро отказали, заявив, что «скоро будете передаваться на советскую сторону». И всех снова распустили, сняв американское обмундирование [с тех], которым оно выдавалось, но я обмундирование еще не получал. Я лично фактически [в американскую армию] принят не был, а лишь ходил и обращался в штаб, но мне отказали по тем мотивам, что стали нас передавать на советскую сторону.
Вопрос: Какой порядок был оформления в американскую армию и к кому вы лично обращались в штабе?
Ответ: Я в американский штаб обратился к какому-то служащему, а он меня направил к американскому офицеру; точнее, я был не один, а в составе группы [в] восемь человек и с нами один поляк. Американский офицер нас принял, [мы] предложили ему список на группу с просьбой зачислить в армию. Офицер нам сказал, что уже поздно, т. к. «наши войска соединяются с русскими войсками, вас будем передавать туда», и мы вышли.
Вопрос: По предложению кого конкретно вы решили вступить в американскую армию?
Ответ: У американцев я встретил Болотова Ивана, 1919 г. р., ур. из Юго-Камска, который до войны жил в г. Молотов, познакомился с ним. Он, будучи уже на службе в американской армии, и носил их форму, предложил мне поступить тоже [на службу к американцам]. Полагаясь на его предложение, я решил вступить в американскую армию, но нам отказали.
Вопрос: Долго ли Болотов служил у них в армии?
Ответ: В американской армии он служил всего лишь дня два, а потом их распустили и обмундирование с них сняли.
Записано с моих слов правильно, протокол мне зачитан, в чем и подписываюсь
Умпелев1
Допросил: нач. РО МГБ
майор Кулаков
Д. 4527. Л. 3 – 7. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.10.24 | Сообщение # 63 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 72
Протокол допроса В.Я. Мальцева,
рядового 540 го корпусного артиллерийского полка,
в отделе по борьбе с бандитизмом
Коми Пермяцкого окружного отдела НКВД Молотовской области
12 января 1946 г.
г. Кудымкар
Молотовской области
Я, ст. оперуполномоченный ОББ ОКРО НКВД мл. л-нт Кумаланин, допросил в качестве свидетеля
Мальцева Василия Яковлевича, рождения 1919 года, уроженец дер. Сергино В[ерх]-Юсьвинского с/с Кудымкарского р-на Молотовской области, проживает там же, б/п, образование 7 кл., национальность коми-пермяк, не судимый, женатый, гражданин СССР.
[Об ответственности] за ложные показания предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
^ Мальцев
Вопрос: Расскажите, гр-нин Мальцев, при каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам.
Ответ: До начала военных действий с немецко-фашистскими захватчиками я находился возле местечка Белая Церковь, от Киева 80 км. В 1941 году в июне м-це нас всех отправили в город Бердичев, где [мы] и дошли до реки Умань, где шли очень большие бои. Наш 540-й корпусный артполк вступил 5/VIII-41 года возле реки Умань в бой против немецко-фашистских захватчиков, где меня ранило в левую ногу. После ранения нас, многих раненых, отправили в полевой медсанбат, откуда через некоторый период времени тяжело раненых немцы забрали в плен. И в скором [времени] мы были отправлены в город Винница, в лагерь, где [меня] и продолжали лечить.
Вопрос: Много Ваших товарищей из медсанбата попало в плен к немцам?
^ Ответ: В медсанбате в это время было человек 50 раненых, и все были взяты немцами в плен.
Вопрос: Какую Вы работу выполняли в плену у немцев?
Ответ: Большинство выполняли работу – это камни носили на дорогу.
Вопрос: За период пребывания в немецком плену Вас гестаповцы допрашивали?
^ Ответ: Один раз допрашивали по вопросу, зачем совершил побег из лагеря. Больше ни разу не допрашивало гестапо.
Вопрос: Что же Вы на вопрос гестапо ответили при допросе?
Ответ: Я им на допросе ничего не отвечал, потому что немцам без слов было понятно, почему нас так много бежало в эту ночь, т. е. 1 или 2 января 1942 г. Да и не только я так молчал, а также и остальные молчали, за что и отправили всех в концлагерь.
Вопрос: Сколько Вас в эту ночь бежало, и откуда Вы совершили побег?
Ответ: Примерно 1 или 2/I-42 г. в ночь договорились под руководством военнопленного Мелещенко (сам киевский) 50 человек совершить из Винницкого лагеря побег и, несмотря на выстрелы охраны, нас 50 человек собралось в лесу после побега. Как видно было позже из слов прибывающих в наш партизанский отряд, что за нами еще одна сотня [военнопленных] сбежала, но много расстреляли немцы.
Вопрос: Куда Вы после побега направились идти?
Ответ: Под руководством Мелещенко мы организовали спаянную группу партизан и ушли в лес. Оружие и продовольствие стали приобретать уже в процессе нападения на продовольственные обозы немцев. А когда уже подкрепились вооружением и здоровьем, тогда стали на территории Винницкой области разрушать автомашины, танки, мотоциклистов, велосипедистов и маршевые роты, которые в панике бросали все и уходили кто куда.
Вопрос: Немцев в плен брали Вы?
Ответ: Находясь в плену с 9/VIII-41 г. по 2/I-42 г., мы хорошо узнали немецкие издевательства, поэтому таких сволочей в плен не брали, а на месте расстреливали, как собак.
Вопрос: Какой период времени Вы находились в партизанском отряде?
Ответ: Я находился с 2/I-42 года по 30/IV-42 года в партизанском отряде. И когда собрались идти уничтожать самолеты ночью на аэродром, то нас немецкая охрана заметила и окружила целиком. [В окружении мы] пробыли примерно 2 суток. [Потом] решили прорвать кольцо и выйти из окружения; но немцы, видимо, вызвали подкрепление, и нас всех взяли опять в плен. Таким образом, нас всех отправили в город Гросс-Розен в Германию в концлагерь под силенную охрану.
Вопрос: Вас били немцы в этом лагере, а также подвергали к допросам немцы?
^ Ответ: В лагере нас не допрашивали ни разу, а избивали резиновыми палками каждый день.
Вопрос: Когда и кто освободил из плена Вас?
Ответ: 9/V-1945 г. Красная Армия освободила [нас] из концлагеря (г. Гросс-Розен).
Больше дополнить ничего не могу, протокол допроса мной прочитан и записан верно
^ Мальцев
Допросил: И. Кумаланин
Дополняю:
После того, как нас освободили из концлагеря из гор. Гросс-Розен, нам дали [время] на поправку и взяли нас в армию в гор. Швайниц. Прослужил я 1 м-ц и по заболеванию туберкулезом меня взяли в госпиталь. Пролежавшись 3 м-ца, [я] немного поправился, и направили меня до дому для дальнейшего лечения, и еще мне дали отсрочку до 19 мая 46 года.
Мальцев1
Д. 3006. Л. 6 – 7. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.11.01 | Сообщение # 64 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 73
Из протокола допроса И.Л. Киселева,
рядового 21 го мотополка,
в отделе контрразведки «Смерш» 172 й стрелковой дивизии
28 мая 1945 г.
Действующая армия
1945 год, 28 мая, действующая Красная Армия. Я, старш[ий] оперуполн. ОКР «Смерш» 172-й Павл[оградской] орд[ена] Сув[орова] СД капитан Кожемякин, сего числа допросил кр-ца 2-го СБ 388-го стр. полка 172-й ПОССД
Киселев Иван Леонтьевич. 1921 г. р., б. член ВЛКСМ, русск[ий], образование 4 класса, происходит из крестьян-середняков, уроженец Молотовской обл., Уинский р-н, Чайкинский с/с, д. Ивановка I-я. Ранее служил в РККА в 21-м мотополку. В плен к немцам попал 9 августа 1941 года и находился там по 5 мая 1945 г. Служил в немецкой армии.
Об ответственности за дачу ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
^ Киселев
Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам.
Ответ: Я служил до войны 1941 – 45 г. в Красной Армии, в 21-м мотополку, который дислоцировался [в] гор. Бердичеве. Когда немцы начали подходить к Житомиру в 1941 году, наш мотополк отступает. При отступлении нам, 10 человекам, какой-то офицер поручил гнать стадо коров в 1000 голов. В р-не Умани 9 августа немцы нас с коровами окружили. Я зашел в д[ом] и спрятался в погреб. В этот день в село зашли немцы и меня захватили в плен. В окружении идти было некуда, кругом немцы, я тогда добровольно сдался им в плен.
Когда я сдался в плен, меня немцы повезли в лагерь в/пленных в гор. Умань, где находилось в то время до 30000 военнопленных. На допрос меня не вызывали. С Умани меня дней через 15 – 20 вместе с группой военнопленных колонной пешком погнали в гор. Ровно. [В] Ровно меня немцы взяли [из лагеря для того, чтобы] гнать лошадей для немецких войск в направлении [на] Киев. Когда пригнали лошадей в Дарницу, немцы меня сдали снова в лагерь в/пленных.
В Дарнице в конце 1941 года меня забрали в немецкую воинскую часть. Там мы работали. Сначала под охраной работали, а потом без охраны. Последнее время я работал в 748-й роте немецкой армии1 … в складах. На фронте не был. Так я работал до 5 мая 1945 г., пока не нагнала Красная Армия. […]2
Вопрос: Что Вы делали в немецкой армии?
Ответ: В немецкой армии мы работали.
Протокол допроса с моих слов записан правильно, мною прочитан, за показания расписываюсь
^ Киселев
Допросил: А.М. Кожемякин
Д. 2426. Л. 1 – 1 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.12.47 | Сообщение # 65 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 74
Из протокола допроса Н.И. Лошкарева ,
младшего сержанта 242 го стрелкового полка
отдельного Литовского корпуса,
в Черновском РО МГБ Молотовской области
31 января 1950 г.
с. Черновское
Черновского района
Молотовской области
Я, и. о. нач. Черновского РО МГБ лейтенант Агапитов, допросил […]4 Лошкарева Николая Ив[ановича].
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 и за отказ от показаний по ст. 92 УК РСФСР предупрежден
Лошкарев
Вопрос: Расскажите, в каких частях вы проходили военную службу и в качестве кого до момента взятия вас в плен.
Ответ: Я был призван в ряды Советской Армии 23 октября 1940 года Черновским райвоенкоматом. После призыва [был] направлен в 19-й Краснознаменный стрелковый полк 90-й стрелковой дивизии, [в] г. Тарту. В этом полку в период с 11/II-41 г. по 5/V-41 года окончил полковую школу. По окончании школы был зачислен в отдельный Литовский корпус на должность командира отделения, в составе которого находился до начала войны с Германией.
С первых же дней войны Литовский корпус распался, и мы, находившиеся в корпусе русские 7 человек, начали отходить. Впоследствии [мы] присоединились к полковой школе 19-го стрелкового полка. В составе этой части [я] находился до 12 августа 1941 года, т. е. до момента взятия в плен немецкими войсками.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы были взяты немцами в плен и где?
Ответ: После того, как Литовский корпус разбежался, мы в группе 7 человек начали отходить на восток. По пути отхода встретились со своим 19-м стр. полком, в составе которого держали оборону на рубеже реки Варена в период с 4 по 10/VIII-41 года. 10/VIII под нажимом немцев переправились [через] реку на противоположный берег. При переправе оружие бросили и дальше пошли уже без оружия и в гражданской одежде, которую добыли у крестьян еще в период отступления до реки Варена. На вторую ночь после переправы через реку [мы] зашли в деревню Белая под городом Гомель, где попросились переночевать к одному крестьянину. Крестьянин дал нам хлеба, и мы устроились на ночлег у него в сарае. После того, как мы заснули, хозяин дома сообщил [о нас] немцам, и пришедшими немцами в эту же ночь мы были захвачены в плен все 7 человек. […]
Вопрос: Расскажите, чем вы занимались, будучи в плену у немцев, и где находились.
Ответ: После взятия в плен из деревни Белая нас привели в другую деревню, названия ее не помню, где сгруппировалось человек 100, и на второй день [нас] погнали этапом в лагерь [в] город Сувалки. Из Сувалок через месяц этапом большой колонной перегнали в г. Вильнюс, из Вильнюса через две ночи погнали в г. Каунас [в] лагерь военнопленных. Через неделю из г. Каунас этапом погнали по направлению в Восточную Пруссию, и недели через полторы пригнали в лагерь в/пленных г. Летцен. Это было уже в октябре м-це 1941 года. В Летцен мы прибыли только со Смирновым, а офицеров и нацменов от нас отделили еще в лагере в/пленных в г. Сувалки. В Летцене мы находились около полутора лет. За этот период изредка гоняли нас на работы на железнодорожную станцию для разгрузки вагонов.
23 февраля 1943 года из Летцена меня, Смирнова и других, всего 80 человек, перевели в лагерь в/пленных [в] г. Ресенбург, откуда гоняли на работы по ремонту дорог. А в мае 1943 [г.] из Ресенбурга в группе 80 человек меня перевели для работы в сельском хозяйстве у одного графа на станцию Бартенштейн. Здесь [я] находился до конца декабря м-ца 1944 года. В конце декабря м-ца я в группе [из] 3х человек совершил побег, и [мы] скрывались в лесах до 27 января 1945 года, то есть до дня занятия этой территории нашими войсками.
Вопрос: Скажите, с кем вместе вы совершили побег в декабре м-це 1944 г.
Ответ: Вместе со мной в побеге участвовали Назаренко Иван (отчество не помню), 1920 года рождения, родиной из-под г. Харьков; второй – литовец, уроженец Литвы, [как] звать – не знаю.
Вопрос: Скажите причину вашего побега.
Ответ: Причина побега заключалась в том, что в связи с приближением частей Советской Армии всех военнопленных готовили к эвакуации вглубь Германии; и мы, чтобы не попасть в Германию, решили совершить побег.
Вопрос: Сколько раз и по каким вопросам вас допрашивали немцы?
Ответ: Будучи в плену, я подвергался допросам три раза. Первый раз допрашивали в лагере в/пленных [в г.] Сувалки, второй – в Летцене и третий раз в Ресенбурге. Каждый раз допрашивали по одним и тем же вопросам, а именно: спрашивали фамилию, имя и отчество, год рождения, откуда уроженец, в какой части служил, в какой должности и другие вопросы.
Вопрос: Ваши показания фиксировались?
Ответ: Да, показания мои фиксировались и по окончании [допроса] зачитывались, и на данных мною показаниях делался оттиск указательного пальца правой руки. Каждый раз на поставленные вопросы я давал правильные показания. Допрос каждый раз производился через переводчика.
Вопрос: Подвергались ли вы репрессиям или наказаниям со стороны немцев?
^ Ответ: Да, будучи в плену, со стороны немцев я неоднократно подвергался наказаниям.
Вопрос: Когда и за что вы подвергались наказаниям со стороны немцев?
Ответ: Наказаниям со стороны немцев я подвергался в основном за побеги из лагерей военнопленных, которых за период пребывания в плену совершил пять раз.
Первый раз [я] совершил побег в июне м-це 1943 г. вместе со Смирновым из лагеря в/пленных от графа. Во время пахоты в поле охранявший нас немец уснул, и мы решили бежать. Но далеко убежать не удалось, [мы] были задержаны километрах в 7 от лагеря и возвращены в этот же лагерь. За этот побег нас по несколько раз ударили прикладом в спину.
Второй побег совершили опять со Смирновым и вторым в/пленным, быв. капитаном – танкистом Чупахиным Александром (отчества не знаю), уроженцем Воронежской области, но опять были задержаны километрах в 25 от лагеря. После задержания [нам] дали по 14 суток карцера, [мы] сидели в г. Ресенбурге, после отбытия наказания возвратили опять к графу.
Третий побег совершили опять втроем в том же составе: я, Смирнов и Чупахин. На этот раз нас задержали уже в Польше. Мы перешли границу Восточной Пруссии. Побег совершили опять с поля, когда конвоир ушел на обед, а мы в поле остались с гражданским немцем. В этот раз после задержания полицией мы опять были направлены в город Ресенбург. Здесь нам дали по 25 розог и по 21 суткам карцера. После отбытия наказания нас опять направили для работы в хозяйстве этого графа. В период третьего побега мы все трое достали себе оружие и были вооружены пистолетами, которые отобрали у немцев. При задержании мы имеющееся у нас оружие закопали в землю, так как в нашем задержании участвовала большая группа немцев, которыми мы были окружены со всех сторон, и сопротивляться им было бесполезно.
Четвертый побег мы совершили с конного двора опять в этом же составе – три человека, – но вскоре были задержаны немцами, были возвращены в лагерь. За этот побег нам дали по 25 суток карцера. После отбытия наказания нас опять направили в прежний лагерь.
Пятый раз я совершил побег в декабре м-це 1944 г., о котором показал выше. Третий побег [мы] совершали в апреле 1944 года, четвертый побег – в конце сентября 1944 года.
Вопрос: Подвергались ли вы допросам во время задержания после побегов?
Ответ: Во время задержания при побегах нас каждый раз допрашивали, но в основном при допросах спрашивали, откуда [мы] совершили побег и по какой причине. Я каждый раз называл свой лагерь военнопленных, откуда убежал, а о причинах говорил, что в виду плохого питания. Других вопросов не задавали.
Вопрос: Знала ли администрация лагеря Ресенбурга [о] том, что [вы] неоднократно совершали побеги?
Ответ: Да, знала; и после третьего побега нас предупредили, что «если еще сделаете побег, то будете подвергнуты казни через повешение или через расстрел». А когда нас отпустили после третьего побега, [то] отобрали подписку о том, чтобы мы побегов больше не совершали.
Вопрос: Припомните содержание подписки, которую вы давали немецкой полиции.
Ответ: Содержание подписки мне не зачитывали, а через переводчика объяснили, что если я еще совершу побег из лагеря, то буду расстрелян или повешен.
Вопрос: Вы подписывали эту подписку?
Ответ: Подписку я не подписывал, а на нее был наложен оттиск моего указательного пальца правой руки.
Вопрос: Как же вы остались в живых после четвертого побега, когда в четвертый раз попали за побег в лагерь Ресенбург?
Ответ: Мы не рассчитывали остаться в живых после четвертого побега, но на наше счастье начальник лагеря и другие лица лагеря Ресенбург в этот период были сменены, а новое начальство, видимо, не знало о наших предыдущих побегах, и за четвертый побег нам дали только по 25 суток карцера.
Вопрос: Вы не изменяли свою фамилию за время пребывания в немецком плену?
^ Ответ: Свою фамилию, имя и отчество как за время пребывания в плену, так и после, я никогда не изменял.
Вопрос: Предлагалась ли вам какая-то служба немецкими властями?
Ответ: Да, служба в пользу немцев как мне, так и другим военнопленным, находящимся в нашем лагере, нам предлагалась неоднократно. Для этой цели к нам приезжали неоднократно пропагандисты из власовской армии. Но из нашего лагеря к немцам на службу никто не пошел.
Вопрос: Кого вы знаете из советских граждан изменников Родины, предателей и пособников немецким оккупантам?
Ответ: Изменников Родины, предателей и пособников немецким оккупантам назвать никого не могу. Был у нас переводчик по фамилии Кротов, как будто из Смоленской области, но он жил вместе с нами, и о его пособнической деятельности в пользу немцев я ничего не знаю. […]
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вы были освобождены войсками Советской Армии?
Ответ: При приближении войск Советской Армии все немецкое население эвакуировалось. После чего мы набрали продуктов в деревнях и ушли в лес. А когда войска Советской Армии местность заняли, мы из лесу вышли и заявились командованию 27/I-45 года.
Вопрос: Где вы находились после освобождения из немецкого плена?
Ответ: После освобождения из немецкого плена мы прошли проверку при особом отделе. После проверки нас направили на пересыльный пункт, откуда через полторы недели зачислили в запасной полк, откуда [я был] направлен в 320-ю штрафную роту, в составе которой принимал участие в боях под г. Кенигсбергом в феврале м-це 1945 года.
20 февраля получил тяжелое ранение и [был] направлен в госпиталь. На излечении находился с 20/II-45 г. по 16/VII 1945 года в г. Двинске, госпиталь в/части № 43893. По выздоровлении прошел медицинскую комиссию, после которой признан был инвалидом III группы и отпущен домой.
Вопрос: Скажите, где находится ваш комсомольский билет?
Ответ: Будучи в окружении в 1941 году, до переправы через реку Варена я свой комсомольский билет сжег вместе с другими документами.
Больше к своим показаниям дополнить ничего не могу. Протокол допроса с моих слов записан правильно и мне прочитан
Лошкарев
Допросил: и.о. нач. Черновского РО МГБ
лейтенент Агапитов
Д. 2912. Л. 1 – 6. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.13.45 | Сообщение # 66 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 75
Из протокола допроса М.В. Симанова ,
рядового 3 го саперного батальона,
в Куединском РО МВД Молотовской области
22 июня 1946 г.
с. Куеда
Куединского района
Молотовской области
Я, уч. уполном. Куединского РО МВД мл. лей-т Мокеров, допросил в качестве свидетеля Симанова Михаила Васильевича. […]2
[Об ответственности] за дачу ложных показаний по ст. 95 УК предупрежден
^ Симанов
Вопрос: Гр-н Симанов, расскажите, каким военкоматом вы были мобилизованы и когда?
Ответ: Я был мобилизован Куединским райвоенкоматом в 1941 году 28 июня. Сначала был направлен в гор. Кунгур, а потом нас отправили в Бершетские лагеря. Пробыв там всего 2 недели, нас отправили в гор. Слободской, где нас обмундировали и направили на фронт под Великие Луки. Это дело было уже в августе месяце 1941 года.
Вопрос: Расскажите, Симанов, когда и как, при каких условиях [вы] попали в плен.
Ответ: Когда нас еще везли поездом, не доезжая до гор. Великие Луки, нас высадили и вели пешком километров тридцать. У нас даже при себе не было оружия. Мы еще начальство спросили, когда будем получать оружие. Нам ответили, что пройдем еще километра три и тогда будем получать оружие. Прошло еще немного времени, смотрим – сзади нас уже оказались немцы, и тут же нас окружили и взяли в плен.
Вопрос: Скажите, Симанов, в какой армии вы были в тот момент, когда вас взяли в плен.
Ответ: Я точно не могу сказать, в какой армии и [каком] полку [был], а только знаю, что был в третьем саперном батальоне. Мы даже не получили оружие. А перед тем, как нас взяли в плен, около нас не оказалось офицеров, а остались только сержанты.
Вопрос: Скажите, Симанов, в каких вы были городах в плену и что там работали?
Ответ: Я сначала был в гор. Полоцк, а потом [нас] перебросили в местечко Третья Боровуха, тут жили 4 месяца. Я работал на рубке леса, а потом 19/I-42 года я выбыл снова в город Полоцк, где уже прожил целый год. За это время работал на разных работах: рубил в лесу бревна, копал землю для разных построек. В начале 1943 года нас перебросили на Вторую Боровуху, где я работал в течение полутора месяцев на погрузке и разгрузке снарядов на автомашины. И после этого [меня] снова вывезли в гор. Полоцк, где я работал целое лето на бензобазе, то есть наливали в бочки бензин и погружали в автомашины. И только весной в 1944 году нас отправили в Германию в город, точно не помню [какой]. [Мы] стояли в лагере, работали на уборке хлеба с полей. И осенью [нас] перевезли к литовской границе в город Мемель, работали тоже на уборке хлеба. В конце 1944 году нас перегнали в Польшу, поставили на копку рвов и окопов. И, таким образом, нам на одном месте стоять не пришлось. Русские стали наступать, а немцы отступали. А мы все время копали противотанковые рвы и окопы. И таким образом нас прижали русские к морю. Когда начали бить артиллерией, мы в тот момент разбежались от конвоиров, и нас русские взяли [и] освободили в марте м-це 1945 года.
Проверку проходил в Восточной Пруссии через особый отдел, и направлен был опять в ряды РККА. Воевал до дня Победы и только демобилизовался 26/X-45 года.
Добавить больше ничего, записано верно
^ Симанов
Допросил: уч. упол. мл л-т Мокеров
Д. 4163. Л. 1 – 2 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.15.05 | Сообщение # 67 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 76
Из протокола допроса Н.А. Бояршинова ,
младшего сержанта 449 го гаубичного артиллерийского полка,
в отделе контрразведки «Смерш» 67 й стрелковой дивизии
10 ноября [1945 г.]2
Я, ст. оперуполномоченный ОКР «Смерш» 67-й СД капитан Голембо С.Я., допросил в качестве свидетеля […]3 Бояршинова Н.А.
Вопрос: Расскажите подробно, где и при каких обстоятельствах вы попали в плен?
Ответ: В 1941 году в августе месяце часть под наименованием 449-й ГАП, где я проходил службу в 3-м дивизионе в 7-й батарее в должности помощника старшины. Батарея действовала на Калининском фронте вблизи гор. Невеля, ведя наступательные бои против немцев. Наступление наших войск длилось несколько дней. Однако, имея впереди себя более превосходящие силы противника, мы не смогли вести наступление. К этому времени дивизион был разбит, а остатки батареи продолжали сопротивляться.
За два дня до моего пленения, т. е. 22го августа 1941 г., я вместе с шофером, фамилию которого не помню, выехал на грузовой [машине] ГАЗАА за продуктами в склад, который располагался позади боевых действий километров в 10 – 12. Получив продукты и загрузив автомашину, мы в этот же день стали возвращаться к месту стоянки нашей батареи, которая располагалась в лесу, замаскированная деревьями и кустами. Когда стали приближаться ближе к лесу, мы услыхали сильный оружейно-пулеметный огонь. Неподалеку [от] автомашины стали разрываться мины и снаряды. Я с шофером решили дальше не ехать, свернули машину в сторону от дороги. Шофера [я] оставил при машине, а сам лично пошел разыскивать батарею. Подойдя к месту, где раньше стояла батарея, я увидел разбитую машину с кухней, возле нее убитые два повара, и неподалеку от этой машины лежали убитыми 12 бойцов. Видя такое положение, я вернулся обратно и рассказал шоферу о виденном своими глазами. Мы решили тогда вырыть яму, зарыть в нее продукты, а самим на машине попытаться выехать назад. Так мы и сделали.
Уже когда по дороге отъехали назад, к нам навстречу вышла группа красноармейцев, среди которых оказался один капитан. Мы остановили машину и посадили в нее эту группу товарищей. Нам капитан предложил подобраться ближе к противнику и попытаться прорваться. Мы попытались это сделать. Но сил наших не хватало. Группа наша оказалась разбитой. Я, оставив машину, вместе с неизвестным для меня бойцом из числа этой группы ушел в лес.
С этим бойцом ходить пришлось мне недолго. Начал я бродить по лесу сам. Никто на пути не встречался мне. И, наконец, на следующий день, 24 августа 1941 года, идя по лесу, я заметил впереди себя полянку, на которой стоял один сарай. Я решил войти в этот сарай и увидел, что там стоят несколько коров. Так как я был очень усталым, я решил прилечь на солому. Не успел еще уснуть, как в этот сарай вошли три вооруженных немца, подняли меня за ворот, толкнули в стену прикладом, раздели всего меня, оставив в нательном белье, повели меня в штаб.
Приведя меня в штаб какой-то воинской немецкой части, меня подвели к немецкому переводчику, возле которого стояли один офицер и трое солдат, которые меня привели. Немецкий штаб располагался на открытом месте в палатках. Переводчик стал задавать мне такие вопросы: где располагаются части Красной Армии, что имеется на вооружении у наших частей, откуда я сам уроженец, русский ли я или нет. На все это по возможности я ему отвечал. После этого спросил меня переводчик: «Кушать хочешь?». На [мой] ответ: «Хочу», – они мне дали две картошки, я их съел. И после этого меня посадили в сарай, где сидело еще много русских людей. Так 24.8.41 г. я оказался в плену у немцев.
Вопрос: Где проживал на оккупированной территории и чем занимался?
Ответ: После того, как меня взяли в плен вблизи г. Невеля в Калининской области, я сразу в конце августа месяца был направлен в Латвию в г. Двинск, где находился в лагере в/пленных, который был опутан проволокой в три ряда. Лагерь помещался возле кладбища. Я в числе всех других в/пленных, а нас было 45 тысяч человек, сидели за проволокой. Так длилось вплоть до 15го марта 1942го года. Уже 15 марта 1942 г. я вместе с другими в/пленными был отправлен в Германию в лагерь Гамерштейн.
Вопрос: Где проживал за границей и чем занимался?
Ответ: Как я уже сказал, после пребывания в Латвии меня в числе других в/пленных направили в Германию в лагерь Гамерштейн, куда я прибыл в конце марта 1942 года. В этом лагере я получил №, по которому числился в лагере. Мой № был 20001. Жить пришлось в Гамерштейне не более месяца, и [я] ничем не занимался. Этого не позволяло мое здоровье: я был очень слаб, был истощен.
Примерно в начале мая месяца 1942 года меня с транспортом в 2000 в/пленных отправили в Финляндию в лагерь № 400. В этот лагерь мы прибыли через 8 суток, и сразу нас заставили работать в лесу по строительству узкоколейной железной дороги. В этом лагере я работал с большим трудом и все же решил оттуда бежать. Для этой цели я выбрал момент и побег совершил.
Вопрос: Расскажите подробно о вашем побеге из лагеря № 400.
Ответ: Примерно в начале апреля 1942 г., находясь в Финляндии в лагере в/пленных № 400, я задумал совершить побег из лагеря. С этой целью я договорился с в/пленным Парамоновым Александром, чтобы при удобном моменте бежать из лагеря. Однажды вечером нас повели на работу для прочистки узкоколейной дороги. Воспользовавшись этим случаем, я вместе с Парамоновым отошли в сторону во время работы и направились в лес. Шли мы по этому лесу 5 дней, стремясь выйти к нашим передовым частям. Уже подходя к передовой линии примерно за километр, нас встретил один крестьянин, который тут же отошел в сторону. Вслед за нами пришло примерно 3 вооруженных немца вместе с собаками и арестовали [нас]. Привели нас в часть, которая находилась неподалеку от места поимки, и офицер приказал отвести нас в лагерь и наказать ударами розог в количестве 25 раз. В тот же день нас повезли в штрафную часть, вернее, в штрафной лагерь на 16 клм, в 75 километрах от Рованиеми. В этом лагере в/пленных содержались разные лица, совершившие какие-либо поступки. На второй день мне дали еще 75 розог; таким образом, за совершение побега я получил 100 розог и пробыл в нем [(лагере)] около полутора лет.
Вопрос: Находясь в немецком плену, вызывались ли вы на допросы к немцам?
Ответ: На допросы когда-либо меня не вызывали. Кроме случая побега, за который я получил наказание, никаким другим наказаниям я не подвергался и под судом не был. Также не было произведено допросов, кроме выяснения обстоятельств моего побега из лагеря.
Вопрос: Предлагали ли вам немцы оказывать им помощь?
Ответ: Нет, немцы не предлагали мне оказание им помощи в чем-либо. Однако был бывший в/пленный по имени Павел, который, собирая в/пленных, уговаривал их вступить в так называемую Русскую освободительную армию. На одном из таких сборов в/пленных я тоже присутствовал. И всем нам присутствующим этот Павел в форме немецкого унтер-офицера, вооруженный наганом, стал предлагать, чтобы все в/пленные вступили в РОА, а за это обещал добавочного питания в виде ½ литра супа. Сбор в/пленных, который проводил Павел, длился более часа. Он же в этот день выступал перед вечерней поверкой и там доказывал о необходимости вступить в РОА.
Вопрос: Как вы отнеслись к вопросу о вступлении в РОА?
Ответ: После проведенного собрания, проходившего в ноябре 1944 года, я решил записаться в РОА с той целью, чтобы немного хотя бы укрепить свое здоровье.
Вопрос: Стало быть, вы записались в так называемую Русскую освободительную армию?
^ Ответ: Да, я, будучи в немецком плену, в лагере в/пленных Мо (Норвегия) записался в РОА.
Вопрос: Расскажите обстоятельства вашего вступления в РОА.
Ответ: Как я уже сказал, после того, как прошло собрание в лагере в/пленных Мо в ноябре 1944 года, я, чувствуя себя очень слабым, тем более после проведенных почти полутора лет в штрафном лагере, решил подправить свое здоровье, тем более нам обещали добавочного супу. С этой целью я попросил своего товарища по имени Федор, фамилию которого не помню (в данное время работает на строительстве в г. Мурманске), чтобы он написал мне заявление о вступлении в РОА. Такое заявление мне написал Федор, и это заявление я взял себе и передал пропагандисту Павлу.
Вопрос: Почему вы просили в/пленного по имени Федор написать вам заявление, а не вы лично написали его?
Ответ: Лично я не желал писать; хотя и мог, но посчитал, что напишет мне другой и даже подпишет, что и было сделано. Федор мне написал и подписал это заявление о вступлении в РОА, а я лично передал его Павлу, пропагандисту РОА.
Вопрос: Где в настоящее время находится в/пленный по имени Федор?
^ Ответ: Мне известно, что он проживает и работает в г. Мурманске, точно места работы его не знаю. […]
Вопрос: Какие изменения произошли в жизни в/пленных после того, как вся эта группа записалась в РОА?
Ответ: Всех, записавшихся в РОА, выделили в отдельную группу и направили в лагерь Сконзинг. В числе этой группы оказались выше поименованные лица, что давало мне основание считать их состоящими в РОА. Относительно условий каких-либо, облегчающих нашу жизнь, ничего не изменилось.
Вопрос: Признаете ли вы себя виновным [в том], что вступлением в РОА вы стали на путь измены Родине?
Ответ: Да, признаю, но повторяю: я хотел остаться живым и потому вступил в РОА. Но, так или иначе, я старался уйти и не оказаться в числе воюющих против СССР. Я готов искупить свою вину.
Вопрос: Что вы можете дополнить к изложенному?
^ Ответ: Больше дополнить к изложенному ничего не имею.
Протокол записан с моих слов правильно и мной прочитан
Бояршинов1
Допрос произвел: ст. оперуполномоченный ОКР «Смерш» 67-й СД
капитан С. Голембо
Д. 1342. Л. 9 – 12 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.18.40 | Сообщение # 68 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 77
Из протокола допроса З.М. Шиляевой ,
старшего военного фельдшера медико санитарного батальона
170 й стрелковой дивизии 22 й армии,
в паспортном отделе Управления милиции г. Молотов
4 октября 1946 г.
г. Молотов
Я, ст. инсп. пасп. отд. Упр. мил. г. Молотов Баранов, допросил в качестве репатриированной Шиляеву Зинаиду Михайловну. […]3
По существу дела показала следующее:
Я была в медико-санитарном б-не 170-й дивизии 22-й армии под командованием генерал-лейтенанта Ермакова, работала ст. военным фельдшером, а потом, перед пленом за 5 дней, адъютантом штаба б-на. Наш медсанбат стоял недалеко от В[еликих] Лук, километров [в] 14 от ст. Кунья. 23 августа 1941 году немцы замкнули кольцо, в которое входила 22-я [армия] и еще две армии, не известно для меня какие. После этого 23го же [августа мы] пошли на прорыв по направлению Великих Лук. И 25 августа приняли бой в 4 часа утра у переправы около В. Лук. Но когда форсировали речку, я попала с группой незнакомых бойцов [в болото], и [мы] стали двигаться по болотистому месту. На этом болоте нас стали обстреливать. Когда обстрел кончился, мы снова стали продвигаться к полотну жел. дороги. Но когда показались немецкие танки, и мы снова вернулись в это болото, и в 12 часу 25/VIII-41 [г.] нас немцы с собаками-сыщиками обнаружили и захватили в плен.
После этого меня допрашивал переводчик, кто я такая, как попала [в плен], но я объяснила, что [я] медицинский работник. Но при допросе переводчик не анкетировал меня. После чего содержалась в В. Луках в лагере в/пленных гор. Саду. После В. Лук попала в гор. Полоцк, Боровуха № 1, лагерь в/пл. В В. Луках я работала в лагере в/пл. в лазарете, делала перевязки нашим раненым. После этого в Полоцке работала в прачечной, но пришлось работать мало.
В 1942 году в сентябре м-це нас направили в гор. Берлин и заставили работать на заводе, который выпускал военную продукцию. После чего из гор. Берлина вместе с заводом эвакуировали в Силезию, примерно километров на 350, [в] дер. Бертельсдорф. И в этой деревне [я] работала до прихода наших войск, которые нас освободили 9/V-45 года. В з-де я работала на разных работах, приходилось стружку убирать и на станках [работать]; в общем, что заставят, то и выполняли. […]
Вопрос: Сколько раз Вас вызывали и допрашивали в органах гестапо и по каким вопросам допрашивали.
Ответ: Меня допрашивали за саботаж в работе и за агитацию. При допросе меня спрашивали, почему я не хотела работать и что говорила, т. е. какую агитацию вела. Вот все, что они меня спрашивали, а больше никогда после этого не допрашивали. Допрос закончился наказанием – содержание в карцере 3е суток. […]
Вопрос: Что можете дополнить по данному делу?
^ Ответ: Дополнить больше ничего не могу. С моих слов записано верно и зачитано вслух
Шиляева1
Допросил: Баранов
Д. 4994. Л. 3 – 4. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.22.42 | Сообщение # 69 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 78
Протокол допроса Ф.Ф. Кузнецова , лейтенанта
134 го скоростно бомбардировочного авиационного полка
46 й авиадивизии,
в отделе контрразведки «Смерш» Подольского спецлагеря № 174
9 августа 1944 г.
г. Подольск
Московской области
9 августа 1944 г. Гор. Подольск, Московская обл.
Я, сотрудник ОКР «Смерш» спецлагеря № 174 лейтенант Алексеев, сего числа допросил
Кузнецова Филимона Филипповича, который на поставленные вопросы показал:
Вопрос: При каких обстоятельствах вы оказались в тылу противника?
Ответ: 6 июля 1941 г. с аэродрома Дно, где базировался 134-й скоростно-бомбардировочный авиационный полк 46-й авиадивизии, в составе 8 экипажей СБ под ведущим капитаном Кочерга [я] вылетел в тыл противника на задание уничтожить автоколонну противника. Экипаж моего самолета состоял из 3 чел.: я, летчик; Силин, штурман; и Коблик, стрелок-радист. У м. Темерово (Латвия) зенитным огнем противника машина была подбита, потеряла управление. Я подал экипажу самолета сигнал выброситься на парашюте, и экипаж покинул падающую машину. [Я] приземлился у м. Темерово во ржи в км 1,5 от шоссе на территории, занятой противником. Штурман получил ушибы, и он остался на территории Латвии. Со стрелком-радистом [я] не встретился.
Я один ушел к востоку с целью перейти фронт. Переоделся в гражданскую одежду. В районе г. Надрыкишки на старой латвийской границе [я] встретился с танкистом Голомзик А.И. и бойцом из его части. Шли маршрутом Опочка, Идрица, Витебск. Под Витебском они остались. Я направился на Смоленск, Оршу, Могилев и Бобруйск. Но, не доходя до Бобруйска, 26 августа 1941 г. на р. Друть был задержан немецким часовым, охранявшим мост, и отправлен в лагерь.
Вопрос: Вы допрашивались после пленения?
Ответ: Не допрашивался.
Вопрос: Куда вы были отправлены после пленения?
Ответ: Был отправлен в лагерь Бобруйск, где находился в течение 2-х дней. 28 августа 1941 г. ночью перелез через проволоку и сбежал из лагеря. Затем остался жить на оккупированной территории.
Вопрос: Где вы проживали на оккупированной территории и чем занимались?
Ответ: С августа 1941 г. по июль 1943 г. проживал в дер. Юзафим Кировского р-на Могилевской обл. у Мышковец Брониславы Ивановны и работал в сельском хозяйстве. Знают там меня по фамилии Новоселов Василий Елизарович. 23 июля 1943 г. ушел в партизанский отряд и [по] май 1944 г. служил в партизанах.
Вопрос: Вы на оккупированной территории проходили регистрацию как военнопленный, не подвергались репрессиям?
^ Ответ: Был принят на учет в ортскомендатуре1 м. Кировск, репрессиям не подвергался.
Вопрос: В каком партизанском отряде вы служили?
Ответ: Служил бойцом, а затем политруком взвода в отряде № 538 соединения «Свирид» белорусских партизан. 18 мая 1944 г., как летчик, с партизанской базы был вывезен в советский тыл.
Протокол составлен с моих слов правильно и мне прочитан
Кузнецов1
Допросил: сотр. ОКР «Смерш» с/л 174
Алексеев
Д. 412. Л. 2 – 2 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.24.59 | Сообщение # 70 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 79
Из протокола допроса Г.К. Александрова,
сержанта 8 го стрелкового полка 98 й стрелковой дивизии,
в отделе контрразведки «Смерш»
проверочно фильтрационного лагеря НКВД СССР № 0331
21 декабря 1945 г.
г. Кутаиси
Грузинской ССР
Я, оперуполномоченный ОКР «Смерш» ПФЛ НКВД СССР [№] 0331 мл. л-т Славкин, допросил
Александрова Григория Константиновича, 1911 г. рожд., уроженец Татарской АССР Таканышского р-на с. Абди, бывший кандидат в [члены] ВКП(б), [происходит] из крестьян, рабочий, со слов не судим, образование 4 класса. В РККА с 29.6.41 г., в плену у немцев с 27.8.41 г.
Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах вы попали к немцам в плен.
Ответ: 24-го [августа] 41 г. в боях под г. Торопцом Калининской области я в момент бросания гранаты под немецкий танк был тяжело ранен. Наши части отступили, не успев подобрать меня, и я через 3 дня после этого, 27.8.41 г., был подобран немцами и взят в плен.
Вопрос: Расскажите о своем пребывании в плену у немцев.
Ответ: После пленения немцы меня направили в госпиталь в г. Великие Луки при лагере в/пленных, где я находился до 1-го октября 1941-го года. Оттуда перевели в г. Полоцк в госпиталь в/пленных, где я находился на излечении до декабря 41 г. В г. Полоцке меня, как инвалида, не пригодного к труду, отпустили на оккупированную территорию Украины проживать, как я хочу, в г. Александрию, дали документ на право свободного проживания в р-не г. Александрия. Я не пошел в Александрию, а остался жить в д. Бакуловка Ракитнянского р-на Киевской области.
В этой деревне я жил в семье Голубец. Семья состояла из матери, имя ее не помню, дочери Любови Васильевны Голубец, и у нее был ребенок. Я им помогал в хозяйстве и проживал у них до 7-го ноября 1942-го года. 7-го ноября 1942-го года в Киевской области подпольными партийными организациями были разбросаны листовки и брошюрки. И по приказу [немцев] всех в/пленных и подозрительных людей выселили в Австрию.
Меня вывезли в г. Грац, где я работал на фабрике «Андриц», которая выпускала снаряды, в качестве чернорабочего до февраля 1943-го года. Оттуда меня перевели на шахту [в] г. Фосберг, где я работал до 25-го июня 1943 г. в качестве чернорабочего.
25 [июня] я с военнопленными Овчаренко Александром (уроженец г. Ташкента), Кузнецовым Федором (уроженец г. Шахты Ростовской области), Пыжовым Федором (уроженец г. Шахты Ростовской области) и еще одним по имени Александр убежали с шахты. План у нас был дойти до Чехословакии и там попытаться перейти через фронт к частям Красной Армии. Но убежать не удалось. Недалеко от г. Вены мы были пойманы жандармерией и были отправлены в гестапо [в] г. Грац. В гестапо нас допрашивали [о том], куда мы хотели убежать, били и посадили в тюрьму в г. Вену.
В г. Вене я сидел до 1-го октября 1943-го года. Из тюрьмы меня одного направили в концлагерь г. Маутхаузен, где я пробыл до 5-го мая 1945-го года в качестве в/пленного и использовался на работах. Из концлагеря нас партиями брали на работы на фабрики, заводы и шахты. 5-го мая 1945-го [года] нас из концлагеря освободили американские войска и передали [как] концлагерников на сборный пункт в г. Табор (Чехия). […]1
Вопрос: Где те, которые вместе с вами делали побег, 4 человека?
^ Ответ: Где те, я не знаю, больше я их не видел.
Вопрос: Вам предлагали идти на службу в РОА или компанию, или в другой какой-нибудь орган немецкой власти?
^ Ответ: Нет, мне никто таких предложений не делал.
Вопрос: Что еще желаете дополнить в свои показания?
Ответ: Больше я не желаю ничего дополнить в свои показания.
Протокол мне прочитан, с моих слов записан правильно
Г.К. Александров2
Допросил: мл. л-т Славкин
Д. 985. Учетное дело. Л. 2 – 3 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.28.57 | Сообщение # 71 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 80
Протокол допроса Е.Г. Егорова,
старшины балтийско флотского экипажа,
в паспортном отделе Управления милиции г. Молотов
12 ноября 1945 г.
г. Молотов
1945 г. ноября мес. 12 дня. Я, ст. инспектор паспортного отдела, допросил в качестве1
1. Фамилия, имя, отчество – Егоров Евгений Георгиевич.
2. Время и место рождения – 1914 г., г. Молотов, Закама, ул. Ломоносова, 36.
3. Национальность – русский.
4. Социальное происхождение – рабочий.
5. Социальное положение – рабочий.
6. Семейное положение – женат.
7. Занятие в настоящее время – временно не работаю.
8. Образование – среднее.
9. Партийность – б/п.
10. Принадлежит к профсоюзу – нет.
11. Отношение к воинской обязанности – в/об.
12. Служба в армии и пребывание на фронте членов семьи и родственников – брат Егоров Михаил Георгиевич [участвовал в Великой Отечественной войне] 1941 – 1945 г.
13. Служба в белой армии – не служил.
14. Сведения о судимости – не судился.
15. Пасторт № серия выдан
16. Адрес – г. Молотов, Закама, ул. Ломоносова, 36.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
Егоров
Я, Егоров Евгений Георгиевич, рождения 1914 г., по существу дела могу показать следующее:
Родился в семье рабочего. Отец, Егоров Георгий Петрович, до 1917 года занимался и работал рабочим на заводе «Красный Октябрь», после 1917 г. также работал на заводе. Я до 1932 года учился и окончил индустриальный рабфак, и получил среднее образование, и получил специальность механика. В 1933 году поступил работать на перевалочную базу г. Молотова и проработал один год. В 1934 г. уезжаю в Сивинский леспромхоз, работал механиком, и работал там до призыва в РККА, т. е. до 1937 года. В 1937 г. был призван в РККА и попал служить в ВМФ, г. Кронштадт, где и пробыл до начала войны.
Когда началась война, т. е. 22.6.41 г., я служил в бригаде тральщиков. 24 августа 1941 года наш корабль потонул в Балтийском море, после чего меня вместе с другим товарищем списали на берег и отправили на оборону города Таллина, где наша часть попала в окружение. 27 августа меня сильно контузило с потерей сознания, и 28 августа меня подобрали немцы, пленили. После пленения [меня] отправили в лазарет в/пленных, где я и пробыл 5 дней. Потом отправили в г. Митау в л[агерь] в/пленных, я здесь не работал. 25 – 29 января меня отправили в Германию, где я пробыл в рабочей команде 25-14, 25-03. 28 апреля нас освободили американцы и передали сов. войскам.
По существу дела показать больше ничего не могу. С моих слов записано правильно и прочитано
Егоров1
Допросил:2
Д. 1957. Л. 3 – 3 об. Подлинник3
№ 81 – 84
Агентурные донесения
в 3 е отделение 2 го отдела УМГБ Молотовской области
о пребывании Е.Г. Егорова4 в плену, американской зоне оккупации,
недовольстве условиями жизни в СССР после репатриации
19 мая – 31 октября 1947 г.
г. Молотов
Совершенно секретно
№ 81
19 мая 1947 г.
Принял: Трубицин
Первичное
По Вашему заданию 17/V источник розыскал знакомого [по] плену ЕГОРОВА Евгения, с которым договорились встретиться 18 мая, в выходной день. Из кратких разговоров видно, что ЕГОРОВ Е. [был] освобожден [из плена] американскими войсками и за взятку был в 1945 году из эшелона отпущен домой. Эшелон направлялся в Забайкалье.
18/V в 4 часа дня источник встретился с ЕГОРОВЫМ, с которым вместе находился в Германии в лагере Цихенхайм. Он оказался молотовским жителем, источник с его отцом вместе работал. ЕГОРОВ рассказал, что попал в плен в Таллине в 1941 году. На [мой] вопрос: «Мы встретились в марте 1943 года в лагере Цихенхайм, и вы, кажется, тогда работали у одного заводчика в качестве токаря?» Он ответил: «Да, я работал в одной мастерской токарем в течение 8 месяцев. Потом заболел и был направлен в лагерь в санчасть, где [мы] с вами и встретились. Я пробыл в лагере Цихенхайм один месяц, а потом был направлен на один завод к французской границе, где работал на заводе в качестве грузчика, и был освобожден американскими войсками».
Вопрос: «Как вас содержали американские войска?»
Ответ: «Мы после освобождения находились в немецких городах, располагались, где хотели, кормили нас на убой, т. е. хорошо я там прожил три месяца. А потом нас погрузили на автомашины и направили через границу в русскую зону оккупации под гор. Штеттин, где мы проходили фильтрацию».
Вопрос: «Да, наверное, много было радости, что едете домой?»
Ответ: «Сначала радовались, а потом, когда попали к советским войскам и стали встречать наших товарищей по плену, которые обратно пробирались на американскую зону оккупации, они порассказали, что нас там ожидает».
Источник поинтересовался: «Что особенного они рассказывали?»
ЕГОРОВ сказал: «Особенного ничего, но когда будете на своей территории, сами узнаете».
Вопрос: «А почему они бежали обратно?»
Ответ: «Я не знаю; видимо, потому, что боялись расправы за свои грехи».
Вопрос: «Вас после фильтрации освободили и направили на родину?»
Ответ: «Нет, нас сформировали в рабочий батальон и отправили в эшелоне на Балтийско-Амурскую1 ж. д. на строительство».
Вопрос: «А как же вы оказались дома?»
Ответ: «Это было в октябре 1945 г., когда нас везли в эшелоне. Я спросил у сопровождающего нас офицера, куда идет поезд. Он ответил: «На Дальний Восток через Молотов. Я имел авторитет, т. к. играл на баяне, часто играл для офицерского состава. И сопровождающий нас офицер за взятку выдал мне документы, зачеркнул в списке мою фамилию, и я из состава вышел на ст. Пролетарская».
Работает ЕГОРОВ на спиртоводочном заводе в качестве механика. Адрес ЕГОРОВА Е.: гор. Молотов, ул. Коммунистическая, дом [№] 34 или 37, возле облуправления прокуратуры и кино «Комсомолец», во дворе подвальное помещение2.
Д. 1957. Л. 15 – 15 об. Копия. Машинопись.
№ 82
7 августа 1947 г.
Принял: Трубицин
Первичное
По Вашему заданию источник встретился с ЕГОРОВЫМ Евгением, из разговора с которым установлено, что ЕГОРОВ недоволен своим положением. Он сказал: «Да, я большой дурак, что приехал в СССР. Нужно было уехать во Францию, там бы я жил не так, как сейчас».
Источник спросил его: «Разве можно было остаться за границей? Вы знаете, что всех советских подданных вернули обратно после окончания войны?»
Ответ: «Это только разговоры. Около миллиона людей, бывших в плену, осталось за границей. Когда мы ехали домой, на родину, нам попадались в Польше наши люди, которые пробирались за границу».
Вопрос: «Как, Женя, ты думаешь, они добрались до заграницы?»
Ответ: «Э! Это проще, чем ты думаешь. Ясно, что добрались».
Вопрос: «Все иностранные государства обязаны были после войны передать советских граждан [на родину]. Если бы ты перешел к ним, они обязаны были вернуть Вас обратно».
Ответ: «Ты что думаешь, что русские, которые остались там, не нужны для них? Таких людей задержали и скрыли».
Вопрос: «Я слышал, что тяжело там жить эмигрантам. Скучно было бы по родине».
Ответ: «Я думаю, не хуже, чем в СССР жилось бы мне, о скуке позабыл бы».
Вопрос: «Почему тебя, Женя, тянет за границу?»
Ответ: «Мне все здесь надоело. Вот пример: у нас на заводе работал один мой знакомый, который сделал какой-то проступок, и как б/репатриированного, его забрали, посадили, и не знаю, на сколько. А поэтому чувствуете себя как на иголках».
Верно: Трубицин
ЗАДАНИЕ: Продолжать встречи с ЕГОРОВЫМ. В беседах устанавливать обстоятельства пребывания в плену.
Д. 1957. Л. 17. Заверенная копия. Машинопись.
№ 83
29 сентября 1947 г.
Принял: Ахметшин
Двадцать шестого сентября встретился с ЕГОРОВЫМ Е. Я спросил его, как он поживает, что нового в его жизни.
Ответ: «Живу плохо и не ожидаю хорошего».
Вопрос: «А кто же тогда живет хорошо? Когда Вас ни спросишь, все плохо».
Ответ: «Сталин живет хорошо». Ответ Егорова и весь разговор проходил в раздраженном тоне.
Я спросил его, читал ли он выступление Вышинского1 на Генеральной Ассамблее [ООН].
Ответ: «Сам не читал, а от других слышал. Да, собираются старые наши друзья2 начать войну. Ну и слава богу».
Вопрос: «Почему именно вы говорите «слава богу»? Что, вам еще не надоела война?»
Ответ: «Лучше помирать стоя, чем ползать всю жизнь на коленках».
Дальше наша беседа была прервана появлением постороннего человека.
Верно: зам. нач. 3 отд-ния 2 отдела УМГБ
ст. лейтенант Ахметшин
Д. 1957. Л. 18. Заверенная копия. Машинопись.
№ 84
31 ноября 1947 г.
Принял: Ахметшин
По Вашему заданию встречался за этот промежуток времени 3 раза с ЕГОРОВЫМ Евгением.
Один раз в субботу у него на квартире за выпивкой, где я ему вкратце рассказал свою историю плена и пребывания в 14 компании. Несколько раз вызывал его на откровенный разговор своими рассказами, но результата не добился. ЕГОРОВ при рассказе эпизода, как он там жил, как ему купили якобы на собранные деньги аккордеон, проронил одно, что сколько он претерпел издевательств со стороны якобы русских, когда [его] освободили американцы и передали в русский лагерь. Но я об этом никому не смогу рассказать. О пребывании его на службе у немцев я открыто ему пока не заявлял, был он или нет.
Я могу дополнительно сообщить о ЕГОРОВЕ следующее: раз он упорно не хочет сознаваться, был или нет у немцев на службе, привлечь его по другим делам к ответственности. 1-е, ЕГОРОВ регулярно, пользуясь своим служебным положением, ворует и носит домой, как он сам заявил, по 200 – 300 грамм сахарного песку. 2-е, у ЕГОРОВА всегда в ящике, который стоит в его комнате, имеется спирт и розовый ликер, тоже который он носит, ворует с завода. [Надо] сделать обыск или во время, когда он выходит из завода, или на квартире, и уличить его в воровстве. А потом, я думаю, он и по другим делам плена сознается.
Верно: зам. нач. 3 отд. 2 отдела УМГБ
ст. лейтенант Ахметшин
Д. 1957. Л. 19. Заверенная копия. Машинопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 00.55.18 | Сообщение # 72 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 85 – 88
Протоколы допросов Т.М. Малыгина ,
военфельдшера 112 го стрелкового полка
170 й стрелковой дивизии 51 го стрелкового корпуса,
в Лысьвенском ГО НКВД Молотовской области
7 января – 31 марта 1942 г.
г. Лысьва
Молотовской области
№ 85
7 января 1942 г.
Начат в 0 час. 20 мин.
Окончен в 3 час. 00 мин.
Вопрос: Расскажите подробно [о] Вашем пребывании в немецком плену.
Ответ: В плен к немцам я попал в ночь [с] 24/VIII на 25/VIII 1941 года в Великолукском районе около д. Жуково2. Ночью, т. е. 24/VIII-41 года, наша часть, 112-й стрелковый полк 170-й стрелковой дивизии 51-го стрелкового корпуса, вела бой с немецкими войсками, наступающими от деревни Жуково. Наш полковой госпиталь продвигался за своей частью, ведущей наступление. Под д. Жуково мы неожиданно попали под перекрестный огонь противника. В это время меня ранило пулей в левую ногу и осколком снаряда ранило в правую ногу. Тогда, когда я не мог двигаться, рядом со мной упал артиллерийский снаряд, и меня засыпало землей, т. е. я был контужен. С 2 часов ночи и до 12 часов дня я лежал, засыпанный землей.
Вопрос: При каких обстоятельствах Вы были обнаружены и кем?
Ответ: Крестьяне одного хутора, название коего мне не известно, после окончания боя пошли смотреть [на] свой дом. Это были старик со старушкой. Проходя они мимо меня, увидели торчащую из земли левую руку и левую ногу, отрыли меня из земли и унесли в д. Мухино Великолукского района, к себе на квартиру. Принесли они меня на квартиру, перевязали мне раны, обмыв их горячей водой. Когда обмывали горячей водой мне раны, то я в это время вошел в сознание. Когда я стал спрашивать старика, который меня отыскал, где я нахожусь, последний мне ответил, что я нахожусь на территории, занятой немецкими войсками. С 25/VIII по 28/VIII-41 года я находился на излечении у хозяев, которые меня подобрали.
28/VIII-41 года в деревню Мухино около 10 часов утра вошла немецкая разведка. В это время один солдат немецкий вошел в дом и обнаружил мою шинель, висевшую на стене, а я находился в другой комнате. Немецкий солдат вытащил пистолет и стал угрожать [убить] старика-хозяина, что он хранит русского офицера. Я увидел это в щель и сказал старику, чтоб он меня показал, [сказал], где я нахожусь. Тогда немецкий солдат подошел ко мне и предложил мне на немецком языке вставать. На это я ему сказал, что я вставать не могу, так как раненый. Он тогда сразу удалился, и через несколько времени он вернулся уже с группой немецких солдат в количестве 4х человек. Меня немецкие солдаты положили на носилки и вынесли из квартиры, понесли из деревни в поле, где располагался немецкий штаб, который располагался в поле рядом с деревней. Когда солдаты меня принесли в штаб, то там находились немецкие офицеры.
Вопрос: Принеся Вас в штаб, о чем Вас спрашивали немецкие офицеры?
Ответ: Принеся меня в немецкий штаб воинской части, меня предупредили на русском языке, что если я не буду [ничего] рассказывать на заданные ими вопросы, то они меня расстреляют. При этом присутствовали три немецких переводчика.
Вопрос: Какие Вам задавали вопросы при допросе в немецком штабе?
Ответ: Мне первый вопрос при допросе задали, кто я буду по военной специальности. На это я им ответил: «Медицинский работник». Далее у меня спросили, чем я могу доказать, что я медицинский работник, и какие у меня имеются документы. На это я им ответил, что у меня документов никаких нет. Далее у меня стали спрашивать, имеются ли у меня какие-то военные секретные документы, карты, планы наступления. На это я переводчикам ответил: «Документов, названных вами, у меня при себе никаких нет». В этот же момент меня обыскали (я находился в гимнастерке и брюках), но, не найдя ничего, они отступились и стали продолжать допрос.
Вопрос: Что еще вас спрашивали немецкие офицеры?
Ответ: Из офицеров один принес две книги на немецком языке под названием «Внутренние болезни» и «Фармакология» и, читая книгу, [они] задавали мне вопросы по медицине, связанные с болезнями. Вопросов мне было задано очень много, примерно на допрос ушло не меньше как часа три. И на этом допрос окончился.
Вопрос: Вы не все следствию рассказали о допросах Вас в немецком штабе. Следствие Вам предлагает подробно рассказать.
Ответ: Да, я не все еще рассказал о допросах меня в немецком штабе. Меня спрашивали также подробно, где я родился, в какой области, кто у меня есть родственники и где они находятся. На это я им [ответил], что уроженец я Архангельской области, братья и сестры, я сказал, что не знаю, где в настоящее время находятся, обосновав этот ответ [тем], что я не вместе с ними проживал. Спрашивали далее меня, какое я учебное заведение окончил. На это я им ответил, что окончил Архангельский медицинский техникум. Далее спрашивали меня, в какой части я служил и ее название, сколько времени в ней я служил. На это я им ответил, что части название я не знаю, т.к. она недавно сформирована, служу я в ней с начала войны. Когда я это сказал, то на меня немцы закричали и угрожали убийством, направляя пистолет.
Вопрос: Вы умолчали и не рассказали следствию о допросах Вас в немецком штабе о вооружении наших войск и [их] количественном составе. Вас допрашивали по этим вопросам?
^ Ответ: Да, меня по этим вопросам допрашивали.
Вопрос: Что Вы рассказали при допросах по этому вопросу?
Ответ: На задаваемые мне вопросы по состоянию вооружения и количестве [бойцов в] части я ответил, что об этом я не знаю, т.к. моя специальность – медицинский фельдшер, и поэтому о состоянии вооружения и количестве я совершенно ничего не знаю.
Вопрос: Что еще Вас спрашивали при допросах в немецком штабе воинской части?
Ответ: Больше меня ничего не спрашивали при допросах, так как я был в плохом состоянии здоровья. После чего меня предупредили, чтоб я не вставал с места и не уходил; сами ушли, оставив одного солдата для охраны меня.
Вопрос: При допросе в немецком штабе Вы сидели или лежали?
^ Ответ: При допросе в немецком штабе я сидел на земле.
Вопрос: Сколько времени Вы сидели в немецком штабе?
Ответ: В немецком штабе после ухода офицеров я продолжал сидеть около двух часов. Просле чего приехала подвода с немецким солдатом. Последний, войдя в штаб, с солдатом, который меня охранял, положили [меня] в телегу и повезли в д. Липец Великолукского района, которая находилась от немецкого штаба в полутора километрах.
Вопрос: Куда Вас привезли?
Ответ: Меня привезли в д. Липец Великолукского района, где находились русские красноармейцы раненые. По прибытии в д. Липец ко мне сразу же подошел немецкий офицер с переводчиком. Последний мне передал, что я остаюсь здесь в распоряжении одного из немецких врачей, который пришел несколько позднее, и мне сказали, что я остаюсь здесь в деревне перевязывать раненых русских солдат.
В это же время четыре немецких солдата привели двух медицинских сестер из нашей части, 112-го полкового госпиталя, в котором я раньше работал вместе с ними, и двух сестер привели из 170-й дивизии, медико-санитарного батальона, которые также находились в плену у немцев. Вместе с ними мы приступили к перевязке наших красноармейцев, находящихся в деревне Липец в количестве 176 человек. Сам я работать не мог, а сидел на земле, а сестры перевязывали раненых под моим руководством. Меня переносили с места на место на носилках сестры, и я им давал указания, что нужно делать, если они не знают.
Вопрос: Сколько Вы времени так продолжали лечить?
Ответ: Перевязки мы продолжали делать в течение двух дней, т. е. 28 и 29/VIII-41 г. Когда всем раненым была оказана первая помощь, мы свою работу прекратили. И 30/VIII-41 г. утром пришел немецкий офицер с переводчиком и приказал через переводчика развозить раненых по квартирам местных жителей деревни Липец, Михальки и других ввиду того, что раненых нечем кормить, и необходимо развезти [их] по частным квартирам, чтобы местные жители обеспечивали [их] питанием. Нам дали четырех лошадей с бричками и сказали, чтобы мы обязали местных жителей помогать развезти раненых. К немецким бричкам к дуге были привязаны флажки с красным крестом и фашистской свастикой, чтобы немцы знали о том, что мы ихние. Как нас предупредил переводчик, если этих знаков не будет, то по нам будут стрелять. Так мы расквартировали всех раненых по квартирам.
Вопрос: Медицинские сестры, находящиеся с Вами, где они остались?
^ Ответ: Медицинских сестер, как мы только кончили перевязки, их под конвоем увели неизвестно куда под охраной четырех немецких солдат.
Вопрос: Вы знаете фамилии этих сестер?
Ответ: Одну сестру я знал по фамилии Галченко Клавдия, а второй фамилию не помню, звать ее Евгения. Оставшихся двух я не знал. Первые, мною названные, – уроженки г. Молотова.
Протокол мною прочитан, с моих слов записан верно, в чем и расписываюсь
Т. Малыгин
Допросил: ст. оперупол. Лысьвенского ГО НКВД1
^ Резолюция на последнем листе слева: Протокол допроса читал. 10/III-42 г. 21 ч[ас] 30 м[инут]. Помощник военного прокурора Уральского военного округа по Молотовской области военный юрист III-го ранга2.
Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 14691. Л. 13 – 15 об. Подлинник. Рукопись.
№ 86
7 – 8 января 1942 г.
Начат в 23 час. 30 мин. 7 января
Окончен в 3 час. 00 мин. 8 января
Вопрос: Продолжайте далее рассказывать о Вашем пребывании в немецком плену.
Ответ: Я на предыдущем допросе меня от 6/I-42 года1 еще не сказал то, что мне во время перевозки раненых красноармейцев по квартирам в немецком плену был вручен документ на немецком языке врачом-офицером, в котором говорилось, как мне перевел переводчик, что я имею право развозить раненых по квартирам. Одновременно на рукав правой руки у меня была повязана повязка с фашистской свастикой. Повязка обозначала то, что меня не имел право задерживать немецкий солдат, куда бы я не поехал, кроме как в чине офицера2.
Вопрос: Кто Вам давал документ и повязку с фашистской свастикой?
Ответ: Документ и повязку с фашистской свастикой мне принес немецкий врач. Документ этот был написан от руки карандашом, в котором была написана воинская часть, к которой я придавался; [документ был] за подписью врача, который мне [его] и принес. Писал этот документ врач в этой же деревне.
Вопрос: После того, как Вы расквартировали раненых по квартирам, что [Вы] продолжали делать?
Ответ: Раненых по деревням я развозил со стариком, фамилии я его не знаю, но звать Василий Степанович, которого я пригласил через одну женщину. Старика этого я знал, когда находился у него в квартире, как я уже указывал выше в своих показаниях, что он меня подобрал со старушкой. Когда кончили перевозку раненых, я стал просить старика свезти меня по направлению к Великим Лукам, где нет немцев, чтобы выбраться из немецкого плена, так как, разъезжая по деревням, меня несколько раз останавливали немецкие офицеры и проверяли мои документы. После предъявления удостоверения, выданного немецким врачом, они не задерживали меня и разрешали проезд дальше. Тогда я понял, что с этим документом можно свободно выбраться из немецкого плена. Старик согласился свезти меня [по] направлению к Великим Лукам. На квартире у старика у меня остались вещи в вещевом мешке, как-то: две пары белья, две пары полотенец, военная гимнастерка и брюки комсоставские, ручные часы, шинель, немецкий фотоаппарат и денег четыре тысячи триста рублей. Мы заехали к старику в дом, и я ему оставил все эти вещи, кроме денег, да карманные часы.
Старик повез сначала меня в деревню Дедково, находящуюся в 10 км от деревни Михальки, из которой мы выехали 1/IX-41 года часов в одиннадцать. Когда проезжали по направлению к д. Дедково, то нам нужно было переехать две железные дороги и два шоссе. Первую ж. д. мы проехали без задержки под мостом. Когда доехали до шоссе, то дорога была занята немецкими войсками, двигающимися по шоссе сплошной колонной. Ввиду этого нам пришлось тут задержаться и ждать, когда освободится путь.
Вопрос: Вас задерживали кто-либо из немецких солдат или офицеров, когда вы стояли у шоссе?
Ответ: Нет, к нам даже никто не подходил, хотя мы стояли у самой дороги и нас очень хорошо было видно. По всей вероятности, нас не задерживали лишь потому, что на дуге у брички был немецкий флаг с фашистской свастикой.
Вопрос: Сколько вы простояли около шоссе?
Ответ: Около данного шоссе мы простояли примерно часа три с половиной, пока не прошла немецкая колонна.
^ Вопрос: Затем куда вы поехали?
Ответ: Когда мы проехали шоссе и мост, то на другой стороне была деревня Дедково, находящаяся от шоссе примерно километрах в 2х. Заехав в д. Дедково, старик, сопровождающий меня, зашел к знакомым и спросил, есть [или] нет в деревне немцы. Но ему сказали, что в деревне немцев нет, были они дня два тому назад, но уехали. Далее также сказали, что в этом направлении, куда мы ехали, т. е. на деревню Марьино, немцев совершенно не было. Тогда пришел старик, и мы с ним поехали дальше. Часов в одиннадцать вечера 1/IX-41 года мы приехали в с. Марьино, в нем остановились и переночевали. Находясь в с. Марьино, нам крестьяне сказали, что можно ехать левым берегом реки Ловать по направлению в Поддорский район, и там немцев совершенно не было. И утром 2/IX-41 г. мы выехали со стариком по направлению в Поддорский район. Ехали мы двое суток и делали только одну остановку в с. Гоглево, где переночевали. 4/IX 41 г. старик меня довез до д. Барки или Поддорского района, или же Великолукского [района], точно не помню. Приехали мы примерно в половине дня в указанную ими деревню.
Вопрос: Дальше что Вы продолжали делать?
Ответ: Доехав до деревни Барки, ехать было [дальше] нельзя, т. к. дальше было болото и проселочной дороги уже не было. Нужно было идти пешком примерно километров семь через болото настилом в три дерева.
Вопрос: Как же Вы пошли дальше, ведь Вы не могли ходить самостоятельно?
Ответ: Я вынужден был перейти [болото] с помощью, тогда я обратился к местным жителям д. Барки. Они мне дали согласие. Четверо мужчин взялись меня перенести на носилках, которым я уплатил по двести рублей каждому. Довез меня старик, он после этого вернулся обратно домой в свою деревню. Взявшиеся перенести меня мужчины несли [меня] с 12 часов дня 4/IX-41 г., перенесли к вечеру в деревню Остров.
В это время в д. Остров находились старорусские крестьяне, эвакуированные временно из прифронтовой полосы военных действий. Я обратился к ним с просьбой, чтобы они взяли меня с собой, т. к. они ехали уже обратно, узнав, что там военных действий уже не ведется.
Вопрос: Сколько Вы времени прожили в д. Остров?
^ Ответ: В д. Остров я прожил 5 и 6 сентября 1941 г. Затем крестьяне поехали в направлении на Старую Руссу Ленинградской области.
Вопрос: Они Вас с собой взяли?
Ответ: Да, они меня с собой взяли, только прежде заставили переодеться: снять с себя военную форму и даже нижнее белье. С ними был также председатель колхоза «Красная заря», последний мне написал справку о том, что я являюсь ихним колхозником.
Вопрос: Где Вы взяли гражданскую одежду?
Ответ: Гражданскую одежду мне дали жители д. Остров, за что я уплатил 100 рублей деньгами и отдал свою военную форму. Крестьяне мне дали нижнее белье, брюки, рубаху, пиджак из маломальского сукна и кепку. Крестьяне меня посадили на телегу вместе со своим хозяйством, и так я поехал с ними до ст. Шимская. На ст. Шимской мы ночевали в ночь [с] 6 на 7 сентября и утром продолжали двигаться дальше.
Доехал я с ними до д. Орехово. Крестьяне доехали до своей деревни и дальше не поехали. Тогда местные крестьяне мне посоветовали уплатить за дальнейший путь денег, чтобы найти сопровождающего. Тогда я дал согласие, и они мне нашли мужчину с лошадью, которому я уплатил денег 400 рублей. Он положил на телегу соломы, посадил меня в телегу, взял с собой грабли и косу и повез. По шоссе было ехать нельзя, т. к. [там] двигались немецкие воинские части, то мы поехали проселочной дорогой рядом [с] шоссе. Шоссе, рядом с которым мы ехали, называется Старая Русса – Новгород. И 10/IX-41 г. мы с ним приехали в деревню Ямон Новгородского района.
Вопрос: Скажите, Вас задерживали немецкие части, когда Вы ехали по дороге уже в штатской форме?
Ответ: Да, несколько раз нас задерживали и проверяли документы, проверяли, есть ли на голове волосы, какое белье, и спрашивали, куда мы едем. Но так как у меня была справка, выданная председателем колхоза, и одежда была сменена, то меня не подозревали.
Вопрос: Когда Вы приехали в д. Ямон, где там остановились?
Ответ: В д. Ямон я остановился у одного сапожника-инвалида, у которого не было правой ноги. Впоследствии я как уже из разговоров его понял, что он является красным партизаном. Он мне посоветовал только единственный выход: [плыть] на лодке через озеро Ильмень к нашим частям Красной Армии – и после этого же сразу послал свою жену найти перевозчика. Возвратившись, жена привела молодого парня. Время уже было вечернее. Мы с ним начали вести разговор в отношении оплаты перевозки. Я ему предложил денег, но он от денег отказался. Тогда я ему предложил свои хромовые сапоги, он тоже от них отказался. Но я вспомнил, [что] у меня были карманные часы. Я предложил [их] ему, тогда он дал согласие. Вначале он сходил [и] нашел лодку. Возвратившись домой в квартиру старика, он предложил мне пойти, но я не мог, тогда он взял меня и отнес в лодку. Пронеся метров триста по воде (это было вечером, на улице было темно), он положил меня в лодку, и мы с ним поехали.
Сначала ехали примерно километра полтора, нас никто не задерживал. От берега мы ехали примерно на расстоянии примерно 500 метров. Но проехав дальше, сравнявшись с с. Церковницким, где находился немецкий штаб, нас с берега окликнули на немецком языке: «Стой!» Но мы продолжали ехать, хотя немцы продолжали освещать нас электрическим фонарем и окликивали, но фонарем нас не могли осветить. После этого немцы открыли по нам огонь из автоматов, но в нас не попали, так как было ночью темно. Мы стали продолжать усиленно грести и углубились дальше по озеру. Около 4 часов ночи мы приехали на устье реки Мсты, где нас задержала советская разведка, после чего нас отвели вместе с парнем в штаб нашей части, но я не знаю, какая часть. После нас с ним уже не допрашивали вместе: меня, как красноармейца, допрашивали в особом отделе части, а его я не видал.
Протокол мною прочитан, с моих слов записано верно, в чем и расписываюсь.
Т. Малыгин
Допросил: ст. оперупол. Лысьвенского ГО НКВД1
^ Резолюция на последнем листе внизу: Протокол допроса читал. 10/III-42 г. 21 ч[ас] 45 м[инут]. Помощник военного прокурора Уральского военного округа по Молотовской области военный юрист III-го ранга2.
Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 14691. Л. 16 – 19. Подлинник. Рукопись.
№ 87
30 марта 1942 г.
Начат в 14 час. 20 мин.
Окончен в 15 час. 5 мин.
Вопрос: На предыдущем допросе Вы в своих показаниях указали, что, возвратясь из немецкого плена, Вы допрашивались в особом отделе. Скажите, где находился особый отдел, в котором Вас допрашивали?
Ответ: После возвращения из немецкого плена меня допрашивали в особом отделе, который находился при воинской части на берегу озера Ильмень, название воинской части я не знаю, и где она находится сейчас, для меня не известно.
Вопрос: А номер этой воинской части разве Вам не известен был?
Ответ: Нет, название воинской части и ее номер для меня были не известны, т. к. воинская часть там, на берегу озера Ильмень, была не одна.
Вопрос: А фамилию Вы знаете уполномоченного особого отдела, который Вас допрашивал?
^ Ответ: Нет, фамилию уполномоченного особого отдела я не знаю, знаю, что по званию он был мл. лейтенант государственной безопасности.
Вопрос: Уточните следствию, когда Вы выходили из немецкого плена, при Вас было тогда какое-нибудь огнестрельное оружие?
^ Ответ: Нет, когда я выходил из немецкого плена, оружия у меня при себе не было никакого.
Вопрос: А кто с Вами еще выходил из немецкого плена?
Ответ: Из немецкого плена я выходил один. Сопровождал по озеру Ильмень [меня] один молодой колхозник, а до фронтовой полосы сопровождал старик, у которого меня обнаружили немцы. Других лиц со мной никого не было.
Вопрос: Значит Вы утверждаете, что из немецкого плена Вы выходили и перешли на сторону Красной Армии одни и оружия при Вас не было никакого?
^ Ответ: Да, из немецкого плена я вышел и перешел на сторону Красной Армии один и оружия при мне никакого не было.
Вопрос: Так ли это было в действительности?
Ответ: Да, в действительности это было так. Об этом я говорю правду и прошу мне поверить.
Протокол мне прочитан, ответы записаны с моих слов верно, в чем и расписываюсь.
Т. Малыгин
Допросил: нач. отделения ГО НКВД
мл. лейтенант гос. безопасн.1
Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 14691. Л. 40 – 40 об. Подлинник. Рукопись.
№ 88
31 марта 1942 г.
Начат в 20 час. 45 мин.
Окончен в 22 час. 5 мин.
Вопрос: Из предыдущих Ваших путаных показаний, показаний ряда свидетелей и документов, изъятых у Вас при обыске, следствию вполне стало ясным, что Вы, будучи в плену немецкой армии, последними были завербованы2 и переброшены в тыл Советского Союза для проведения шпионской подрывной работы в пользу немцев.
Скажите, намерены ли Вы по этому вопросу честно следствию давать показания?
Ответ: Я следствию даю показания правдивые, что, будучи в немецком плену, немцами завербован не был, и они меня в тыл Советского Союза не перебрасывали. Кроме этого, задания я от немецкого командования никакого не получал.
Вопрос: В таком случае, по чьему заданию Вы, находясь на свободе и будучи в камере следственно-заключенных, вели антисоветскую пропаганду?
Ответ: Антисоветскую пропаганду, находясь в камере следственно-заключенных и внушая женам красноармейцев за отзыв их мужей из РККА домой, я вел, не придавая [этому] никакого значения, и также не преследовал никакой цели в этом. Но сейчас я понял, что мое внушение женам красноармейцев за отзыв из РККА домой их мужей было в данный момент вредное, и в этом я признаю себя виновным1.
Вопрос: Вы отклоняетесь от правдивого ответа и признаете себя виновным очень скользко. Из материалов предварительного расследования видно, что Вы внушали женам красноармейцев за отзыв их мужей из РККА домой и, находясь в камере следственно-заключенных, среди арестованных дискредитировали сводки Советского информационного бюро и советскую печать по заданию немецкого командования. Так ведь это?
Ответ: Нет. Повторяю еще раз, что задания от немецкого командования я никакого не получал, дискредитировал советскую печать, сводки информационного бюро и внушал женам красноармейцев за отзыв из РККА домой их мужей по своей несознательности и не учитывая последствия этой серьезности2.
Вопрос: Вы все еще продолжаете лгать органам следствия и пытаетесь уйти от дачи правдивых показаний о совершенном Вами преступлении. Рассказывайте конкретно, по чьему заданию Вы вели упомянутую выше антисоветскую пропаганду.
^ Ответ: Повторяю, что задания я ни от кого никакого не получал.
Вопрос: Прекратите свое запирательство!
Ответ: Я не запираюсь, а показываю откровенно.
Вопрос: Откровенности в Ваших показаниях совершенно нет, и Вы, запутавшись в своих лживых показаниях, окончательно встали на путь запирательства. Скажите, все же в дальнейшем Вы намерены давать следствию откровенные правдивые показания или нет?
^ Ответ: Что я показываю органам следствия, это же буду показывать и в дальнейшем. Других показаний я более давать не намерен.
Вопрос: Значит Вы не намерены честно раскаяться перед органами [госбезопасности] и Советской властью и не намерены давать следствию о своем преступлении правдивые показания?
Ответ: Да. Я уже неоднократно заявлял следствию, что кроме того, что я уже показал органам следствия, других показаний давать не намерен, и больше прошу мне эти вопросы не задавать, и отвечать на них я в дальнейшем не буду.
Протокол мною прочитан, ответы записаны с моих слов верно, в чем и расписываюсь.
Т. Малыгин1
Допросил: нач. отделения ГО НКВД
мл. лейтенант государст. безоп.2
^ Резолюция на последнем листе внизу: С показаниями обвиняемого Малыгина ознакомилась в его присутствии. Последний свои показания подтвердил полностью. 1/IV-[1942 г.]. И. о. райпрокурора3.
Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 14691. Л. 47 – 48. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Вторник, 24 Декабря 2013, 01.01.32 | Сообщение # 73 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 89
Из протокола допроса А.П. Топоркова ,
рядового 220 го отдельного инженерно саперного батальона,
в Коми Пермяцком окружном отделе НКГБ Молотовской области
26 января 1946 г.
г. Кудымкар
Молотовской области
Я, ст. следователь Коми-Пермяцкого ОКРО НКГБ лейтенант Томилин, допросил […]5 Топоркова Алексея Павловича.
Об ответственности за дачу ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
Топорков
Вопрос: Расскажите, каким райвоенкоматом Вы были мобилизованы в Красную Армию и в какую часть направлены?
Ответ: 25 июня 1941 года Юрлинским райвоенкоматом я был мобилизован в Красную Армию и направлен в 220-й отдельный инженерно-саперный батальон, который стоял под Великими Луками Калининской области, где я служил до 30 августа 1941 года. Потом попал в плен к немцам.
Вопрос: При каких обстоятельствах и с кем из односельчан Вы были пленены?
Ответ: Примерно 23 – 24 августа 1941 года наш 220-й отдельный инженерно-саперный батальон, где я служил рядовым бойцом, окружили немецкие части. В течение 6 суток мы отбивались, стараясь прорвать кольцо немецкого окружения. Но все это оказалось бесполезно, личный состав много вышел из строя, также были убиты многие из командиров. Числа 28 – 29 августа 1941 года наше управление батальоном по существу уже прекратилось, и закончилось окружение, оставшихся нас в живых немцы подбирали и брали в плен.
Я в числе 6 человек имел намерение скрыться в опушке леса. Но, не доходя до леса, немцы нас догнали двумя танками. Двух из нас убили сразу, а четырех посадили на танк и отвезли километра 2 в расположение немецкой части. Там уже были плененые (наши) около 100 человек. Это было утром, на рассвете.
[Мы] прожили [там] до вечера. Потом стали подходить грузовые автомашины, брали человек по 15 – 20 [и] группами увозили, неизвестно куда. Меня увезли на 3й машине уже ночью также в числе группы [в] 15 человек. Привезли в пригород города Великие Луки, разместили на поле около электростанции. Это поле было обнесено колючей проволокой в один ряд. Здесь мы прожили три дня, после чего нас группами человек по 300 – 500 этапировали пешком дальше. Прошел пешком 30 км, и [мы] остановились в лагере на чистом поле (сопка, оцепленная колючей проволокой в два ряда), где прожили два дня. Потом также пешком [нас] этапировали 30 км до гор. Невель. Здесь в Невеле в лагере пробыл я дней семь (всего я пробыл в плену 13 – 14 дней), потом совершил побег.
Вместе со мной попали в плен из знакомых односельчан Носков Афанасий Иванович, примерно 1911 г. рождения, уроженец дер. Носковой Юрлинского с/сов. и района; Пикулев Семен Федорович, 1910 г. рождения, уроженец дер. Носковой Юрлинского с/сов. и района. С этими товарищами нас поймали немцы у опушки леса, посадили на танк и привезли в расположение немецкой части. Четвертый товарищ среди нас был незнакомый [мне], и двое убитых немцами тоже были незнакомые, они даже и не служили в нашем инженерно-саперном батальоне. В промежутке между Великими Луками и Невелем я встретил знакомого Сакулина Андрея Григорьевича, 1913 г. рождения, уроженца завода Майкор Чермозского района. Больше из знакомых никого со мной в плену не было. Носкова А.И. и Пикулева С.Ф. немцы увезли из гор. Великие Луки неизвестно куда, и о дальнейшей судьбе их мне не известно. […]
Вопрос: Допрашивались ли Вы немцами?
Ответ: За период [моего] пребывания в плену немцы ни разу меня не допрашивали, из моих знакомых также никого не допрашивали.
Вопрос: При каких обстоятельствах и с кем Вы сбежали из Невельского лагеря?
Ответ: Из Невельского лагеря я сбежал вместе с Сакулиным Андреем Григорьевичем при следующих обстоятельствах. Лагерь был в пригороде гор. Невель в открытом поле; были и бараки, но мы в них не жили, [они были] обнесены в два ряда колючей проволокой, на концах [стояли] вышки, где стояла охрана немцев, к ночи выставляли дополнительный караул. К побегу мы готовились три дня, просматривали удобную местность. Ночью подползли к колючей проволоке (изгороди), приподняли [ее] и [по]очередно выползли. После этого отошли от лагеря километра 2, достали в частном огороде картошек, помидоров, отошли в лес, где прожили до утра.
С собой нам попала небольшого масштаба карта, по которой ориентироваться было очень трудно. Так что вначале шли наугад целые сутки. В одной из деревень вечером зашли в дом, где жила старушка и еще кто-то (женщины), которая нам дала по куску хлеба и посоветовала дойти в д. Локтево, что в 3-х км, и найти мужиков. Действительно, мы нашли в д. Локтево крайний дом, где жил старик с сыном (инвалид с финской войны1), который дал нам направление до города Торопец.
В пути мы двигались очень медленно; бывало, что в глухом лесу находились по 5 суток. Но, не доходя до линии фронта км 50, мы встретили в лесу партизан. Командир партизанского отряда нас подробно расспросил и даже задавался вопросом, почему мы не в партизанском отряде. Мы ему ответили, что партизанский отряд встречаем впервые. Потом [он] нам посоветовал остаться при отряде дня на два в виду того, что ожидаются изменения в боевой обстановке. Мы прожили в окружности этой местности 4 дня. Потом командир партизанского отряда поставил нам задачей во что бы то ни стало перейти линию фронта, что в этом он нам поможет. И, действительно, нам помог.
В этот момент части нашей Красной Армии как раз перешли в наступление, прорвали линию обороны, и мы невредимые перешли к нашим в районе между городом Торопец и Осташков. [Мы] заявились в штаб к начальнику, который сказал, что «идите в гор. Осташков, там есть сборный пункт». Мы заявились [в Осташков], где [нас] зарегистрировали, оформили эшелоны и увезли в гор. Грязовец, где был специально сборный пункт. Там нас допрашивали с целью проверки, потом отправили в Марийскую АССР в 40-ю запасную стрелковую бригаду. Отсюда вместе с Сакулиным А.Г. нас [сначала] отправили в гор. Ленинград в запасной полк; отсюда направили в 142-ю Краснознаменную стрелковую дивизию и на Ленинградский фронт, Карельский перешеек, в 588-й стрелковый полк, где [я] служил до демобилизации, т. е. до сентября месяца 1945 года.
Из немецкого плена я перешел к своим в январе месяце 1942 года.
Вопрос: Где Вы проживали и чем занимались после побега из Невельских лагерей?
^ Ответ: Постоянно я и Сакулин А.Г. нигде не проживали, а постоянно продвигались глухими дорогами к линии фронта.
Вопрос: За время нахождения на территории, занятой немцами, сколько раз Вы задерживались немецкими властями?
Ответ: За время нахождения на территории, занятой немцами, ни один раз ни я, ни Сакулин никем не задерживались. Кроме как были два случая: встречались в двух деревнях немецкие вставленники2-старосты, которые предлагали настойчиво нам сдаться немцам; но мы же, не дожидаясь задержания, уходили дальше.
Вопрос: Выше Вы показали, что встречались с партизанским отрядом. Расскажите, почему Вы не вступили в партизанский отряд.
Ответ: Когда командир партизанского отряда расспрашивал нас, то спросил: «Где ваши винтовки?». Мы ответили, что бежали из немецкого лагеря, винтовок у нас нет. После этого он нам сказал, что нужно переходить линию фронта и пробраться к частям Красной Армии. А о том, чтобы остаться в партизанском отряде, разговоров на эту тему не велось. Также и мы этим вопросом не задавались. […]
Вопрос: Что еще можете добавить?
Ответ: Я считаю [необходимым] исправить неверно записанное в протоколе о том, что Носкова А.И. и Пикулева С.Ф. немцы увезли из гор. Великие Луки неизвестно куда. На самом же деле Носкова Афанасия Ивановича немцы увезли из Великих Лук неизвестно для меня куда, а Пикулев Семен Федорович остался от меня в Невельском лагере, откуда я и Сакулин А.Г. совершили побег. В Невельском лагере я лично обращался к Пикулеву, что не лучше ли было бы уходить отсюда, бежать. Но он мне на это ничего не ответил, и после нашего побега Пикулев остался в Невельском лагере.
Протокол мне зачитан, записано с моих слов верно
Топорков
Допросил: ст. следователь К[оми]-Пермяцкого ОКРО НКГБ
лейтенант Томилин
Д. 4437. Л. 1 – 3 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Среда, 25 Декабря 2013, 21.30.28 | Сообщение # 74 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 90
Из протокола допроса В.А. Швалева,
рядового 717 го стрелкового полка 170 й стрелковой дивизии,
в Бардымском РО МГБ Молотовской области
21 марта 1950 г.
с. Барда
Бардымского района
Молотовской области
Я, о/упол. Бардымского РО МГБ л-т Ширинкин, 21 марта 1950 года допросил
Швалева Василия Андреевича, 1915 года рождения, урож. д. Шипа Бардымского р-на Молотов[ской] обл., проживающего там же, происходит из семьи крестьян-середняков, русский, б/п, имеет состав семьи три человека, работает в колхозе им. Молотова рядовым колхозником. С сентября1 1941 года по май 1945 года находился в плену у немцев.
Об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от показаний по ст. 92 и 95 УК РСФСР предупрежден
В. Швалев
Вопрос: Скажите, когда, где и каким военкоматом вы были приняты в Советскую Армию.
^ Ответ: В Советскую Армию я был призван Бардымским РВК 24 июня 1941 года.
Вопрос: Где вы проходили службу в Советской Армии?
Ответ: Из Бардымского РВК нас командой направили в 12-й артполк, который дислоцировался в г. Молотов в Красных казармах. 11 июля 1941 года мы всем полком без материальной части погрузились в эшелон и были направлены на Западный фронт под г. Великие Луки. Но, не доехав до ст. Торопец, [мы] выгрузились и пешком пришли в г. Великие Луки. Пробыв [здесь] два дня, [мы] получили приказ сдать боеприпасы и отойти снова на ст. Торопец. Не доходя его, на одной станции снова получили боеприпасы, но в пути с дороги сбились и пришли в г. Ново-Сокольники Калининской области, где были переданы на пополнение 717-го полка 170-й стрелковой дивизии и были направлены, т. е. заняли оборону юго-западнее г. Ново-Сокольники.
Простояли один день в обороне; вечером же был дан приказ отойти по направлению [к] г. Великие Луки. Пройдя всю ночь, а утром в 10 часов столкнулись с передовыми немецкими частями. Следует отметить, что мы шли всей дивизией и не соблюдали маскировки. Немцы же нас в лощине атаковали, и вся наша часть была разбита, создалась паника, командиров не было.
Мы группой человек восемь прошли еще два лога, зашли в лес, где встретили мл. политрука. Он был не нашей части. Последний нам сказал, что он будет командиром и вместе будем выходить из окружения. Наступала уже ночь, [мы] подошли к озеру. Политрук нам сказал, что отдохнем два часа и пойдем дальше. Мы были утомленные и быстро проснулись2; когда же проснулись, политрука уже не было, и мы остались без командира. Решили пробираться к своим мелкими группами.
Я остался с двумя товарищами из нашего района: Ефимов Степан Павлович из д. Ключики Бардымского р-на и Копытов Иван Степанович, тоже из нашего района. И втроем решили пробираться к своим. Пробыв в окружении с месяц, закопав в землю винтовки и патроны, решили переодеться в гражданскую одежу и пробираться к своим. Пришли в одну деревню, название ее не помню; у одного крестьянина, фамилию которого также не помню, сменяли обмундирование на гражданское [платье] и пошли дальше. Под вечер пришли к одной деревне, название ее восстановить не могу в памяти. Сразу же при входе в деревню к нам подошли три вооруженных полицая и нас арестовали. Это было 29 – 30 августа 1941 года. [Нас] посадили и заперли в амбар, а утром передали немцам. […]1
Вопрос: Обыск и допрос немцы производили?
^ Ответ: Обыск у нас был уже в комендатуре в г. Ново-Сокольники, тут же нас немцы допрашивали.
Вопрос: О чем вас спрашивали немцы во время допроса?
Ответ: Немцы спрашивали фамилию, имя и место рождения, а также профессию.
^ Вопрос: Продолжайте показания.
Ответ: Из этой деревни немцы нас направили в г. Ново-Сокольники, расстояние от деревни было 8 км, где допросили и направили в лагерь, где уже было 200 – 300 человек наших в/пленных. В этом лагере я пробыл до января 1942 года. В январе 1942 года нас этапировали в лагерь [на] ст. Идрица Калининской области, где [я] пробыл с января 1942 г. до августа 1942 г. В августе 1942 г. нас группой в 50 человек направили в лагерь [в] совхоз «Стадник» Ленинградской области; пробыл в этом лагере до 1 марта 1943 г. […]
Вопрос: Находясь в этих лагерях, вы подвергались допросам и арестам и меняли ли свою фамилию?
^ Ответ: Арестам и допросам не подвергался и свою фамилию не изменял.
Вопрос: Продолжайте показания.
Ответ: 1 марта 1943 года я и двое товарищей из лагеря бежали.
Вопрос: Назовите фамилии товарищей и адреса [тех], которые с вами бежали из лагеря.
^ Ответ: Со мной бежали Самовтор Никита Андреевич и Петр, уроженец г. Волхова, фамилию его я не знаю.
Вопрос: Расскажите обстоятельства побега из этого лагеря.
Ответ: Я в лагерь «Стадник» прибыл в августе 1942 года. Здесь я познакомился с Самовтором Никитой Андреевичем; он уроженец Украины, но еще до войны проживал в Кингисеппском или Сланцевском районе Ленинградской обл.; последний имел специальность печника. Однажды приходят немцы и спрашивают, кто может класть печи. Самовтор же ответил, что он печник, а меня взял в помощники. И мы вдвоем начали ходить по баракам, ремонтировать печи. Немцы нас расконвоировали, т. к. мы ходили и ремонтировали печи вне лагеря на подсобном хозяйстве. И 1 марта 1943 года, уйдя работать на подсобное х[озяйст]во, [мы] из лагеря бежали в направлении г. Ленинграда, где хотели пробраться к своим.
^ Вопрос: Продолжайте показания.
Ответ: Бежав из лагеря, мы дошли до Сланцевского р-на Ленинградской обл. В одной деревне, название которой сейчас восстановить в памяти не могу, зашли в сарай и заснули; проснулись, [когда] на улице уже было светло. Мы хотели пройти в другую деревню незамеченными, но нас заметили и начали нас преследовать. Нас догнали на лошадях полицаи и увели в штаб карательного отряда за 5 км от этой деревни. В отряде нас посадили на лошадь и повезли в тюрьму в райцентр Сланцы, и посадили в тюрьму. На третий день [нас] повели на допросы.
Вопрос: Кто допрашивал вас, о чем?
Ответ: Допрашивал немец через переводчика; спрашивали, откуда мы бежали и не партизаны ли мы.
Вопрос: На допросах вы фамилию не меняли?
^ Ответ: Нет, не менял.
Вопрос: Продолжайте показания.
Ответ: Пробыв в этой тюрьме две недели, были все трое поездом под охраной направлены в г. Тапа (Эстонская ССР), где были помещены в особый барак, т. к. все находились в нем подследственные.
Вопрос: В лагере г. Тапа [вы] подвергались арестам и допросам?
Ответ: Да, в этом лагере меня допрашивали два раза, и во время второго допроса мне объявили, что за побег меня посадят в одиночную камеру на 21 сутки.
Вопрос: О чем спрашивали вас немцы и меняли ли вы свою фамилию?
^ Ответ: Немцы спрашивали, откуда я бежал и не партизан ли я. Фамилию я не изменял.
Вопрос: Продолжайте показания.
Ответ: Просидев в одиночной камере 21 сутки, я был направлен в еврейский барак. Пробыв два месяца в лагере Тапа и работая на разных работах, я был этапирован в Норвегию в лагерь Шторволен или Шторвалт.
Вопрос: В Норвегию были этапированы пароходом?
^ Ответ: До Штеттина ехали эшелоном, а в Штеттине [нас] погрузили на пароход. […]
Вопрос: Продолжайте показания.
Ответ: По прибытию в лагерь Шторвалт я [там был] до окончания войны.
Вопрос: Чем занимались в этом лагере?
Ответ: Работали исключительно на строительстве железной дороги.
Вопрос: В лагере Шторвальт вы допрашивались администрацией лагеря?
^ Ответ: Нет, не допрашивался. […]
Вопрос: Какими войсками были освобождены из лагеря?
Ответ: Нас освободила норвежская армия и передала нашему командованию.
Вопрос: Норвежцы вас допрашивали?
Ответ: Нет, не допрашивали.
Вопрос: Где проходили госпроверку?
Ответ: Я проходил госпроверку в г. Мурманске.
Вопрос: За время пребывания в плену у немцев вы служили в немецких формированиях?
^ Ответ: Нет, не служил.
Вопрос: Чем желаете пополнить свои показания?
Ответ: Показания пополнить не могу.
Протокол допроса с моих слов записан верно, мне прочитан вслух, в чем и расписуюсь
В. Швалев
Допросил: о/упол. Бардымского РО МГБ
л-т Ширинкин
Д. 4927. Л. 2 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Среда, 25 Декабря 2013, 21.34.33 | Сообщение # 75 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 91
Из протокола допроса Т. Хохматова,
младшего сержанта 3909 й мотомеханизированной части,
в Кочевском РО МГБ Молотовской области
16 февраля 1949 г.
с. Кочево
Кочевского района
Молотовской области
Начат в 16 час. 00 мин.
Окончен в 19 час. 00 мин.
Я, оперуполномоченный Кочевского РО МГБ Белавин, допросил в качестве свидетеля Хохматова Тагая. […]2
Об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от показаний по ст. 95 и 92 УК РСФСР предупрежден
Хохматов
Вопрос: Расскажите ваши автобиографические данные.
Ответ: Родился в 1917 г. в с. Древний Маликан, Даштиджумском с/совете, Больджуанском р-не Кулябской обл. Таджикс[кой] ССР. Впоследствии совместно с семьей переехали [в] Пархарский р-н, с/сов. Деканарик той же Кулябинской области. С 1934 г. по 1937 г. учился в Деканарикской нач[альной] школе. До 1939 года, т. е. до призыва в РККА, работал в хлопководческом колхозе счетчиком. Мой отец Сакинов Хохмат был крестьянином-бедняком. Кроме него из родственников имею брата Хохматова Султана, [в] настоящее время служит в Советской Армии, сестру Хохматову Кимат. Сестра и отец проживают [в] Пархарском р-не, с/сов. Деканарик.
В Советской Армии служил [в] 64-м отдельном пулеметном батальоне при 6-й армии на границе Бессарабии, а впоследствии, с 1940 года, в бессарабском городе Саратовский. С января 1941 года был переведен [в] мотомехчасть № 3909, в составе которой и воевал против немцев. В августе 1941 года в районе г. Винницы был пленен немцами.
Вопрос: Когда, где, при каких обстоятельствах вы были пленены немцами?
Ответ: Как я уже показал, что в плен попал в августе 1941 года в районе г. Винницы. Примерно к 20 августа г. Винница был полностью окружен, и фронт двинулся на восток. Наш батальон как держал оборону с западной стороны города, так там и остался в окружении. После этого примерно через пять дней немецкие войска пошли на уничтожение нашего батальона, и перед вечером им удалось захватить все наши машины, которые находились ближе к городу. Командир батальона, майор, оборону приказал оставить, а сам от нас скрылся.
Под командованием помощника ком. батальона в звании лейтенанта, фамилию не помню, мы начали пробиваться на восток, где дошли до реки, но перейти нам ее не удалось, так как столкнулись на речке с немцами. Тогда мы свернули в один из населенных пунктов в районе города Винницы, на южной окраине, где заняли оборону. Но были полностью окружены, и [немцы] захватили нас в плен. Наша группа [была] в составе 10 человек. Во время пленения все у себя имели винтовки или пулеметы, но запаса патронов не было. Я имел две гранаты, но запалов не имел.
Вопрос: В каких лагерях находились, будучи в плену, чем там занимались и кто может подтвердить ваши показания?
Ответ: Как попали в плен, нас оставили в городе Винница на аэродроме, где [мы] находились около трех месяцев, нигде не работали. Из г. Винницы нас отправили в лагерь военнопленных в г. Проскуров, где находились до января 1944 года, под сильной охраной работали на ж.-д. станции чернорабочими. С приближением фронта нас посадили в вагоны и направили во Францию в лагерь в/п Левен, где [мы] работали по выгрузке угля. Находились в этом лагере около трех месяцев. После [этого] нас группами погнали на ремонт дорог, вначале на территории Франции, а впоследствии, с открытием второго фронта, к бельгийской границе и на территорию Бельгии.
Примерно в сентябре месяце 1944 года во время большой суматохи по передвижению на дороге, где мы работали, в ночное время нам удалось от немцев сбежать. Около месяца [мы] скрывались у бельгийских крестьян в подвале. Примерно в октябре месяце в г. Ашхот, где мы скрывались, прибыли американские войска. А через месяц нас из г. Ашхот направили в лагерь Турцен около Брюсселя. И в мае 1945 г. нас перебросили во Францию в г. Литуж, откуда [мы] и были репатриированы.
Мои показания по данному вопросу могут подтвердить: Пшеницын Владимир, примерно с 1917 г. [рождения], русский, с которым мы вместе находились по прибытии во Францию; Шкурлаев, примерно с 1915 г. [рождения], из Узбекистана, с которым мы вместе сбежали от немцев и скрывались у бельгийцев. Больше припомнить никого не могу.
Вопрос: Кого знаете из изменников и предателей Родины?
^ Ответ: Изменников и предателей Родины я никого не знаю. […]
Вопрос: Что еще желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить к своим показаниям больше ничего не могу.
Протокол с моих слов записан верно и мною прочитан. К сему и расписуюсь
Хохматов
Допросил: о/уполномоченный Кочевского РО МГБ
Белавин
Д. 4696. Л. 1 – 2 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Среда, 25 Декабря 2013, 21.35.50 | Сообщение # 76 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 92
Автобиография Ф.Н. Кустова,
лейтенанта 46 го стрелкового полка 3 й особой стрелковой бригады
[Не ранее июля 1945 г.]1
Кустов Федор Николаевич, родился 29 апреля 1916 года [в с.] Елово Молотовской области в семье рабочего Николая Андреевича Кустова, проживавшего в [с.] Елово Молотовской области, занимавшегося до 1917 года – рабочий, после 1917 года – рабочий Еловской типографии. С сентября 1924 года по июнь 1931 года учился в неполной средней школе [в с.] Елово Молотовской области, закончил семилетку. С сентября 1931 года по декабрь 1933 года учился в Молотовской школе ФЗУ. 1 декабря 1933 года закончил школу ФЗУ (факультет, [где получил специальнсть] электромонтера). С 1933 года декабря м-ца работал на заводе [№] 1722, электроцех, и одновременно учился в Молотовском машиностроительном техникуме, электротехнический факультет, вечерний курс, который закончил в июне 1937 года. С 1937 года июля м-ца работал мастером электроцеха, завод «Красный строитель»3.
24 сентября 1938 года по приказу НКО был призван в ряды РККА, [проходил службу в] гор. Благовещенск, 216-й СП. Служил в 216-м СП по 15 января 1940 года (клубный работник). 1 февраля 1940 года был послан учиться [в] военное училище [в] г. Камышлов (Урал). С 1 февраля 1940 г. по 12 июня 1941 года учился в Камышловском пехотном училище, которое закончил [в] 1941 году 12 июня, и был послан на службу в Прибалтийский в/округ со званием лейтенант. [Служил на] острове Эзель [в] 46-м СП 3-й ОСБ, 1-й батальон, 2-я рота, командиром 1-го взвода до 18 августа 1941 года. С 18 августа 1941 г. – командир особого отряда (десантная группа, район Виртсу). 3 сентября 1941 [г.] при обстоятельствах тяжелого ранения был пленен.
Кустов
Д. 2792. Л. 6 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
№ 93
Объяснительная записка Ф.Н. Кустова
об обстоятельствах пленения и нахождении в плену2
[Не ранее июля 1945 г.]3
Я, Кустов Федор Николаевич, 18 августа 1941 г. по приказу командующего островами Эзель и Даго генерал-майора Елисеева в числе десантной группы 1 го батальона был высажен на материк в район Виртсу. Высадку десанта произвели успешно под прикрытием темноты ночью, с 18 на 19 августа. Нашей десантной группой было занято побережье [в районе] Виртсу. Утром 19 августа после закрепления побережья мы перешли в наступление в направлении Таллинского тракта против в несколько [раз] превосходящих сил противника. В результате 5-дневных ожесточенных боев мы продвинулись в район Лихулы и овладели им. Ведя наступление, подкреплений и пополнений своих подразделений мы не вели, так как тыловых резервов не имели. И при занятии Лихулы дальнейшее наступление было невозможно.
Противник в результате 5-дневных боев, подтянув большое количество армии, а также техники (как-то: танки, самолеты, которых мы не имели), 24 августа утром должен был перейти в наступление, предварительно отрезав нас на перекрестке дорог Таллин – Пярну. [Дальше он планировал] развивать наступление по побережью Финского залива в направлении Виртсу с целью уничтожения наших тылов и отреза наших передовых частей от острова Эзель, находившихся уже в районе Лихулы. Вторая группа противника, развивая свое наступление по побережью Финского залива в противоположную сторону, на восток, имела целью нанесение удара нашим передовым подразделениям в правый фланг с целью их уничтожения. Выполнить свой план фашистам не удалось.
Получив сведения своей разведки, наши подразделения получили приказ от подполковника Клюмикова прорвать линию фронта и уйти от флангового удара и соединиться со своими тылами. Приказ был выполнен. Прорвав фронт, замыкающий фашистской группой, [наши части] вышли западнее перекрестка дорог Пярну – Таллин.
Нужно было выполнить ответственнейшую задачу: опередить наступающего врага в направлении Виртсу по побережью Финского залива, нанести значительный удар и сдерживать наступление до отхода наших главных сил на остров Эзель. Для выполнения этой задачи был сформирован особый отряд, командиром которого был назначен я. Выполняя приказ, опередив врага, выйдя на побережье Финского залива, первый бой [отряд] разыграл с хода, разбив его передовое подразделение. Я занял оборону и сдерживал наступление врага в течение 5ти дней – с 28 августа по 2 сентября. Я дал возможность нашим передовым и главным силам эвакуироваться на Эзель. Пути отхода моему маленькому отряду не было, так как с трех сторон была вода (море), а враг все с большими силами пехоты, авиации вел яростные атаки на наши позиции. В результате 5-дневной геройской обороны моего отряда 2 сентября примерно [в] 4 часа дня мой отряд погиб смертью храбрых за Родину. Я остался на поле боя тяжело раненым.
В результате [я] был пленен в бессознании и доставлен в лазарет г. Пярну, что подтвердят доктора Малчевский, Мычигин, санитары Смирнов, Мошков. В лазарете г. Пярну при лагере находился с 3 сентября 1941 года по 4 мая 1942 г.
4 мая 1942 года [я совершил] побег. 17 мая 1942 г. был пойман, подвергся избиениям, карцерному заключению [на] 25 суток. С 12 июня 1942 года по 9 июля 1942 года– лазарет при лагере [в] Пярну1.
9 июля 1942 года [я совершил] побег. 26 июля [был] пойман на западном берегу озера Чудского, местечко Мустла. Был доставлен в лагерь, подвергался избиениям, голодному карцерному заключению [на] 1 месяц, до 26 августа 1942 года. С 26 августа 1942 года по 6 октября [1942 г.] – лазарет в/пленных [в] Пярну.
С 6 октября 1942 года по 4 января 1944 года [находился в] лагере Пярну. 4 января 1944 года [я совершил] побег. 7 января 1944 года [был] пойман, подвергался избиениям. С 17 января 1944 года по 26 февраля 1944 [г.] – Пярновская тюрьма, с 26 февраля по 22 мая – карцер Филин (лагерь).
22 мая 1944 года в особом вагоне в раздетом состоянии был сослан в Норвегию в штрафлагерь, куда прибыл 1 июля 1944 года через лагеря Кенигсберг, Ламсдорф, Гамерштейн, в которых был не больше 5 – 6 дней. 1 июля прибыл [в] Лиллехаммер (Норвегия), где находился по 24 июля 1944 года. 24 июля был послан в штрафлагерь Рингебу на земляные работы, где находился по день освобождения 9 мая 1945 года.
Кустов2
Д. 2792. Л. 3 – 5 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Среда, 25 Декабря 2013, 21.40.37 | Сообщение # 77 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 94
Из автобиографии С.А. Ширяева, младшего лейтенанта,
адъютанта 2 го разряда коменданта гарнизона г. Таллин
17 ноября 1945 г.
Я, Ширяев Семен Андреевич, родился в 1915 году 31 августа в семье крестьянина-середняка, [место рождения –] Вологодская обл., Вохомский район, Семеновский с/совет, дер. Емское. Родители: отец Ширяев Андрей Никифорович, мать Ширяева Мария Яковлевна. До революции 1917 года и после революции до 1930 года [они] занимались единоличным сельским хозяйством, в 1930 году вступили в колхоз, где и работают по настоящее время (Вологодская обл., Вохомский район, Семеновский с/совет, колхоз «Красная Вохма»). […]1 Я в 1929 г. кончил Семеновскую сельскую школу. В 1930 году поступил в школу ФЗУ водного транспорта [в] г. Котлас Архангельской области.
После учебы в 1932 году уехал на Урал к брату. Первое время несколько м-цев работал учеником счетовода при столовой треста Нарпит. Потом по собственному желанию перешел работать в Кржижановское отделение связи, где и проработал 4 года, начиная с письмоносца в 1932 г. и кончая зав. газ[етным] узлом «Союзпечати» в 1936 году. [В] 1934 году кончил курсы при Учебном комбинате связи [в] г. Свердловск на зав. почтой.
В октябре м-це 1936 [г.] Кизеловским РВК призван в ряды РККА на действительную военную службу. С октября 1936 года по июнь 1938 г. служил в 33-м стр. полку 11-й стр. див. ЛВО. Первый год службы служил в роте связи радистом, на второй год был переведен в штаб полка писарем в продотдел, где и прослужил по июнь м-ц 1938 года. С июня 1938 года по 1 февраля 1939 г. учился на основном курсе Ленинградского пехотного училища им. С.М. Кирова. С 1го февраля был переведен на ускоренный курс и 1 сентября 1939 года был выпущен из училища со званием мл. лейтенанта в должности ком. пул. взвода пул. роты. С училища был направлен в г. Петрозаводск для прохождения дальнейшей службы в 167-й стр. полк стр. д., откуда был направлен в г. Череповец для формирования части из запаса, где и командовал спецподразделением.
В октябре м-це соединение было сформировано, и эшелонами [мы] доехали до Лодейного Поля, откуда маршем прошли через Карелию к финской границе и сосредоточились в районе Погран Колдушь, Канабра. Перед началом выступления командованием полка [я] был назначен ком. разведвзвода разведроты полка. В этой должности воевал до 15/II-1940 г. 15/II-40 [г.] был сильно ранен: осколком разорвало живот, прострелило насквозь правое бедро, и пуля размозжила правое яйцо. Без памяти был взят с поля боя и был вывезен в передовой госпиталь, г. Питкяранта, откуда был вывезен в г. Петрозаводск. После сложных операций на самолете [был] отправлен в г. Ленинград и там находился на излечении в госпиталях по октябрь 1940 г.
В октябре м-це прошел окружную медкомиссию, где получил заключение: «временно к строевой службе не годен» (по ст. 9, не помню), «годен с использованием на административно-хоз. должностях». Стр. отд. штаба ЛВО меня направил в особую отд. бригаду, которая находилась в Эстонии на островах Даго и Эзель в распоряжении штаба КБФ. Я с командировочным предписанием явился в штаб КБФ, г. Таллин, 14 октября 1940 г. Н-к строевого управления штаба КБФ назначил меня на должность н-ка гарнизонной гауптвахты флота, где [я] и работал с 14 октября 1940 г. по 22 июня 1941 года. С 22 июня по 28 августа 1941 года работал адъютантом 2 разряда коменданта гарнизона г. Таллин генерал-майора берег[овой]. службы тов. Конышева.
28 августа 1941 г. гор. Таллин был сдан. Штабы, наркоматы, управ[ление] организаций города и часть войск, которые успели погрузиться на транспорты и корабли в/флота, отошли в море. Оборона города, госпиталя, комендантская служба собрались в 5 ч. утра в Бекерскую гавань. Отступать было не на чем. Был произведен митинг, где было решено идти на прорыв, через тыл и фронт мелкими группами пробиваться к своим войскам.
5 сентября 1941 г. в районе г. Нарвы на хуторах в 4 часа ночи во время сна в сарае после короткого боя [были] взяты в плен я, адъютант 1го разряда коменданта гарнизона капитан Кузякин; ком. 1-й роты 31-го стр. б-на коменданта гарнизона лейтенант Совков и группа в количестве 5 человек красноармейцев и краснофл[отцев]. Рядовой состав был сразу же отделен. [Мы] просидели 3 дня в сарае на хуторе, потом на машине под конвоем солдат [нас] привезли в г. Таллин на Вышгород, где [я] пробыл 4 или 5 дней.
Потом отправили в колонне в г. Панду, где [я] пробыл 3 дня. Потом вывезли по узкоколейке в закрытых вагонах в лагерь [в г.] Вильянди, где находился около 20 дней. И в октябре 1941 года [меня] вывезли в сборный лагерь (Восточная Пруссия, г. Тильзит), где и находился по 10 мая 1942 года.
13 мая 1942 [г.] при отправке на французскую границу на шахты бежал в районе участка г. Торн – Позен, не доезжая до ст. Гнезен. 27 мая 1942 г. [был] пойман, ссажен с в[оенного]/эшелона в г. Варшава на товарной станции. И в начале июня 1942 г. привезен в г. Берлин и посажен в след[ственную] тюрьму Потсдам, где просидел в одиночной камере № 16 3 недели. Один раз [меня] допрашивали, 2 раза по 25 палок били. Но 1го июля отправили в штрафлагерь на 8 недель за побег (в Заксенхаузен), где и просидел по 19 сентября 1942 г.
19 сентября 1942 [г. меня] отправили на арбайзам1 (биржу труда), [в] Берлин, [на] Александерплац, откуда и направили как цивильного рабочего под конвоем на заводы [в] Ораниенбург, где и работал в качестве рабочего на разных работах по март м-ц 1945 года. В марте 1945 г. заводы и лагеря – все сгорело, [их] разбомбили. И нас, оставшихся в живых, передали в распоряжение арбайт фронта2. [Нас] согнали в один лагерь с разбитых заводов и гоняли под конвоем на окопы. В середине марта часть [из] нас вывезли на окопы в район Веймар – Эрфурт – Гота. [Мы] жили в г. Эрфурте в лагере. 11/4 1945 [г. нас] освободили наши союзные войска в г. Эрфурте.
С 11/4 по 27/5 1945 [г. я] находился в одном сборном русском лагере в г. Эрфурте, командовал ротой репатриантов. С 3/6 по 2/7 [находился] в лагере Риза № 255, не работал. С 7/7 по 25/9 – в лагере Бреслау [№] 278, [был] н-ком эшелона по отправке репатриированных граждан. С 26/9 по 12/10 [находился] в г. Оппельн, лагерь [№] 281, не работал. 23/10-1945 [г.] прибыл [в] 357-й ЗСП 14-й ЗСД.
С.А. Ширяев
Д. 5018. Л. 3 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Среда, 25 Декабря 2013, 21.43.54 | Сообщение # 78 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 95
Протокол допроса В.П. Кривощекова ,
ефрейтора 638 го стрелкового полка 115 й стрелковой дивизии,
в лагерном отделении № 10 спецлагеря № 0302
15 декабря 1944 г.
г. Кизел
Молотовской области
1944 года декабря 15 дня я, оперуполномоченный ОКР «Смерш» УралВО гв. ст. лейтенант Круглов, допросил сего числа Кривощекова Василия Павловича.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
В.П. Кривощеков
Вопрос: Когда вы были призваны в Красную Армию и в каких частях служили до момента попадения в плен к противнику?
Ответ: Я был призван в сентябре месяце 1940 года в 638-й стрелковый полк 115-й стрелковой дивизии, в котором прослужил до момента взятия в плен к противнику.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы попали в плен к противнику?
Ответ: В плен к противнику я попал 6 сентября 1941 года при следующих обстоятельствах. 27 июня 1941 года 638-й стрелковый полк вступил в бои с финскими войсками на участке Энсо – Карельский перешеек. До конца июля 1941 года 638-й полк, в котором служил я, занимал оборону до момента отхода полка на новый участок обороны – к г. Выборгу. 10 – 12 августа 1941 года 115-я дивизия пошла в наступление. [Мы] продвинулись в направлении Кексгольма на 5 километров, где держали оборону до 27 августа 1941 года. В 10 часов утра 27 августа 1941 года командир минометной роты, в которой я служил, сказал: «Мы окружены». Ночью на 28 августа нам объявили: «Мы окружены, спасайся, кто как может». Мы побросали всю матчасть и стали двигаться в направлении к городу Ленинграду.
Я продвигался с конной разведкой полка. В одном лесу мы были обстреляны финнами, которых оттеснили и стали продолжать движение. Вечером 28 августа наша конная разведка, в которой я двигался на лошади, соединилась с частями 43-й стрелковой дивизии, и [мы] стали лесом двигаться лесными дорогами в сторону Ленинграда. Пехота 638-го СП двигалась вслед за нами. В одном месте начальник штаба 638-го СП приказал личному составу 638-го полка двигаться вправо. В одном из боев личный состав 638-го полка был рассеян финскими войсками.
Я стал продвигаться с группой в 60 – 70 ч[еловек]. В одном месте мы, четыре человека, хотели пересечь дорогу, но были замечены финнами. Дойдя до реки, перешли ее и соединились с другой группой [в] 4 человека. Нас стало 8 человек. В одном месте возле железной дороги мы решили накопать картофеля, но в этот момент из леса выбегают 15 человек финских автоматчиков с криками «Русь, руки вверх!». Мы были ими взяты в плен.
Пленных нас [группой] в 30 человек направили на Выборг сопровождать лошадей. Из Выборга я с группой в 100 человек был направлен на ст. Энсо. Будучи в лагере на Энсо, я с 3-мя бойцами делаю побег. Но, пройдя 100 километров, у р. Вуокса были задержаны и доставлены в лагерь Кивенанс, охрана которого состояла из полицейских. В этом лагере на меня заполнили карточку военнопленного, дали номер 8946, сфотографировали. Пробыв в этом лагере 3,5 месяца, нас отправили в Выборг. Из Выборга с группой в 50 человек военнопленных [я] был отправлен в Кексгольм, где я находился до июля 1944 года, работая грузчиком на автомашине. 3,5 месяца в 1944 году я находился на крестьянских работах у финского помещика в м. Суомиссалми. С крестьянских работ 18 октября прибыл в Ханко, откуда прибыл в Советский Союз после перемирия СССР с Финляндией1.
Вопрос: Сколько раз и о чем вас допрашивали в финском плену?
Ответ: Меня допрашивали в плену 2 раза. Оба раза финские офицеры, которые заполняли карточки военнопленного.
Протокол допроса с моих слов записан правильно и мне прочитан
В.П. Кривощеков2
Допросил: оперупол. ОКР «Смерш» УралВО
гв. ст. л-т Круглов
Д. 2687. Л. 3 – 4. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Среда, 25 Декабря 2013, 21.45.25 | Сообщение # 79 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 96
Протокол допроса И.И. Базанова,
рядового 576 го стрелкового полка 115 й стрелковой дивизии,
в отделе контрразведки «Смерш» спецлагеря № 205
16 ноября 1944 г.
Я, ст. оперуполном. ОКР «Смерш» с/л [№] 205 капитан1 …, допросил бывшего военнослужащего:
Базанов Иван Иванович, 1909 года рожления, образование 2 класса, беспартийный, соц[иальное] происхождение – из крестьян-середняков, соцположение – колхозник, по национальности русский, женатый, уроженец Молотовской области, станции Верещагино, район Сива2, село Новомихайловка, деревня Лабутята, со слов ранее не судим, за границей не проживал, ранее в Красной Армии не служил.
Об ответственности за дачу ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
^ Базанов
Вопрос: Где проживали и чем занимались до Отечественной войны?
Ответ: До начала Отечественной войны проживал в селе Новомихайловка и все время работал в колхозе до момента мобилизации в Красную Армию, других работ не выполнял.
Вопрос: В период войны каким военкоматом был мобилизован и [в] каких частях служили?
Ответ: 13 августа 1941 года военкоматом [с.] Сива был мобилизован в Красную Армию и был направлен [в] город Выборг [в] 576-й стрелковый полк 115-й ст. дивизии. 24 августа 1941 года в составе этого полка принимал участие в боях за Выборгом.
Вопрос: Расскажите подробно, при каких обстоятельствах попали в плен или же в окружение.
Ответ: При отходе наших войск около Выборга, где отходил наш полк, в том числе и я, нас по пути разбили. Люди разбежались, кто куда смог. Нас было человек 16 – 17. [Мы] блуждались3 в лесу оторванно от своих. Мы в лесу встретили двух лейтенантов, они имели карту и компас. Мы присоединились к ним и двинулись к своим. Числа 7 сентября 1941 года при станции Терекин, где уже финны были, нас захватили в плен. Затем [я] был направлен в сборный пункт, где переночевали, а наутро [нас] отправили [в] большой лагерь военнопленных в город Выборг.
Вопрос: [В] каких лагерях содержался в плену у финнов и какие работы выполнял?
Ответ: [Я] содержался в лагере военнопленных [в] городе Выборг. С сентября 1941 года по 28 апреля 1942 года находился в этом лагере, работал ездовым внутри лагеря и в городе. Затем был переведен [в] 25 лагерь ст. Райвола, здесь работал рабочим. [В] основном работа была земляная, строили железную дорогу, узкую колейку1. В этом же лагере работал до 10 июля 1944 года, затем [нас] эвакуировали в город Ханко, где [я] находился двое суток. После чего отправили [к] одному помещику работать в село Сомеро. И работал у помещика до прихода войск СССР. У помещика когда работал, контроля или же охраны не было, ночевали в комнате под замком. Нас было четверо. Их нету здесь, [они] приехали в одном эшелоне, а где они остались, не известно.
Вопрос: Сколько раз допрашивался финскими властями?
Ответ: Ни разу не допрашивался финскими властями как при взятии в плен, а также в период нахождения в лагерях. И не был вызван [на допрос]; только однажды записали домашний адрес и кем работал до войны, а к допросу не подвергался.
Вопрос: Служили ли в финской полиции?
Ответ: Нет, в финской полиции не служил и не вызывался.
Вопрос: Служили ли в финской армии и в качестве кого?
^ Ответ: Нет, в финской армии не служил.
Вопрос: [В] чем заключается ваше пособничество финским властям? Расскажите подробно.
Ответ: Мое пособничество финским властям заключается в том, что, находясь более [чем] три года в Финляндии, [я] все время работал для финнов, выполнял все обязанности, которые возлагались на меня. Попытки дезертирства с места работы не было.
Вопрос: Чем объясняется такое хорошее отношение финнов к вам? Расскажите откровенно.
Ответ: Такое отношение ко мне объясняется тем, что, находясь на работе, [я] показал себя как хорошего работника. А отношение в этих лагерях, где я находился, почти [ко] всем было одинаковое, поскольку мы всегда находились на хозяйственной работе.
Вопрос: Кого вы знаете из перебежчиков, изменников, предателей Родины, находящихся в этом лагере?
Ответ: Никого не знаю. Может быть, [их] и много [было], ну я их не знаю, поскольку я слушаю плохо, а потому и не смог знать2.
Вопрос: Вы даете неправдивые показания.
Ответ: Я даю правдивые показания, других показаний не смогу давать.
Вопрос: Что еще можете дополнить [к] своему показанию?
^ Ответ: Больше ничего не смогу дополнить [к] своему показанию.
Протокол допроса с моих слов записан правильно и зачитан мне
Базанов1
Допросил: ст. оперуполном. ОКР «Смерш» с/л 205
капитан2
Д. 1119. Л. 2 – 3 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Среда, 25 Декабря 2013, 21.46.49 | Сообщение # 80 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 97
Из протокола допроса Д.(Ф.)Г. Азанова,
рядового 1 го дивизиона 51 го артиллерийского корпусного полка,
в Чернушинском РО МГБ Молотовской области
7 января 1947 г.
п. Чернушка
Чернушинского района
Молотовской области
Я, оперуполномоченный Чернушинского РО МГБ лейтенант Бородавкин, допросил
Азанова Деодора (Федора) Григорьевича, 1921 года рождения; уроженец д. Голодаевка Чернушинского р-на Молотовской обл., происходит из крестьян-середняков, русский, образование 5 классов, б/партийный, проживает в д. Голодаевка Чернушинского р-на, работает в качестве лесоруба в Казанцевском лесоучастке.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
^ Азанов
Вопрос: Расскажите, Азанов, когда, где и при каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам и с каким соединением или подразделением.
Ответ: В плен к немцам я попал 13 сентября 1941 года в районе селения Вырица, в 40 км от гор. Ленинграда, в составе 1-й батареи 1-го дивизиона 51-го арт. корпусного полка. Вначале с этим соединением мы попали в окружение, а затем, уже закопав орудия по приказу командования, мелкими группами стали выходить из окружения, где я и был пленен немцами в числе 7 челов. товарищей из нашего подразделения.
Вопрос: Назовите фамилии кр-цев, с которыми Вы попали в плен к немцам.
Ответ: Фамилии товарищей, с которыми я попал в плен, назвать не могу, т. к. я не знаю их вследствие того, что с ними в подразделении я находился недолго. До пленения дня за 3 – 4 с нами были средние ком-ры: л-нт Гайворонский, и л-нт Капарулин, и к-р батареи л-нт Ус, и комиссар б-на ст. политрук, фамилии его не знаю. Эти ком-ры, ночью расположившись на отдых, ночью ушли неизвестно куда, оставив нас без командиров.
Вопрос: Куда Вы были направлены немцами после пленения?
Ответ: После пленения нас направили в Сиверский, а затем в гор. Луга, где я пробыл в лагере в/пленных до января 1942 года. После побега меня 18/I-42 г. направили на ст. Батецкая, где [я] пробыл до марта 1942 г., а затем был направлен в лагерь Кр[асное] Село, где [находился] до мая 1942 г. А затем через г. Псков и Дрогобыч [меня] направили в Германию в г. Валенштейн в лагерь в/пленных. Через 14 дней направили в гор. Ганновер [на] з-д «Ганомаг», где [я] пробыл до 20 мая 1945 года с 28/VII-42 г.
Вопрос: Расскажите, когда и где Вас допрашивали гестапо или другие немецкие адм. органы.
Ответ: В гестапо меня нигде не допрашивали, а допрашивали за побег из лагеря 1й раз в январе м-це 1942 г. Эстонцы, которые меня задержали, узнав, что я в/пленный, меня направили в лагерь в/пленных, избив меня. 2й [раз] допрашивал ст. л-т-немец, который являлся контрольным офицером на три лагеря. После допроса я отсидел при лагере в карцере в/пленных 36 суток и снова был оставлен в этом же лагере в г. Ганновер в команде 4133. Больше нигде не допрашивался. […]1
Вопрос: Что Вы еще можете дополнить?
Ответ: Больше я дополнить ничего не имею. Записано с моих слов верно и мне прочитано
^ Азанов
Допросил: о/уполномоченный Чернушинского РО МГБ
л-нт А. Бородавкин
Д. 958. Л. 9 – 11 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Четверг, 26 Декабря 2013, 19.42.15 | Сообщение # 81 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 98
Протокол допроса М. Шайхуллина,
рядового 500 го отдельного стрелкового полка особого назначения,
в отделе контрразведки «Смерш»
проверочно фильтрационного лагеря № 0317
11 сентября 1945 г.
п. Дубровка
Всеволожского района
Ленинградской области
Я, оперуполн. УКР «Смерш» ЛВО л-т Хаджиназаров, допросил в качестве свидетеля
Шайхуллина Масадыка, 1920 г. р., урож. Молотовск[ой] обл., Уинского р-на, д. Чайка, татарина, б/чл. ВЛКСМ, не судимого, гр-на СССР, бывшего военнослужащего Красной Армии.
Об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от показаний предупрежден по ст. 92 и 95 УК РСФСР
М. Шайхуллин
Вопрос: Чем занимались и где проживали до призыва в Красную Армию?
Ответ: Я до призыва в Красную Армию проживал в д. Чайка Уинского р-на Молотовской обл. [В] 1938 году окончил 7 классов сельской школы, после чего был назначен заведующим избы-читальни к-за «Красная Чайка». На этой должности я работал до призыва в Красную Армию.
Вопрос: Когда призваны в Красную Армию и в каких частях служили?
Ответ: В Красную Армию я призван 1 октября 1940 [г.] Уинским РВК. После призыва был отправлен в Литву в 115-ю стр. [дивизию], 638-й стр. полк, где службу проходил в должности рядового. Наша часть дислоцировалась в местечке Седа. 13 декабря 1940 [г.] наша дивизия была переброшена в Ленинградск[ий] военный округ, в р-н [п.] Сланцы. 7 марта 1941 [г.] из нашего полка взяли 20 ч[еловек] кр-цев для охраны Медицинск[ой] академии им. Кирова в г. Ленинград, где [мы] несли караульную службу. Здесь я находился до сентября м-ца 1941 года. В сентябре м-це 1941 г. нас зачислили в 500-й отд. стр. полк особого назначения и перебросили в р-н [г.] Пушкина. В этой части [я] служил до пленения.
Вопрос: Как Вы оказались на стороне противника?
Ответ: Наш полк занимал оборону возле шоссейной дороги Ленинград – Псков. 14 сентября немцы начали наступление фронтом против нашей обороны, но прорвать [ее] они не смогли. Тогда немецкие танки ударили по нашим флангам и отрезали наш полк от других частей Красной Армии. Здесь, в мешке, сопротивление с нашей стороны было огромное, но к утру весь запас патронов кончился, и здесь же [мы] были захвачены в плен немцами.
Вопрос: Чем занимались, находясь в плену у немцев?
Ответ: После пленения был отправлен в Лужский лагерь военнопленных, где находился до мая 1942 года. Здесь, как и все, ходил на работу: заготовка дров, заготовка бревен для блиндажей, строили бараки, дома для военнопленных. [Потом был направлен] в лагерь в/пл. [в] г. Валга, где [мы] находились до сентября 1942 [г.] Я никуда не ходил на работы, так как болел тифом все лето. После выздоровления в сентябре 1942 [г.] был отправлен в лагерь Малькине (Польша), где находился до ноября 1942 г. Здесь ходили на работу по ремонту шоссейных дорог. В ноябре 1942 [г.] нас, большое количество людей, перевели в Седлецкий (Польша) лагерь, где [я] находился до апреля 1944 года. Здесь ремонтировали шоссейные дороги, разгружали уголь, дрова, сено, солому. В апреле м-це 1944 года был взят на службу в немецкую армию.
Вопрос: Расскажите о Вашей службе в 42-м немецком саперном полку?
Ответ: В апреле м-це 1944 года в лагерь в/пл. гор. Седлец прибыл к нам унтер-офицер немецкой армии, который зачитал фамилии 20 человек и сказал, что «сегодня едем». Выдали нам продукты. 20 апреля 1944 [г.] [мы] прибыли в Латвию [в] местечко, название которого не помню, где дислоцировался 42-й немецкий саперный полк. В 42-м немецком саперном полку я служил до 9 мая 1945 года рядовым. Здесь [мы] выполняли различные работы: ремонт дорог, строительство бункеров. Я большинство [времени] работал при конюшне. Наград и поощрений от немецкого командования не имею. В боях против Красной Армии и партизан не участвовал.
Вопрос: Чем еще можете дополнить свои показания?
^ Ответ: К своим показаниям я больше ничего не могу добавить.
Протокол допроса мне прочитан, с моих слов записано верно
М. Шайхуллин
Допросил: оперуполн. УКР «Смерш» ЛВО
л-т Хаджиназаров
Д. 4877. Л. 2 – 3. Подлинник. Рукопись.
№ 99
Из заключения отдела контрразведки «Смерш»
проверочно фильтрационного лагеря № 0317
об освобождении М. Шайхуллина1 из лагеря
13 сентября 1945 г.
п. Дубровка
Всеволожского района
Ленинградской области
Совершенно секретно
«УТВЕРЖАЮ»
За нач. отдела контрразведки «Смерш»
пров.-фильтр. лагеря № 03172
«13» IX 1945 г.
1945 года сентября месяца 11 дня
Я, оперуполномоченный отдела контрразведки «Смерш» проверочно-фильтрационного лагеря № 0317 Хаджиназаров, рассмотрев материал учетного дела № 4891 на Шайхуллина Масадыка […]1,
НАШЕЛ:
что материалов для предания суду Шайхуллина М. недостаточно. Шайхуллин с 15 сент[ября] 1941 [г.] находился в плену, служил солдатом 42-го немецк[ого] саперн. полка с апреля 1944 [г.] по 9 мая 1945 [г.], рядовым.
^ На основании вышеизложеннного
ПОСТАНОВИЛ:
Шайхуллина Масадыка из лагеря освободить и направить начальнику проверочно-фильтрационного лагеря для передачи по наряду НКВД СССР, согласно с директивой [№] 144 от 30.08.45 г., по II кат[егории].
Оперуполном. отдела контрразв. «Смерш»
пров.-фильтр. лагеря № 0317
л-т Хаджиназаров
«СОГЛАСЕН» Ст. оперуполном. ОКР «Смерш» ПФЛ № 03172
Д. 4877. Л. 8. Подлинник3.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Четверг, 26 Декабря 2013, 19.43.24 | Сообщение # 82 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 100
Объяснительная записка В.К. Мингалева ,
лейтенанта 452 го мотострелкового полка,
в отдел контрразведки «Смерш» спецлагеря № 048
об обстоятельствах пленения и пребывании в плену
26 ноября 1944 г.
г. Шахты
Ростовской области
Старшему уполномоченному оперативной группы
лагерного отделения № 2 [проверочно-фильтрационного лагеря №] 048 НКВД капитану тов. Кучкину
от бывшего военнослужащего лейтенанта
Мингалева Виталия Кирилловича
По окончании Ленинградского стрелково-пулеметного училища был направлен 12го августа 1941 г. в г. Петрозаводск, оттуда поехал на передовую линию, в 452-й мотострелк. полк, каковой стоял в обороне на реке Тулокса недалеко от Ладожского озера. Был назначен на должность командира взвода, батальон 3-й, точно уже не помню. Фамилия командира батальона Порамонов, имевший орден Красной Звезды. Начальник штаба батальона Радецкий, [мы] с ним учились вместе в училище, которое [я] уже написал. С 15го августа 1941 г. [я был] на должности ком. взвода, [который] оборону держал по 3 сентября 1941 г. до 8 часов вечера. При прибытии на передовую линию я занял [свой] участок обороны. Справа [участок обороны] занимала 8-я рота, слева – морская бригада, с каковыми [я] имел связь. При моем пребывании сменили командира роты и политрука, фамилии их уже точно не помню, прислали новых ком. роты и старшего политрука. Все приказания и указания на передовой я выполнял аккуратно и точно. [Я] подавал заявление о приеме в партию.
3го сентября утром финны провели артподготовку. Я находился с группой бойцов в выдвижении к реке Тулокса. Когда они под шумом строили мост через реку Тулокса, шли в наступление, [я] об этом о всем докладывал ком. роты. Когда меня вытеснили [с занимаемых позиций], пришлось отступить к линии обороны. Здесь открыли встречный огонь по противнику и из всех имевшихся орудий. Бой продолжался с утра до вечера. Финны прорвали линию обороны 8-й роты. Приказа отступать не было, а лишь приказал мне не отступать ни на шаг старший политрук, это я вспомнил. Штаб находился недалеко от восьмой роты. Начальник штаба Радецкий пришел ко мне и сказал, что уже дорога занята финнами, но танки двигаются по шоссе. С ним [мы] поговорили. Он сказал, что «вы не отходите», а он сам от меня ушел, не сказал, куда он идет. Около меня по полю и в лощине ходили два танка, вели огонь. Я с гранатой противотанковой выдвинулся к танку и бросил на него [гранату]. Только пришел к своей обороне – вижу: навстречу двигаются финны на мою оборону. Бойцы некоторые примкнулись к мор. бригаде. Я открыл сам огонь из станкового пулемета и пропустил всю ленту. Недалеко был оставлен ручной пулемет. [Я] взялся из него [стрелять], обстрелял финнов. В метрах 20 около меня стали на бруствер окопа два финских офицера. [Они] агитировали о сдаче в плен. Я нацелился под ремень одного и убил, а второй спрыгнул и пополз, не знаю, убил [я его] или нет.
[Я] пришел к мор. бригаде, где была скученность бойцов. Мне дали подкрепление, я возвратился тут же. Немного погодя к мне приходят связные и говорят, [что] мор. бригада отступила, не оповестив меня. Я начал снимать оставшихся бойцов и вести к мор. бригаде. Здесь на нас наскочили финны. Я дал команду: «Ручные гранаты! Огонь!» [Мы] закидали [финнов гранатами] и сами продолжали идти по ходу сообщения занятой обороны мор. бригадой. Здесь я уже не видал своих командиров.
Бой притих. [Я с] оставшимися бойцами пошел на шоссе, где уже дорога вся занята была финнами, шли танки, автомашины. На дорогах [была] скученность финских войск. Нам пришлось углубиться в лес. В лесу, [когда стало] темно, к нам подошли два командира и спрашивают: «Кто здесь члены партии?» Я сразу дал команду: «К бою!». Все залегли, а эти два командира подошли с поднятыми руками. Я проверил их документы и не распознал, кто они такие.
Вышли на Ладожское озеро. Утром искали свои части. Здесь заплутали, проходили два дня. Пошли лесом, через два дня вышли на железную дорогу и какую-то станцию. Здесь были финские войска. Взял направление обратно на г. Олонец, вышли [к нему] 8го сентября. Я узнал, что в г[ороде] уже находятся финны. Я прошел город по опушке леса и взял направление к Лодейному Полю, на реку Свирь. Недалеко от Олонца около лесу наткнулся на расположение войск. Ночью подошел к палатке, прослушал и узнал, что войска не наши. Здесь подвергся обстрелу, но сумел уйти.
К нам присоединился младший л-т с бойцами, и [мы] начали продвигаться вперед. Переплывали две реки. Направление взяли на Петрозаводск, но нас финны сбили с пути, и [мы] воротились назад, пошли на реку Свирь. Здесь [нас] все время преследовал противник. [Мы] выбились из сил, пищи достать было негде. Бойцы начали отставать и не стали идти в разведку. Младший лейтенант от меня отстал и еще группа бойцов. Здесь [мы] переночевали, обрели силы и начали ходить в разведку. Здесь принимали много раз с разведкой финской армии бои, поджигали зароды1 сена и уходили дальше.
Пошел я в разведку узнать, занята ли деревушка финнами. Со мной было два бойца с Ленинградской области. [Мы] решили достать пищи [и] продолжать выходить к своим. Вышли к одному домику, здесь никого не было. Я догадался, [что] едет группа финнов на велосипедах. Решил залечь к домику и начал их обстреливать. Они [двинулись] [на]встречу ко мне. Сзади выбежало из опушки леса пять финнов, и вдруг они на меня наскочили. Я оттуда заполз в канаву и пополз, еще раз выстрелил, и они меня подняли. Я совершенно выбился из сил, кое-как на ногах стою. Они меня начали бить прикладами и говорят: «Офицер?» Я говорю: «Нет, рядовой». Спросили: «Сколько еще вас тут есть?» Я говорю: «Никого нет».
Меня свели к дороге, посадили на машину и привезли в Олонец. Привели вечером в лагерь и сказали: «Здесь будешь находиться». Я замешался уже с пленными и так в это время допросу не подвергся. На другой день переписывали [военнопленных], я записался другой фамилией: Могилев Виталий Кирьянович, рядовой.
Через полмесяца переводчик направил [меня] на работу, [я] попал в один колхоз на уборку. Здесь сделал побег. Был задержан финнами и [отправили] обратно меня в лагерь. Спрашивают [финны военнопленных]: «Этот был [или] нет здесь, в лагере?» Никто не сказал. Начали справляться по фамилиям – такого нет. Опросили, через день повезли в г. Лахти. Там был опрос, спросили домашний адрес. И в этом лагере находился по 1943 год. На работу не попадал ввиду истощения: был опухшим. [В] 1943 г. попал на работу в г. Тампере, в лагере пробыл два месяца. За невыход на работу дали 15 розог и направили в г. Лахти [в] тот же лагерь.
После того на работу попал в лес. Держали [нас] в конюшне, сильно издевались. На работе стреляли. Попала [одна] пуля на пилу, и [она] сломалась. Пришел [финн] и избил прикладом. Попал оттуда [к] крестьянину, прожил [там] 1 месяц. Было нас 5 человек. [Я] повел агитацию среди рабочих. Сказал хозяин, что «полиция тебя отправляет в лагерь». Оттуда попал на север, [в] г. Кемиярви, пробыл [некоторое время] в лагере. Оттуда перевезли в г. Ханко. Работал на шахте, там повел агитацию. [Там] были охранники русские с Красного Села, они прислушивались и сильно издевались, всяко нас ругали, били. Вызвали проверяющих лагеря Смирнова и Поесикиви, которые зашли [и] сказали: «[Расскажите,] что знаете». Выстроили всех, меня вывели из строя и еще других и начали бить по лицу кулаками. [Говорили:] «[Если] вы [не расскажите], что знаете, мы будем вас стрелять». Указали там место, [где будут расстреливать], но побили и перестали; и говорят, что «вы своим трудом обогатите Финляндию». После того меня оттуда увезли на другой остров. Через некоторое время [я] попадаю назад, в эту же шахту. [Мы] устроили забастовку.
[Потом] приехали [представители финских властей] и увезли [нас] в лагерь по перемирию с Финляндией1. 25го октября [я] освободился из [лагеря], прибыл в Выборг 28 октября, и прибыл в этот лагерь 6 ноября с/г.
В чем и расписуюсь В. Мингалев2
Д. 3172. Л. 7 – 10. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Четверг, 26 Декабря 2013, 19.44.15 | Сообщение # 83 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 101
Протокол допроса А.Н. Усатова,
младшего лейтенанта 546 го стрелкового полка 8 й армии,
в оперативно чекистском отделе Усть Вымского ИТЛ МВД
28 августа 1946 г.
п. Вожаель
Железнодорожного района
Коми АССР
Я, сотрудник опер. чек. отдела Усть-Вымлага МВД сержант Гончар, допросил
Усатова Аркадия Николаевича, 1915 года рождения, уроженца Молотовской области, гор. Чусовой, ул. Набережная, дом № 40, из рабочих, русский, гр-н СССР, бывший кандидат в члены ВКП(б) с 1940 года, образование 7 классов, женат, со слов не судим.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. ст. 92 и 95 УК РСФСР предупрежден
^ А. Усатов
Вопрос: Каким райвоенкоматом Вы призывались в Красную Армию, когда и в какой части, в качестве кого Вы служили?
Ответ: В Красную Армию я призван Чусовским ГВК 21 июня 1941 г. и направлен в город Молотов, и зачислен командиром взвода в звании мл. лейтенанта в запасной стрелковый полк. В гор. Молотове я пробыл до 28 августа 1941 года, а потом из г. Молотова [меня] направили на Ленинградский фронт. По прибытию на фронт я был зачислен в 546-й стр. полк 8-й армии в должности командира взвода в звании мл. лейтенанта, где находился при этом полку до взятия в плен немцами.
Вопрос: Где, когда и при каких обстоятельствах Вы были взяты в плен немцами?
Ответ: По прибытию на фронт я в составе 546-го стр. полка с 3 сентября 1941 года находился на передовой линии фронта в районе Красного Села Ленинградской области. А 15 сентября 1941 года на этом же участке фронта, т.е. в р-не Красного Села, с частью оказавшись в окружении немецких войск, [я был] взят в плен немцами.
Вопрос: В каких лагерях для военнопленных вы находились и чем занимались?
Ответ: После пленения 15 сентября 1941 года меня немцы водворили в немецкий лагерь для военнопленных в Красное Село Ленинградской области, где и содержался до 10 октября 1941 года. А 10 октября 1941 года из лагеря Красного Села [я был] переброшен в дер. Волково. И по прибытию в дер. Волково меня взяли на работу в немецкую армию. [Я работал] при 158-м немецком полку, где был немцами использован на разных хозяйственных и окопных работах.
Вопрос: В каких городах этот 158-й немецкий полк дислоцировался и какие вы работы выполняли?
Ответ: Когда меня из лагеря взяли на работу, то этот полк находился в дер. Волково Ленинградской области, а потом он переброшивался1 с места на место в Ленинградской области. А когда части Красной Армии начали приближаться, то немцы отступили в гор. Великие Луки и там находились до 25 ноября 1942 года. А 25 ноября 1942 года часть [была] переброшена в г. Таллин и там все время находилась до 20 августа 1944 года. При этой части я выполнял разные работы: работал на конюшне по уборке лошадей, [выполнял] ремонт дорог и прочее. В августе 1944 года из г. Таллина [мы] переехали в Германию, в Восточную Пруссию, в г. Мемель. В г. Мемеле находились до 30 января 1945 года. С 30 января 1945 года до 26 апреля 1945 года [я] находился в гг. Фишхаузен и Пиллау. А 26 апреля 1945 года, когда части Красной Армии приближались к этим городам Восточной Пруссии, то эта часть, в которой я находился, стала переправляться на полуостров, названия его не знаю.
В то время я и еще, помню, 7 человек рабочих бежали от немцев, и в этом же г. Пиллау нас задержали части Красной Армии. После чего нас всех 7 человек, которые бежали от немцев, задержанных частями Красной Армии, направили в контрразведку. А оттуда [мы] были направлены на сборно-пересылочный пункт в Восточной Пруссии, города не помню, и там [я] находился до 9 мая 1945 года. А 9 мая 1945 года из Восточной Пруссии направили в гор. Подольск Московской обл. Из гор. Подольск [я был] направлен в Башкирскую АССР и 31 июля 1945 года прибыл на ст. Алкино-2. Из ст. Алкино-2 направили в Коми АССР, где 5 января 1946 года прибыл в Усть-Вымлаг МВД.
Протокол с моих слов записан правильно и мне вслух прочитан, в чем и расписываюсь
А. Усатов
Допросил: сотрудник опер. чек. отдела Усть-Вымлага МВД
сержант Гончар
Д. 4532. Л. 7 – 8. Подлинник. Рукопись.
№ 102
Из постановления Управления Усть Вымского ИТЛ МВД
о направлении А.Н. Усатова1 из лагеря
на работу по вольному найму с закреплением на предприятиях Усть Вымского ИТЛ МВД
21 сентября 1946 г.
п. Вожаель
Железнодорожного района
Коми АССР
«УТВЕРЖДАЮ»
Зам. нач. Управления
Усть-Вымлага МВД2
«21» сентября 1946 г.
1946 года сентября «19» дня. Пос. Вожаель Железнодорожного района Коми АССР.
Я, сотрудник оперативно-чекистского отдела Усть-Вымского ИТЛ МВД старшина РЫЖЕНКОВ, рассмотрев учетное дело на содержащегося в Усть Вымском ИТЛ МВД УСАТОВА Аркадия Николаевича […]3,
НАШЕЛ:
УСАТОВ, служа командиром взвода в звании мл. лейтенанта 546-го стр. полка 8-й армии РККА, 15 сентября 1941 г. в районе Красного Села Ленинградской обл. взят в плен немцами. До 10 октября 1941 г. содержался в немецком лагере военнопленных в Красном Селе Ленинградской обл. С 10 октября 1941 г. до 26 апреля 1945 г. из немецкого лагеря для в/пленных немцами взят на работу и использовался на физических работах при 158-м полку немецкой армии на положении военнопленного в дер. Волково, гг. Великие Луки, Таллин и на территории Германии в Восточной Пруссии. 26 апреля 1945 года от немцев бежал и 26 апреля 1945 г. на территории Восточной Пруссии в г. Пиллау был задержан частями Красной Армии.
На основании изложенного и руководствуясь постановлением ГОКО № 9871-с от 18 авуста 1945 года и директивами МВД СССР № 215 от 23/XI-1945 г., № 2 от 4/I-1946 г. и № 97 от 20/IV-1946 года,
ПОСТАНОВИЛ:
УСАТОВА А.Н. из лагеря передать отделу кадров для оформления на работу по вольному найму с закреплением на предприятиях Усть-Вымлага МВД впредь до особого распоряжения.
Сотрудник оперотдела УВЛ МВД
старшина Рыженков
Нач. отделения оперотдела УВЛ МВД
майор Высоцкий
«Согласен»: Нач. оперотдела Усть-Вымлага МВД
майор Моисеев
Настоящее постановление мне объявлено «17» октября 1946 г.
А. Усатов
Старший инспектор Усть-Вымлага НКВД1 СССР2
10/X-46.
Д. 4532. Л. 13. Подлинник. Машинопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Четверг, 26 Декабря 2013, 19.44.33 | Сообщение # 84 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 103
Автобиография В.С. Мазунина,
капитана, помощника начальника разведотдела штаба 13 й армии
16 февраля 1942 г.
г. Суздаль
Ивановской области
Родился я 11 декабря 1909 г. в гор. Молотов (быв. [г.] Пермь) в семье рабочего. Отец мой работал на Молотовском орудийном заводе и в 1914 г. был взят на войну, где и был жертвой империалистических хищников. Мать моя работала здесь же, в городе, на картонажной фабрике работницей до 1917 г. Далее [она] поступает [медицинской] сестрой в лазарет к красным. И в 1918 г. ихний лазарет посылают на фронт, где при отступлении красных из-под гор. Кунгура [моя мать] была убита. Далее я проживаю со своей бабушкой до 1929 г., которая живет у своей дочери, а муж которой работал в ВТО ОГПУ до 1929 г. и далее по партийной линии был послан по вопросам коллективизации.
Я же, начиная с 1924 г., работаю учеником слесаря здесь же на кирпичном заводе примерно около 6 месяцев и далее на разных поденных работах. В 1925 г. из секции подростков биржи труда поступил в школу конторско-торгового ученичества (КТУ), где 4 часа учился, а 4 часа работал учеником продавца в магазине «Уралторг». Школу КТУ окончил в 1929 г. (которая приравнивалась [к] 7-[лет]ке). После окончания ее я работаю в качестве продавца в этом же магазине по 1929 г.
Откуда поступаю добровольно в этом же году в военное училище (школу) ОВШ им. ВЦИК, находящуюся в Московском Кремле, которую оканчиваю в 1932 г. И посылаюсь на должность командира взвода в 77-й СП 26-й СД на ДВК в гор. Ворошилов-Уссурийск, где примерно 1½ – 2 месяца командую пулеметным взводом. А далее принимаю стрелковую роту и посылаюсь на границу в Гродековский р-н, где и выполняю обязанности начальника охраны строительного участка по 1933 г. Далее возвращаюсь в свой 77-й СП и снова командую стрелковой ротой.
В 1934 г. прохожу первые парашютные сборы в гор. Спасске, где совершаю один тренировочный прыжок, а затем назначаюсь командиром парашютной роты при БОНе, организованном при 26-й СД. В 1935 г. совместно со своей ротой прохожу снова парашютные сборы в гор. Спасске, где весь состав пропускают через практические прыжки. В конце года назначаюсь командиром разведроты 78-го СП 26-й СД. Но по приказу командарма в 1936 г. назначаюсь командиром парашютной роты и перебрасываюсь в части ВВС, в парашютно-десантную бригаду № 152, находящуюся сначала в гор. Спасске, а затем переброшенную на ст. Мучная. И в этой должности работаю по 1938 г. В 1937 г. прохожу 3х-месячные инструкторско-парашютные сборы при 3-й ВДБ в гор. Пушкине Ленинградской области, после чего возвращаюсь в свою часть (ВДБ) на ДВКа. В 1938 г. назначаюсь нач. штаба десантного батальона при ВДБ и работаю в этой должности до мая 1939 г. После чего поступаю в Военную академию им. Фрунзе, в которой и нахожусь до начала войны с немецкими захватчиками.
Связей с заграницей никаких не имел ни с кем, и никаких родственников там не имел и не имею.
В настоящий момент бабушка, с которой я воспитывался до 1929 г., умерла в гор. Молотов в 1940 г. Находясь на ДВКа, в 1932 г. я женился на дочери ж.-д. фельдшера Лидии Калистратовне Кульбицкой, проживающей со мной до войны в гор. Москва, откуда она была эвакуирована, а куда именно, я не знаю, ибо с начала войны никаких связей с ней не имею. Отец ее умер в 1927 г., а мать в настоящий момент находится в гор. Комсомольске.
Будучи слушателем 2 курса «Б» Военной академии им. Фрунзе в 1941 г., [я вместе с нашим курсом] в июне этого года был направлен в гор. Гродно для прохождения там лагерной учебы, где и застает меня начало войны. В первые часы начала войны 22го июня 1941 г. по приказанию нашего начальника курса комбрига тов. Чалыш 30 чел. отобранных слушателей были брошены для усиления работы в штаб 3-й армии, где я попадаю в разведотдел штаба 3-й армии и работаю там до 25 июня. 25 июня был ранен начальник штаба 3-й армии генерал-майор тов. Кондратьев, которого по приказанию командующего и члена Военного совета я вывозил в госпиталь. Прибыв в гор. Могилев, передав тов. Кондратьева в госпиталь, после чего я поступил в распоряжение штаба Зап[адного] фронта, откуда 11 июля получаю назначение помощником начальника разведотдела штаба 13-й армии. Находился в этой должности примерно по 18 сентября.
Работая в штабе 13-й армии, я лично организовывал разведку и неоднократно захватывал пленных. Кроме того, по приказу командующего выполнял особое задание по переходу линии фронта в тыл к противнику с вручением боевого приказа частям, находящимся в окружении, с указанием пути выхода через фронт противника.
Приблизительно 15 – 18го сентября 1941 г. с членом Военного совета армии бригадным комиссаром тов. Ганенко я выехал на левый фланг нашей и соседней слева 21-й армии. Этот разрыв настолько был значительным, что, выдвинувшись далеко вперед, мы никак соседей встретить не смогли. В гор. Глухов тов. Ганенко приказал мне все-таки установить связь с частями 21-й армии. Выполняя этот приказ, я с 2мя красноарм. и шофером поехал по направлению гор. Конотопа. Но в удалении 15 – 20 км от гор. Глухов был в упор обстрелян 3мя бронемашинами и до 10ти мотоциклистами, где и был трижды ранен и пленен.
После чего я подвергся опросу, где я сказал, что я командир роты, а сам из приписного состава, и что рота моя должна занимать здесь оборону, и что сам выскочил вперед благодаря необходимости рекогносцировки местности. Таким образом я опрашивался в 2х штабах; по-моему, в штабе полка и дивизии. После чего я был направлен в гор. Новгород-Северский в тюрьму, где и находился примерно 18 дней. Откудова числа 5 – 6 октября нас повезли по ж. д. на Гомель, и в районе Новозыбкова я сбежал.
Будучи раненым, я с трудом добрался до Стародубского района числа 9 – 10 октября и вынужден был здесь остановиться в колхозе «Днепровский партизан» у колхозника Семеко дней на 15ть. После чего в конце октября я выступил и направился к нашим. 5 декабря перехожу линию фронта в районе гор. Михайлов и являюсь к коменданту гор. Рязани. Со мной с самого начала из колхоза «Днепровский партизан» и до выхода к нашим шел Николай Иванов (б ец), семья которого проживает в Щектово Б[ольше-]Коровинского района Рязанской области. Маршрут следования: «Днепровский партизан», Чаусы, ст. Гута, Суземка, Кукушкино, Граикино, Сучки, Ниж[ние] Сычи, Золотухино, Сазоново, Сухие Плоты, Остроухово, Рязань; [маршрут был] протяжением около 700 км.
В гор. Рязани, пройдя особый отдел, я был 9 декабря направлен в госпиталь на излечение, откуда был эвакуирован в Шиловский госпиталь. После излечения я был направлен в резерв в Троицко-Лыково, где 30 декабря прохожу комиссию и 31 декабря направляюсь в Реутово, откуда 12 января прибыл в Суздальский лагерь НКВД и по сегодняшний день нахожусь здесь.
Капитан В. Мазунин1
Д. 452. Учетное дело. Л. 3 – 6. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Четверг, 26 Декабря 2013, 19.45.12 | Сообщение # 85 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 104
Из протокола допроса Н.Ф. Зыкова ,
рядового 3 го мотополка 4 го танкового корпуса 6 й армии,
в Лысьвенском ГО МГБ Молотовской области
12 февраля 1948 г.
г. Лысьва
Молотовской области
Я, о/уполномоченный Лысьвенского ГО МГБ мл. л-т Чусов, допросил в качестве военнопленного […]3 Зыкова Николая Ф[илипповича].
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
Н.Ф. Зыков
Вопрос: Расскажите, где, когда и при каких обстоятельствах Вы были пленены немцами.
Ответ: После того, как я был мобилизован в Советскую Армию, был зачислен в 3-й мотополк, который дислоцировался в г. Львов. В составе указанного подразделения я находился до дня объявления войны. В тот же день, т. е. в день объявления войны, наше подразделение выступило на фронт; в частности, нас перебросили к местечку Янов, что находится западнее Львова примерно на 40 км. Пробыв там некоторое время, мы начали отступление по направлению [к] г. Львов, куда и прибыли примерно недели через две. Во Львове мы пробыли дней пять, откуда начали отступление по направлению на Тарнополь, откуда продолжали отступление по направлению на г. Киев. За весь этот период времени мы несколько раз держали оборону против немецких войск. Прибыв под г. Киев, мы заняли оборону под местечками Мышеловка и Спалинка, где находились около одного месяца. Из-под города Киева нас в одну из ночей, поднявши по тревоге, перебросили под город Остер, где мы заняли оборону.
Здесь я получил тяжелое ранение и был на бронемашине отправлен в г. Борисполь, где мне была проведена операция, после чего нас, раненых, погрузили в эшелон и повезли по направлению к Полтаве. Но, не доезжая [до Полтавы] км 100, [нас] вернули ввиду того, что все мосты были разрушены, и мы прибыли обратно в г. Борисполь.
Примерно дня через два или три к составу прибыли немцы. Но мы с одним лейтенантом, фамилию не помню, звать Михаил, покинули эшелон и ушли в г. Борисполь, где, переодевшись в гражданскую форму, двинулись по направлению на восток. Направление мы держали на Полтаву.
Вопрос: Подвергались ли Вы задержаниям немецкими или полицейскими органами за период Вашего движения?
Ответ: За период нашего движения мы были задержаны немецкими солдатами при переходе через мост. Это было, кажется, около г. Кременчуг или Пирятин, точно я сказать не могу.
Вопрос: Куда Вы были отправлены после задержания и подвергались ли по каким-либо вопросам допросу с стороны немецких органов?
Ответ: После задержания нас сразу же отвели в лагерь, который был расположен неподалеку от этого места. Каким-либо допросам мы не подвергались.
Вопрос: Ваши дальнейшие действия?
Ответ: Пробыв в лагере два дня, я один раз вечером с группой других в/пленных пошел за водой, и мне удалось сделать побег. Убежав из указанного лагеря, я стал опять пробираться в направлении на восток и пробрался до г. Полтавы, миновав которую, пошел дальше.
Но ввиду того, что я сильно заболел и не мог идти дальше, мне пришлось остановиться в д. Флоровка Полтавской области, где я проживал у одной хозяйки, фамилию не помню, звать Агрепина. Еще в этом доме проживала молодая девушка по фамилии Солодовник Екатерина, по отчеству, как будто, Григорьевна. В д. Флоровка я прибыл примерно в декабре м-це 1941 года и где находился до апреля 1942 г., т. е. до убытия за границу, в Германию. За весь период пребывания в указанном месте я работал на разных хозяйственных работах. В апреле м-це 1942 г. я [был] отправлен в Германию, где мы прибыли в г. Аахен.
Вопрос: Чем Вы занимались по прибытии в указанный город?
^ Ответ: По прибытии в указанный город я попал работать на фабрику.
Вопрос: Какую конкретно работу Вы выполняли?
Ответ: В первоначальное время, примерно полгода, я работал чернорабочим, затем дежурным слесарем, а потом на станке.
Вопрос: Подвергались ли Вы когда-либо за период Вашей работы допросам со стороны немецких властей?
^ Ответ: Да, я за период моей работы на фабрике подвергался около пяти раз допросам гестапо.
Вопрос: Расскажите подробно, за что Вас допрашивали в гестапо.
Ответ: Работая на указанной фабрике, я познакомился с военнопленными французами, которые спрашивали сначала, коммунист я или нет. Я вначале ничего им не говорил, но впоследствии сказал, что коммунист. После этого французы стали ко мне относиться хорошо, давали мне хлеб и кормили. Одновременно с этим я заливал подшипники маслом с толченым стеклом, которое приготовляли французы и передавали мне. Кроме этого, я по своей инициативе занимался гнутием стволов к оружию.
И вот один раз меня вызвали в гестапо. Это было в 1943 году, месяц не помню. В гестапо [меня] допрашивал немецкий офицер через русскую переводчицу. На допросе меня спрашивали, почему я имею связь с французами, кто выводил из строя станки, и для чего я гнул стволы. На все заданные вопросы я отвечал отрицанием. Не добившись положительных результатов, гестаповец меня ударил резиновой палкой и выгнал.
Спустя недели полторы после первого вызова я был вторично вызван в гестапо, на этот раз уже в Аахенскую тюрьму. Здесь допрашивали 4 раза по этим же самым вопросам и после каждого раза очень сильно избивали и бросали обратно в камеру. В этой тюрьме я пробыл дней десять, после чего [меня] посадили в машину и привезли обратно на фабрику.
Вопрос: Чем Вам немцы угрожали за Ваше молчание на допросе?
^ Ответ: За то, что я не отвечал на постановленные мне вопросы, немцы грозили мне расстрелом и повешанием.
Вопрос: Предлагали ли Вам на допросе немцы сохранить жизнь за услуги в том случае, если вы назовете, кто выводил из строя станки?
Ответ: Немцы на допросе грозили расстрелом мне только за то, что я не отвечал на поставленные вопросы, а больше другого ничего они мне не предлагали.
Вопрос: После того, как Вы были выпущены из гестапо после 4го вызова [на допрос], Вас посадили в тюрьму или сразу отправили на фабрику?
Ответ: После последнего допроса я был еще посажен в камеру, где просидел дня четыре, и был отправлен обратно на фабрику. Когда я прибыл на фабрику, то меня вначале поместили в барак, где находились больные в/пленные, т. к. я был сильно больной. После того, как я прибыл из тюрьмы, я на фабрике пробыл недели две и после этого сбежал.
Вопрос: С кем Вы сбежали с фабрики?
Ответ: Побег я сделал с одной девушкой, с которой я познакомился за время работы на фабрике. Фамилия этой девушки Панченко Екатерина Григорьевна. Ее также вызывали в гестапо.
Вопрос: Расскажите, как Вы совершили побег и куда бежали.
Ответ: Побег я совершил с содействием французов, которые дали нам денег и одежду. Шли мы по направлению на восток. Таким образом мы добрались до Маншау. Ввиду того, что у нас уже износилась одежда, вышли деньги, нам пришлось идти на биржу труда и поступить на работу. Я попал на работу к бауэру, где проработал м-ца три и [три] дня, и был отправлен в штрафной лагерь в г. Эльсдорф за то, что ударил свою хозяйку-немку.
В лагере я пробыл два месяца и был отправлен обратно в Маншау, и работал у бауэров до того момента, когда меня и всех в/пленных собрали и отправили в г. Мелерниш, где и работал до освобождения американскими войсками, до марта 1945 года.
Вопрос: Подвергались ли Вы допросам со стороны американских властей?
^ Ответ: Никаким допросам со стороны американцев я не подвергался.
Вопрос: Чем Вы занимались, будучи в американской зоне оккупации?
Ответ: Будучи у американцев, мы ничем не занимались.
Вопрос: Где вы проходили проверку, будучи на советской оккупационной зоне?
^ Ответ: Фильтрацию я проходил в г. Цербст в Германии.
Вопрос: Что еще желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить свои показания ничем не имею.
Протокол допроса с моих слов записан верно и мне зачитан
^ Н.Ф. Зыков
Допросил: о/уполномоченный ГО МГБ
мл. лейтенант Чусов
Д. 2175. Учетное дело. Л. 18 – 21 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Четверг, 26 Декабря 2013, 19.45.47 | Сообщение # 86 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 105
Объяснительная записка Е.Н. Порошина, техника интенданта II ранга,
начальника финансовой части 497 го отдельного батальона связи
66 го стрелкового корпуса 21 й армии,
в отдел контрразведки «Смерш»
1 й Горьковской запасной стрелковой дивизии
об обстоятельствах пленения и нахождении в партизанском отряде
[Между 30 сентября и 3 декабря 1945 г.]1
[ст. Опухлики
Пореченского района
Великолукской области]2
Тех.-инт. II р[ан]га Порошин Евгений Николаевич, рождения февраля 1913 г., [уроженец] Молотовской области, Верхне-Городковского р-на, Куликовского с/сов., деревни Конец-Гор. Место жительства семьи – Киевская область, гор. Белая Церковь.
В Красной Армии с апреля 1935 г., призван Молотовским облВК, гор. Молотов (бывшая Пермь).
20 сентября 1941 года пленен [в] Киевском окружении (Полтавская область, село Градищево, дер. Вороньки). В одном километре от деревни Вороньки [мы оказались] в яме, в которой имелся кустарник. Туда сгруппировалось большое количество военнослужащих, которые выходили из окружения; после чего яма была окружена танками и автоматчиками, и автоматчики сами выводили спрятавшихся в кустарнике военнослужащих.
До ноября 1941 г. [я] прошел этапные лагеря Хорол, Кременчуг. С ноября 1941 г. по июнь 1942 г. – лагерь [во] Владимире-Волынском, где [я] совершил побег, но неудачно, и в течение 4х месяцев болел тифом и другими болезнями от недоедания. С июня 1942 г. по июль 1942 г. [прошел] этап через лагеря Ченстохов, Хаммельбург. С июля 1942 г. по август 1943 г. – лагерь Хайд-Тахао, где [я] работал на кирпичном заводе в качестве землекопа глины и [выполнял] другие черные работы.
Призывал всех товарищей по плену за снижение производительности выпускаемой продукции, что [означало] и поломку машин, что, [в свою очередь], служило [причиной] больших простоев. Преследуемый охраной и комендантом, в августе 1943 г. [я] сделал побег. Был пойман в октябре 1943 г. в гор. Иглово, просидел в тюрьме один м-ц и был направлен в карцер в тюрьме г. Герлиц, где сидел 22 суток. В ноябре 1943 г. под фамилией Судаков, т. к. я на допросе в Ийглаве своей фамилии не сказал, был отправлен в штрафкоманду, концлагерь Райдеценхаус. Там я объявил голодовку на 4 дня, мотивируя [это] тем, что [у меня] аппендицит. Меня [отправили] обратно в Герлиц, в лазарет. Пролежал я там до февраля 1944 г. Гестапо узнало, что я фамилию ношу другую, меня страшно били, выбили зубы и сразу направили обратно в концлагерь туда же. Пробыл в концлагере один месяц, т. е. в марте 1944 г. бежал.
В конце марта был в Ср[едней] Моравии, соединился с рус[скими] в/пленными, которые уже были там по 2 – 3 м-ца. После [мы] соединились с коммунистической партией. [Ее] центральное бюро [находилось] в Праге, которое поставило нам задачу [проведения] подпольной работы:
Организация комитетов народного освобождения.
– // – милиции.
Приготовить в лесах землянки для продовольствия и скрытия партизанов в тяжелых случаях, а также на случай ранения.
Резать телефонную и телеграфную связь, особенно военного значения.
Вся эта работа была выполнена.
В октябре 1944 г. [мы] соединились [с] отрядом парашютистов, где [я] пробыл до 28 декабря 1944 г. Но по уважительным причинам связь с отрядом была потеряна.
Находя листовки Верховного Главнокомандования Кр. Арм. о том, чтоб бежавшие в/пленные из немецкого рабства организовывали самостоятельные партизанские отряды, я взял на себя руководство организацией отряда. Работа, проведенная отрядом в Чехословакии, изложена в отчете1. Приведу несколько основных вопросов, которые я выполнял как командир партизанского отряда (кроме [работы, выполненной другими] партизанами). На моем счету: взорвано 6 воинских эшелонов, один железнодорож[ный] мост, уничтожено 918 немецких солдат, офицеров и [сотрудников] гестапо.
[Я] руководил всеми подпольными организациями и давал им указания непосредственно сам и осуществлял контроль, и сам организовывал эти комитеты, а также и милицию, которая после освобождения Чехословакии совместно с комитетами стала во главе местной власти. Руководил и выпускал листовки в подпольной типографии.
Все материалы можно взять из отчета о партизанской деятельности и сделать перевод чешских документов на русский язык; [тогда] будет более ясная картина [нашей] деятельности и проведенной работы отрядом.
Не имея связи с родиной во время моих действий в тылу врага, [после освобождения Чехословакии], 12 мая, я становлюсь на учет к коменданту гор. Простеева майору Бондаренко и объясняю ему всю картину, так как я не знал, что мне дальше делать. Узнав, что в Моравска-Остраве находится опер. гр-па от В/сов. 4-го Укр[аинского] фронта, я выехал туда, встретил там майора Немцова и ряд других представителей В/сов. 4-го Укр. фр. Получил приказ: оружие партизан и все трофеи отряда сдать в комендатуру по месту нахождения, а людей сдать в запасной 113-й полк, а самому явиться в Моравска-Остраву для предварительного составления отчета.
[Я] пробыл в Моравска-Остраве [некоторое время], через 4 дня [меня] направляют в Киев в Штаб пар[тизанского] движения для составления отчета. Из Киева [из] штаба УШПД [меня] направляют обратно в Чехословакию взять подтверждения от местных властей о выполненной работе отрядом. Приезжаю обратно в Киев, все документы привез. Мне дают командировку [с целью] разыскать семью в Ташкент. [Я] знал, что она эвакуирована в 1941 г. в Ташкент.
В сентябре приезжаю из Ташкента в Киев вместе с семьей. Меня направляют в облВК. ОблВК [меня] направляет в Киевский горВК. Киевский горВК предлагал мне уволиться, [но] я уволиться не хотел. Они меня [направили] обратно в штаб УШПД. Перенеся такие мытарства, я настоятельно требую своего определения (так как семья живет на вокзале [на] ст. Киев) от начальника отдела кадров УШПД подполковника Спиранского. Тогда меня направляют в отдел кадров Киевского военного округа. Киевский военный округ направляет меня в запасной офицерский полк, [в] г. Белая Церковь.
Прибыл в офицерский полк [в г.] Белая Церковь. Требую квартиру; квартиру не дают, живет жена с ребенком на вокзале 3 дня. Пишу рапорт на командира полка о таком бездушном отношении к военнослужащим и [их] семьям. Командир полка дает мне отпуск 5 сут[ок], [чтобы] найти квартиру и устроить семью. Прихожу через 5 дней в полк, а на меня уже есть распоряжение из штаба Киевского военного округа командировать на спецпроверку [в] Калининскую об-ть [на] ст. Опухлики1.
Еду в Опухлики, приехал в Киев, а мой отчет уже сдан в ЦК КП(б)У подполковнику Сливко. Прихожу в ЦК КП(б)У, [чтобы] узнать решение по отчету и [насчет] получения чешских наград. Т. Сливко говорит: «Я вам советую отчет взять с собой, так как вы едете на спецпроверку, и вас проверят быстрее. И по отчету дадут решение, так как эти органы занимаются этим специально, а у нас отчет может пролежать долго, потому что мы специальных людей на это не имеем». [Я] взял отчет и приехал в 192-й полк.
Порошин2
Д. 3847. Л. 6 – 8 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Четверг, 26 Декабря 2013, 19.46.20 | Сообщение # 87 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 106
Из протокола допроса В.Ф. Некрасова,
рядового 4 го Киевского мотострелкового полка НКВД,
в Черновском РО МГБ Молотовской области
28 января 1947 г.
с. Черновское
Черновского района
Молотовской области
Я, оперуполн. Черновского РО МГБ лейтенант Ширинкин, допросил в качестве репатриированного […]1 Некрасова Василия Федоровича.
Вопрос: Расскажите свою автобиографию.
Ответ: Я, Некрасов Василий Федорович, родился в 1921 году 20го января в д. Каменка Ч[исто]-Переволочного с/совета Черновского района Молотовской области в семье крестьянина-бедняка Некрасова Федора Григорьевича. До 1936 года учился в школе и окончил 6 классов НСШ [в] с. Черновское. После чего поступил на работу в Черновской райсовет в качестве делопроизводителя, где работал с VII-1936 года по 15/VI-1937 года. После чего меня перевели на должность технического секретаря в Черновской райфо райсовета, где работал с 15/VI-37 г. по 23/XII-38 г. И по командировке РК ВЛКСМ был направлен на прорыв в Напарьинский лесоучасток Чермозского мехлесопункта, где работал с 23/XII-38 г. по IV-39 г. в качестве лесоруба. И по прибытию из командировки я работал техническим секретарем отдела агитации и пропаганды Черновского РК ВКП(б) с 11/IV-39 г. по 13/VI-39 г. После чего меня перевели техническим секретарем Черновского РК ВКП(б), где работал с 13/VI-39 г. по 4/X-39 г. После чего по моему желанию я поступил учиться на курсы шоферов и был направлен в областную автошколу в г. Кунгур, где был с X-39 г. по IV-40 г. И по окончании таковой работать поступил в Черновской райсовет в качестве шофера, где работал с 24/V-40 г. по 23/IX-40 г. И был призван в Красную Армию.
Вопрос: Каким военкоматом Вы призваны в Красную Армию, когда и в каких частях проходили военную службу?
Ответ: Я призван в Красную Армию Черновским райвоенкоматом Молотовской области 27/IX-1940 года и служил в 94-м пограничном отряде в качестве рядового стрелка. Но при начале Отечественной войны наш пограничный отряд отступил, и я был зачислен в 4-й Киевский мотострелковый полк НКВД, где я служил в качестве стрелка с июня 1941 года до момента моего пленения.
Вопрос: При каких обстоятельствах, когда и где Вы попали в плен?
Ответ: Находясь в Киевском окружении, после артиллерийской подготовки со стороны немцев наша в/часть была разбита и обращена в панику. После чего я на ст. Барышевке Киевской области был пленен немцами массовым порядком, так как никакого организованного сопротивления немцам не было.
Вопрос: Куда Вас направили после пленения?
Ответ: После пленения меня направили в лагерь военнопленных в гор. Борисполь, где я был с 23/IX-1941 года по 3/X-1941 года. И в группе других военнопленных я из лагеря бежал и находился в побеге с Ивановым Иваном Васильевичем (или Ивановичем) из гор. Моздок по 23/XII 1941 года. Но около г. Лозовая нас в числе других военнопленных задержали немецкие патрули, так как мы уже были близко от линии фронта. И после задержания направили в лагерь в/пленных г. Лозовая, где я был с 23/XII-1941 года по 27/XII-1941 года, не работал. И [потом меня] перевезли в лагерь в/пленных у г. Кременчуг, где я был до апреля месяца 1942 года, работал чернорабочим на очистке шоссейных и железных дорог от снега. После чего меня направили в распределительный лагерь в гор. Геркау (Германия), где я находился около недели, не работал. И был направлен на работу в лагерь в/пленных № 11 в гор. Карбиц (Чехословакия), где нас направляли на разные работы [в] каменноугольные шахты. В этом лагере в/пленных я был с 4/V-1942 года по 8/V-1945 года, то есть до момента освобождения.
^ Вопрос: Какой режим работы и жизни у Вас был за время пребывания в лагере № 11, гор. Карбиц?
Ответ: Режим в лагере № 11 в г. Карбиц был следующий: подъем в 6 часов утра; до 7 часов уборка и завтрак; с 7ми часов строем направляли на работу, где [мы] находились под наблюдением полицаев; после 10 – 12-часовой работы уводили строем в лагерь; в лагере давали обед и вечером на ужин – чай. Во время обеда давали баланду. Хлеба давали на сутки 225 граммов, но во время работы на шахте чехи оказывали помощь и давали [дополнительно] хлеба. В дни отдыха заставляли производить лагерные работы по уборке и очистке лагеря.
Вопрос: Кто, когда и где Вас освободил из плена?
^ Ответ: Находясь в лагере № 11 в г. Карбиц, нас освободили войска Красной Армии 8/V-1945 года1.
Вопрос: При каких обстоятельствах Вы были освобождены из плена?
Ответ: В момент подхода войск Красной Армии к нашему лагерю в/пленных охрана лагеря снялась и убежала. Мы это заметили, и через некоторое время приехали двое русских на мотоциклах, и позднее подошли русские танки. После освобождения у нас был митинг.
Вопрос: В каких немецких формированиях, воюющих против СССР, Вы участвовали?
^ Ответ: Ни в каких немецких формированиях, воюющих против СССР, я не служил.
Вопрос: Кого Вы знаете [из] служивших в немецких карательных отрядах и других немецких формированиях?
^ Ответ: Лиц, служивших в немецких карательных отрядах и других немецких формированиях, я никого не знаю.
Вопрос: Кто может подтвердить Ваши показания?
Ответ: Мои показания за время пребывания в плену может подтвердить Хаустов Яков Васильевич из г. Воронеж и Иванов Иван Васильевич (или Иванович) из г. Моздок.
Вопрос: Что Вы желаете дополнить к своим показаниям?
^ Ответ: К своим показаниям я больше дополнить ничего не имею.
Показания с моих слов записаны верно и мной прочитаны
В. Некрасов
Допросил: оперуполн. Черновского РО МГБ
лейтенант Ширинкин
Д. 3366. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Четверг, 26 Декабря 2013, 19.47.06 | Сообщение # 88 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 107
Из автобиографии Е.В. Яркова,
рядового, сотрудника особого отдела1
27 февраля 1948 г.
Я, Ярков Ефим Васильевич, родился в 1921 г. в Молотовской области Кудымкарском р-не с. Пешнигорт в семье бедняка. До 1933 года я учился в школе. В 1933 году была засуха, и не уродился хлеб. Мы с семьей решили ехать в Сибирь в г. Кемерово. Приезжая в город Кемерово, умерла мать, брат женатый разделился от нас, сестра одна вышла замуж, другая поступила учиться в ФЗУ. Мы остались с отцом двое. Через несколько времени отец отказался [от] меня и говорит: «Я старый и не могу воспитывать вас. Иди, сынок, и пропитывайся сам, как хочешь». Мне было 13 лет. Я пошел в скотоводческий совхоз, пас коров до 1936 года. В 1937 году я в гор. Кемерово поступаю учеником сапожного мастера в артель «Красный обувщик», где я научился [сапожному] мастерству.
И в 1938 году я уезжаю в Молотовскую область в г. Кудымкар и поступаю на курсы киномехаников. Окончил курсы, меня направляют работать в Кочевский р-н Молот[овской] обл., где я проработал 9 м-цев и уволился ввиду того, что я женился. После этого поступаю в г. Кудымкаре Молотовской области на нефтесклад складовщиком НКВД. После чего меня переводят в склад обмундирования. В 1939 году я уволился и приехал в Кочев[ский] р-н, с. Кочево, и поступил в промартель зав. сапожным цехом, где я работал до 1940 года. В 1940 году я был призван в армию Кочевским райвоенкоматом Молотовской области и зачислен в погранотряд 91-й. […]1
В 1941 году я находился на границе западной. 22 июня началась война, и с первой минуты [мы] вступили в бой. [С] самого начала действовали заставами, а после совместно отрядом до августа м-ца 1941 года. В августе наш отряд расформировали по дивизиям в особые отделы, где я находился по 22 сентября 1941 года.
20го сентября за городом Киевом в лесу было выступление подполковника, который заявил, что мы находимся в окружении, наша задача прорваться из окружения. Наш взвод был со штабом, когда ехали. К вечеру приехали в населеный пункт, где нам сказали, что дальше двигаться нельзя, немцы на переправе, и здесь мы переночевали. Утром разведка доложила, что можно двигаться, на переправе немцев нет. Когда на машине заехали на островок, он2 закрыл переправу и стал бить по нам. Мы отбивались, пока была возможность. После чего командир нашего взвода младший лейтенант Медведев приказал сжечь все документы [и сказал, что] только наш выход [один:] отправиться в брод через болото, [это] 3 км. Когда перешли через болото, нас было мало – человек 50, и потеряли своего командира.
Встретив старшину летной части, он посмотрел по карте и сказал: «Нам нужно перебраться вон в тот лес через чистую местность, и мы будем пробираться к своим. Этот лес большой, мы можем выйти к своим». Когда стали проходить через чистое место, по нам открыли орудийный огонь и [огонь] из пулеметов от опушки леса, и я был контужен. Меня товарищи вынесли обратно [в] тот лесок и оставили одного. И в этом лесу не знаю, долго ли я был. Когда я вошел в сознание, я перед собой увидел двух солдат русских и одного немца, который пинал меня и бормотал по-своему, и показывал этим двум, чтобы взяли меня. Наши русские взяли меня под руки и довели меня в ближнюю деревушку, и бросили у одного хозяина в сарай, и где я лежал до следующего дня.
Нас собралось человек 100. И утром [нас] погнали, как овец, в город Переяслав, УССР, под конвоем. Дорогой попадались ихние солдаты и с нас снимали, кому что нравилось: сапоги, [плащ-]палатки и т. д. В гор. Переяслав мы были загнаны в общий конный двор битком, и держали [нас] целую неделю. После чего нас угнали в Борисполь, из Борисполя на Дарницу, из Дарницы в Киев, из Киева на Васильков, Киев[ская] обл. Дорогой били, расстреливали, пищу не давали.
[В] Василькове нас раздавали на работу. Я попал на работу в г. Белая Церковь Киевской обл. В Белой Церкви я работал в лагере по сапожному [делу]: чинил обувь своим товарищам, которых водили на работу. Я там находился до отпора Красной Армии под Сталинградом. Тогда нас отправили в Германию, в лагерь № 326, [который находился] в лесу, где [над нами] издевались, как хотели (раздевали догола и обливали холодной водой из пожарной кишки, травили собаками, выводили на1 … ползать по грязи и т. д.), где я дошел [до изнеможения], совсем ходить не мог.
После этого нас загнали в вагоны и отправили в г. Гемер, где я пробыл один м-ц и весь опух. Затем обратно погрузили [в] вагоны и отправили во Францию на «линию Мажино» на работу – разбирать линию противотанковых надолбов и проволочных заграждений, где я всего 2 дня ходил на работу и слег совсем.
Мы находились в подземелье в бункерах, эти бункера обслуживались французами (вольными). В одно время заходит к нам один француз, посмотрел на меня и говорит: «Пропал, товарищ; тебе не видать Россию». И затем стал у меня спрашивать: «Кем вы были дома?» Я ему рассказал. Он тогда говорит: «По электрике понимаешь?» Я ответил: «Понимаю». Он взял [и] написал мой номер и говорит: «Ты завтра пойдешь работать со мной». И еще одного [военнопленного] взял. На завтра [француз] приходит и говорит: «Вставай и пойдем со мной». И с этого дня я с ним познакомился, и целых полмесяца он ничего не давал мне работу. Приведет, закроет нас в инструментальную и говорит: «Слушайте и сидите; как только [придет] немец, вы сразу перебирайте инструменты».
Их было гражданских работников 6 человек, и каждый из них старался поправить2 нас: носили хлеб и т. д. И все расспрашивали, как в России живут, хорошо или плохо. В одно время [француз], который меня взял на работу, выводит [меня] на волю из бункера и заводит в барак, где они собираются на обед, и подводит к карте, и стал показывать на карте, где русские войска и в каких направлениях. И мне говорил: «Смотри, не говори лишним людям, что я тебе говорю». И с тех пор я каждый день стал узнавать новости и передавал [их] своим товарищам. И он мне рассказал, что он слушает Москву по радио ночью3.
Однажды один молодой француз говорит: «Меня берут в немецкую армию. И как меня пошлют на фронт, я сразу перейду к русским и скажу: «Я француз, коммунист. Я русских пленных выручал»». После чего нас отправили в г. Форбах (Фр[анция]) на работу в шахтах. Я проработал 12 дней и заболел. После болезни я решил убежать к этому французу и получить от него маршрут движения. Но мне всего пришлось 5 дней быть в побеге. Меня поймали и повели в штрафной лагерь, где меня ожидал урок: меня били по несколько раз в день до полусмерти. После этого меня отправили обратно, туда же, где я был. [В] Форбахе я еще работал несколько дней и пригласил еще двоих товарищей (один из Украины, г. Полтава, а другой из гор. Москвы), и мы убежали. Дошли до этого француза, который нам дал карту и продовольствия и указал нам на карте, где двигаться.
У нас было решение идти в Швейцарию, куда убегали многие пленные. Но нам не удалось, в пути мы были пойманы. Мы двигались только ночью, шли мы один м-ц и ночью нарвались на часовых. Нас поймали и снова нам был, как и первый раз [преподан урок]. А когда меня привели в штрафной лагерь в этом же городе Форбах (Франция), то мне дали 50 палок по заднице и 21 сутки карцера. На сутки давали 100 гр хлеба и стакан воды. После этого я был направлен снова в тот же лагерь.
Когда открылся второй фронт, наш лагерь стали эвакуировать в Германию под усиленным конвоем. Я решаю: или жить, или умирать; и в марте 45 г. вырываюсь из строя и [кидаюсь] бежать лесом. По мне открыли огонь, и я все же ушел и спрятался в одном сарае. И через 3е суток я выбрался к американцам, где меня приняли, и до конца войны я участвовал [в войне] и служил с американцами. Это было [в] марте м-це 1945 г.
После окочания войны нас перебросили на нашу сторону в один лагерь, где я проходил [проверку] через особый отдел и [был] взят в ряды РККА в августе м-це 1945 г., где прослужил до мая м-ца 1946 г. На основании приказа Президиума Верховного Совета [СССР] я был демобилизован. […]
Ярков
Д. 5163. Л. 1 – 3 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Четверг, 26 Декабря 2013, 19.47.55 | Сообщение # 89 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 108
Из протокола допроса И.П. Ромодина ,
рядового 544 го отдельного батальона связи
15 го мотомеханизированного корпуса 6 й армии,
в Ворошиловском РО МГБ Молотовской области
5 января 1948 г.
г. Усолье
Молотовской области
Я, оперуполномоченный Ворошиловского РО МГБ ст. л-т Летов, допросил […]2 Ромодина И.П.
Об ответственности по ст. 92, 95 УК РСФСР предупрежден
^ Ромодин
Вопрос: Где, когда и при каких обстоятельствах вы были пленены немцами?
Ответ: 15-й мотомехкорпус, участвуя в боях под г. Полтавой, был полностью окружен и отходил в направлении г. Киева. Я занимал должность писаря при штабе корпуса. Числа 10 сентября 1941 г. штаб корпуса был разбит. Мы, численностью семь человек, отбились от своих частей и продолжали выходить из окружения. Кольцо окружения сжалось, немцы вели по отступающим артиллерийский огонь. Я 22 сентября 1941 г. был контужен и потерял сознанье. Когда же я очнулся, т. е. вошел в сознанье, был уже среди других военнопленных у немцев в населенном пункте (название не помню), расположенном от Полтавы [в] 40 км.
Вопрос: Вызывали ли вас на допросы в момент вашего пленения и впоследствии?
^ Ответ: На допросы я не вызывался ни разу.
Вопрос: После пленения куда вы были направлены?
Ответ: После того, как я вошел в сознанье, меня отправили на сборный пункт М. Гродеево, где, пробыв четыре дня, [я был] отправлен этапом в Винницкую обл. Дойдя до г. Гайсин, дальше двигаться не имел сил. Меня направили в лагерь для военнопленных в г. Гайсин. В этом лагере я находился до мая 1942 года, ничем не занимался. Я продолжительное время находился при санчасти лагеря по состоянию здоровья.
Вопрос: Когда вы были вывезены в Германию?
^ Ответ: В мае 1942 г. из лагеря в/пленных я был вывезен в Германию.
Вопрос: Где находились и чем занимались на территории Германии?
Ответ: Прибыв в лагерь военнопленных (номер не помню), расположенный на станции Трайза, с 14 июня 1942 г. я работал в рабочей команде этого лагеря на ремонте железной дороги до 28 марта 1945 г., затем был эвакуирован на восток. При эвакуации в р-не г. Плауэн нас освободили американские войска 16 апреля 1945 г.
Вопрос: Подвергались ли вы допросам со стороны администрации лагеря, а также гестапо?
Ответ: Весной 1944 года в расположение рабочей команды приезжали русские в немецкой форме и вызывали всех в/пленных на допросы. Меня спрашивали, где и когда работал на заводах и на каких. Я ответил, что не работал на заводах. Вызывали поодиночке. Вторично допрашивали немцы также всех с целью установления номера завода (какой, сейчас не знаю). Другим допросам не подвергался. […]
Вопрос: Сколько времени вы были в американской зоне оккупации после освобождения и чем занимались?
^ Ответ: На сборном пункте у американцев я находился с 16 апреля 1945 г. по 14 мая 1945 г., [мы] ничем не занимались.
Вопрос: Кого вы помните по совместному пребыванию в плену, и кто может подтвердить ваши показания?
^ Ответ: Подтвердить никто не может, [т. к.] точных данных [я] ни [о] ком не знаю.
Вопрос: Что еще желаете дополнить?
Ответ: Дополнить ничего не имею.
Протокол допроса с моих слов записан верно и мной прочитан
^ Ромодин
Допросил: оперуполномоченный Ворошиловского РО МГБ
ст. лейтенант Летов
Д. 3977. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Четверг, 26 Декабря 2013, 19.48.40 | Сообщение # 90 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 109
Из протокола допроса В.М. Некрасова ,
рядового 112 го стрелкового полка,
в Оханском РО МВД Молотовской области
17 июня 1946 г.
г. Оханск
Молотовской области
Об ответственности за ложные показания предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
Некрасов
Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах Вы были пленены немецкими войсками?
Ответ: 16 июня 1941 года Оханским РВК я был призван в Красную Армию и через Бершетские военные лагеря был направлен на ст. Дретунь около г. Полоцка. В ст. Дретунь был зачислен в отдельный автобатальон № 4720 слесарем. Через неделю наша часть выступила по направлению границы. Я работал слесарем в мастерской-летучке. На передовой линии начались бои. Наши части начали отступление. Не доезжая 14 км до г. Невеля, [мы] попали в окружение. При выходе из окружения я был ранен в руку (левую). При окружении мы были пленены немцами и закрыты в сарай. Просидев ночь, на утро 24/VIII-41 г. я вместе с другими бежал из сарая. Конкретно кто бежал, фамилии я не знаю. Охрана была очень слабая, часовых не было видно. На Невельском шоссе нас обстреляли, многих убило, меня ранило.
6/IX-1941 г. около г. Ново-Сокольники нас зачислили в 112-й полк, в 2-ю роту (командир роты л-т Реутов) и направили на г. Великие Луки. Числа около 10/IX наш полк вступил в бой. Я служил рядовым стрелком. За г. Великие Луки [мы] попали в окружение, и [я] был ранен осколком в левую ногу. 23 сентября 1941 г. [я] был взят в плен и доставлен в Полоцкий лагерь военнопленных.
В плену [в] Полоцком лагере находился до декабря м-ца. В декабре м-це с объекта работы бежал на ст. Фариново, около г. Полоцка. Там л-т Жаров формировал партизанский отряд. Я вступил в отряд. В партизанском отряде я находился до августа 1942 г. Особых боев отряд не вел. На ст. Фариново попали [в] окружение [в] школе, и нас человек 40 были взяты в плен и направлены в Полоцкий в/лагерь. В сентябре м-це был вывезен в Германию в г. Штеттин.
Вопрос: Какие Вы выполняли работы в лагере военнопленных в г. Полоцке?
Ответ: Работ в лагере я никаких не выполнял, за исключением последних 6и дней перед побегом, когда мы на ст. Полоцк работали на разгрузке леса. В лагере не работал потому, что я был на излечении, около м-ца совершенно не ходил.
Вопрос: Расскажите об условиях жизни в данном лагере военнопленных.
Ответ: В первое время, дней 10, хлеба совершенно не давали, затем стали давать буханку килограмма в 1,5 на 8 человек, что обходилось гр[аммов] по 200 хлеба на день. Жили все в общем бараке, в том числе раненые и больные. Часто наказывали розгами, очень часты были аресты и расстрелы.
Вопрос: Вы сообщили, что на том питании, которое было в лагере, прожить было невозможно. Скажите, где Вы изыскивали дополнительно продукты питания?
Ответ: Дополнительно продукты питания изыскивал путем обмена вещей на продукты питания через украинцев-конвоиров. Продал я сапоги, брюки и др.
Вопрос: По какой причине Вы в данном лагере именовали себя не Некрасовым, а Реутовым?
^ Ответ: Фамилию Реутов я себе присвоил во время выхода на работу, т. к. я имел намерение бежать, что мне бы обеспечило побег.
Вопрос: На каких документах или бумагах Вы расписывались фамилией Реутов?
^ Ответ: Расписывался я в листках выхода и прихода с работы.
Вопрос: Сколько раз вызывался на допросы или регистрацию?
Ответ: За весь период нахождения в лагерях на советской оккупированной территории я не вызывался ни на допросы, и ни вообще по вызовам.
Вопрос: Известно ли [было] Вам о существовании партизанского отряда, когда Вы находились в лагерях?
^ Ответ: О существовании партизанского отряда я ничего не знал.
Вопрос: Каким образом Вы нашли партизанский отряд Жарова?
Ответ: О партизанском отряде Жарова нам сообщило местное население, когда мы находились в бегах.
Вопрос: При каких обстоятельствах партизанский отряд Жарова был разбит?
Ответ: Отряд Жарова был разбит не полностью. Наш взвод вышел на поддержку др. взводу, который должен был переправиться через р. Двину с продуктами. По дороге нас захватили немцы. Нас было захвачено человек 40, об остальной части отряда (было человек 300) мне не известно.
Вопрос: В каких местах нахождения военнопленных Вы были за границей? Какие выполняли работы?
Ответ: За границей, в Германии, [я] был только в одном лагере в/п – [в] г. Штеттин. Там выполнял разные работы, особенно [часто] погрузочно-разгрузочные работы.
Вопрос: Ск[олько] раз допрашивался за границей и по каким вопросам?
^ Ответ: За границей я не допрашивался. В лагере Штеттин [у] меня только спросили фамилию, имя, отчество и место рождения.
Вопрос: За период нахождения в плену на территории Германии и на советской оккупированной территории с 1941 г. по 1945 г. вы должны были быть допрошены. Расскажите, какими вопросами интересовались немецкие власти при допросах.
Ответ: За все время пребывания в плену меня не допрашивали, записывали в г. Штеттине только в список, где кроме указанных вопросов спрашивали партийность, кем и где работал.
Вопрос: Как вы ответили на вопрос [о] партийности?
Ответ: Я на вопрос, являюсь ли членом ВКП(б), ответил, что я б/партийный. Партийный билет я зарыл в земле около г. Невеля в августе м-це 1941 г., когда [мы] находились в окружении.
Вопрос: Вы указали, что из чл. ВКП(б) выбыли в 1938 г. механически. Какой партийный билет Вы зарыли в землю?
^ Ответ: Партийный билет я хранил при себе старый, и его зарыл в земле.
Вопрос: Что еще можете дополнить по данному делу?
Ответ: По пребыванию меня в лагере военнопленных в г. Полоцке может подтвердить Попов Василий, работающий шофером на заводе № 4401 в р.п. Юго-Камск. Дополнить больше ничего не могу.
Записано с моих слов верно, мной прочитано, в чем и расписываюсь
Некрасов
Допросил: оперуполномоченный Оханского РО МВД
мл. л-т Турицин
Д. 3367. Л. 4 – 6. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
