|
Война глазами военнопленных
|
|
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 21.22.23 | Сообщение # 31 |
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 29
Объяснительная записка Н.Л. Шатрова ,
рядового 524 го стрелкового полка 112 й стрелковой дивизии,
об обстоятельствах пленения3
22 февраля 1946 г.
[г. Электросталь
Московской области]4
Я, Шатров Николай Леонтьевич, призванный в ряды РККА в 1938 году в августе месяце Чердынским райвоенкоматом Молотовской области на кадровую службу, служил на Дальнем Востоке, город Хабаровск, военный городок Красная Речка в 34-м отдельном батальоне МВ, где находился до 7 ноября 1940 года. А 7 ноября был демобилизован из рядов РККА.
Я 27 мая 1941 года был снова призван в ряды РККА тем же райвоенкоматом в 524-й стр. полк 112-й стр. дивизии, которая находилась в Бершетских лагерях Молотовской области. Был зачислен в минометное подразделение 524-го стр. полка. 17 июня 1941 года с лагеря Бершеть выехали в Латвию.
10 июля 1941 года попал в плен при обстоятельствах отступления. 9 июля держали последний бой в районе Стобежа, по приказу командования части отступили на 3 – 5 км. Снова было приказано занять оборону в одной из деревень. Были в обороне примерно с 9 час. вечера и до 6 [часов] утра. В это время немец наступление не начал, а пошел в обход. А в 2 часа ночи штаб полка в лице начальника штаба с комиссаром полка сели в штабную машину и, не говоря ничего никому, уехали неизвестно куда. Нас оставили на произвол судьбы. А в 6 часов утра откуда-то взялся командир 3-го бат. капитан (не знаю его фамилию). [Он] дал приказ снова отступать. И [мы] еще отступали километров 20 и оказались в кольце немцев со всех сторон. И 10 июля 1941 года [я] попал в плен.
Н. Шатров1
Д. 4920. Л. 4 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 21.23.30 | Сообщение # 32 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 30
Объяснительная записка Г.С. Бачурина ,
рядового 98 го стрелкового полка 18 й стрелковой дивизии,
в Новороссийский ГО НКВД Краснодарского края
об обстоятельствах пленения и пребывании в плену
12 марта 1946 г.
г. Новороссийск
Краснодарского края
Я, Бачурин Григорий Сергеевич, родился 22 января 1914 года в с. Черный Яр Кишертского района Молотовской области. 21 октября 1939 года был призван в ряды РККА. Не помню номер части, но полк, в котором я служил, был расположен на ст. Белинская, километрах [в] 60 – 80 от г. Пензы. 5 декабря 1940 г. полк направился на военные действия с Финляндией, а я как молодой боец в числе других был переведен в г. Ульяновск в 98-й стр. полк 18 й стр. дивизии, командиром которой был полковник Свиридов. В этом 98-м стр. полку я служил до момента моего пленения.
Полк же на войну выехал из г. Казани и вступил в бой на Белорусском направлении под г. Орша. В последних числах июня наша 18-я стр. дивизия была на обороне Орши, но по приказу командования был выделен один батальон с приданной артиллерией, точно я не знаю, но как будто бы для того, чтобы отвлечь немцев от какого-то пункта и заманить на дорогу к Днепру. Батальон двинулся вперед, в котором находился и я. На пути нам встретились немецкие танки и начали нас обстреливать. Мы тоже в свою очередь развернулись и, хотя у нас не было ни одного бронебойного снаряда, а только шрапнель, атаку танков отбили благодаря противотанковым 45-мм орудиям. А я служил в батарее 76-мм пушек полковой артиллерии. В одну из перестрелок с немецкими танками я был легко ранен мелким осколком в правое колено, но рана почему-то загноилась. Колено распухло, и я не мог свободно ходить.
Как-то вечером, примерно в самых первых числах июля 41 года к нам доставил продукты шофер и сказал, что мы находимся в окружении. Когда стало совершенно темно, командир батальона капитан (фамилию не помню) приказал двигаться осторожно, без шума, [быть] наготове. По дороге мы взяли старика-белоруса и, узнавая дорогу, где нет немцев, старались выйти из окружения. Так в составе батальона при всем имевшемся у нас вооружении мы шли примерно ночи 3 – 4 до 3 – 4 июля, днем же отстаивались в лесу.
Днем 4го или 5го июля командир батальона приказал закопать снаряды, прицелы и панорамы от орудий, оставить себе личное оружие и часть пулеметов. Вечером мы снялись с бивака, оставив на том месте коней. Я же, как писал раньше, не мог ходить и ехал на лошади в хвосте колонны. Утром, когда стало светать, людей из моей батареи я не обнаружил. Ночью они куда-то во главе с командиром взвода исчезли. Я остался с коноводом комвзвода и с частью людей из пулеметной роты, во главе которой были лейтенант и политрук.
С этими людьми мы дневали около какой-то белорусской деревушки. К нам пришли деревенские мальчики, принесли нам кушать, курить и сообщили, что сюда сейчас должны прийти немцы, которые стоят в деревне в большой численности. Перед лесом на виду деревни виднелось болотце с осокой и небольшими березками. Лейтенант с политруком посоветовали оставить лошадей, а самим ползком пробраться в упомянутое болотце. Так мы и сделали. Правда, часть людей не пошла с нами. Нас оказалось человек 10 – 12. Мы переползли в болото, накрылись плащ-палатками и лежали. Немцы вскоре зацепили лес, взяли наших коней, пленили часть наших людей, не хотевших с нами пойти, и ушли, не догадавшись просмотреть болото на самом видном месте. Ночью из этого места мы благополучно вышли.
На другой день мы зашли в деревню, название ее я не помню, сменили военное обмундирование на гражданское. И [мы] договаривались встретиться по выходе из деревни у последнего дома. Но политрука, лейтенанта, людей, [шедших] с нами, у этого дома не оказалось, и мне сказали, что они уже ушли полчаса тому назад. Тогда мы пошли вдвоем с коноводом ком. взвода Дудиным Никол[аем] Вас[ильевичем], уроженцем из Горьковской области.
11го июля мы начали переправляться через Днепр и наткнулись на немцев. При мне был наган, красноармейская книжка, фотографии – все это я успел втоптать в рыхлый берег реки.
Меня и товарища моего привезли в г. Борисов в лагерь для военнопленных, где я прожил до 13 марта 1942 г. на общих основаниях для всех военнопленных, ходя на работу: осенью на ремонт дорог, а зимой на чистку снега [с] жел.-дор. путей. 13 марта был отправлен в г. Вильно, где пробыл там до 1го мая, на работу там не ходил. После этого был отправлен в Германию в г. Берлин.
Был там в железнодорожном лагере, работал на жел. дороге. [Мы] меняли шпалы, рельсы и [выполняли] др[угие] работы. В Берлине я пробыл до 1го января 1943 г., а затем был переведен в Вольфен близ Лейпцига, где я пробыл до 7 ноября 1943 [г.]. Работал я здесь ассенизатором лагеря все время. Здесь в лагерь после работы к нам часто приходили из РОА агитировать нас вступить в РОА. Первые беседы их с другими моими собратьями я встретил молча. Но потом как-то искренне в глаза высказал мысль одному из них: «Не стыдно ли тебе, русскому человеку, быть самому убийцей наших отцов, братьев, матерей, да вдобавок еще [быть] агитатором за вовлечение других в это гнусное дело?» За это я попал в карцер на 2 недели, после чего 7 ноября в числе 150 штрафников был отправлен в Финляндию в г. Кеми в штрафной лагерь.
18 марта 1944 года был отправлен на север Финляндии к озеру Инари в местность Каманен, откуда в ночь на 2е июня в составе 9 человек, запасшись продуктами (мы подделали ключ к складу и тайком достали продуктов), прорезав дыру [в ограждении], ушли из лагеря. Немцы по всей Финляндии протрубили: «Ушло 9 русских комиссаров, за каждого пойманного награда в 5000 финских марок, муки, крупы, водки, курева». В одном месте мы наткнулись на немецкую засаду, но от нее мы ушли, побросав свои вещмешки. Вторично наткнулись мы на гражданских финнов, а в это время мы уже далеко были не такие сильные, как в начале побега. Голод, болота, озера – трудности пути изнурили нас. Финны же были вооружены винтовками и с собаками и поймали нас. Из 9 человек нашей партии один был застрелен. 4 челов[ека], в том числе и я, были снова доставлены в лагерь Каманен, избиты, истерзаны и посажены в карцер. Остальные 4 чел., видимо, прошли ч[ерез]/линию фронта.
22 июня 1944 года [я] был привезен снова в штрафной лагерь Кеми, где работал на постройке дорог до эвакуации немцев из Финляндии 11 сентября 1944 г. Эвакуировали нас в Норвегию в г. Банак, где мы пробыли недель 5 – 6, а потом [были] перевезены в г. Бардуфос, тоже в Норвегии, где я на общих работах был до конца войны.
3го июля [1945 г.] выехали на пароходе из Норвегии, а 6го июля причалили к родным берегам. С момента существования батальона я работаю бухгалтером расчетного отдела.
Бытность мою в лагере могут подтвердить:
Бесус Иван
Ларин Николай.
Побег и пребывание в штрафном лагере могут подтвердить Крылов Федор и Фроленков Егор.
После побега меня допрашивал немецкий майор по фамилии Шульц. Он все пытался узнать причину побега. Я ему прямо сказал: «Я русский и должен использовать все возможное, чтобы быть на Родине».
Г. Бачурин1
Д. 1190. Л. 8 – 10. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 21.24.29 | Сообщение # 33 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 31 – 32
Протоколы допросов Е.Л. Авдеева,
рядового 84 го отдельного саперного батальона 98 й стрелковой дивизии,
в отделе контрразведки «Смерш»
Калининского проверочно фильтрационного лагеря № 140 НКВД СССР
29 июня – 2 июля 1945 г.
г. Калинин
№ 31
29 июня 1945 г.
1945 года июня 29 дня я, сотрудник ОКР «Смерш» ПФЛ [№] 140 гв. ст. л т Зарянов, сего числа допросил содержащегося в лагере Авдеева Евгения Лаврентьевича, 1918 г. р.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
Е.Л. Авдеев
Вопрос: Расскажите о своей трудовой деятельности.
Ответ: Родился я в 1918 году в д. Ждановка, Юргамышский р-н Челябинской обл. в семье крестьянина-середняка. Отец мой Авдеев Лаврентий Силантьевич до 1929 года жил в деревне и занимался сельским хозяйством. Потом отец переехал на ст. Юргамыш. Я до 1934 года жил в своей деревне у своей тетки. Этот период времени я работал в колхозе. Отец мой в 1930 году был осужден за связь с к-р группами по ст. 58 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы. Но срок наказания он не отбыл, в 1933 году его из ИТЛ освободили. В 1934 году в марте м-це я приехал в г. Красновишерск, где в это время проживали отец, мать и 3 брата. Здесь я жил по весну 1937 года и учился в средней школе. В 1937 г. я переехал к брату в г. Краснокамск. Там я жил до 1940 года, учился в десятилетке. В июне 1940 года Краснокамским горВК я был призван в Красную Армию.
Вопрос: Расскажите о своей службе в Красной Армии.
Ответ: После призыва меня в Красную Армию я был направлен в 84-й ОСБ 98-й СД в г. Воткинск Удмуртской АССР. В этом б-не я служил в качестве рядового. В 1941 г. в марте м-це я вместе с батальоном выехал на границу Восточной Пруссии в р-н г. Шакяй. В мае м-це 1941 г. из этого б-на я был прикомандирован к 78 УНС в качестве копировщика при техническом отделе. В данном управлении я работал до начала войны с немцами.
Вопрос: Когда, где и при каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам?
Ответ: 22 июня 41 г. я возвратился обратно в свой 84-й ОСБ. На месте, где находился штаб б-на, я встретил только одного комиссара б-на, а остальные стали отходить по направлению г. Каунаса. Не доходя [до] Каунаса, я встретил людей из своего б-на и вместе с ними дошел до г. Каунаса. 24/VI-41 г. при переправе через р. Неман на нас налетела немецкая авиация. После бомбежки наша группа рассеялась. Я присоединялся несколько раз к другим группам и с ними шел на восток. Мы держали путь на старую границу1, где, [как] нам говорили, наши войска должны остановить немцев. Так мы шли до 12 июля 41 г. 12/VII-41 г. в м. Плисы (Зап[адная] Белоруссия) нас задержала группа вооруженных поляков и передала нас немцам.
Вопрос: Где Вы находились после пленения?
Ответ: После пленения меня немцами я был направлен в м. Глубокое (Зап. Белоруссия). Там я находился в лагере около 15 дней, а потом этапом через города Гродно, Лида в 20-х числах августа 41 г. прибыл в г. Сувалки (Польша). Здесь меня поместили в лагерь в/пленных, где я пробыл до 30 августа 41 г. Потом в числе других в/пленных меня перевели в Штатгардский лагерь в/пленных, где я пробыл 5 дней, а затем 5/IX-41 г. меня погрузили на пароход и отправили в Сев[ерную] Норвегию. 9 октября 41 г. я прибыл в г. Альта. В этом лагере я находился до 15/VII-43 г., т. е. до побега в Швецию.
Вопрос: Чем Вы занимались в лагерях в/пленных?
Ответ: Во всех лагерях в/пленных, кроме Альты, я ничего не делал, потому что эти лагеря были пересыльные. В лагере Альта я примерно 15 дней работал, как и другие в/пленные, на физических работах, а именно строительстве дорог, чистили снега. Потом ввиду физической слабости я не смог работать. И после этого до февраля 42 г. на работу меня никуда не выводили. Этот отрезок времени я находился в комнате физически слабых в/пленных при лагере. Будучи в этой комнате, однажды как-то к нам зашел литовец, который работал конвоиром лагеря, я с ним познакомился. После этого он для меня стал приносить хлеба и других продуктов. Через 2 недели я немного поправился, после чего конвоир-литовец стал брать меня в свою группу на работу.
Когда нас выводили на работу на строительство дороги, там работали кроме нас, в/пленных, чехи, австрийцы, голландцы и др. Среди них я стал рассказывать о хорошей жизни в Советском Союзе, а также говорил, что Красная Армия победит немцев. За эту пропаганду меня посадили в запретную зону лагеря.
Находясь в запретной зоне, в конце марта м-ца 1942 года мне дежурный лагеря, немец, предложил работать переводчиком в этом лагере. Я дал свое согласие и после этого работал переводчиком в лагере до момента моего побега из плена, т. е. до 15 июля 1943 года.
Вопрос: Расскажите о своей практической деятельности на службе у немцев в должности переводчика.
Ответ: В мои обязанности как переводчика лагеря входило переводить с немецкого на русский язык при построениях в/пленных на работу, в лазарете, в сапожной, портновской мастерских, где работали русские в/пленные. Согласно этих обязанностей я это выполнял, а именно: строил людей на работу вместе с немцами, в лазарете переводил с русского на немецкий языки немецкому врачу. Содержался я все время, как и остальные в/пленные, в лагере за проволокой, питался из общего котла, как и все в/пленные.
Вопрос: Были ли случаи со стороны Вас избиения в/пленных?
^ Ответ: Со стороны меня случаев избиения в/пленных не было.
Вопрос: Когда, как Вы бежали из плена?
Ответ: 15 июля 1943 года в 10 часов утра из лагеря Альта я бежал вместе с Рябовым Николаем Алексеевичем. Бежали мы при следующих обстоятельствах. Работая по очистке картофеля во второй зоне лагеря, где находился погреб, хороший картофель мы возили на тачке мыть к реке за зону лагеря. Нас сопровождал дежурный унтер-офицер. А когда он ушел в противоположную сторону, мы с Рябовым перелезли под проволоку второй зоны и ушли в горы. По норвежской территории мы шли до 13 сентября 43 года. В пути следования к нам присоединилось еще 2 русских в/пленных, бежавших из плена, и 1 норвежец. В количестве 5 чел. 13/IX-43 г. мы перешли шведско-финскую границу и в этот же день были задержаны шведской полицией и доставлены в г. Карусианда. Там нас опросили в разрезе наших автобиографических данных и в конце спросили, где мы желаем жить: или остаться в Швеции, или в Англии, или возвратиться к себе на Родину. Мы ответили, что желаем возвратиться в СССР. После этого нас направили в г. Кируна, тоже в полицию. Здесь нас не допрашивали и через три дня нас отправили в тюрьму г. Лулео. В тюрьме мы просидели до 5 октября, допросам нас не подвергали. Отсюда 5/X-43 г. нас отправили в русский лагерь Лисьма.
Вопрос: Где вы жили в Швеции и чем занимались?
Ответ: В Швеции я проживал в русских лагерях Лисьма (с октября 43 г. до марта 1944 года), Пенсионат (с марта 44 г. до 15 апреля 44 г.) и Абручен (с 15 апреля 44 г. до 9 октября 44 г.), т. е. до момента моего отъезда в Советский Союз. В этих лагерях я работал на лесоразработках и на строительстве дорог.
Вопрос: Чем желаете дополнить свои показания?
^ Ответ: Дополнить к своим показаниям ничего не могу.
Протокол с моих слов записан правильно и мне прочитан
Е.Л. Авдеев
Допросил: сотрудник ОКР «Смерш» ПФЛ 140
гв. ст. л-т ^ Зарянов
Д. 946. Л. 9 – 11. Подлинник. Рукопись.
№ 32
2 июля 1945 г.
Вопрос: Будучи в плену у немцев, подвергались ли Вы репрессиям со стороны немцев?
Ответ: Будучи в плену у немцев, я два раза подвергался допросам со стороны немецкого гестапо. Первый раз меня допрашивал офицер гестапо по случаю отравления в/пленными 2-х полицейских лагеря, которые жестоко относились к военнопленным. В отравлении принимало участие 5 в/пленных, один из них был в ПФЛ [№] 140 – Мухов. Я был осведомлен в этом случае. Гестапо от меня добивалось, чтобы я назвал соучастников, принимавших участие в отравлении полицейских. Но я категорически заявил, что я ничего не знаю.
Второй раз меня допрашивал также офицер гестапо в лагере Альта. На меня был донос со стороны одного в/пленного N1 о том, [что] якобы я занимаюсь коммунистической пропагандой среди в/пленных. Об этом я также категорически отказался. Больше я не подвергался никаким репрессиям со стороны немецких властей.
Протокол с моих слов записан правильно и мне прочитан
Е. Авдеев2
Допросил: сотрудник ОКР «Смерш» ПФЛ 140
гв. ст. л-т Зарянов
Д. 946. Л. 11 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 21.25.07 | Сообщение # 34 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 33
Протокол допроса свидетеля Н.А. Рябова
в отделе контрразведки «Смерш»
Калининского проверочно фильтрационного лагеря № 140 НКВД СССР
о совместном пребывании в плену с Е.Л. Авдеевым3
2 июля 1945 г.
г. Калинин
1945 года июля 2 дня я, сотрудник ОКР «Смерш» ПФЛ [№] 140 гв. ст. л-т Зарянов, сего числа допросил в качестве свидетеля содержащегося в лагере
Рябова Николая Алексеевича, 1920 г. р., урож. д. Луговка Ефремовского р-на Тульской обл., б. канд[идата в члены] ВКП(б), образование 7 классов, из крестьян-бедняков, со слов не судим, русский.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
^ Рябов
Вопрос: Знаете ли Вы содержащегося в лагере [№] 140 Авдеева Евгения Лаврентьевича?
Ответ: Да, содержащегося в лагере [№] 140 Авдеева Евгения Лаврентьевича я знаю.
Вопрос: С какого времени Вы его знаете и как знаете?
Ответ: Авдеева я знаю с мая м-ца 1942 года по совместному пребыванию с ним вместе в лагере в/пленных в г. Альта (Сев. Норвегия). Вместе с ним я бежал из плена в Швецию и вместе с ним находился в Швеции.
Вопрос: Чем занимался Авдеев, будучи в плену у немцев?
Ответ: В лагере в/пленных г. Альта Авдеев работал в должности переводчика. С какого времени он стал работать переводчиком, мне это не известно. В мае м-це 42 г., когда я прибыл в этот лагерь, он уже работал переводчиком. На должности переводчика он был до момента побега из плена в Швецию, т. е. до 15/VII-43 года.
Вопрос: Расскажите о практической деятельности Авдеева, будучи переводчиком лагеря Альта.
Ответ: [В то время, когда Авдеев] работал переводчиком лагеря Альта, я за Авдеевым ничего плохого не замечал. В круг его обязанностей как переводчика входило: построение в/пленных на работу, приход с работы, а также он переводил с русского на немецкий язык ту или иную просьбу или жалобу в/пленных. Грубое или плохое отношение Авдеева к в/пленным я не замечал, а также с его стороны избиений в/пленных тоже не замечал. Особых связей у Авдеева с немцами не было, больше всего он работал и переводил дежурному по лагерю унтер-офицеру – немцу.
Вопрос: Расскажите об обстоятельствах побега Авдеева из плена.
Ответ: С Авдеевым я вместе бежал из лагеря в/пленных г. Альта 15 июля 1943 года. Мы бежали при следующих обстоятельствах. Работая на сортировке картофеля во второй зоне лагеря, мы вместе с ним отвозили от погреба до речки мыть картофель. Незаметно для немцев я перелез через проволоку, а вслед за мной и Авдеев. Таким образом мы с ним вдвоем ушли из лагеря в/пленных. 13/IX-43 г. мы с ним пришли в Швецию.
Вопрос: Где жил Авдеев в Швеции и чем занимался?
Ответ: В Швеции Авдеев жил в лагерях для русских Лисьма, Пенсионат и Абручен. В этих лагерях он работал в лесу и на дорогах до его отъезда в Советский Союз, т. е. до 9/X-44 г.
Вопрос: Что Вы желаете еще сказать об Авдееве?
Ответ: Об Авдееве я больше ничего не могу сказать.
Протокол с моих слов записан правильно и мне прочитан
^ Рябов
Допросил: сотрудник ОКР «Смерш» ПФЛ 140
гв. ст. л-т Зарянов
Д. 946. Л. 12 – 12 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 21.25.43 | Сообщение # 35 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 34
Из протокола допроса Н.А. Васькина ,
рядового 98 го стрелкового полка,
в Коми Пермяцком окружном отделе МГБ Молотовской области
24 – 25 июня 1946 г.
г. Кудымкар
Молотовской области
Начат в 22 час. 00 мин. 24 июня
Окончен в 7 час. 30 мин. 25 июня
[…]2 Вопрос: При каких обстоятельствах вы были пленены немцами, когда, где?
Ответ: Наш 98-й стр. полк занимал оборону между гг. Тарнополь и Проскуров. Немецкие войска наш полк сильно перебили, осталось в живых около 20 человек. 10 июля 1941 года вечером [мы] получили команду отступить. Отступали полторы суток, [прошли] км 80 – 90. Не доходя до гор. Проскуров 12 км, в селе Буг (точно не помню название) заняли оборону, где находились часов 6 – 8.
Начальник штаба капитан, фамилию сейчас не помню его, сообщил нам, что гор. Проскуров 8/VII-41 г. уже занят немецкими войсками. После этого капитан отобрал у нас все личные документы, у меня отобрал комсомольский билет и красноармейскую книжку, и ушел с командиром роты лейтенантом ЧИГИР. Через 2 часа вернулись обратно к нам, где мы, бойцы, остались человек 15. Капитан нам сказал, что мы находимся в глубоком окружении, все поблизости занято немцами, спасайтесь, кто как хочет. И после этого он с лейтенантом ушел, и больше [они] к нам не возвращались.
Командир отделения, ефрейтор, пом. комвзвода (фамилии их сейчас уже не помню) и я направились в другое село, это было ночью 11/VII-41 г. Пришли в это село, там еще немцев не было. [Мы] попросились остановиться у [местного] населения, но они нам отказали. И мы 3-е вынуждены были идти дальше в другое село, недалеко от г. Проскуров. В этом селе переночевали, где нам сказали колхозники, что здесь поблизости все населенные пункты заняты немцами, на полях кругом немецкие заставы. [Мы] отошли от села метров двести и оказали немцам сопротивление. Они по нам открыли пулеметный огонь и из мелкокалиберных пушек. 7 человек немцев нами были убиты. После этого около роты немцев нас окружили. Командир отделения был убит насмерть, а пом. комвзвода был ранен. Двоих нас немцы забрали, сильно побили прикладами, и немецкий офицер хотел застрелить на месте, но не застрелил. Это было 12/VII-41 г.
Вопрос: После пленения куда вас увели?
Ответ: После пленения меня и моего товарища 6 немецких солдат увели в село, название не помню, в 8 – 10 км от г. Проскуров. В этом селе находились часа 4, где уже находились [другие] в/пленные.
Вопрос: По каким вопросам вас допрашивали немецкие офицеры?
^ Ответ: Я был без сознания и меня здесь немецкие офицеры ни по каким вопросам не допрашивали.
Вопрос: Куда вас увели немцы из этого села?
Ответ: 12/VII-41 г. ночью меня и моего товарища, нас двоих, немецкие солдаты на повозках увезли в г. Проскуров, загнали нас в тюрьму (быв. Дом Красной Армии), где [я] находился 17 суток под арестом вместе с товарищем.
Вопрос: Сколько раз вас вызывали на допрос немецкие офицеры?
^ Ответ: Меня здесь вызывали на допрос один раз.
Вопрос: Кто вас допрашивал и по каким вопросам?
Ответ: Меня допрашивал немецкий офицер. Задавал вопросы следующие: фамилия, имя, отчество, год рождения, в каких частях служил, воинское звание, гражданская специальность, чем занимался дома, образование, партийность, где работают родители, чем занимаются, как живут, судимость, расположение военных заводов, промышленных центров.
Вопрос: Какого числа вас допрашивал немецкий офицер?
Ответ: Немецкий офицер меня допрашивал через 10 дней после пленения, числа 22 июля 1941 года.
^ Вопрос: Сколько времени вас допрашивал немецкий офицер?
Ответ: Офицер меня держал на допросе около 3 часов, допрашивал днем.
Вопрос: Куда вас вызывал на допрос немецкий офицер?
^ Ответ: Немецкий офицер меня вызывал на допрос в свой кабинет при этой же тюрьме.
Вопрос: Почему вы на мой вопрос, допрашивали ли вас офицеры после пленения, сначала говорили, что вас нигде не допрашивали?
^ Ответ: Я сперва не запомнил, т. к. это дело было уже давно. А потом я вспомнил, что меня допрашивал немецкий офицер.
Вопрос: На заданные вопросы немецкого офицера вы как отвечали?
Ответ: Я ему отвечал свою фамилию, имя, отчество, год рождения, место рождения, где работал, где служил, кем служил. О расположении военных заводов и промышленных центров ответил, что я рос в деревне, о расположении их не знаю. Сказал, что я беспартийный, не комсомолец.
Вопрос: Немецкий офицер был удовлетворен вашими ответами?
^ Ответ: Да, немецкий офицер моими ответами был удовлетворен.
Вопрос: Вы подписывали протокол допроса?
Ответ: Нет, я протокол допроса не подписывал.
Вопрос: Почему вы начинаете лгать?
Ответ: Я был в тюрьме сильно заморен, почти был без памяти на допросе и плохо помню, но сейчас припоминаю, [что] подписывал.
Вопрос: Кто еще присутствовал на допросе?
^ Ответ: На допросе присутствовал мой товарищ.
Вопрос: Значит, немецкий офицер вас допрашивал обоих вместе?
Ответ: Нет, меня допрашивал офицер одного, но меня к офицеру привел мой товарищ. Но он во время допроса не присутствовал, а присутствовал переводчик.
Вопрос: О вашем товарище, с которым вы вместе были пленены, немецкий офицер допрашивал, что вы с одной части?
^ Ответ: Да, немецкий офицер у меня расспрашивал о моем товарище.
Вопрос: Какие вопросы он задавал о товарище?
Ответ: Офицер мне задавал такие вопросы о моем товарище: фамилия, имя, отчество, возраст, место рождения, партийность, образование, воинское звание, с какого времени я его знаю.
Вопрос: Какие вы дали показания офицеру о своем товарище?
Ответ: Я рассказал офицеру его фамилию, а имя, отчество не знал, возраст его тоже не знал, что он не командир, а рядовой, б/партийный, а на самом деле он был комсомолец, что я его знаю только всего три дня перед попаданием в плен.
Вопрос: Вашего товарища тоже допрашивал офицер?
^ Ответ: Да, после допроса меня подвергался [допросу] и мой товарищ в этот же день.
Вопрос: Сколько времени допрашивали вашего товарища?
Ответ: Моего товарища допрашивали примерно около 3-х часов.
Вопрос: Вас подвергал избиению во время допроса немецкий офицер?
^ Ответ: Немецкий офицер во время допроса меня не избивал.
Вопрос: Сколько раз вы совершали побеги из лагерей?
Ответ: Из лагерей военнопленных я совершал три побега.
Вопрос: Когда вы совершили первый побег из лагеря?
^ Ответ: Первый побег я совершил в 1941 году в августе м-це числа 20.
Вопрос: Когда совершали второй и третий побеги?
Ответ: Второй раз совершал побег в марте 12 числа 1942 года из гор. Станислава. Третий побег совершал в июне числа 25 1944 года из Мартлангау, лагерь № 317.
Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах вы совершили первый побег в августе 1941 г.?
Ответ: Вечером при сумерках я один из лагеря военнопленных в гор. Станислав спрыгнул через проволочное заграждение, отошел метров двести от лагеря и немецким часовым был замечен и задержан, и был обратно водворен в этот же лагерь и арестован на 5 дней.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы совершили второй побег?
Ответ: Выше я показал неправильно, это я совершил второй побег. А первый побег я совершил, когда находился в лагере военнопленных в г. Львове, при следующих обстоятельствах. Нас, военнопленных, погнали на работу на станцию в г. Львов грузить железо в железнодорожные вагоны. Здесь меня сильно избивали за то, что я не мог работать. Когда кончили работу, военнопленных, которых было человек 250, увели [под] конвоем в 30 человек в лагерь, а я остался в железнодорожном вагоне один за бочками. Вечером этот состав отправили в другую станцию в км пятидесяти от гор. Львов. Таким образом я совершил первый побег. Утром стали немецкие железнодорожники проверять состав, и меня один немец обнаружил и сильно избил рукояткой нагана, хотел пристрелить, но не застрелил, а увел в комендатуру к переводчице, где [меня] подвергли допросу. Допрашивала женщина в присутствии немецкого офицера.
Вопрос: После допроса вы подписывали протокол?
^ Ответ: Протокол допроса я не подписывал.
Вопрос: Куда вас направили после допроса?
Ответ: После допроса меня отправили с конвоиром обратно в лагерь в/пленных в город Львов, в этот же лагерь № 328.
Вопрос: После привода вас в лагерь допрашивали?
Ответ: Да, после привода в лагерь меня допрашивал комендант лагеря и избил и приказал избить часовому, который мне нанес рану в зад штыком.
Вопрос: Продолжайте дальше ваши показания.
Ответ: После допроса направили к тем же военнопленным, с которыми я жил до побега. Недели две [я] лежал на койке, никуда не ходил. До 1 марта 1942 года находился в этом лагере, нигде не работал. 1 марта 1942 года всех военнопленных, около 10000 [человек], в том числе и меня, направили в лагерь в/пленных в город Станислав. В этом лагере осталось только 2000 челвек.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы совершили третий побег?
Ответ: Третий побег я совершил в июне или июле 1944 гола из лагеря военнопленных в местечке Мартлангау. Человек 30 военнопленных увели на земляные работы, строили шоссейные дороги. Перед окончанием работы я один совершил побег и ушел в горы, км четыре от места работы. Там нашел один дом, где, видимо, летом пастушили скот. [Я] зашел в избушку, там жил австриец со своей семьей. У него жила украинка-девушка, которая перевела на австрийский язык мои слова. Я рассказал, что совершил побег на работе. Через два дня австриец меня провел обратно в этот же лагерь, после чего меня комендант лагеря за совершенный побег сильно избил, и [я] был арестован на 10 суток. За совершенный побег комендантом лагеря был допрошен.
^ Вопрос: При каких обстоятельствах вы вышли из плена?
Ответ: 7 мая 1945 года я был из немецкого плена освобожден английскими войсками1 в городе Фосберг из лагеря военнопленных № 18 А.
Вопрос: После передачи вас англичанами [советским войскам] органами Советской власти вы допрашивались?
^ Ответ: После передачи [меня] англичанами России меня органы Советской власти нигде не допрашивали.
Вопрос: В каких частях вы служили после освобождения из плена?
Ответ: 28 мая 1945 гола я был зачислен в 200-й ЗСП в 15 км от г. Грац (Австрия), где находился 3 – 4 дня. Потом был зачислен в 113-й стр. дивизию, 1290-й СП, 3-й СБ, взвод связи, где находился до 8 августа 1945 года. Затем служил в 61-й гв. Славянской Краснознаменной дивизии, 189-м гв. СП, 3-м СБ, взводе связи до момента демобилизации в г. Рымникул-Сэрат (Румыния), откуда и прибыл домой 1 июня 1946 года.
Вопрос: Кто может подтвердить ваше пребывание в плену?
Ответ: Мое пребывание в плену могут подтвердить следующие лица: ШЕВЧЕНКО Николай, отчество не знаю, 35 лет, уроженец из Ростовской области, который меня знает с сентября м-ца 1941 года до освобождения из плена; ЧЕРТЕНКО Степан Максимович, лет 30, уроженец Сибири, который знает меня с сентября 1943 г. до освобождения.
Вопрос: Кто с вами вместе находились в лагерях военнопленных коми-пермяки?
Ответ: Со мной вместе в лагерях военнопленных из коми-пермяков жил в 1941 году в г. Львов [человек] из Кочевского р-на, его звали Михаилом, фамилию и отчество не знаю, точный его адрес тоже не знаю. Он в этом лагере помер.
Вопрос: В каком лагере военнопленных на вас заполняли карточку?
Ответ: Регистрационную карточку на меня составляли в лагере в/плен. в гор. Станислав. В эту карточку брали оттиски указательного пальца.
Вопрос: Расскажите, как вам подстригали волосы в лагерях в/плен.?
^ Ответ: В г. Львове у меня подстригали волосы машинкой. Провели одну полосу спереди от лба до затылка и одну полосу провели поперек.
Вопрос: Где еще вас подстригали?
Ответ: Второй раз меня подстригали в м. Мартлангау точно так же, как и в первый раз.
Вопрос: У остальных [военнопленных] также были подстрижены волосы?
^ Ответ: Я больше у других не замечал. Только видел у своего товарища, у него так же были подстрижены [волосы], как у меня.
Вопрос: Ваш товарищ, который с вами вместе попал в плен, тоже совершал побеги из лагерей в/пленных?
^ Ответ: Да, мой товарищ тоже совершал побег из лагеря в г. Львов, также один, но также был обратно задержан. Он совершал один побег.
Вопрос: Будучи на допросе после пленения вас немецкий офицер вам задавал вопросы о городе Молотове?
Ответ: Да, он спрашивал, какие города я знаю. Я сказал, что самый ближний город [находится от деревни, где я жил,] в 40 км, что этот город невоенный. А о Молотове я говорил, что он областной центр, но я не бывал в городе Молотов и не знаю, какие там военные заводы имеются.
Вопрос: Что еще желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Больше дополнить ничего не имею.
Протокол с моих слов записан верно, мне зачитан, в чем и расписуюсь.
Васькин
Допросил: о/уполномочен. ОКРО МГБ
мл. лейтенант Кривощеков
Д. 1463. Л. 1 – 6. Копия. Машинопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 21.26.29 | Сообщение # 36 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 35
Из протокола допроса А.М. Кобелева ,
рядового 112 й стрелковой дивизии,
в Осинском РО МГБ Молотовской области
15 октября 1946 г.
г. Оса
Молотовской области
[…]2 Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
^ Кобелев
Вопрос: Расскажите о своей службе в Красной Армии.
Ответ: Призван был 31 мая 1941 года Осинским РВК Молотовской области и направлен в лагерь Бершеть. Здесь пробыл 8 дней, после чего [нас] погрузили в эшелон и привезли в Латвию. 28 июня 1941 г. выгрузили, обмундировали. [Мы] прошли пешком примерно 120 км и заняли оборону около гор. Креславль 4 июля 1941 г., где вступили в бой с немецкими войсками. Продержав здесь оборону около суток, начали отходить, отошли за город и пошли дальше. Так отступали до 13 июля.
Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах попали в плен к немцам.
Ответ: Нас, группу в 13 человек под командой командира взвода в звании младш. лейтенанта (фамилию не помню), оставили в боевом охранении. Здесь нас немцы обошли со всех сторон, и мы оказались в окружении. Пробыв до утра, проголодались и решили разыскать деревню, чтобы поесть. Но при выходе на дорогу [мы] наткнулись на 4х мотоциклистов и 2х велосипедистов и без боя всей группой в 13 человек сдались в плен. Из этой группы я никого не знаю.
Вопрос: Расскажите подробно о своем пребывании в плену.
Ответ: В плен к немцам попал 13 июля 1941 года в Латвии. [Нас] привели в деревню, лейтенанта увели на допросы, нас же никого не допрашивали. После допросов лейтенанта выпустили и всех вместе привели в следующую деревню, поместили в каком-то сарае под открытым небом, где пробыли дня три. Здесь понабиралось уже около ста человек. И нас на машинах ночью начали отправлять в Германию в лагерь г. Людвигсбург числа 30 июля. Здесь я пробыл недели две и был отправлен на работу во Францию, г. Везуль. Здесь пробыли 3 месяца, работы никакой не выполняли.
Из Франции нас обратно перебросили в Германию, лагерь в/пл. г. Баден-Баден. Здесь пробыл с апреля 1942 года до ноября 1944 года. В этом лагере я работал кочегаром в бане при лагере до 28 ноября 1944 года. Здесь мне предложили вступить в РОА, но я отказался, и меня из этого лагеря отправили работать в деревню в 8 км от г. Баден-Баден. Жили мы здесь в лагере человек 30. Я работал здесь в магазине, выполнял разные работы. В лагере мы находились под охраной. На работу меня также сопровождали под охраной, но во время работы охраны не было. Вечером после окончания работы нас опять собирали и вели в лагерь. Здесь я пробыл всего пять дней. После чего ввиду продвижения американских войск нас эвакуировали в гор. Людвигсбург. Пробыл здесь до января 1945 года.
В первых числах января м-ца 1945 года в этот лагерь прибыл немец с завода, отобрал 120 человек, в числе которых был и я, и увез на работу в гор. Анингайм. [Там мы] работали на военном заводе. На заводе проработали 2 недели, и завод из-за недостатка топлива работу прекратил. Нас перебросили на работу по строительству бомбоубежища, где я работал до марта м-ца 1945 года. 4 марта нашу команду перебросили на рытье окопов на французскую границу, где я и проработал до 14 марта. 14 марта во время артобстрела я из-под охраны убежал и до прихода американских войск скрывался на сеновале в одной французской деревне. Здесь со мной был еще один человек из Чернушки – Мазеев Иван, 1918 г. рождения.
Вопрос: Расскажите о своем пребывании на территории союзных войск.
Ответ: После освобождения американскими войсками 16 марта 1945 года нас увезли вглубь французской территории в город (название не знаю), где [я] прожил дней пять. После чего нас четыре человека сговорились и пошли к французам искать работы; двух человек не знаю, а третий был Мазеев Иван. Я устроился работать у француза в деревне (название не помню), а мой товарищ, Мазеев, в соседней деревне. Здесь я работал около 3х месяцев. Когда окончилась война, нам объявили, что русских в/пленных возвращают на родину. Мы поехали в гор. Страсбург на сборный пункт. Пробыв здесь неделю, были направлены в Германию в американскую зону. Содержались здесь свободно, без охраны. Здесь пробыли 2 месяца и в августе м-це 1945 года переданы были советскому командованию.
Вопрос: Расскажите, где вы находились и чем занимались после передачи советскому командованию?
Ответ: В фильтрлагерь № 254 был передан 10 августа 1945 года, где пробыл 5 дней, и [был] направлен в часть в 101-й гв. стрелковый полк 35-й дивизии в учебную роту. Здесь пробыл до 4 мая 1946 года, откуда и был демобилизован. […]
Вопрос: Расскажите, как и кого отбирали для работы на военном заводе.
Ответ: Для работы на военном заводе отбирали по командам и по номерам в/пленных. Представитель с военного завода пришел к нам в лагерь со списками и начал называть номера; названный номер отходил в сторону и зачислялся в команду.
Вопрос: Расскажите, как вас зачислили для работы в кочегарке и в каких условиях вас там содержали.
Ответ: Когда я прибыл в лагерь Баден-Баден, то начали выявлять, кто какую имеет специальность. Я сказал, что имею специальность кочегара, и меня направили работать в кочегарку. И все, которые были зачислены для постоянной работы, в лагере жили в отдельной комнате, но из лагеря свободно выходить [им] никуда не разрешали. Кормили так же, как и остальных в/пленных.
Вопрос: Что еще можете дополнить к своим показаниям?
^ Ответ: Больше к своим показаниям дополнить ничего не могу.
Протокол с моих слов записан правильно и мной прочитан
Кобелев1
Допросил: о/уполномоченный Осинского РО МГБ
Агапитов
Д. 2461. Л. 3 – 5 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 21.28.28 | Сообщение # 37 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 36
Из протокола допроса И.О. Калинина ,
рядового 159 го отдельного строительного батальона,
в УМВД по Молотовской области
23 декабря 1947 г.
г. Молотов
[…]3 Предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР
Калинин
25 марта 1941 года вместе с младшим братом в одну часть были взяты в армию на шесть месяцев в отдельный 159-й СБ в г. Молотов. Пройдя 10ти дневную строй- и политподготовку, были отправлены в Литву на укрепрайон пограничной полосы близ местечка Шакяй.
21 [июня] в ночь на 22 июня 1941 г. я был назначен на суточную караульную службу разводящим по охране вновь строящихся дотов и стройматериалов, от границы всего 3 – 5 км. 22/VI-41 г. в четыре часа самолеты и артиллерия открыли ураганный огонь по советской погранохране. А в 6 часов снаряды летели через нас. К 9ти часам дня [дома местного] населения вокруг нас на 50 % были сожжены. Мы стояли на посту согласно уставу службы. В 11 часов дня по распоряжению дежурного по части верховым посыльным мы были сняты с несения службы. Немцами в это время погранзастава Советская была сбита. Других заградительных наших частей не было, за исключением стройбатальонов, которые имели вооружение на 5 – 10 % от всего состава.
Нам уже было видно, что части противника окружают нас. Воспользуясь растением ржи, нам удалось отойти в сторону расположения батальона. Придя на место расположения, [мы увидели, что] батальон уже эвакуировался. Нам пришлось догонять свой батальон, а немцы местечко Шакяй уже взяли. На 12 километре соединившись с батальоном, комбат приказал отступать до станции 35 километров, так как наш батальон всего имел винтовок 50. Всем строительным батальонам было приказано отойти в тыл на подготовку. За сутки нашего отступления прошли 120 км. Дошли до Каунаса. А там уже аэродром наш в количестве 200 машин был сожжен и ряд заводов было сожжено, а железнодорожного движения совсем уже не было. Литовцы с чердаков обстреливали наши части. Отступающие батальоны были в панике, наш комбат сбежал. Принял команду старший политрук Мищенко.
Днем [мы] находились в укрытии, а ночью отходили к своим. На границе Западной Польши встречал отступающие части генерал-лейтенант; кадровые части оставлял на границе, а строителей направлял в Минск. На 9м дне нашего отхода мы взошли в местечко Поставы. Нашего правительства и НКВД [здесь] уже не было. Магазины и продуктовые базы были растащены гражданским населением. Нашему батальону с трудом пришлось достать на пекарне хлеба и двинуться к Минску. Выйдя из Постав, в 5 часов вечера нам навстречу шел кадровый батальон. Майор нашему капитану приказал сдать годное оружие и выйти из строя кадровым красноармейцам, которых насчитывалось с младшим комсоставом 20 человек. Майор добавил, что «вам можно отходить без опасности».
Километрах в пяти от Постав мы в одном из сараев расположились ночевать. Утром 2/VII-41 г. караульные сообщили, что прошла немецкая разведка, грузовая машина и 2 мотоцикла. Наш батальон двинулся по направлению разведки. Телефонная связь была вся порванная немецкими самолетами с первого же дня. Отошли от местечка нашего ночлега километра 3, как с тыла немецкие сильно вооруженные моторизованные части с поддержкой танков и артиллерии открыли ураганный огонь по нашему батальону.
Раздалась команда: «Занять оборону» – с численностью винтовок не более 50 шт. Я был без винтовки. От всего батальона осталось не более 50 % состава. Я полз на открытом паровом поле по одной из борозд. Мины и снаряды рвались передо мной, пули свистели через меня, лежавший на спине противогаз был прострелен. Наткнувшись на убитого красноармейца, [я] взял учебную винтовку, в которой в канале ствола был загнан патрон, и винтовка не производила выстрела. Воспользовался неподалеку [находившейся] рощей, замаскировался в траве. Через минуту подбежал ко мне Вопилов Н., работник клуба бумкомбината. Вся роща была простреляна штыковым огнем, но нам удалось остаться в живых.
Пролежав дотемна, вдвоем двинулись в левую сторону движущихся немецких войск. Дойдя до хутора, мужчина [нам] рассказал путь на Минск. Не дойдя до Северной Двины1 километров 15, немцы все побережье заняли, пройти к своим не было возможности.
Скрываясь 10 дней в лесах и хуторах, и на 12 сутки, выйдя из хутора, нужно было перейти шоссейную дорогу. Дорога была чистая, но во ржи сидела немецкая засада. Не успев появиться на шоссе, как шесть немецких автоматчиков встретили нас. Без огнестрельного оружия мы сопротивляться не могли и были взяты в плен у местечка Глубокое (Польша)2.
С первых дней до 3х суток [нам] совершенно ничего не давали [есть]. В несколько дней нас настолько изморили, что мы едва двигались. 22/VII-41 г. в одном из пересылочных лагерей я случайно встретился с младшим братом Василием. Мы решили, что если умирать, то вместе.
С момента плена нас собирали колоннами до 2000 тысяч3 человек, переправляли пешком ежедневно по 50 километров, даже заковывали в колючую проволоку во время движения колонны, чтоб избежать побегов пленных. При каждой пересылке немцы расстреливали до 40 % пленных, которые не могли двигаться дальше. Прошли пересылочные пункты: Молодечно, Гродно, Августов. И в Сувалках был открытый лагерь, [где находилось] до 30 тысяч [человек]. Мы как суслики в земле согревали свое тело. Ежедневно в лагере от холода и голода погибало пленных до 20 %. От общего числа в лагере осталось в живых процентов 20 % – 30 %.
В конце сентября 1941 г. эшелоном [нас] отправили в Штаргард. Там обмундировали в специальную пленную форму, выдали деревянные колодки. [Там мы] прожили суток 14, [потом нас] отправили поездом в порт Штеттин. Из Штеттина водным транспортом отправили в Северную Норвегию. За время следования всем пленным в пароходе сделали на каждом предмете обмундирования [надпись] «SU». Питания давали сто грамм черных галет и пол-литра баланды. За время перевозки водным путем было умерших от голода до 30 % [от] всего числа. На 28 сутки высадили в северной части Норвегии в местечке Альта, от порта до лагеря 3 километра.
Загнали, что поросят, в одном из дощатых сараев с небольшим набросом сырой соломы. Помещались только стоймя, лечь не было возможности. Ночью закрывали на замки, и кругом стояла охрана [из] автоматчиков. Оправлялись только под себя. Наступили ноябрьские морозы. В снежные метели люди гибли от холода, что тараканы. Здесь получали «пищу» 2 раза: утром горячую воду без хлеба и сахара, вечером 200 грм хлеба плесневелого и пол-литра горячей воды. Немцы, видя развитие эпидемии и холода, перевели [нас] в жилой барак, но питание оставалось то же самое. Мы с братом все муки переносили в себе, и нас никто не знал, что мы братья. Краснокамских было только 3е: Вопилов Н., который от голода погиб в первом лагере, двоих перевели в другие лагеря. Работать брали большинство в порт для очистки площади от снега и разгрузки пароходов от стройматериалов и топлива (угля). Да и те, которых брали, едва доползали до места работы; а кто не доходил обратно, были избиты прикладами насмерть.
В январе 1942 года командой в 100 чел. [нас] перебросили в другой лагерь в местечке Альта на очистку шоссейных дорог от снега. Там [нас] настолько изморили, что от 100 человек осталось в живых 46 человек, а остальные едва двигались, в том числе и я с братом. На моем теле появилась водянка, я весь заплывал, конечности мои не сгибались.
Из Талвика оставшихся снова перебросили в Альту и положили в помещение больных. 7 месяцев мы не имели возможности пользоваться баней, даже холодной воды не давали. Лица и тело у нас у всех заросло грязью, образовалась на теле чешуя, что на ящерице. Больше полгода болели вместе с братом, и лишь чуть поправились, меня с группой в 120 человек переправили в другой лагерь в 20 километрах от Альты в местечко Боссекоп.
Через полгода потребовалось из Альты в Боссекоп пополнение. Я попросил русского переводчика, чтоб брата перебросили в этот лагерь, где находился я, но немцы не знали, что мы братья. В Боссекопе мы [были] снова вместе. Работали при воинских частях: летом – уборка мусора, наведение чистоты в расположении части, а зимой – по очистке снега. Днем работали на улице, а ночью в темном жилище я работал, т. е. делал фоторамки одним складным ножичком, а брат из медных железок делал кольца. Все это свое изделие днем променивали немцам за куски хлеба. Этим самым мы поддерживали себя. Те, кто не имел способности достать [питание] помимо пайка, большинство умирали.
В конце 1944 г. нас перебросили в северную часть полуострова Финнмарка. Когда немцы стали всю северную часть Норвегии эвакуировать и сжигать все до последней палки, то нас, пленных, перебросили в западную часть Лофотенских островов в местечко Гравталь.
За время с 1942 [г.] по начало 1945 г. из лагерей русских военнопленных [представители] всех [других] национальностей были убраны в добровольцы; например: татары, узбеки, казахи и т. д. Русских они считали, что это большевистская «зараза». Все же с февраля по май 1945 г. нас вербовали насколько раз в добровольцы, предлагая хорошую пищу и хорошее обмундирование. Три раза оставляли без пищи от одних до трех суток за отказ [пойти] в добровольцы.
10 мая наш лагерь освободила норвежская гражданская полиция, т. е. стояли на охране немецкие солдаты и норвежские полицаи, но из лагеря никого не выпускали. С 10го же числа нам паек выдали немецкого солдата. А 15 мая нас гражданское население переместило в светлые гражданские помещения: клубы и школы.
К нашему счастью, что война кончилась 9/V-45 г. Немцами по приказу Гитлера было приготовлено на 14 мая уничтожить всех русских военнопленных: некоторых – ядом в продуктах питания, минными полями, водными минами, изжогом в помещениях и т. д. В одном из лагерей была сделана пробная смерть: дано [яда] в суп; но повар предупредил, что суп [надо] получить, но не кушать. Через два часа комендант лагеря вошел в лагерь и возмутился: «Почему русские живые? Дать удвоенную порцию». Удвоенную порцию дать уже было поздно, война кончилась.
12 июня нашу группу из Бальштата водным транспортом отправили в Нарвик. Из Нарвика через Швецию в порт Лулео, через Ботнический залив в порт Оулу и отсюда поездом в Выборг, Ленинград, Москву, Кулебаки. В Кулебаках прошли специальную проверку. [Нас] обмундировали в воинскую форму и зачислили в 177-й ОСМБ в г. Богородск Горьковской области. По Указу Президиума Верховного Совета Союза ССР о демобилизации старших возрастов второй очереди мы были демобилизованы, и работаем по своим специальностям.
Протокол писал сам, собственноручно, за верность изложенного несу полную ответственность
^ Калинин
Допросил: ст. оперуполномоченный 3 отделения
УМВД по Молотовской обл.
ст. лейтенант Зиганшин
Д. 2298. Л. 18 – 21. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 21.32.45 | Сообщение # 38 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 37
Из протокола допроса Ф.Ф. Гудкова ,
рядового 3 го батальона 2334 го стрелкового полка,
в Осинском РО МГБ Молотовской области
20 января 1947 г.
г. Оса
Молотовской области
Я, оперуполномоченный Осинского РО МГБ Агапитов, допросил […]2 Гудкова Ф.Ф.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
^ Гудков
Вопрос: Расскажите о вашей службе в рядах Сов. Армии?
Ответ: В ряды Сов. Армии был призван 3 мая 1941 года Фокинским РВК Молотовской области, и 22 мая 1941 года [нас] привезли в м. Беловежа Брянской области. Здесь и застала меня война.
После начала войны наш полк выстроили и повели на фронт. Пройдя пешком км 10, были посажены на машины и привезены в город Брянск. Здесь остановились и заняли оборону. 23 июня 1941 года к городу подошли немцы, и наш полк вступил в бой. После двухдневных боев за город Брянск, потеряв много сил, вынуждены были отойти, оставив город немцам. Сдерживая натиск немцев, через сутки наш полк был окончательно разбит, и мы начали отступать в беспорядке, небольшими группами.
В нашей группе было сначала человек семь во главе с пом. комвзв. сержантом Гуппан с Украины. В процессе отступления некоторые были убиты и ранены, и к моменту моего ранения осталось три человека: Гуппан и еще один боец (фамилию его не знаю). Я и Гуппан, проползая по ржи км в 30 – 35 от г. Брянск, были ранены, а боец от нас убежал. Раненый, я продолжал ползти, пока не потерял сознание. Когда очнулся, то был уже на шоссейной дороге у немцев, а сержанта Гуппан не оказалось. Ранен я был 10 июля, а обнаружен немцами 16 июля.
Вопрос: Расскажите о своем пребывании в немецком плену.
Ответ: После того, как я был подобран раненым в бессознательном состоянии, то сначала был привезен в м. Острув-Маз[овецка] в лазарет, где находился около 9 месяцев. Здесь мне сделали 2 операции, во время последней операции вырезали яйцо половых органов.
После выздоровления из лазарета меня направили в лагерь в/пл. на Оструве-Маз., где [я] выполнял различные работы (заготовка дров и др.). В сентябре м-це 1942 года отсюда был перевезен эшелоном в гор. Варшаву [в] лагерь в/пленных. Здесь у нас спрашивали, кто какую имеет специальность, и в зависимости от специальности направляли на соответствующую работу. Меня, как не имеющего никакой специальности, направили чернорабочим на деревообделочную фабрику, где складывали в штабеля доски, где работал до сентября 1944 года.
После чего в связи с приближением сов. войск нас эвакуировали в гор. Тюбинген (Штуттгартская обл.) [в] лагерь в/пленных. Здесь я также как не имеющий специальности в команде 40 человек был направлен в распоряжение коменданта города Тюбинген. Командовал нами унтер-офицер и 2 часовых. Работали здесь на кладбищах, копали могилы и хоронили умерших в госпиталях и лагере цивильных. Жили на территории кладбища в специально построенном бараке. Находился здесь до момента освобождения нас французскими войсками 19 января 1945 года.
Вопрос: Расскажите о своем пребывании на территории войск союзников.
Ответ: После освобождения французскими войсками мы всей командой [в] 40 человек пошли во Францию с тем, чтобы быстрее попасть на родину. Но отойдя от г. Тюбинген км 12, встретили неизвестную для нас женщину в форме французского офицера, которая спросила, кто мы и куда идем. Мы ответили, что идем во Францию. Тогда она нам сказала, чтобы мы вернулись обратно в г. Тюбинген, а из Франции вам дальше не попасть на Родину, и будут хуже кормить. А в Тюбингене вас будут обеспечивать лучше, и будете жить там свободно», [– сказала она]. Тогда мы вернулись обратно в этот город и жили здесь около 3х месяцев. Потом эта женщина еще к нам приходила, спрашивала, как мы живем, хватает ли питания и [задавала] др[угие] вопросы.
В этот лагерь были собраны в/пленные из других мелких лагерей и из деревень. Всего насобиралось человек около 400. Жили свободно. В первое время французы разрешали заниматься грабежом немцев, что мы делали вместе с французскими солдатами. Но через месяц за грабежи начали преследовать, и виновные в таких действиях французами задерживались и направлялись в комендатуру или же [их] приводили в расположение лагеря. Кормили в лагере хорошо. Пищу давали 3 раза в сутки, хлеба ели, кому сколько хочется. В конце марта м-ца 1945 года мы в составе всего лагеря были переведены в расположение американских войск [в] город Штуттгарт, откуда через 2 недели эшелоном [нас] привезли на территорию СССР и передали советскому командованию 19 апреля 1945 года. Зачислили [нас] в запасной батальон, где [мы] проходили фильтрацию (название местности не помню). После фильтрации [я] был зачислен в 543-ю отд. стр. роту охраны в[оенной]/комендатуры г. Ванцлебен, откуда и был демобилизован в мае 1946 года.
Вопрос: Чем вы занимались, будучи в расположении американских войск?
Ответ: После прибытия на сборный пункт Штуттгарт дней через 10 – 12 мы достали листки, после заполнения которых выдавали пропуска для отправления на родину. В листках указывались фамилия, имя и отчество и место рождения. После получения пропусков мы на машинах были привезены на станцию, получили продукты и [были] погружены в эшелон. Каких-либо работ за время пребывания на сборном пункте мы не выполняли, занятий также никаких не было.
Вопрос: Известно ли вам, где расположен город Брянск?
Ответ: Где расположен город Брянск, я сказать не могу, но во время объявления войны наша часть от границы находилась меньше, чем в 100 км. Очевидно, 23 июня 1941 года нас на автомашинах привезли в какой-то другой город, название которого сказать я сейчас не могу, но знаю, что это было в Западной Белоруссии. […]
Вопрос: Подвергались ли репрессиям и допросам со стороны гестапо и полиции во время пленения и в период пребывания в немецком плену.
Ответ: В период пребывания в немецком плену в лагерях в/пленных [в] Варшаве спрашивали во время регистрации как вновь прибывшего фамилию, имя, отчество, домашний адрес, партийность, где и как попал в плен, кто есть дома, служит ли кто в армии. [Затем] раздевали и осматривали, что есть на теле. Все это записывали, после чего давали расписываться и прикладывали оттиск пальца, фотографировали с номером, повешенном на груди, писали на всей одежде буквы белой краской «SU».
По прибытию в Тюбинген допрашивались по таким же вопросам, также расписывались, фотографировались, но оттиска пальца не делали.
Вопрос: Расскажите, как производился допрос.
Ответ: В обоих случаях допрашивали поодиночке немецкие офицеры через переводчика. В помещение для допроса впускали по одному. В первой комнате раздевались, во второй комнате в голом виде производился допрос. За столом сидело человека три офицеров и переводчик. Вопросы задавались всеми присутствующими при допросе офицерами. В таком порядке допрашивались все в/пленные, находящиеся в лагерях, как в Варшаве, также в Тюбингене. Допрос продолжался в течение 30 минут. […]
Вопрос: В каких условиях вы содержались, работая в команде в 40 чел. в г. Тюбинген?
Ответ: Находясь в рабочей команде [в] г. , жили в лагере в/пл. в районе кладбища в бараке, который был обнесен колючей проволокой и охранялся круглые сутки часовыми. Один часовой стоял у входа, второй – на вышке. Кроме них было два полицая, которые одновременно работали и переводчиками. Когда выходили на работу, то нас охраняли уже другие вахтманы, полицаи на работу не ходили. Кормили нас три раза в сутки, хлеба давали по 300 гр. Но кроме этого приходилось иногда зарабатывать. После работы в лагере [мы] делали различные игрушки из дерева, которые продавали немцам за хлеб. Охранявшие нас немцы не запрещали работать по возвращению в лагерь, а иногда даже просили сделать такие игрушки для них. Ножи от нас иногда отбирали по распоряжению офицеров, но мы находили новые и опять вырезали разные игрушки. […]
Вопрос: Предлагалась ли вам какая[-либо] служба немецкими властями?
^ Ответ: Какая-либо служба немецкими властями мне не предлагалась.
Вопрос: Чем вы занимались, будучи в распоряжении французских войск?
Ответ: Когда нас освободили французские войска, то в наш лагерь пришли французские офицеры и солдаты, которые привели нас к немецкому складу и выдали всем новое немецкое обмундирование (гражданское), нижнее белье и костюмы. В этом обмундировании и пошли во Францию, но были возвращены. Здесь месяца два мы ни работ, ни занятий не проводили, а после по распоряжению французов нас разбили на роты, взвода и отделения и начали проводить занятия. Командирами были бывшие командиры Красной Армии, освобожденные из плена. Занимались строевой подготовкой, политподготовкой, изучали винтовку, также проводились стрельбы. Начальником лагеря был также [один] из освобожденных из плена (фамилию не знаю).
Вопрос: Не было ли случаев выявления немецких пособников на сборном пункте в Тюбингене?
^ Ответ: Кроме двух полицаев, которые были в нашем лагере, мне [не] приходилось наблюдать случаев выявления немецких пособников. […]
Вопрос: Что еще можете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Больше к своим показаниям дополнить ничего не могу. Протокол допроса с моих слов записан правильно и мне прочитан
^ Гудков
Дополнительные показания Гудкова Ф.Ф.
Вопрос: Приезжали ли в ваш лагерь пропагандисты РОА?
Ответ: В наш лагерь, когда я находился в м. Острув-Маз., приезжал один пропагандист, и будучи в Тюбингене, также был пропагандист из РОА, которые занимались пропагандой и вербовкой в эту армию. Но из нашего лагеря никто туда не пошел. Фамилии этих пропагандистов назвать не могу.
Больше по этому вопросу показать ничего не могу. Показания мои записаны правильно и мне прочитаны
^ Гудков
Допросил: о/уполномоченный Осинского РО МГБ
Агапитов
Д. 1782. Л. 3 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 21.35.16 | Сообщение # 39 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 38 – 40
Протоколы допросов Г.М. Зорина,
рядового 665 го мотомеханизированного полка,
в отделе контрразведки «Смерш» лагеря № 237
19 – 27 сентября 1945 г.
г. Цербст,
Германия
№ 38
19 сентября 1945 г.
Я, уполном. ОКР «Смерш» 237 лагеря лейтенант Каширин, сего числа допросил военнослужащего 11-го б-на
Зорина Григория Максимовича, 1921 года [рождения], уроженца Кировской области, Немского р-на, д. Епихово, русского, чл. ВЛКСМ с 1938 года, образование 8 классов, со слов не судим, женат, 2е детей. Проживал [в] Молотовской области, г. Березники, поселок Ленва, Боровая. В Красной Армии с 1941 года 20.04.
За дачу ложных показаний предупрежден в соответствии [со] ст. 95 УК РСФСР
^ Зорин
Вопрос: Расскажите, когда, где и каких обстоятельствах [Вы] поступили в «Комитет освобождения народов России».
Ответ: Я знал про [эту] организацию, что она существовала с 1941 года, руководил ею генерал или полковник Бронин. Вступил [я в нее] и дал подписку в 1943 году. Вербовал Шамрай Дмитрий Альбертович в городе Форбах.
Вопрос: [Каково] содержание документов при оформлении в «Комитет освобождения народов России»?
^ Ответ: Документы оформлялись следующие:
Автобиография
Подписка
Вопрос: Какое содержание было в подписке?
Ответ: Точно дословно не могу сказать, а содержание следующее: «Я, фамилия, имя, отчество, обязуюсь целиком и полностью работать на сторону русского народа в «Комитете освобождения народов России», и если потребует от меня партия, то я положу свою голову. За разглашение подписки я буду наказан. Где расписался Сорокин». Где давался каждому псевдоним; мне Шамрай дал [псевдоним] «Пионер».
Вопрос: Какая задача стояла в «Комитете освобождения народов России»?
^ Ответ: Главная цель указанного Комитета, я [это] знаю, подготовить вооруженное восстание против общего врага1.
Вопрос: Какую работу Вы проводили, находясь в «Комитете ОНР»?
Ответ: Находясь в Комитете, мне было поручено находить кандидатов для вербовки и сообщать непосредственно Шамраю. Вначале он один вербовал, а после [мы] вместе.
Вопрос: Сколько за свою работу Вы подготовили вербовок и завербованных?
^ Ответ: Точно не помню, приблизительно от 15 до 20 человек.
Вопрос: Где Вы находились, когда вступили в Комитет?
Ответ: Я находился в г. Форбах в русской компании (лагере).
Вопрос: Проводили ли кто-либо собрания и заседания?
^ Ответ: Да, были собрания и заседания в секрете от в/пленных, а также от немцев.
Вопрос: Что разбирали, т. е. какие стояли вопросы?
Ответ: 1. Чтобы члены организации и также и в/пленные не теряли моральную устойчивость, вели борьбу против вступающих в Русскую освободительную армию и немецкую армию. Были случаи, что от Комитета посылали на курсы пропагандистов в Русскую освободительную армию.
Вопрос: Посредством чего Вы имели связь между членами Комитета?
Ответ: В Комитете существовали пароли. Первое время, до 1942 года и [в] 1943 году, [цифровые пароли; например,] номер 1 – 3 (нечетными числами); [или] после [вопроса] «Где зарождаются звезды» [должен был последовать] ответ: «Звезды родятся в Кремле». Более распространенное: [когда] здравствовались и прощались, один кто-либо брал руку выше кисти.
Допрос прерван в 2200 [час.] 1945 года 19 сентября.
Г.М. Зорин
Д. 2143. Л. 7 – 8 об. Подлинник. Рукопись.
№ 39
22 сентября 1945 г.
Я, следователь отдела контрразведки «Смерш» лагеря № 237 капитан Шитов, допросил задержанного Зорина Григория Максимовича.
Вопрос: При каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам?
Ответ: Я служил в 665-м мотомеханизированном полку в роте связи телефонистом, рядовым. Когда началась война с немцами, наш полк дислоцировался в гор. Староконстантинов. Затем на второй день наш полк выступил по направлению к фронту. Несколько суток мы двигались. Не помню, какого числа, но уже это было в июле 1941 года, командование полка объявило нам, что уже нас окружили немцы. Мы стали отходить обратно на восток. 10 или 11 июля 1941 года мы вступили в бой с немцами. Бой шел примерно один день. Затем мы обратно начали отступать. Примерно числу к 15 июля 41 г. нашу часть окончательно разбили, и остатки военнослужащих, не управляемые командирами, разошлись, кто куда мог.
Не доходя гор. Проскуров, я в одной деревне, название не помню, переоделся в гражданскую форму и пошел на восток. Когда проходил через гор. Проскуров, меня остановил немецкий солдат. Снял с меня фуражку, сказал, что [я] солдат, и отправил в Проскуровский лагерь военнопленных. Это было 17 июля 1941 года.
Вопрос: В каких лагерях находились и чем занимались, находясь в плену в Германии?
Ответ: Как только меня взяли в плен немцы, примерно одну неделю я находился в Проскуровских лагерях военнопленных. Затем немцы военнопленных, в том числе и меня, посадили в эшелон и увезли в Германию, город Меппен. В Меппене я был несколько дней, затем перегнали в гор. Лимбург. В Лимбурге нас разбили по рабочим командам, и в конце августа 1941 года я в одной из команд выехал на «линию Мажино». На «линии Мажино» я работал на сломке построенной обороны до декабря 1941 года. В начале декабря 1941 года я заболел и меня направили на излечение в госпиталь, и находился на излечении по август 1942 года. Из госпиталя меня направили работать на железную дорогу [в] гор. Форбах, и работал [там] до июля 1943 года.
В июле 1943 года я совершил побег и до 28 октября находился в бегах. Скрывался в лесах в 50 – 60 км от гор. Форбаха. 28 октября 1943 года меня задержали немецкие солдаты и привели обратно в гор. Форбах. [Меня] направили в Шталаг 12 Ф, где [я] находился как под следствием 6 месяцев. За это время меня три раза допрашивали. Допрос делал русский эмигрант. Все его называли Баран, фамилии его не знаю. При допросе он спрашивал меня, кто и откуда я, почему бежал, и больше ничего не спрашивал.
В апреле месяце меня направили в штрафную команду [в] город Рамисбах, где я проработал по август 1944 г. В августе месяце 44 года я камнем отрубил себе указательный палец на левой руке, и меня направили в лазарет в гор. Гомбург, и [я] лечился [там] по декабрь 44 г. После лечения направили работать [в] гор. Рошбок. А 19 марта 1945 года место, где я находился, заняли французские войска. Французы меня направили в гор. Лион в лагерь советских граждан, где я пробыл до 15 августа 1945 года. 19.08.45 г. меня привезли на сторону советских войск в лагерь № 237.
Вопрос: Как называлась организация, членом которой Вы состояли, находясь в плену в Германии?
Ответ: Эта организация называлась «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев».
Вопрос: Когда создали эту организацию и кто ею руководил?
Ответ: Мне говорили, что «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» создан еще в 1941 году в гор. Лимбург. Руководителями этой организации были полковник Красной Армии Бронин и еще комиссар Красной Армии, но фамилию его я не знаю.
Вопрос: Когда, где Вы вступили в эту организацию, и кто Вас принимал?
Ответ: Находясь в Шталаге 12 Ф [в] городе Форбахе, ко мне подошел военнопленный, также содержащийся в этом Шталаге, по фамилии Шамрай, капитан Военно-Морского Флота, и стал мной интересоваться. Это было в ноябре 1943 года. Я ему все подробно рассказал о себе, и после этого Шамрай мне рассказал о существовании «Комитета русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» и предложил мне вступить членом этой организации. Одновременно член этой организации Савельев дал мне прочитать воззвание этой организации, написанное чернилами на тонкой бумаге. После этого я дал свое согласие на вступление в эту организацию.
Вопрос: Что говорилось в воззвании, которое Вы читали, и кто его подписал?
Ответ: В воззвании говорилось, что скоро Красная Армия разобьет немецкие войска, военнопленные должны помочь Кр. Армии, [должны] делать саботаж, вредительство, ломать станки, убегать с лагерей в партизаны. Кроме этого, в обращении были выдержки из выступления тов. Сталина по радио от 3.07.41 г. Внизу обращения стояли две подписи: одна из них «Бронин», вторую не помню.
Вопрос: Как оформлялся прием в члены в эту организацию?
Ответ: Для вступления в члены этой организации требовалась автобиография и обязательство в виде присяги, в котором говорилось, что «я обязуюсь выполнять все указания Комитета, и если я изменю делу Комитета, то отвечаю своей жизнью».
Вопрос: Что Вам поручалось сделать как члену этой организации?
Ответ: Мне было поручено изучать военнопленных, содержащихся в Шталаге 12 Ф, и надежных, проверенных вовлекать в эту организацию. За время моего нахождения в Шталаге 12 Ф мной подготовлено примерно 15 – 20 человек советских военнопленных для вступления в эту организацию. Кроме этого, лично мне самому было предложено при первой возможности совершить из лагерей военнопленных побег и соединиться с [одним из] партизанских отрядов, которые действовали на французской территории. Но мне этого сделать не удалось, т. к. меня направили в штрафной лагерь, из которого уйти было невозможно. Я мог сделать лишь только членовредительство. [Я] отрубил себе указательный палец на левой руке.
Протокол с моих слов записан верно, мне вслух прочитан, в чем и расписываюсь
Г.М. Зорин
Допросил: следователь ОКР «Смерш» лагеря № 237
капитан Шитов
Д. 2143. Л. 4 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
№ 40
27 сентября 1945 г.
Начат в 11 час. 30 мин.
Окончен в 14 час. 00 мин.
Я, следователь отдела контрразведки «Смерш» лагеря № 237 капитан Шитов, допросил задержанного Зорина Григория Максимовича.
Вопрос: С какого по какое время Вы состояли участником организации «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев»?
Ответ: В эту организацию я вступил в ноябре 1943 года и поддерживал связь с организацией до февраля 1945 года. С февраля 1945 года связь с организацией была прервана ввиду того, что я уехал к линии фронта на окопные работы, а в скором времени, т. е. 19 марта 1945 года, местность, где я находился, заняли французские войска.
Вопрос: С кем Вы поддерживали связь в работе с организацией «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев», будучи ее участником?
Ответ: На протяжении всего периода связь с организацией «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» я поддерживал с Шамраем Дмитрием Антоновичем и Савельевым Алексеем, которые находились в рабочих командах при Шталаге 12 Ф города Форбаха.
Вопрос: В чем заключалась сущность связи, и каким путем она осуществлялась?
Ответ: Сущность связи в работе с организацией заключалась в том, что [мы] получали указания готовиться к побегу или же вести работу по поддержанию морального духа военнопленных, содержащихся в лагерях или в рабочих командах. Лично я такие указания получал устно от Шамрая, с которым я был связан по работе в организации.
Вопрос: При вступлении в организацию «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» лично Вы давали подписку?
Ответ: При вступлении в организацию я в присутствии участников организации Шамрая, Савельева и еще один молодой парень, фамилию не помню, я рассказал устно свою автобиографию и устно обязался быть преданным делу организации. Но уже в то время письменных документов делать остерегались, так как часто производились обыски в лагерях представителями гестапо, а поэтому я ничего не писал.
Вопрос: Как оформляли прием в организацию «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» тех лиц, которых Вы лично готовили для вступления?
Ответ: Прием лиц, которых я готовил для вступления в организацию «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» производился таким же путем, как и меня. То есть в присутствии членов организации [они] устно говорили свою автобиографию, давали обязательство на верность делу Комитета, и я, как готовивший их к вступлению, давал за них устную рекомендацию. Шамрай при этом делал короткие записи в виде протокола, но позднее, как мне стало известно, Шамрай все эти записи сжег.
Вопрос: Были ли случаи арестов участников Вашей организации?
Ответ: Из нашего лагеря, где я состоял в организации, случаев ареста не было. Но я знаю такой случай, когда в другом лагере, название лагеря не помню, был арестован член нашего Комитета, молодой парень по фамилии Штурман. Во время обыска полиция обнаружила у него обращение Комитета. За это его арестовали и привезли в лагерь 12 Ф, где я в то время находился. Через несколько дней Штурмана из Шталага 12 Ф увезли куда-то, и судьба мне его неизвестна. Знаю, что были случаи арестов участников нашей организации и в других лагерях, но в каких именно и как они попадали, мне об этом неизвестно.
Вопрос: Через посредство чего поддерживалась связь между участниками организации «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев»?
Ответ: Руководство «Комитета русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» установило пароль для связи между участниками организации: для обращающегося – «Где зарождаются звезды?» и для отвечающего – «Звезды зарождаются в Кремле». И еще существовали пароли 1 – 3 и 7 – 6 (цифровые).
Вопрос: Какую же цель ставила Ваша организация в своей работе?
Ответ: Цель в работе организации состояла в том, чтобы среди военнопленных, находящихся в лагерях и рабочих командах, поддерживать моральный дух, срывать работу на заводах, портить заводское оборудование, посылать людей в партизанские отряды, в удобный момент вступить в открытую борьбу с немецкими войсками. […]1
Протокол с моих слов записан верно, мне вслух прочитан, в чем и расписываюсь
Г.М. Зорин1
Допросил: следователь ОКР «Смерш» лагеря № 237
капитан Шитов
Д. 2143. Л. 2 – 3 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 21.38.32 | Сообщение # 40 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 41
Из протокола допроса И.Е. Тунева ,
младшего лейтенанта 524 го стрелкового полка 112 й стрелковой дивизии,
в Очерском РО МГБ Молотовской области
5 января 1949 г.
п. Очер
Очерского района
Молотовской области
5 января 1949 года я, ст. о/уполномоченный Очерского РО МГБ ст. лейтенант Мичковский, допросил в качестве свидетеля:
Тунев Иван Ефимович, 1909 [года рождения], уроженец д. Пьянково Путинского с/с Верещагинского р-на Молотовской обл., из крестьян-бедняков, русский, образование 7 кл., б/партийный, не судимый. В плену находился с 17/VII-41 г. по 30/IV-45 г. В настоящее время работаю в СМУ плотником и бригадиром, проживаю [в] пос. Очер, ул. Новкова, № 28.
Об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний по ст. 95 и 92 УК РСФСР предупрежден
И.Е. Тунев
Вопрос: Когда и каким военкоматом Вы были призваны на Отечественную войну?
Ответ: Работал в гор. Кизел, ст. Нагорная, [в] шахте № 2 крепильщиком с 1940 г. по 27/III-41 года. После чего Кизеловским горвоенкоматом был мобилизован на переподготовку. Проходили службу [в] гор. Березники в 524-м стр. полку, затем перебазировались в Бершетские лагеря, и 19/VI-41 г. были направлены в Белорусский военный округ в составе этого полка.
Доехали до гор. и стан. Дретунь. Вооружившись на указанной станц., наш полк был направлен на гор. Двинск. 3 июля 1941 года полк вступил в бой с немцами при занятии обороны на берегу р. Двины. Дважды попадая в окружение под г. Полоцк [и] Невель, откуда выходили мелкими группами. И в местечке Режице с северо-западной стороны [от] гор. Невель на расстоянии 12 км я попал в плен 17/VII-41 года. Совместно со мной попал в плен Шишкин Григорий Степанович, 1918 г. рождения, уроженец Удмуртской АССР, до войны работал [в] г. Ижевск на лесопильном заводе, других никого не помню.
Вопрос: В каких лагерях Вы находились и чем занимались в плену у немцев?
Ответ: При пленении [я] был направлен [в] гор. Невель в пересыльный пункт. Пробыл [там] 6 дней, где, договорившись с Шишкиным, и произвели побег и двинулись в лес, где скитались до сентября месяца 1941 года. Затем установили связь с местным населением с. Топоры Невельского района. И под видом местного жителя [я] проживал у Романова Ивана, лет 50, работал в то время в колхозе на разных работах.
В марте месяце нас выдала местная полиция, и всех проживающих из числа бывших в/служащих немцы забрали совместно с местным населением и отправили [в] гор. Ален (Германия), где разместили в лагерь цивильных на окраину гор[ода] 200 чел. Работал я на военном заводе сверлильщиком. Завод давал валы для разных видов военной техники. Здесь находился до 15 октября 1942 г. Затем направили около 100 чел., [в том числе и меня,] эшелоном под швейцарскую границу [в] гор. Фридрихсхафен. Размещены [мы] были в лагере цивильных, где была вахтерская охрана из немцев. Работал на фабрике Цанратфабрик1 сверлильщиком по выпуску шестерней к военной технике. Здесь пробыли до 29/XI-44 г.
Я был арестован органами гестапо за агитацию против вступления во власовскую армию и за празднование 7 ноября, т. е. за октябрьские торжества. Совместно со мной был арестован Покровский Василий Иванович, 1912 – 13 г. рождения, уроженец гор. Энгельс, работал до войны шофером. Содержались [мы] в тюрьме Фридрихсхафен. По приговору Штуттгартской тройки гестапо были приговорены пожизненно [содержаться] в концлагере гор. Дахау. В первых числах января 1945 года были совместно с Покровским направлены под усиленной охраной в Дахау.
В концлагере Дахау, который находился в местечке Дахау на расстоянии от гор. Мюнхен 18 км, спервоначально болел головным тифом около месяца. В феврале м-це 1945 г. я работал в команде по рытью и посадке овощей [в] подсобном хоз-ве лагеря.
В конце апреля 1945 г. при подходе американцев лагерь в основном немцы стали эвакуировать в горы Альпы. В пути следования нас догнали американские войска. Конвой разбежался, и мы вышли к американцам 30/IV-45 года.
У американцев [мы] находились в лагере Фогренвальт, 30 км от гор. Мюнхен, ничем не занимались. 4/VI 45 г. американцы нас направили на автомашинах в Чехословакию, где передали сов. войскам, местечко не помню, и сразу же увезли на поезде в сборный офицерский лагерь г. Бауцен (Германия). Пробыв [там] до сентября 1945 года, затем отправили эшелоном в лагерь Опухлики под Великие Луки, где находился офицерский запасной полк, где и прошли госпроверку в отделе КРО, откуда и демобилизовался 3/XII-45 года.
Вопрос: Назовите лиц, которых Вы знали в плену у немцев.
Ответ: Кроме указанных мною, фамилии сейчас не припомню дополнительно. При восстановлении в памяти занесу фамилии однолагерников [в протокол допроса].
Вопрос: Фамилию Вы меняли в плену?
Ответ: Не менял.
Вопрос: Сколько раз Вы допрашивались у немцев?
^ Ответ: Допрашивался я только в гор. Фридрихсхафен по вопросу пропаганды, о которой я сообщил Вам выше.
Вопрос: Откуда Вам стало известно, что Штуттгартское гестапо приговорило Вас пожизненно?
Ответ: Когда мы находились в тюрьме г. Фридрихсхафен, допрашивали нас два раза. Когда нас стали отправлять в лагерь Дахау, то я спросил надзирателя тюрьмы, куда нас сейчас [отправляют]. Он нам ответил, что «Вас направляют в лагерь Дахау по приговору тройки Штуттгартского гестапо». […]1
Вопрос: Что еще желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: В лагере Дахау была антифашистская организация, которая вела подготовку [к тому, чтобы] освободить в/пленных из лагеря путем нападения на охрану, доставали оружие.
И.Е. Тунев
Допросил: ст. о/уполном. Очерского РО МГБ
ст. лейтенант Мичковский
Д. 4506. Л. 3 – 5 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 21.41.06 | Сообщение # 41 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 42
Из протокола допроса М.Г. Рангулова ,
рядового 467 го стрелкового полка,
в Бардымском РО МГБ Молотовской области
8 декабря 1949 г.
с. Барда
Бардымского района
Молотовской области
[…]1 Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК предупрежден
Рангулов
Вопрос: В переводчике нуждаетесь?
^ Ответ: Не нуждаюсь, т. к. русский язык понимаю.
Вопрос: Расскажите, когда, где и при каких обстоятельствах вы попали в плен к немцам?
Ответ: В Советскую Армию я был мобилизован Бардымским РВК 29 июня 1941 г. и был направлен в [войсковую] часть [в] г. Молотов, номер части не помню. 11 июля наша часть была направлена на фронт [в] Калининскую обл. [под] г. Великие Луки. 16 июля 1941 г. наша часть вступила в бой, и 18 июля 1941 г. наша часть попала в окружение. Кругом были немецкие танки, и мы, не сопротивляясь, сложили оружие. В момент пленения у меня [была] винтовка и 15 шт. патронов, после пленения нас немцы обезоружили и направили в тыл.
Вопрос: Значит вы добровольно перешли на строну врага, имея при себе винтовку и патроны, и без всякого сопротивления сдались врагу?
Ответ: Нет, добровольно к немцам я не переходил. Я был вынужден, т. к. была команда начальства нашей части не сопротивляться. К тому же кругом были немецкие танки и беспрерывно бомбили самолеты, не было возможности даже поднять голову. И командование сказало, что сопротивление бессмысленно, и мы всей частью сдались немцам.
Вопрос: Назовите номер вашей части и ее командира.
^ Ответ: Ни номер части, [ни] фамилию командира я не помню.
Вопрос: Расскажите, кто совместно с вами попал в плен к немцам, назовите их инициалы и адреса.
Ответ: Из лиц, совместно со мной плененных немцами, я никого не знаю; ни их инициалов, ни адресов я не знаю, т. к. люди были из разных областей страны.
Вопрос: Где вы находились и чем занимались, будучи в плену у немцев?
Ответ: Как пленили нас немцы, увели в деревню, название ее я не помню. Поместили в сараи, [в которых], очевидно, были скотные дворы, где мы пробыли пять суток, где уже было пленных 13 тысяч. Через пять суток нас колоннами по 3 тысячи [человек] направили в лагерь [в] г. Двинск, где я пробыл по март 1942 года. […]
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: В марте 1942 года нас погрузили в эшелон и увезли в Германию в лагерь г. Штаргард, где я находился недели две. Через две недели нас, 21 человек, направили в д. Риков на работу к помещику, майору в отставке, фамилию и имя его я не знаю, т. к. все звали майором. У этого майора я пробыл три года. […]
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: У майора мы занимались с/х. Утром [нас] водили на работу, а вечером нас закрывали в сарай. Нас охраняли три немецких солдата. 5 августа 1944 года я, воспользовавшись темнотой, от охраны бежал. Со мной хотели бежать еще 4 человека русских, но последним бежать не удалось, имена и адреса ихние не знаю. Убежав от охраны, я пошел по направлению в Польшу, имея намерение пробраться к своим. Но на тринадцатые сутки в Польше меня поймали немцы, привели в какую-то деревню, название которой не знаю, посадили в сарай. Пробыв в сарае ночь, утром немцы меня посадили на поезд и привезли в лагерь г. Дойч-Кроне, где посадили в тюрьму. Находясь в тюрьме, немцы меня три раза допрашивали, избивали кулаками и спрашивали, зачем я совершил побег.
Вопрос: Еще о чем вас спрашивали немцы?
Ответ: Немцы меня спрашивали, что зачем я убежал; о другом не допрашивали.
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: Пробыв в тюрьме четыре дня, меня немцы одного на поезде перевезли в лагерь СВАИ «Б», который находился недалеко от г. Штеттин. В этом лагере меня посадили в тюрьму, где я пробыл три недели.
Вопрос: В этом лагере немцы вас допрашивали?
^ Ответ: Да, допрашивали три раза; спрашивали, зачем я совершил побег.
Вопрос: Из этого лагеря куда вас направили?
Ответ: Пробыв три недели, нас с группой [в] 400 человек направили на с/х работы в д. Шинава, где я проработал с 20 декабря 1944 г. по 1 января 1945 г.
Вопрос: Чем занимались в этой деревне? Назовите лиц, кого вы знаете.
^ Ответ: В этой деревне мы копали противотанковые рвы. Из лиц, работающих вместе [со мной], я никого не знаю.
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: В начале января 1945 года нас всех перевели пешком в лагерь г. Штеттин, где поместили в двухэтажные каменные сараи. В Штеттине я находился по май 1945 г., т. е. по день освобождения американскими войсками.
Вопрос: Чем занимались, находясь в лагере г. Штеттин?
^ Ответ: В этом лагере мы также копали противотанковые рвы. […]
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: В это время войска союзников близко подошли к г. Штеттин; и 1го мая 1945 года американцы вошли в г. Штеттин и утром же 1 мая 1945 г. освободили нас из лагеря. В лагере г. Штеттин находилось много военнопленных разных стран, и американцы отвели три казармы для итальянцев, французов и военнопленных [из] Советской Армии. Второго мая 1945 года американцы передали нас нашему командованию.
Вопрос: У американцев на допросах не были?
^ Ответ: Нет, у американцев на допросах я не был.
Вопрос: После передачи вас советским войскам вы куда были направлены?
Ответ: После передачи советскому командованию нас направили на сборный пункт в г. Присвальт, где колоннами направили в тыл, т. е. на территорию СССР. Прибыли [мы] к границе в июле, остановились и начали делать землянки около одной станции, название которой не помню. Пробыв [там] две недели, нас эшелоном направили в г. Челябинск для работы на производстве.
Вопрос: Где вы проходили фильтрацию?
Ответ: Фильтрацию я проходил на сборном пункте в г. Присвальт.
Вопрос: Во время фильтрации вы сказали, что были на допросах у немцев?
^ Ответ: Да, во время фильтрации я сказал, что был у немцев на допросах.
Вопрос: За время пребывания в плену у немцев вы меняли свои инициалы?
Ответ: За время пребывания в плену у немцев я инициалов не менял.
Вопрос: За время пребывания вас в плену у немцев вы служили в немецкой армии, РОА, полиции и др[угих] а/с формированиях?
^ Ответ: За время пребывания в плену у немцев я ни в немецкой армии, ни в РОА, полиции я не служил.
Вопрос: Чем желаете пополнить свои показания?
Ответ: Показания пополнить нечем.
Протокол с моих слов записан верно и мне прочитан вслух, в чем и расписуюсь
Рангулов
Допросил: о/уп. Бардымского РО МГБ
л-т Ширинкин
Д. 3931. Л. 10 – 12 об. Подлинник. Рукопись.
http://rudocs.exdat.com/docs/index-354404.html?page=20
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 22.09.19 | Сообщение # 42 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 43
Из агентурного донесения
в Оханский РО МГБ Молотовской области
об обстоятельствах пленения И.К. Мищука ,
рядового 112 й стрелковой дивизии
1 апреля 1947 г.
г. Оханск
Молотовской области
Совершенно секретно
[…]1 МИЩУК Иван Куприянович прибыл [домой] по болезни из советского госпиталя в 1945 году. По приходу [его] домой источник2 беседовал с ним о тех обстоятельствах, при которых он попал в плен. МИЩУК И.К. рассказывал, что: «Наша часть, в которой я служил, попала в окружение (но какая часть, я не помню). При исходе боеприпасов и продовольствия личный состав этой части разбрелся по разным сторонам и сдавался в плен к немцам. Командный состав тоже разбрелся, и я остался лежать в болоте один.
Место расположения лежанки мое было недалеко от сухой дороги. От этого болота в 4 – 5 километрах была деревня (не помню какая), она была занята немцами, куда и вела эта дорога. Потом я слышу разговор на русском языке. Я решил из болота выйти и узнать, кто такие там идут. При мне была винтовка, но не было ни одного патрона. При выходе из болота смотрю – идут два человека в форме Красной Армии с оборванными знаками различия. Я в них признал командиров Красной Армии и хотел пойти за ними, но, увидав мое следование за ними, один из этих командиров погрозил пистолетом, чтобы я за ними не шел. Я шел за ними, надеясь, что они комсостав, имеют компас и карты, и они смогут из окружения выйти и вывести меня. Они ушли по направлению деревни, занятой немцами.
После пистолетной угрозы я сел на пенек [на] перелеске, не зная, что делать, и слышу, сзади идут немцы и ведут много русских пленных по направлению в деревню. И ко мне подбежал один конвоирующий немец, ударил меня прикладом и изъял у меня винтовку. [Меня] взяли в плен и повели вместе с колонной, где оказались в этой колонне сослуживцы [из] нашей части. При конвоировании в эту деревню я увидал тут немецкий штаб и много наших русских пленных. После чего нас всех погнали в лагерь (куда, я не помню)».
За период 3-х летнего пребывания в плену у немцев МИЩУК работал на работах, делал три побега, но все [три раза его] поймали, избивали, немцы травили собаками и сажали в железные бункера голым.
ЗАДАНИЕ: Источнику в разговоре с МИЩУК установить место пребывания в плену, расположение лагерей, выполняемую им работу, кто вместе был с ним и где они.
Верно: Ст. о/уполномочен. РО МГБ
лейтенант Васев
Д. 3236. Л. 6 – 6 об. Заверенная копия. Машинопись.
№ 44
Из протокола допроса И.К. Мищука
в Оханском РО МГБ Молотовской области
13 июня 1947 г.
г. Оханск
Молотовской области
[…]2 Предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 92 УК РСФСР
^ Мищук
Вопрос: При каких обстоятельствах вы были пленены? Расскажите об этом подробно.
Ответ: В июле месяце 1941 года в составе 112-й стрелковой дивизии [мы] пошли в наступление в направлении гор. Невель. И в боях с противником 112-я СД понесла большие потери в живой силе. И оставшаяся часть солдат попала в окружение к немцам, а командование дивизии отступило. Тогда среди солдат получилась паника. В лесу в количестве 4 человек солдат немцы задержали и взяли в плен [меня], и привели к немецкому штабу, где было солдат нашей дивизии около 2 тысяч. Пробыв одни сутки [там], после чего [нас] этапом погнали в лагерь в/п [в] Восточную Пруссию.
Около населенного пункта, как он именовался, не знаю, пробыв дней 5, и отправили этапом, а потом погрузили в эшелон и увезли в лагерь в/п гор. Торн (Германия)3 в конце июля месяца 1941 года. Пробыв 2 м-ца [в] карантине, и в ноябре 1941 года [нас] направили эшелоном в рабочую команду в количестве 350 человек в поле на строительство узкоколейной ж. д. от гор. Торна в 50 километрах, где [мы] проработали на строительстве жел. дороги до марта месяца 1942 года. После этого в числе военнопленных 350 человек этой рабочей команды эшелоном увезли [в] гор. Ламсдорф [в] лагерь в/п № 118. Пробыв [в] лагере до мая 1942 года, был отправлен в рабочую команду в числе [других] военнопленных на бумажную фабрику. Но работу производили по выгрузке угля, от города Ламсдорфа [в] 50 километрах.
Пробыв [там] около одного месяца, [мы] с военнопленным Иваном Федоровичем (фамилию его не знаю, уроженец гор. Ленинграда) совершили побег. Но дней через 15 были задержаны в лесу в момент облавы гражданским населением, вооруженным охотничьими ружьями. [Нас] задержали и отвели на бумфабрику обратно, где нам охрана немецкая дали по 20 розог и 10 суток карцера. Допрос производил офицер комендатуры по вопросам: фамилия, имя, отчество, год и место рождения, почему сбежали и куда [шли]. На все это [я] ответил правильно. Причину побега [мы] обосновывали плохим питанием. После этого в июне месяце 1942 г. [нас] отправили обратно в лагерь 118 [в] Ламсдорф, где [я] находился до августа 1944 года, ничего не работал.
После этого в числе в/пл. рабочей команды в количестве 70 человек [меня] направили на лесопильный завод в гор. Горн, где работал около двух месяцев. [Затем] был по состоянию здоровья отправлен в госпиталь в/пленных [в] гор. Тост примерно [в] октябре м-це 1944 года, где находился по день освобождения, [т. е.] по 22/I-45 г. войсками Красной Армии1. И после проверки [я] служил [в] Красной Армии в 9-м танковом корпусе до 6/III-45 года. После заболел и был отправлен в госпиталь Ельс и гор. Омск, откуда по излечению прибыл домой [в] с. Острожку. […]
Вопрос: Что вы еще желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить я больше ничего не имею.
Протокол допроса с моих слов записан правильно, мной прочитан, [в] правильности расписуюсь
Мищук2
Допросил: л-т Васев
Д. 3236. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 22.10.39 | Сообщение # 43 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 45
Протокол допроса Н.Ф. Шестакова,
рядового 524 го стрелкового полка,
в Приозерном РО УНКГБ Архангельской области
29 марта 1946 г.
с. Конево
Приозерного района
Архангельской области
Я, оперуполномоченный Приозерного РО УНКГБ АО мл. л-т Тропин, 29 марта 1946 года допросил репатрианта
Шестакова Николая Филипповича, 1915 года рождения, уроженца Молотовской обл. Соликамского р-на Рогалевского с/с-та д. Пимшина, образование 4 класса, по специальности машинист, б/кандидат [в члены] ВКП(б), не судимый. В настоящее время работает в Торосозерском лесопункте лесорубом. В плену в Германии находился с 1941 по 1945 год.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК предупрежден
Шестаков
Вопрос: Расскажите, когда и какой партийной организацией Вы были приняты кандидатом в члены ВКП(б).
Ответ: Кандидатом в члены ВКП(б) я был принят в апреле месяце 1940 году партийной организацией 14-го стрелкового полка пятой стрелковой дивизии.
Вопрос: Где находится Ваша кандидатская карточка?
^ Ответ: Кандидатскую карточку во время окружения я передал политруку нашей роты, фамилии сейчас [и] имя не помню.
Вопрос: Было ли известно немцам о Вашей принадлежности к ВКП(б)?
^ Ответ: О моей принадлежности к ВКП(б) немцам не было известно.
Вопрос: Когда и сколько раз Вы совершали побеги из немецкого плена?
Ответ: Из немецкого плена мной было совершено два побега: первый побег мной был совершен 26 августа 1941 году, второй – в начале февраля месяца 1943 года.
Вопрос: Расскажите подробно о Вашем первом побеге.
Ответ: Побег мы совершили втроем: я, Ротькин Роман и Григорий, фамилии которого не помню. Они оба – уроженцы Орловской области, гор. Севск. Бежали из лагеря гор. Торн. Шли только в ночное время и больше всего лесами, чтобы быть меньше заметными. И так мы дошли до реки Висла, где во время переправы были замечены немцами и схвачены. Это было 30 августа 1941 года. Когда нас задержали, то спросили, из какого лагеря мы бежали, и когда узнали, что мы сбежали из лагеря Торно, то нас обратно туда и направили.
Вопрос: Вас кто вызывал на допросы после побега?
^ Ответ: После побега меня на допросы вызывал комендант лагеря военнопленных гор. Торн, фамилии и звания не знаю.
Вопрос: О чем Вас допрашивал на допросах комендант лагеря?
Ответ: Он меня спрашивал, почему я бежал из лагеря пленных. На этот вопрос я ответил, что побег совершил в силу того, что немцы в лагере часто избивают [военнопленных], плохо кормят и много заставляют работать. Кроме этого он меня ничего не спрашивал.
Вопрос: Какое наказание Вы получили за совершенный побег?
Ответ: После побега меня посадили в сырой и темный подвал, где я просидел пять суток. Кроме того, в течение этих пяти суток мне давали публично по 50 розог и привязывали колючей проволокой к столбу на три часа ежедневно.
Вопрос: Расскажите, когда и откуда Вы совершили побег из немецкого плена второй раз.
Ответ: Второй раз мной побег был совершен в начале 1943 года из лагеря гор. Эссен. Со мной еще бежали Иван Григорьевич и Степан Васильевич, фамилии их и откуда они уроженцы, я не знаю. Мы бежали во время бомбежки. На этот раз мы в бегах находились около десяти суток. Задержаны мы были русскими зенитчиками, которые находились на службе у немцев. Мы были задержаны в том же городе Эссен и переданы в гестапо.
Вопрос: Когда Вы были доставлены в гестапо, то там Вас допрашивали? Если допрашивали, то о чем и какие Вы давали показания?
Ответ: Когда мы были доставлены в гестапо, то меня там допрашивал унтер-офицер, фамилии которому не знаю. Он меня спрашивал на допросе, почему я бежал из лагеря, что делал во время побега и как бежал. На это я ответил, что бежал из лагеря потому, что плохо кормят, во время побега ничем плохим не занимался и убежал во время бомбежки, когда в лагере была порвана проволока.
Вопрос: Что еще у Вас спрашивал унтер-офицер на допросе?
^ Ответ: Он больше у меня ничего не спрашивал.
Вопрос: Было ли известно унтер-офицеру о том, что Вы совершили второй побег из немецкого плена?
Ответ: Нет, об этом ему не было известно.
Вопрос: Какое Вы получили наказание за совершение второго побега из лагеря?
Ответ: За второй побег мне не было дано никакого наказания, если не считать нескольких пинков, которые мы и так получали ежедневно.
В протокол с моих слов записано верно и мной прочитано
Шестаков1
Допросил: о/уполномоченный Приозерного РО УНКГБ АО
мл. л-т Тропин
Д. 4968. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 22.16.08 | Сообщение # 44 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 46
Из протокола допроса Н.А. Корякова ,
рядового 112 й стрелковой дивизии,
в транспортном отделе НКГБ Ярославской железной дороги
1 марта 1946 г.
г. Ярославль
Я, оперуполном. ТО НКГБ Яр[ославской] ж. д. Шевелев, допросил в качестве свидетеля Корякова Николая Андреевича. […]3
Об ответственности за дачу явно ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
^ Коряков
Вопрос: Расскажите подробно, при каких обстоятельствах Вы попали в плен.
Ответ: Я служил шофером в автобате при 112-й дивизии. Под г. Невель [мы] попали в окружение. Потом меня с машины сняли и послали вместе с пехотой на прорыв. Но прорваться нам не удалось, нас разбили. Тогда один старший лейтенант группу в 15 – 20 человек стал выводить из окружения. Мы с одним сержантом, фамилии его не знаю, пришли в деревню просить покушать. В этой деревне с другого конца были немцы. Мы оставили винтовки в канаве и зашли в дом. Вскоре пришли немцы в этот дом.
Перед атакой я спрятал паспорт в сапог, чтобы сохранить его.
Вопрос: Что с Вами сделали немцы?
Ответ: Сразу обыскали нас, отобрали патроны, посадили на машину и с другими военнопленными, находящимися в этой же деревне, привезли в лагерь военнопленных в г. Невель 23.081.
Вопрос: Сколько времени Вы находились в этом лагере, чем занимались и куда были отправлены?
Ответ: В этом лагере я был дней 20, [мы] работали по разборке зданий. На работу нас водили под слабым конвоем, и я решил сбежать. В первых числах августа м-ца, когда [нас] привезли к одному разрушенному зданию, я спрятался в подвал. Вечером вышел из него и пошел в деревню.
Вопрос: Вы побег сделали один?
Ответ: Из лагеря я убежал один.
Вопрос: Куда Вы направились?
Ответ: [Я] зашел в одну деревню, названия не помню. Одна женщина переодела меня, дала покушать, и [я] пришел в деревню Речки Воробьевского с/с Невельского р-на. Там я встретил еще троих, и мы пошли к старосте этой деревни.
Вопрос: С какой целью Вы пошли к старосте?
Ответ: Когда мы расспрашивали жителей о дороге на Великие Луки и просили хлеба, то они посылали нас к старосте. Кругом нас были немцы, и мы, не желая погибать с голоду, пошли к старосте.
Вопрос: Что Вы рассказали о себе старосте?
Ответ: Я ему рассказал, что сбежал из лагерей. Он нам сказал, что «я пока вас оставлю работать у себя, но потом, когда будет хуже, то прогоню». Числа 10го сентября мы ушли от него все четверо и пошли в Белоруссию.
Вопрос: Какой дорогой Вы шли, сколько [времени] и куда пришли?
Ответ: Дошли мы до р. Западной Двины. [Дальше] я пошел с одним из них, Степаном, фамилии не знаю. Двое пошли в другую сторону. В это время нам стали попадаться украинцы-военнопленные, которых немцы отпускали домой. Идти стало легче. Мой товарищ был украинец из с. Черепашинцы Калиновского р-на Винницкой области. Мы и держали путь на это село. Но когда дошли до Украины, он ушел от меня. Я знал его адрес, встретился с другими, но все же нашел его. К нему я пришел один.
Вопрос: Сколько дней Вы шли?
Ответ: Я шел всего около 45 дней.
Вопрос: По дороге Вас задерживали где-нибудь?
^ Ответ: В дороге нас никто не задерживал.
Вопрос: Когда Вы пришли к Степану?
Ответ: Числа 20го октября 1941 года.
Вопрос: Как он Вас принял?
Ответ: Он меня выгнал из своего дома.
Вопрос: Куда Вы пошли?
Ответ: Как только я вышел от него, то сразу наткнулся на коменданта этого села. Он спросил документы. Я показал ему паспорт, после чего он предложил остаться работать в этом селе. Я и остался. Работал в сельском хозяйстве по уборке урожая, а весной трактористом. Жил у одного старика Ткачука Петра Алексеевича. Когда пришла в село разнарядка для отправки в Германию, комендант послал меня туда 30 июля 1942 г. как украинца.
Вопрос: Вы часто встречались с этим комендантом?
^ Ответ: За всю мою жизнь в этом селе я видел его 5 раз.
Вопрос: Где Вы работали в этом селе?
Ответ: Зимой я работал в кузнице.
Вопрос: Сколько было таких как Вы пленных в этом селе?
^ Ответ: Таких было человек около 20.
Вопрос: Какие документы он Вам выдал?
Ответ: Документов комендант мне не выдавал никаких.
Вопрос: Сколько человек и куда Вас направили в Германию?
^ Ответ: Из села взяли человек 30 и направили в Калиновку, там погрузили в эшелон, и 5го августа [мы] прибыли в г. Форгейм.
Вопрос: Что Вы делали в г. Форгейме?
Ответ: Там мы прошли санобработку, регистрацию и ждали отправки.
Вопрос: Расскажите подробно, какую регистрацию Вы прошли, что [у] Вас спрашивали, что Вы отвечали.
Ответ: В этот лагерь я прибыл как цивильный. Регистрацию проводили девушки-переводчики. Немцев не было. Документов никаких не спрашивали. Записывали: фамилия, имя, отчество, год рождения, место рождения, специальность. Я отвечал правильно, только сказал, что уроженец Винницкой области, то есть откуда прибыл. На карточках [тех], кто имел специальность, делали отметку красным карандашом.
Вопрос: Куда Вас направили из этого лагеря?
^ Ответ: Через 8 дней приехал один фабрикант, забрал 48 человек и привез на свою кирпичную фабрику в г. Кобург.
Вопрос: Чем Вы занимались на этой фабрике и сколько времени жили?
Ответ: Месяца три я работал в карьере по добыче глины, потом стал возить глину из этого карьера в фабрику на мотовозе в качестве моториста. На ней я работал до освобождения1.
^ Вопрос: Как называлась эта фабрика и [какова] фамилия фабриканта – владельца ее?
Ответ: Фабрика называлась Эсбах-Цигельверк1. Фамилию фабриканта я не знаю.
Вопрос: Расскажите условия работы и жизни на этой фабрике.
Ответ: Я работал с 9ти час. утра до 10 часов вечера. Зарабатывал первое время 12 – 13 марок, а впоследствии платили до 48 марок. Жили в комнатах по 12 человек. В субботу работали только до 1 часу дня, а потом с разрешения управляющего ходили работать к бауэру, чтобы заработать себе на питание.
Вопрос: С этой фабрики Вы не пытались совершать побегов?
^ Ответ: Нет, не пытался.
Вопрос: Вызывались ли Вы в полицию?
Ответ: Ни разу в полицию меня не вызывали, с полицейскими я не разговаривал.
Вопрос: Кто, где и при каких обстоятельствах Вас освободил?
Ответ: 1го января 1945 г. фабрика встала, т. к. не было угля. Владелец этой фабрики стал посылать нас на работы в г. Кобург. Работали мы сначала на канализации, а потом стали копать бомбоубежища. 10го апреля я только собрался идти на работы, как вошли американские танки. С этого момента и произошло освобождение.
Вопрос: Расскажите, что с Вами было после того, как Вас освободили американцы.
Ответ: Первое время, до 23го мая, мы жили в бараках при этой же фабрике, а потом американцы вывесили объявление, чтобы все русские шли в сборный пункт в г. Кобург. Мы пришли туда и жили до 2го июня 1945 г. 2го июня 1945 года нас погрузили в эшелоны и привезли в г. Дессау. 17го июня нас передали на советскую зону оккупации в этом же гор. Дессау.
Вопрос: Расскажите, что с Вами было после того, как [вас] передали на советскую зону оккупации.
Ответ: Как только нас передали на советскую зону оккупации, то сразу же пешком направили за Берлин километров 40. Привели нас в лес, место было огорожено проволокой. Здесь мы прошли регистрацию, санобработку, копали себе землянки. Жили мы здесь примерно месяц.
Вопрос: Что Вас спрашивали на регистрации?
^ Ответ: Фамилия, имя, отчество, год рождения, место рождения, где попал в плен, где работал. Я рассказал [все], как и здесь.
Вопрос: Куда Вас направили отсюда?
Ответ: Потом перевели нас в лагерь г. Финне, в районе аэродрома. Там мы занимались уборкой лагеря. Здесь тоже прошли такую же самую регистрацию. Жили там дней двадцать. После этого перевели в г. Печендорф, в лагерь. Здесь тоже прошли регистрацию такую же, только добавили [сведения о том], какая [у меня] специальность. Жили [здесь] около 45 дней. После этого набрали команду и в середине сентября м-ца 1945 г. перевели в г. Франкфурт-н[а]-Одере, и работали [мы] в Заготзерно до 4го ноября 1945 года. Здесь мы проходили фильтрационную комиссию.
Вопрос: Расскажите порядок прохождения фильтрационной комиссии.
^ Ответ: Вызывали [нас] по одному, спрашивали то же, что и здесь. Я рассказывал так же.
Вопрос: Куда Вас направили из Франкфурта?
Ответ: Из Франкфурта отправили 5го ноября в р-н г. Львов. 29го ноября погрузили и привезли в Енакиево, потом в Макеевку на коксохимический завод № 5. Потом отдел репатриации стал нас отпускать домой. Из Макеевки я выехал 17го февраля и 21го февраля меня задержали в Москве.
Записано с моих слов верно и мне прочитано вслух
^ Коряков
Допросил: о/у ТО НКГБ Яр. ж. д.
л-т Шевелев
Д. 2628. Л. 4 – 7 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 22.17.00 | Сообщение # 45 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 47
Из протокола допроса В.О. Калинина ,
рядового 159 го отдельного строительного батальона,
в УМВД Молотовской области
23 декабря 1947 г.
г. Молотов
[…]2 25 марта 1941 года мы с братом Иваном были взяты на 6ти-месячный сбор в г. Молотов. Пройдя 10ти-дневный сбор, а потом наш отдельный 159-й СБ перебросили в Литву на укрепление границы близ местечка Шакяй, от границы километра 4 – 5. И находились [мы] там до начала войны, т.е. до 22 июня 1941 г.
В эту ночь я дежурил на электростанции центрального бетонного завода. К 6ти часам утра немцы обстреливали завод с минометов и орудий, и мы получили приказание снять все эл[ектро]оборудование и моторы и доставить в расположении части. К 10ти часам утра мы оборудование доставили в часть, а вскоре наша часть снялась с места расположения, оставив на месте склад обмундирования и продуктов питания за неимением транспорта. Командованию батальона был дан приказ отступать до Минска на формирование.
С 22 июня по 2е июля мы шли пешком, ж/д транспорт был уже разрушен. Но пока мы шли, немцы вперед нас опередили десантом, и 2го июля нас нагнали немецкие основные части. С 22 июня по 2е июля нас вел старшина политрук Мищенко. Недалеко от местечка Поставы1 (Польша) нам было приказано занять оборону. Но поскольку наша часть была не кадровая, а строительная, то даже винтовок [хватило не всем], и то только какой-то процент по составу людей. Которые были без винтовок, те сразу отошли, а мы с винтовками заняли оборону, но патронов было у каждого не более 2 десятков. В это время командовал нашим флангом лейтенант, командир 3-й роты, фамилию [его я] не знал, потому что я служил в техническом взводе. Он приказал одному лейтенанту держаться, а я, мол, пойду на левый фланг; ушел, и я его больше не видел.
А старший политрук Мищенко, видя безнадежное положение, сказал: «Спасайся, кто как может». Когда у нас патроны вышли, мы тоже в количестве трех человек (один из нас был ранен) отступили за реку. Перейдя через реку, дошли до одного хутора. Раненый дальше идти не мог, остался на хуторе, а второй совсем обессилел, тоже не мог дальше идти. Ну, я решил соединиться со своими и шел по [их] следу рожью. Но когда подошел к шоссейной дороге примерно метров 150, то увидел немецкие танки, мотоциклы, автомашины. И мне тут пришлось ждать наступления темноты. И часов в 12, а может в час ночи, я тронулся в противоположную сторону от гула моторов на север по незнакомой местности. На утро прошел лес и вышел к одной деревне. Спросил в одном доме, нет ли русских; мне ответили, что только недавно ушли трое. Я тоже пошел в том направлении, куда показали. И действительно, я их нашел, они сидели в лесу, отдыхали, оружия у них не было, они все трое [были] с Краснодарского края.
С этого дня мы пошли вместе 4 человека. Мы 20 дней ходили и пытались пройти к своим в нескольких местах, но безуспешно. Немцы уже заняли всю местность и ходили, вылавливали русских. 22го июля мы вечером хотели переправиться через реку, но, не дойдя до берега, нас всех захватили в плен около местечка Шарковщина. Нас привели в один из сараев, там было около трех десятков [пленных]. 22 и 23 июля ночевали в этом сарае, а двадцать третьего нас погнали в другой лагерь, где я и встретился со своим братом Иваном. Тут нас отправили колонну 2000 человек и погнали пешком через пересылочные пункты Лида, Гродно, Молодечно, Августов, и привели, так можно назвать лагерем смерти, в Сувалки.
В сентябре 1941 года нас отправили в г. Штаргард, там нас обмундировали в специальную форму темно-зеленого цвета и дали деревянные колодки. В Штаргарде мы пробыли две недели, затем [нас] перевезли в порт Штеттин. 10 сентября нас посадили на пароход и повезли в Северную Норвегию. В октябре нас привезли в Северную Норвегию в большой Альтинский залив.
В Альте мы пробыли до конца 1941 года, затем нас собрали в команду 100 человек и отправили в место Талвик для очистки шоссейной дороги от снега и льда. В марте 1942 года в порт Альта пришел пароход с грузом, привез 370 стандартных бараков. Нас, оставшихся в живых, и [тех,] которые могли ходить без посторонней помощи, – всех перебросили обратно в Шталаг Альты для разгрузки парохода. Брат остался в Талвике, т.к. был тяжело больной, но вскоре и больных всех привезли в Шталаг и поместили в барак больных. А [те,] кто мог ходить, все работали на выгрузке парохода по 16 часов в сутки. Но 10го апреля 42 г. я тоже заболел. У меня левая нога от простуды опухла и появились раны, и я пролежал до 2го июня. Брата раньше перевели в рабочий барак и брали на работы. Я 2го июня был переведен в рабочий барак, но поскольку я еще очень плохо ходил, меня поставили уборщиком в бараке. Осенью 42 года брата с командой 120 человек отправили в другой лагерь [в] местечко Боссекоп. В конце 42 года, [когда] с Альты потребовалось дополнительно несколько человек взамен больных, то брат просил русского переводчика, чтоб меня перебросили туда. В конце 44 года нас перебросили в северную часть финмарка Эскфьорд. В начале 1945 года, когда немцы все население Северной Норвегии эвакуировали, нас всех перевезли в западную часть Лофотенских островов в место Гравталь, где [мы] и пробыли до окончания войны.
Все время пребывания в плену приходилось приспосабливаться к жизни в борьбе за существование. [Мы] делали кольца из разных медных и бронзовых трубок, деревянные рамки для фотокарточек и на это все выменивали кусочки хлеба, и это было большим плюсом к ничтожному пайку. День работали на холоде, а ночью кто что мог, [мастерили], окружали карбидную лампу и делали каждый свое.
После окончания войны нас освободила норвежская гражданская полиция. А 15 мая нас [и] гражданское население перевели в школы и другие большие помещения в местечко Больштот. Из Больштота водным транспортом 16 июня 45 г. нас переправили в г. Нарвик. Из Нарвика поездом через Швецию [перевезли] в порт Лулео, оттуда в порт Оулу, а оттуда поездом в Выборг. [Затем] через Ленинград, Москву [отправили] в город Кулебаки. В лагерь прибыли 2-го июля. В Кулебаках мы прошли специальную фильтрацию. После чего нас обмундировали в военную форму и зачислили в 177-й особый строительно-монтажный батальон в г. Богородск Горьковской области. По Указу Президиума Верховного Совета о демобилизации второй очереди мы вместе с братом в ноябре 1945 года демобилизовались. И с начала декабря 45 г. снова работаем на фабрике. Я работаю старшим дежурным электриком.
Данные показания записаны мной собственноручно, за правильность изложенного я беру на себя полную ответственность.
^ Калинин
Показания отобрал: оперуполномоченный 3 спецотделения
УМВД Мол. обл.
лейтенант Зиганшин
Д. 2294. Л. 9 – 11. Подлинник. Рукопись.
№ 48
Письмо В.О. Калинина
заместителю Председателя Совета Министров СССР К.Е. Ворошилову
по поводу увольнения с Краснокамской фабрики Гознак
[Между 27 марта и 10 апреля 1948 г.]2
г. Краснокамск
Молотовской области
т. Ворошилову К.Е.
Я, Калинин Василий Осипович, 1914 года рождения, [уроженец] Ульяновской области, Кузоватовского района, села Смышляевка, сын бедняка-крестьянина. Отца не стало с 1918 года. С 8-летнего возраста по день коллективизации жил в батраках у кулаков. С 1929 г. по 1933 год я работал в колхозе, с 33 года по 36 год жил на производстве. [В] 1937 и 1938 годах служил в кадровой армии.
В декабре 1938 года я приехал в г. Краснокамск Молотовской обл., где жили два мои старших брата, мать и сестра. Братья и сестра работали на бумажной фабрике Гознак, и я поступил туда же в качестве электрика, проработал до марта 1941 года. В марте 1941 года я был взят в армию на шестимесячный срок, который надлежало прослужить в Литовской ССР около города Шакяй.
В июне 1941 года началась война с Германией, и все наши стройчасти начали отходить вглубь своей страны, но было уже поздно. И в конце июля 1941 года я был захвачен немцами в плен. В том же году был увезен со многими товарищами в Северную Норвегию, где нас продержали до победы над Германией. 2-го июля 1945 года нас привезли на свою родину в Сумскую область3 в город Кулебаки. Здесь мы прошли спецфильтрацию, и после чего нас 150 человек снова зачислили в часть 177-го ОСМБ.
В декабре 1945 года по Указу о демобилизации старших возрастов меня демобилизовали, и я снова приехал в г. Краснокамск, где опять-таки поступил на бумажную фабрику Гознак, как и работал до войны. При поступлении на фабрику я свое прошлое не скрыл, а, наоборот, спросил: «Не могут ли впоследствии с фабрики уволить?». И в это время мне зам. директора по найму и увольнению т. Усов сказал: «Вы на Гознаке работали до войны, и мы вас знаем только с хорошей стороны, можете работать на старом месте». Как до войны, а также и после войны за мной никаких замечаний не было. Почти с начала и до конца моей работы на фабрике я был стахановцем, к порученной мне работе относился добросовестно и с желанием.
Но в настоящий момент меня морально убили. 27-го марта 1948 года без всякого предупреждения не допустили меня до работы, уволили по ст. 47 КЗОТ пункт «в». Я работал электриком по 8 разряду. На этой же фабрике работают два моих брата. Старший брат – член ВКП(б), работает зав. материальным складом, второй брат – начальник смены одного из цехов ф-ки. Для того, чтобы не потерять мой стаж (9 лет 3 месяца), мне посоветовали взять перевод на другое предприятие. При переводе меня на другое предприятие могу ли я требовать от дирекции ф-ки двухнедельное пособие, так как меня до работы не допустили без всякого предупреждения об увольнении. Мое прошлое, что я был в плену, они знали [на] 2 года 3 месяца раньше, т.е. в 1945 году. Могу ли я работать в дальнейшем в системе Гознака? Прошу Вас разъяснить мне.
Мой адрес: Молотовская область, г. Краснокамск, ул. К. Либкнехта, дом № 1.
^ Калинин Вас[илий] Осип[ович]
Д. 2294. Л. 21 – 22 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 22.22.49 | Сообщение # 46 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 49
Из анкеты гражданина СССР П.Е. Мальцева,
рядового 412 го стрелкового полка,
составленной в проверочно фильтрационном пункте НКВД СССР
после его репатриации1
http://rudocs.exdat.com/docs/index-354404.html?page=24
№ 50
Письмо П.Е. Мальцева родным
в д. Усть Пожва Чермозского района Молотовской области
об условиях его жизни после возвращения из плена
18 января 1947 г.
г. Сталинград
18го I/47 г.
Привет из Сталинграда!
Добрый день, здравствуйте, мои дорогие мамаша, братик Гаврил, сестры Нина и Огруня и Верона. Шлю я вам свой сердечный привет и желаю всего наилучшего [в] вашей жизни.
Во-первых, я хочу вам сообщить, что я получил письмо 18 I/47 г., за которое сердечно благодарю. Я прочитал ваше письмо. И вы живете неважно, но хотя у вас есть картошка, зато хорошо. Может, как-нибудь проживете зиму, а весной будет лучше.
А у нас [в] Сталинграде жизнь очень стала плохая: все дорого, насчет продуктов очень трудно. Я вам писал в одном письме, [что] мука один пуд стоит 1200 руб. Вот такая цена у нас: булка хлеба полтора килограмма стоит 85,90 руб. Но я хлеб не покупаю, только живу на пайке1 … Полкило сахару, шестьсот грамм растительного масла – и вот и мой паек на месяц. Этого пайка только хватает самое большее на 10 дней. Остальные 20 дней зубы вешал на крючок. Если с базару питаться, то нужно много денег. Но, браток, я еще ноги волочу немного. Не знаю, что дальше будет. У нас уже много [человек] опухли, 4 человека померли с нашего брата. Если переживем эту зиму, то будем долго жить и помнить 47 г. Дорогой братик, вы на меня не обижайся, что я вам не помогаю деньгами. Я очень мало зарабатываю. [В] последний месяц декабрь заработал 320 руб., и вот мой заработок.
На этом писать кончаю. Пока до свидания. Остаюсь жив, здоров, и того и вам желаю. И жму крепко руку от Шуры. Я письма не получаю, а домой нас не распускают2 …
Пиши ответ. Жду как соловей весны.
Д. 3023. Л. 12 – 12 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 22.26.22 | Сообщение # 47 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 51
Из протокола допроса С.К. Поносова ,
рядового 51 го стрелкового полка 112 й стрелковой дивизии,
в Пермско Ильинском РО МГБ Молотовской области
30 марта 1948 г.
с. Ильинское
Пермско-Ильинского района
Молотовской области
Я, нач. Перм[ско]-Ильинского РО МГБ лейтенант Овчинников, допросил:
Поносов Степан Кузьмич, 1914 года рожд., урож. д. Королево Богородского с/сов. П[ермско]-Ильинского р-на Молот[овской] обл., образов[ание] 4 кл., б/п, русский, не судим, работает шофером П.-Ильинского райпромкомбината, проживает [в] с. Ильинское, Октябрьский переулок, [д.] № 10.
Об ответственности за ложное показание предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
^ Поносов
Вопрос: Когда и каким РВК вы были призваны в РККА?
Ответ: Я был мобилизован в Советскую Армию 23 июня 1941 года П.-Ильинским РВК.
Вопрос: Где проходили военную службу в период нахождения в Советской Армии до немецкого пленения?
Ответ: Вначале я был направлен в гор. Молотов, 51-й стр. полк, 112-й стр. дивизия, с которой сразу же был направлен под г. Витебск. В этой дивизии я служил до 22 июля 1941 года, в этот день я и попал в плен.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы попали в плен?
Ответ: Под городом Невель 22 июля 1941 года наша дивизия попала в окружение к немцам. При попытке выйти из окружения, в котором мы находились около 10 суток, немцы нас пленили.
Вопрос: Расскажите подробно, где находились в плену и чем занимались?
Ответ: Как только я попал в плен, нас сразу направили в г. Себеж, там пробыли дней пять, там погрузили в вагоны и направили в Литву в г. Каунас. Тут мы только сделали пересадку из вагона в вагон на другой поезд и направили [нас] в Восточную Пруссию в г. Рибендроба. Туда мы прибыли в конце августа 1941 года. Там нас поместили в лагерь военнопленных, и находились [мы там] до января 1942 года. В этом лагере ничего не делали, на работы почти не посылали. В этом лагере я заболел тифом, и нас, тифозных, в количестве 12 тысяч направили в Литву в гор. Станислав1 и поместили в лагерь в землянки. И там я пролежал до мая месяца 1942 года. [Потом] из нас отобрали 250 человек, которые уже выздоровели. Нас направили в гор. Тильзит (Германия) и поместили в лагерь. Тут я прожил до августа 1942 года.
Из этого лагеря мы двое с товарищем, [которого звали] Ниронов Григорий, 1918 года рождения, совершили побег и дошли до гор. Тавроги. Там нас задержала немецкая полиция и снова направила в г. Тильзит. За этот побег [нам] дали по 14 суток карцера. После отбытия наказания направили в штрафной лагерь Алленштейн, центральный лагерь Восточной Пруссии, и тут я пробыл почти всю зиму.
И к весне 1943 года нас в количестве 10 человек направили на работу к помещику на полевые работы. Оттуда мы с этим же Нироновым снова совершили побег и, пройдя километров 20, нас снова задержали и направили в штрафной лагерь г. Кенигсберг, отбыв за этот побег 30 суток. В этом лагере я пробыл до конца февраля или начала марта, точно не помню, 1944 года. В этом лагере на работу нас никуда не направляли, как штрафников.
В марте месяце 1944 года нас, штрафников, в количестве 250 человек направили в Вост[очную] Пруссию на рытье дзотов, и пробыли мы тут до 5 мая 1944 года. И в этом месте войска Советской Армии нас освободили.
Вопрос: Вы допрашивались немецкими властями?
Ответ: Да, сразу же после пленения нас допрашивали, интересуясь, какие машины находятся на вооружении Советской Армии, какой системы. Я об этом им ничего не говорил, отвечая, что машины вами взяты, и они у вас на лицо, а других машин я не знаю.
Вопрос: Где находились после освобождения вас из плена?
Ответ: После освобождения нас направили в тыл Сов. Армии, заменили одежды, сделали санобработку и тогда направили на фильтрацию контрразведки. После фильтрации зачислили в Советскую Армию, и меня зачислили в 735-ю стр. бриг. шофером. В ней я пробыл до января 1945 года, потом перевели в военную комендатуру шофером в г. Штелькмюнде, потом переехали в г. Фельдберг. И в этой комендатуре я прослужил до дня демобилизации, т. е. [до] 10 декабря 1945 года. […]1
Протокол с моих слов написан верно, мне прочитан вслух, к сему подписуюсь
^ Поносов
Допросил: Нач. П.-Ильинского РО МГБ
лейтенант Овчинников
Д. 3813. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 22.26.59 | Сообщение # 48 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 52
Протокол допроса Х.Ф. Бирюковой , старшей медсестры
медико санитарного батальона 112 й стрелковой дивизии,
в отделе контрразведки «Смерш»
1 й Горьковской запасной стрелковой дивизии
6 февраля 1946 г.
Я, оперуполномоченной ОКР «Смерш» л-т Васильев, допросил бывшую военнопленную Бирюкову Христину Филипповну.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупреждена
Бирюкова
Вопрос: Находясь в плену, Вы меняли свою фамилию, имя или отчество?
^ Ответ: Находясь в плену, я своей фамилии, имени и отчества не меняла. Биографические данные о себе показывала правильные.
Вопрос: Уточните обстоятельства Вашего пленения.
Ответ: В июле 1941 года 112-я стрелковая дивизия, в санбате которой я служила в должности старшей сестры приемо-сортировочного пункта, с боями отходила с территории Латвии. 20 июля 1941 года мы находились в районе города Невель Великолукской области. Начальник медсанбата военврач 2 ранга т. Коб1 собрал медперсонал и объявил 20 июля 1941 года, что дивизия находится в окружении. [Он] поставил задачу эвакуировать всех тяжело раненых бойцов и офицеров, а самим выходить из окружения. 22 июля 1941 года при отходе примерно в 14 километрах от г. Невель мы были окончательно окружены немцами и взяты в плен.
Вопрос: Где Вы находились и чем занимались, будучи в плену?
Ответ: После пленения меня и медсестру Ульянову Феклу вместе с ранеными бойцами и офицерами, находящимися в нашем медсанбате, доставили на автомашинах в г. Пустошка Калининской области и поместили в лазарет для военнопленных, где я работала по обслуживанию раненых. 4 августа 1941 года в составе 350 – 400 человек раненых вместе с медперсоналом, в том числе и я, были отправлены эшелоном в г. Каунас (Литва). Здесь нас также поместили в лазарет для военнопленных, где я работала медсестрой хирургического отделения.
23 или 25 августа 1941 года меня и Ульянову из лазарета забрали и под конвоем отвели в лазарет для немецких раненых солдат в этом же городе. Нас заставили работать в качестве уборщиц. Помещались мы в отдельной комнате, которая на ночь замыкалась. Позднее в этот лазарет для работы в кочегарке стали приводить двух советских военнопленных – Соколаева Павла и Гавриш Григория. Мы стали готовиться к побегу. Через жену командира Красной Армии, которая нас навещала, достали гражданскую одежду, и 23 октября 1942 года [мы] четверо бежали из лазарета.
Вопрос: Работая в немецком лазарете, Вы получали заработную плату и в каком размере?
^ Ответ: Заработную плату в немецком лазарете я не получала.
Вопрос: Продолжайте Ваши показания.
Ответ: В побеге вместе с Соколаевым Павлом, Гавриш Григорием и Букасточкиной Антониной (фамилия ее не настоящая, а измененная, настоящей фамилии ее я не знаю) я находилась до 4 ноября 1942 года. 4 ноября 1942 года около ст. Сморгони мы были задержаны литовской полицией и обратно доставлены в г. Каунас, где через два дня, после допросов в гестапо, [нас] посадили в тюрьму.
Вопрос: При вызове на допросы в гестапо какие Вам задавали вопросы, какие Вы дали показания?
Ответ: На допросе меня спрашивали о моих биографических данных, а главный вопрос, что они добивались, где и как мы достали гражданскую одежду. Биографические данные о себе я давала правильные; в отношении приобретения гражданской одежды я показывала, что таковую мы украли у литовцев. Все три допроса были повторением и попыткой добиться от меня показаний, где была приобретена одежда, и кто содействовал побегу.
Вопрос: Продолжайте Ваши показания.
Ответ: В тюрьме меня держали до 4 декабря 1942 года, после чего всех четырех нас перевели в лазарет военнопленных, где я работала медсестрой. 28 июня 1943 года весь женский медсостав в количестве 23 человек перевезли в г. Вильно и поместили за отказ работать в швейных мастерских в тюрьму, где [я] находилась до 6 мая 1944 года. Нас привлекали на различные черновые работы. 6 мая 1944 [г.] меня и одного врача – Некрасову Зою Васильевну – направили в концлагерь [в] м-ко Самонини в 50 километрах от города Каунас. Я работала в качестве медицинской сестры на амбулаторном приеме в лагере военнопленных, работавших на торфоразработках.
18 июля 1944 г. нас доставили в г. Бад-Орб (Германия), так как в это время к Каунасу подходили части Красной Армии. Я работала в лазарете сестрой терапевтического отделения. 15 сентября 1944 года меня и двух еще женщин – Некрасову Зою Васильевну, Коровникову Валентину – вывезли в г. Ганау, где также [я] работала в лазарете в должности медсестры и два с половиной месяца болела. При бомбежке города Ганау я и военнопленный Сидоров Иван и в/врач Некрасова сбежали из лазарета. После побега мы скрывались в лесу до 31 марта 1945 года, когда нас освободили американские войска.
Вопрос: Где Вы находились и сколько времени проживали на территории, занятой американскими войсками?
Ответ: На территории, занятой американскими войсками, я проживала в г. Ганау с 1 апреля по 15 апреля, в г. Фульда – с 18 апреля по 3 июня 1945 года на сборных пунктах советских граждан.
Вопрос: Находясь в плену, в каких Вы состояли партиях или группах?
^ Ответ: Ни в каких партиях или группах я не состояла.
Вопрос: Вам предлагали вступить на службу в немецкую армию или РОА?
Ответ: Мне лично вступить в немецкую армию или РОА не предлагали.
Вопрос: Кого Вы знаете из предателей и изменников Родине и немецких пособников?
^ Ответ: Назвать фамилии лиц, пособничавших немцам, не могу, так как не помню их фамилии.
Вопрос: Что Вы можете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить к своим показаниям я больше ничего не могу.
Протокол с моих слов записан правильно и мне зачитан
Бирюкова1
Допросил: оперуполномоченный ОКР «Смерш» 1-й ГЗСД
лейтенант Васильев
Д. 1270. Л. 2 – 4. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 22.33.02 | Сообщение # 49 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 56
Из протокола допроса С.Ф. Сесюнина ,
рядового 1967 го отдельного саперного батальона
112 й стрелковой дивизии,
в Осинском РО НКГБ Молотовской области
25 марта 1946 г.
г. Оса
Молотовской области
[…]2 Вопрос: Расскажите о своем пребывании на территории противника.
Ответ: В плен попал я у г. Невель 23/VII-41 г., будучи ранен в руку и глаз. [Я] лежал на поле боя, а когда пришел в чувство, пытался скрываться во ржи. Но двое автоматчиков, немцы, [меня] задержали и направили в г. Невель, поместили в школьную ограду, обнесенную проволокой. Здесь я встретил Зверева Ивана Николаевича из Гремячинского с/с, он умер в г. Львов. Через неделю нас направили в м. Глубокое, сделали мне операцию и через 10 дней перевели в Молодечно в лагерь в/пленных, где находился [я] до 6/VI-42 г., лежал в лазарете. [Потом] вернули в м. Глубокое всех раненых, где [мы] находились до 19/IV-43 г. Затем перевезли в г. Каунас в лагерь № 1 Г, где был с 23/III по 1/IV-43 г. Перевели в Бяла-Подляску к Варшаве [в] лагерь в/пленных, [где] находился до 14/VI-43 г. Перевезли в лагерь в г. Дрогобыч, где был до 20/VIII-43 г., не работал. Перевели в г. Львов для операции с глазом в лагерь-лазарет в/пленных, где был до 13/II-44 года, лечился. Направили в г. Гогенштейн [в] лагерь в/пленных № 1 А, где был до 19/IV-44 г. Перегнали в Зенсбург [в] лагерь, где жил и ходил работать к помещику на сельхозработы, а 20/VII-44 г. вернули в центральный лагерь Гогенштейн. Через месяц направили в г. Алленштайн в лагерь в/пленных, [где мы] использовались периодически на сельхозработах у помещиков, где [я] был до 21/I-45 года. Эвакуировали в м. Броки, шли около 2 м-цев, куда прибыли 22/III-45 г., не работали, где находились до 7/V-45 г. Освобождены американскими войсками, в расположении которых находились до 22/VI-45 года, а затем были переданы на советскую сторону.
Вопрос: Подвергались ли каким[-либо] репрессиям на территории противника?
Ответ: Кроме отдельных случаев избиения, репрессиям не подвергался. Допрашивался несколько раз в Молодечно и Гогенштейне, в последнем вызывали в комендатуру три раза. Допрашивали больше по [таким] вопросам: кого знаешь коммунистов, евреев, комиссаров. Но, получая отрицательные ответы, набьют и отпустят обратно в лагерь. За то, что не выдавали коммунистов, комиссаров, всех военнопленных выстраивали в лагере, отсчитывали из строя группами и расстреливали тут же перед строем. Однажды расстреляли сразу шестьдесят человек, это в лагере Молодечно. При допросе говорили, [что,] если выдам коммунистов, комиссаров, «увеличим паек, будешь кушать наравне и вместе с немцами, улучшим условия».
Вопрос: Показания фиксировались?
Ответ: Допрашивали немецкие офицеры через переводчиков, что-то записывали, но я ни в чем не расписывался. При допросах также допытывались, в каких городах знаешь, какие имеются заводы или строятся вновь. Но я во всех случаях отвечал отрицательно.
Вопрос: Какие еще делали вам предложения немцы при допросах?
Ответ: Других каких-либо предложений при допросах мне не делали. В лагерях бывали у нас власовцы, предлагали служить в их армии, но я не записывался и лично мне не предлагали, т. к. я инвалид – без глаза и ранена рука, нет пальцев.
Вопрос: Кого вы знаете из немецких пособников?
Ответ: В лагере в/пленных в Молодечно я встретил N1 […]. В Молодечно он служил полицаем, в этой должности он служил до моего прибытия и после. N обращался с пленными зверски, избивал плетками и палками. Избивал также и меня. […]
Вопрос: Что вы имеете еще дополнить к показаниям?
Ответ: Дополнить к показаниям ничего не могу.
^ Сесюнин
Допросил: нач. РО МГБ
майор Кулаков
Д. 4132. Л. 3 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 22.40.01 | Сообщение # 50 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 57
Из протокола допроса П.М. Власова ,
рядового 416 го стрелкового полка 112 й стрелковой дивизии,
в Кунгурском РО МГБ Молотовской области
9 декабря 1947 г.
г. Кунгур
Молотовской области
Я, ст. оперуполномоченный Кунгурского ГО МГБ Бычин, допросил […]1 Власова П.М.
Об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний по ст. 92 и 95 УК РСФСР предупрежден
^ Власов
Вопрос: Расскажите Вашу автобиографию.
Ответ: […] 8 июня 1941 года в числе многих других Березовским РВК я был призван на 45-дневный лагерный сбор и направлен в Бершетские лагеря в составе 416-го Кунгурского полка. Пробыв там несколько дней, я в составе этого же полка был направлен на Запад. Доехав до жел.-дор. станции Дретунь, военные лагеря Дретунь Калининской обл.2, наш эшелон был выгружен 22 июня 1941 года. И тут же нам объявили о начавшейся войне между СССР и Германией. Переобмундировавшись, мы были направлены на фронт. На территории Латвийской ССР вступили в бой. Под нажимом немцев мы вынуждены были отходить назад. Дойдя до пригородных мест гор. Невель Калининской обл., наш 416-й полк, впоследствии входивший в 112-ю стр. дивизию, был немцами окружен, и 23 июля 1941 года я был пленен немцами.
Вопрос: Расскажите подробно обстоятельства Вашего пленения.
Ответ: Наш полк, находясь в окружении под городом Невель, понес значительные потери. Оставшаяся часть полка имела попытку выйти из окружения. Часть пыталась выйти пешком, а я ехал с минометом на лошади. Вместе со мной был мл. лейтенант Кожевников из гор. Кунгура или Кунгурского района. Немец по нам открыл минометный огонь. Я был легко ранен в нижнюю часть челюсти. После перестрелки [я] оказался в канаве, а вокруг меня никого не было; куда девался Кожевников, я не заметил. Вблизи данной местности был лиственный лес. Я имел попытку уползти в этот лес по канаве. Тут же в канаве встретился с одним бойцом, фамилию которого не знаю, с которым продолжали двигаться по канаве ближе к лесу. Немного не доползли [до него, когда] нас группа немецких солдат, вооруженных автоматами, захватила в плен, и направили в свой тыл. Переночевав в поле, на следующий день солдата, с которым встретился я в канаве, уже больше не видал и не встречал его после. После пленения на следующий день нас в числе человек около 35 пешим порядком направили вглубь Германии, не останавливаясь даже на пересыльных пунктах.
Вопрос: В период пребывания в плену в каких лагерях Вы содержались и чем занимались?
Ответ: Как уже я сообщал выше, после того, как я был пленен, в числе группы военнопленных советских солдат был направлен в Германию в лагерь № 323, месторасположения лагеря я не знаю. В данном лагере я содержался с первых чисел августа мес. 1941 года по апрель 1942 года, нигде не работали, кроме как по обслуживанию лагеря. Я лично и здесь не работал. В апреле мес. 1942 г. в числе 22 человек команды [я был направлен] на с/работы к бауэру (помещику), где я находился до июля мес. 1943 года.
В июле мес. 1943 года я от бауэра был отозван один и направлен в соседний лагерь с [лагерем №] 323, название и номер лагеря не знаю. На следующий день из данного лагеря в составе команды человек около двух тысяч я через порт Штеттин был направлен в Норвегию, название и номер лагеря не знаю, где я находился с июля мес. 1943 года по конец войны (май мес. 1945 г.). С начала прибытия в Норвегию до марта мес. 1945 года содержался в одном лагере, работал на строительстве жел. дороги, на ломке камня, т. е. пробивал туннель. А после по болезни, по слабости был переведен в другой лагерь, где я и был освобожден из лагеря в числе многих других норвежскими властями после капитуляции Германии. Впоследствии советские военнопленные солдаты, содержавшиеся в данных лагерях, были переданы английским военным властям, в том числе был передан и я.
Вопрос: Сколько времени Вы находились в распоряжении английских властей?
Ответ: В распоряжении английских властей я находился месяцев около двух, т. е. со дня освобождения и до 28 июля 1945 года, а после [мы] были переданы советскому военному командованию. Вернее, 28 июля 1945 г. из Норвегии мы уже прибыли в гор. Мурманск, где я и многие другие освобожденные из плена советские солдаты проходили госпроверку. Всего в ПФЛ на 9 километре к Коле от гор. Мурманска [я] находился до 10 сентября 1945 года. А потом был передан в кадры рыбкопа Мурманрыбстроя, где я работал по 5 сентября 1946 года, а после я получил расчет и выехал на родину. По прибытии на родину я выехал на жительство в село Каширино Кунгурского района, и с ноября мес. 1946 года работаю заготовителем в Каширинском сельпо. […]
Вопрос: Чем можете дополнить свои показания?
Ответ: Я хочу сообщить название лагеря Гергионштейн (Германия), через который я направлялся в Норвегию, и норвежский лагерь Трахмон, которые я не назвал выше.
Записано с моих слов в протоколе допроса верно, мне прочитано, в чем и расписуюсь
^ Власов
Допросил: ст. о/упол. Бычин
Д. 1518. Л. 13 – 17 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 22.57.36 | Сообщение # 51 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 58 – 59
Из протоколов допросов Н.И. Аннушкина,
рядового отдельного танкового разведывательного батальона
112 й стрелковой дивизии,
в транспортном отделе НКГБ Горьковской железной дороги
28 августа – 6 сентября 1945 г.
[г. Горький]1
№ 58
28 – 30 августа 1945 г.
Начат в 13 час. 00 мин. 28 августа
Прерван в 16 час. 30 мин. 28 августа
Возобновлен в 11 час. 00 мин. 30 августа
Окончен в 16 час. 45 мин. 30 августа
Я, следователь ТО НКГБ Горьк[овской] ж. д. Ефремов, допросил в качестве обвиняемого АННУШКИНА Николая Ивановича.
АННУШКИН Николай Иванович, 1912 года рождения, урож. дер. Касаты Дзержинского р-на Смоленской области, без определенного места жительства, б/парт., русский, гр. СССР, образование 4 класса, профессия и специальность – электромонтер, женат, соцпроисхождение из крестьян-середняков, не судим.
[…]2 ^ Вопрос: Где проживали Вы и чем занимались до призыва в Красную Армию?
Ответ: До 1941 года, т. е. до призыва меня в Красную Армию, я проживал в гор. Краснокамске Молотовской области, в пос. Гознак по улице Чапаева, дом № 7, […]. Работал на фабрике Гознак в качестве электромонтера 8-го разряда. […]
Вопрос: Дайте показания о прохождении Вами службы в Красной Армии.
Ответ: 29 мая 1941 года Краснокамским райвоенкоматом я призван в Красную Армию на 45-дневный сбор и направлен в Бершетские лагеря, что [находятся] около 40 клм от гор. Молотова, где проходил учебную подготовку в отдельном танковом разведывательном батальоне. 18 июня 1941 года я в составе отдельного танкового разведывательного батальона выехал на западную границу СССР. В пути следования, на ст. Чудово, 22 июня 1941 года с началом войны СССР с гитлеровской Германией нас направили на ст. Дретунь (БССР), где наш отдельный танковый разведывательный батальон посадили на грузовые автомашины и, причислив его к 112-й стрелковой дивизии, направили на фронт в район гор. Креславль (Латвия). Я действовал в составе 112-й стрелковой дивизии в отдельном танковом батальоне разведки до пленения меня немецкими войсками.
Вопрос: Расскажите подробно, где, когда и при каких обстоятельствах Вы [были] пленены немцами.
Ответ: Из района гор. Креславль наша 112-я стрелковая дивизия отступала на восток по направлению к гор. Невель. Не доезжая 15 клм до гор. Невель, по приказу командования наш отдельный батальон разведки остановился на отдых на полянке около лесу. Минут через 15 – 20 немцы с трех сторон открыли по нам сильный артиллерийско-минометный огонь. Все разбежались, кто куда. Я с шофером и еще одним бойцом спрятался под автомашиной. Последняя от взрыва снаряда загорелась, и я вылез из-под автомашины. Только хотел бежать, но разорвавшимся около мотора автомашины снарядом меня сильно контузило. От взрывной волны меня подбросило, я ударился спиной о землю так, что потерял способность ходить. С этого места отполз метров на 50 под сосну и лежал в ожидании помощи. Часов в 5 – 7 вечера пришли немцы, подобрали меня и увезли в гор. Невель, только что занятый немецкими войсками.
Вопрос: Когда это было?
Ответ: Это было 24 июля 1941 года.
Вопрос: Сколько человек вместе с Вами немцы взяли в плен?
^ Ответ: Со мной вместе было пленено еще 11 человек бойцов, также раненных.
Вопрос: Фамилии 11 человек бойцов, вместе с вами плененных, Вы знаете?
Ответ: Нет, не знаю.
Вопрос: Кто может подтвердить обстоятельства Вашего пленения немцами?
Ответ: Обстоятельства пленения меня немецкими войсками никому, кроме меня, не известны. Однако я об этом рассказывал в личной беседе также пленному уже в лагере лейтенанту, работнику особого отдела нашего подразделения Мельникову.
^ Вопрос: Какое оружие Вы имели при себе в момент пленения?
Ответ: За несколько дней до пленения в батальоне у себя я исполнял должность повара и на вооружении из личного оружия имел один наган. Когда же меня контузило, то я этот наган зарыл под сосной, где ожидал помощи.
Вопрос: Следовательно, Вы были уверены, находясь под сосной контуженным, что помощь Вам могут оказать только немцы?
^ Ответ: Помощи от немцев я не ждал, но был готов к приходу их. С этой целью я и зарыл наган, когда увидал приближение немцев.
Вопрос: Расскажите подробно, как Вы были пленены.
Ответ: Примерно [через] час после того, как я приполз к сосне, из леса в правой стороне от разбитых наших машин я увидел приближающихся ко мне шесть немецких солдат с автоматами. После этого я стал зарывать наган рядом с тем местом, где лежал, т. е. в расстоянии примерно до метра. К этому времени немцы увидели меня и направились ко мне. Я их приближение наблюдал полулежа. Немцы между собой разговаривали и держали автоматы наготове в мою сторону. Ни о чем не предупреждая меня, немцы подошли вплотную, обыскали меня, ничего не отобрав, т. к. ничего у меня и не было. Потом один из них остался около меня, а остальные подошли к автомашинам. Минут через 40 ушедшие к машинам 5 человек немецких солдат возвратились, приведя с собой еще 11 плененных ими красноармейцев, после чего их посадили рядом со мной. Под охраной этих шести человек на этом месте мы пробыли примерно полтора часа, после чего немцы посадили нас на попутную немецкую автомашину и повезли в гор. Невель, по дороге собирая другие группы пленных. Так я был пленен немцами и доставлен в лагерь в гор. Невель.
п. п. Аннушкин
Вопрос: Расскажите подробно о своем пребывании в плену у немцев с первого дня своего пленения.
Ответ: Числа 7 или 8 августа 1941 года из лагеря города Невель немцами был собран этап в количестве примерно 4000 человек. В этот этап попал и я, но так как пешим идти не мог, то меня везли на конной подводе. Всем этим этапом примерно числа 15 – 16 августа мы прибыли в город или местечко Молодечно, какой области, не знаю, в расстоянии 80 километров от Минска. В этом лагере немцами я был помещен в госпиталь, расположенный на окраине города Молодечно, в какой-то бывшей воинской казарме, где и пробыл три недели на излечении после контузии, принимая только растирание или массаж тела.
Вопрос: Кого Вы знаете из медицинского или обслуживающего персонала госпиталя города Молодечно?
^ Ответ: Я знаю доктора Смирнова, имя, отчество не знаю, пожилых лет. Других лиц никого не знаю.
Вопрос: Продолжайте показания.
Ответ: В этом госпитале я был зарегистрирован фельдшером, фамилию которого не знаю, который записал полностью мои биографические данные, т. е. фамилию, имя, отчество, год рождения и где последнее время проживал.
Вопрос: Где Вы были и чем занимались после госпиталя?
Ответ: Из госпиталя я [был] выписан числа 10 сентября 1941 года и был помещен в общий 10-й барак. 15 сентября 1941 года всех военнопленных, находящихся в этом бараке, примерно около двух тысяч человек, немцы пропустили через медосмотр, выдали хлеба и объявили, что погонят нас вглубь Германии работать. Этапом направили на ст. Молодечно, где посадили в открытые полувагоны и повезли поездом в Германию.
Вопрос: Во время перевозки вас поездом была ли вооруженная охрана Вас?
^ Ответ: Да, была, но не сильная: через два – три полувагона стоял немецкий солдат с винтовкой.
Вопрос: Куда Вы приехали с этим эшелоном?
Ответ: Следуя на полувагоне, я уговорился с хорошо мне знакомым по гражданке Ничковым Иваном Филипповичем бежать из эшелона, что [мы] и осуществили на первой остановке за городом Вильно.
Вопрос: Расскажите подробно, как Вам удалось совершить побег из-под охраны немецкого конвоя.
Ответ: Примерно 16 сентября 1941 года вечером, часов в 10 вечера, поезд, в котором повезли нас, остановился на первой от г. Вильно станции по направлению на город Лида, где поезд простоял не более одной минуты. Когда поезд тронулся и наш вагон проследовал стрелочную будку, то я и Ничков прыгнули и скатились с насыпи в кусты. Наш побег был замечен патрулями, но не наших вагонов, а последующих, которые по нам открыли стрельбу. Сделав четыре выстрела, дали промах.
После прохода поезда мы побоялись идти в город Вильно и, перейдя жел.-дор. путь, одну колею, направились в близлежащий лес, и всю эту ночь шли в южном направлении от Вильно. Примерно в полночь по дороге мы вышли к какому-то населенному пункту, состоящему из 6 – 8 домов, в одном из которых слабо горел огонь. В этот дом мы постучались, и на наш стук дверь открыла женщина, у которой мы попросили есть. Взойдя в ее дом, мы от нее получили хлеба, соли и спичек и по ее предложению или, вернее, предостережению ушли из этой деревни. Ей мы, не скрывая, пояснили, что убежали из эшелона военнопленных.
Вопрос: Следовательно, эта женщина говорила и понимала по-русски?
^ Ответ: Да, она понимала и с искажениями говорила на русском языке.
Вопрос: Какого содержания она Вам сделала предупреждение?
Ответ: Она нам предложила уходить, предупредив нас, что в деревне имеются полицейские, которые проверяют дома.
Вопрос: В какой одежде Вы заходили к указанной Вами выше крестьянке-женщине?
^ Ответ: Я был одет в фуражку гражданскую, стеганую замасленную фуфайку, а гимнастерка, брюки и кирзовые сапоги были красноармейские.
Вопрос: Где же Вы приобрели гражданскую фуражку, замасленную стеганую фуфайку?
^ Ответ: Фуражку и фуфайку я выменял у неизвестного мне гражданина в лагере Молодечно.
Вопрос: Продолжайте показания о своем нахождении в бегах.
Ответ: Совместно с Ничковым пешком мы прошли до деревни Поповка Ольшанского сельского совета, а района не знаю, Вильненской области (не точно), находящейся примерно в 100 – 120 километрах от Вильно. Это было вечером, примерно 25 – 27 сентября. В деревне Поповка на крыльце дома, стоящего на отшибе от других, мы увидели сидящего мужика, у которого попросили покушать, объяснив ему, что мы были еще до войны заключенными привезены на строительство аэродромов, а сейчас освобождены немецкими войсками и пробираемся на родину в Смоленскую область. Данный мужчина предложил нам остаться у него поработать, но мы ему высказали опасение, что нас арестуют. Он нас в этом разуверил и сказал, что возьмет разрешение у старосты села о том, чтобы мы у него работали и не были арестованы. Так он и сделал, и мы остались у него работать.
Вопрос: В чем был одет Ничков?
Ответ: Побег Ничков совершил в военной форме, но по дороге до деревни Поповка он выменял на военное обмундирование фуражку, коричневое в клетку пальто, самотканые брюки и рубашку, оставив только сапоги. Я также из воинского обмундирования оставил только сапоги, а гимнастерку и брюки променял на самотканые брюки и рубашку.
Вопрос: Сколько времени Вы проработали в деревне Поповка?
Ответ: В деревне Поповка у Петрусевича Романа, отчество я не знаю, я проработал до 31 декабря 1941 года. Ничков до этого же времени работал у брата моего хозяина, тоже Петрусевича, имя и отчество которого я не знаю.
Вопрос: Что Вы стали делать после 31/XII-1941 года?
Ответ: 31 декабря 1941 года староста деревни, фамилию которого я не знаю, предупредил нас, что нам нужно идти в Ольшаны в сельсовет или, как его там называли, гмина за получением документов на право жизни в Поповке. Но когда мы пришли туда, нас арестовали в полиции, а провожавших нас хозяев отпустили. Таких, как мы, собралось 21 человек, вместе с которыми под стражей в гминах мы переночевали, а на следующий день были отправлены в тюрьму в город Ошляна.
Вопрос: Следовательно, в деревне Поповка у старосты вы были зарегистрированы?
Ответ: Да, были зарегистрированы под своими биографическими данными, за исключением того, что Ничков назвал своей родиной Смоленскую область.
Вопрос: За что Вы были арестованы немецкой полицией в Ольшанах 31/XII-41 года?
Ответ: Я этого не знаю, так как в Ольшанах допросов мне не чинили и обвинения никакого не предъявляли. В тюрьме же в Ошлянах в канцелярии какая-то девушка в присутствии полицейских сделала мне опрос и с моих слов заполнила какую-то карточку, где были занесены мои правильные биографические данные, а Ничков наврал [о] месте рождения, выдавая себя за смоленского.
Вопрос: Сколько времени вы пробыли в тюрьме в Ошлянах и чем занимались последующее время?
Ответ: В тюрьме мы пробыли с 1 по 17 января 1942 года. За это время встретили Денисова Михаила Ивановича, [который] до призыва в Красную Армию проживал в городе Краснокамске и работал на фабрике Гознак. С ним вместе мы сидели в одной камере и вместе ходили на расчистку снега, устройство дорог [в] Ошлянах, делая осадку дорог елками. К 17 января 1942 года четверо заключенных заболели тифом, в связи с чем нас всех, 120 человек, пешком этапом направили в тот же лагерь, из которого я был увезен в Германию, в город Молодечно. Там нас поместили в штрафной барак, где мы и пробыли два месяца, т. е. до 20 марта 1942 года, а после были переведены в общий лагерь, в рабочий батальон лагеря, где я резал дрова. Ничков и Денисов вскоре после штрафного барака были вновь назначены на транспорт и куда-то уехали.
В первых числах августа 1942 года я попал в транспорт и поездом был направлен в Австрию, в лагерь военнопленных в г. Казиншаенбрух, откуда числа 10 сентября 1942 года был направлен в рабочую команду в Штоккерау (Австрия). Туда же были направлены вместе со мной 8 человек других военнопленных. В городе Штоккерау я работал на маленьком заводе или [в] мастерской по изготовлению шприцев для обрызгивания винограда в должности электрика, каковым и был послан из лагеря. В Штоккерау я проработал до 5/VI-1944 года. В связи с предательством нас, собирающихся совершить побег, я, Аннушкин, Алешин Михаил, Ляпин Юрий, Коломийцев Сергей были охраной арестованы и направлены в город Кремс в лагерь военнопленных, где меня в течение одного месяца трижды вызывали на допрос в гестапо, о чем я показал ранее. А потом я один из указанных мною лиц был направлен в город Каумберг на лесные разработки в четырех километрах от города, где находился в лагерных условиях: содержался по ночам в приспособленной конюшне за колючей проволокой и под охраной, днем работали также под охраной. Здесь я пробыл до 13 января 1943 года и снова [был] возвращен в тюрьму в город Вену в связи с возбуждением старого на нас дела за побег.
В тюрьме меня один раз допрашивали за период с 13/I по 17/II-1945 года. А 18/II-45 года был направлен в концлагерь в Маутхаузен (Австрия). В тюрьме в Вене я встретил Алешина, вместе с ним прибыл в концлагерь, но в связи с заболеванием был [с ним] разлучен. О судьбе остальных двоих, собирающихся совершить побег в Штоккерау, ферма Эсерник и Урбан1, [мне не известно]. В госпитале я пробыл с 18/II-45 до 19/III-45 года и был возвращен в лагерь Маутхаузен, в котором использовался на работе по рытью окопов до 5 мая 1945 года, т. е. до прихода американских войск.
Ответы с моих слов записаны верно, протокол мною прочитан.
п. п. Аннушкин
Допросил: ст. следователь ТО НКГБ Горьк. ж. д.
капитан Абросимов
Верно: нач. 4 отд. ТО НКГБ Горьк. ж. д.
капитан Н. Беспалов
Д. 1040. Л. 9 – 12. Заверенная копия. Машинопись.
№ 59
31 августа 1945 г.
Начат в 13 час. 00 мин.
Окончен в 16 час. 25 мин.
Я, ст. следователь ТО НКГБ Горьковской железной дороги капитан Абросимов, допросил в качестве обвиняемого АННУШКИНА Николая Ивановича.
Вопрос: Расскажите, чем занимались и где проживали в Западной Европе после освобождения Вас из немецкого плена союзными войсками. Как Вы пробрались в город Горький?
Ответ: С 5 по 11 мая 1945 года мы также пробыли в лагере Маутхаузен, ничего не делая, а 11 мая нас всех русских отделили от других национальностей, которых собралось до 2-х тысяч человек. Этим же числом сняли с нас лагерное обмундирование и обмундировали в гражданское платье, выдали по одному дневному порциону и этапом под руководством подполковника Иванова и неизвестного мне по фамилии полковника, также бывших в плену, мы были направлены 16 мая 1945 года в город Цветль, куда прибыли 22 мая. Там нас разбили по ротам, и я, попав в 58-ю роту, до 31 мая 1945 года проживал там в сделанных нами временных землянках. В этом сборном пункте, где бывших русских, находящихся в плену, скопилось очень много, каждого вызывали в особый отдел и с наших слов заполняли карточки. 31 мая 1945 года примерно в количестве 1000 человек я был колонной направлен в контрольно-проверочный пункт № 288, находящийся в 3-х километрах от города Цветль, где сначала заполнили такие же карточки, как в Цветлине, а потом один месяц я ждал проверки. Примерно в начале июля я был вызван в особый отдел и подробно опрошен, и с моих слов была заполнена большая карточка, которую я подписал. После этого ввели стрелковые занятия и мы проходили учебу как военнослужащие. Здесь я дважды прошел медицинскую комиссию и по грыже был зачислен в больные.
18 или 19 июля 1945 года [нас] в количестве примерно около 3-х тысяч человек автомашинами перевезли в местечко Сокольники Львовской области, во второй контрольно-проверочный пункт, где [я] прошел регистрацию по списку. После этого нас перевезли на станцию Зимняя Вода (около Львова), где расчленили1 в списки по областям, при которой я попал в команду Молотовской области в количестве 16 человек, старший команды Юшков. 14 августа 1945 года мы всей командой на поезде выехали в сторону Москвы, куда прибыли 19 августа, но только трое, т. е. я, Аннушкин, Горбунов Николай и Шилов Федор. Остальные тринадцать человек отстали на станции Сарны при посадке в пассажирский поезд. Так мы втроем без документов и без старшего команды от ст. Сарны до Горького ехали без всяких документов и были задержаны.
Вопрос: Куда было направление команды, с которой вы должны были следовать?
^ Ответ: Всей командой мы должны были явиться в Молотовский облвоенкомат.
Вопрос: Какой срок явки был в Молотовский облвоенкомат?
Ответ: Срок явки был не указан.
Вопрос: На допросе 28/VIII-45 года Вы показали, что перед пленением Вас немецкими войсками Вас контузило взрывной волной недалеко от Вас взорвавшегося снаряда. Как получилось так, что Вы не были ранены?
^ Ответ: Для меня это тоже кажется странным, но я рассказал факт, имевший место.
Вопрос: Следствие считает, что о своей контузии перед пленением Вы дали неправильные показания.
^ Ответ: Я был контужен, о чем и дал показания.
Вопрос: Имеются ли у Вас на теле какие-либо следы последствия контузии?
Ответ: Нет, следов не осталось, так как повреждения кожного покрова при контузии не было.
Вопрос: Вы присягу на верность службы в Красной Армии принимали?
^ Ответ: Да, принимал, примерно в июне месяце 1941 года, в первых числах.
Вопрос: Правильно ли Вы поступили, сдавшись в плен немцам 24/VII-41 года при обстановке, которую Вы указали, и при наличии у Вас личного оружия – нагана?
Ответ: Нет, не правильно. По существу я проявил трусость и нарушил присягу; при наличии у меня оружия – нагана – я должен был сражаться до последней пули и капли крови. Я же, увидав немцев, зарыл наган.
Вопрос: Правильно ли Вы поступили, дав показания на допросе в гестапо о дислокации промышленности в городе Краснокамске – сведения, не касающегося Вашего обвинения?
Ответ: На поставленный мне там вопрос я не мог не сказать об одной фабрике, на которой я работал электриком, так как знал, что за скрытие этого меня могут расстрелять. Проявив боязнь быть расстрелянным, я назвал в гестапо и вторую бумажную фабрику, имевшуюся в Краснокамске. Я считаю, что я вредного этими показаниями в гестапо Советскому Союзу ничего не сделал.
Вопрос: Что еще Вы показывали в гестапо?
Ответ: Больше ничего я не показывал.
Ответы с моих слов записаны верно, протокол мною прочитан, в чем и расписываюсь
п. п. Аннушкин1
Допросил: ст. следователь ТО НКГБ Горьк[овской] ж. д.
капитан Абросимов
Верно: нач. 4 отд. ТО НКГБ Горьк. ж. д.
капитан Н. Беспалов
Д. 1040. Л. 13 – 14. Заверенная копия. Машинопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 23.01.44 | Сообщение # 52 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 60
Из протокола допроса П.А. Заякина,
рядового 112 й стрелковой дивизии,
в Оханском РО МГБ Молотовской области
16 августа 1948 г.
г. Оханск
Молотовской области
[…]2 Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден и за отказ от дачи показаний по ст. 92 УК РСФСР
П. Заякин
Вопрос: Расскажите свое соц[иальное] происхождение и трудовую деятельность.
Ответ: Я, Заякин Павел Абрамович, 1908 г. рож., урож. д. Средняя Казанка Казанского с/с Оханского р-на Молотовской обл., происхожу из крестьян-середняков. Восьми лет пошел учиться в школу, окончил три класса начальной школы. После окончания учебы работал в сельском хозяйстве до коллективизации колхозов. В 1929 г. при коллективизации колхозов вступил в колхоз и с самого начала работал бригадиром полеводческой бригады три года. После этого [меня] перевели на должность кладовщика. В 1937 г. поступил на курсы трактористов Окуловской МТС. Работая трактористом, после окончания курсов был избран депутатом местного Совета трудящихся. Трактористом работал до 1940 г., а после 1940 г. – бригадиром тракторного отряда до 1941 г., 22 июня.
Вопрос: Каким РВК был призван в Сов. Армию и в какую в/ч были направлены?
^ Ответ: В Советскую Армию был призван Оханским РВК 25 июня 1941 г. и направлен [в] 112-ю стрелковую дивизию.
Вопрос: Расскажите подробно, когда и при каких обстоятельствах Вы были пленены?
Ответ: По прибытии на фронт в составе 112-й стрелковой дивизии [мы] были направлены на боевые операции между г. Великие Луки и г. Невелем. Я был направлен на ПАХ, работал пекарем. Под городом Невелем наша дивизия попала в окружение, и всех работников пекарни, в том числе и меня, направили в распоряжение командира роты и политрука 21 июля 1941 г. в 3-е стрелковое отделение. После передачи нас командиру 3-го стрелкового отделения нас сразу же бросили в наступление для прорыва кольца противника.
В тот же день, 21 июля 1941 г., вечером я был дважды ранен в левую ногу и в лицо. После ранения меня подобрали санитары и отнесли на опушку леса, где уже находились другие раненые солдаты. После того, как из окружения не удалось выйти, оставшимся не ранеными солдатам было дано указание небольшими группами выходить из окружения. Нас, раненых, оставили на опушке леса, и 25 июля к нам прошли немцы и взяли раненых в плен.
Вопрос: Сколько времени Вы находились на оккупированной сов. территории, где, когда и выполняемая Вами работа?
Ответ: После пленения 25 июля нас привезли в местечко Себеж и поместили всех раненых в сарай. В Себеже нас продержали недели две, после этого поездом направили в лагерь военнопленных в г. Двинск (номер лагеря я не помню). За этот период раны мои начали заживать, и я уже начал ходить. В лагере военнопленных г. Двинска я находился до декабря м-ца 1941 г., работы никакие не производил. В первых числах декабря 1941 г. я совершил побег из лагеря.
Вопрос: Расскажите подробно, чем занимались во время побега, и источник вашего существования.
Ответ: Во время своего побега из лагеря и нахождения на свободе работ никаких не производил. Существовал за счет подачи населением хлеба, картошки и т. д. 25 марта 1942 [г.] был пойман и направлен в тот же лагерь, из которого ранее бежал, и из этого лагеря был направлен в Германию.
Вопрос: Расскажите подробно о Ваших местах нахождения на территории других государств, где, когда и выполняемая Вами работа.
Ответ: Из лагеря военнопленных г. Двинска меня направили на территорию Германии в лагерь № 302 или 315. Нас всех переобмундировали и дали одежду военнопленных. Около месяца после прибытия в лагерь мы нигде не работали. Затем [группу] в количестве 10 человек, в том числе и меня, направили на работу к одному немецкому помещику (фамилию не помню). […] Где я проработал до ноября м-ца 1942 г. После этого меня опять направили обратно в лагерь № 302 или 315, где пробыли около месяца, работы никакой не производили. Затем меня направили в команду на аэродром, где выполняли разную работу, около г. Карлсруэ. Пробыли в этом лагере около года (название лагеря не помню). Из г. Карлсруэ нас перебросили в г. Мельхаузен в марте – апреле м-це, где проработали до июля 1944 г. В июле м-це 1944 г. [нас] перебросили снова в г. Карлсруэ, где проработали до конца августа. Работы выполнялись также разные, как-то: копка земли, разгрузка вагонов и т. д. В первых числах сентября 1944 г. был направлен в Штраубинг на аэродром, где находились до конца, [т. е. до] освобождения американскими войсками [в] IV-45 г.
Вопрос: Расскажите, сколько раз и по каким допросам1 вызывался за период нахождения в немецком плену.
[Ответ:] За период нахождения в немецком плену на допрос военными властями не вызывался. […]
Вопрос: Еще чего можете сообщить дополнительно?
Ответ: Дополнительно сообщить более ничего не могу.
Текст допросов и ответов мною прочитан и записан правильно с моих слов, [в] чем и расписываюсь
П. Заякин
Допросил: оперуполномоченный Оханского РО МГБ
Пайвин
Д. 2106. Л. 4 – 6. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 23.03.31 | Сообщение # 53 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 61
Из протокола допроса И.П. Сабурова ,
младшего лейтенанта 524 го стрелкового полка
112 й стрелковой дивизии 22 й армии,
в Артинском РО НКВД Свердловской области
27 декабря 1945 г.
п. Арти
Артинского района
Свердловской области
[…]2 Об ответственности за дачу ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК
^ Сабуров
Вопрос: Скажите соц[иальное] происхождение ваших родителей и близких родственников. Кто из них был взят органами НКВД?
Ответ: Отец Сабуров Прокопий Михайлович до революции хозяйство имел середнятское хозяйство: две лошади, коров две, наемной силы не имел. Близких родственников никого нет раскулаченных и взятых органами НКВД.
Вопрос: Скажите, когда и при каких обстоятельствах вы попали в плен к нему3?
Ответ: В июне м-це 1941 году наша дивизия № 112, и в том числе наш стрелковый полк, 524-й, попал в окружение под городом Невелем Калининской области. Я в то время был командиром батареи, был на огневых позициях. После того, как мы попали в кольцо, под руководством полковника, фамилию его не знаю, был организован прорыв. Но из кольца нам выйти не удалось, большие были потери. Немец кольцо сжал. Мы находились в лесу, снарядов у нас не было. В болоте немец нас взял в плен. У меня на вооружении был наган, немцы его отобрали. […]
[^ Вопрос:] Где вы находились, в каких лагерях?
Ответ: С 23 августа 1941 года находился в офицерском лагере № 13 Д, г. Хамербург (Германия). С 20 декабря 1941 г. по 25 июня 1943 г. – лагер[ная] рабочая команда № 10-005, г. Штрауренберг. С 26 июня 1943 года – г. Нюрнберг. По день освобождения в плену работал на строительстве чернорабочим.
Вопрос: Скажите, кого вы знаете изменников родине?
Ответ: В рабочей команде № 10-005, г. Штрауренберг, было три человека, которые были немецкими пособниками. [Они] сообщали немецкому командованию письменно о военнопленных, ведущих работу против немцев. Одним словом, они были немецкими агентами, у них военнопленные находили в стенах лагеря докладные записки на имя немецкого командования. […]
Было дело так: когда мы находились в рабочей команде и нам стало известно о вышеуказанных [лицах], что они являются пособниками немецкого командования, мы им стали говорить, что «за это вас все равно повесим». Тогда они доложили [об этом] немецкому командованию, и их от нас убрали. При освобождении нам пришлось встретиться с N1. Он скрывался в палатках. Он сказал, что N ушел [во] власовскую армию. После мы с N расправились, его убили. N имел звание ст. лейт.; N, мне кажется, что он был рядовой.[…]
^ Сабуров
Допросил: нач. РО НКВД
ст. лейтенант Середкин
Д. 4029. Л. 4 – 6. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 23.13.00 | Сообщение # 54 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 62
Протокол допроса Н.К. Леушканова ,
лейтенанта 2 го батальона 749 го стрелкового полка
125 й стрелковой дивизии 8 й армии,
в особом отделе НКВД спецлагеря № 170
6 апреля 1942 г.
г. Гороховец
Ивановской области
Вопрос: Где, когда и при каких обстоятельствах попали в окружение немцев, а затем и в плен?
Ответ: Перед началом войны наш полк стоял в лагерях в 6ти километрах от границы Литовской ССР с Германией. 22 июня 1941 г. во время боя с немцами 3-й взвод моей роты с 4 станковыми пулеметами был придан 6-й роте нашего полка. 23 июня 1941 г. в 01-00 [час] был приказ командира полка планомерно отступать в тыл, к местечку Скаудвиле. Отступление было поспешное, и из 2х взводов 5 станковых пулеметов было оставлено на месте боя. Из этого количества пулеметов 1 пулемет был выведен немцами полностью из строя, а из остальных 4х пулеметов, которые не успели с собой взять, были вытащены бойцами замки и заброшены в кусты. Таким образом, я отступал с 2мя взводами, в которых осталось 3 станковых пулемета.
7 июля наш полк в количестве 2 батальонов прибыл в г. Тарту Эстонской ССР, и где мы заняли оборону самого города и его окрестностей. В этом месте мы стояли в обороне 18 дней, до 25/VII-41 г., и за это время у нас было 6 боев с немцами. В этот день, 25/VII 41 г., немцы оторвали правый фланг нашей обороны, которую держала 82-я дивизия, и наш полк начал отступать к местечку Черному, которое находится недалеко от Чудского озера. В это время в 2х взводах моей роты осталось 34 бойца и 4 пулемета (один пулемет мной был получен из полка в г. Тарту).
26 июля 1941 г. наш полк прибыл в район местечка Черное. И нам вперед отступать к Чудскому озеру нельзя было, так как он1 нам перерезал путь к Чудскому озеру. В этот день наш полк делал две попытки наступления на немцев, но безрезультатно, так как у нас не было минометов, а мы находились в это время в лесу. Наш же полк был подвергнут сильному минометному и ружейному огню противника на расстоянии 200 – 300 метров с 2х сторон. У меня в роте осталось в этот день из 34 челов[ек] только 13 чел., остальные были убиты, и 6 человек были тяжело ранены.
В 1 часу дня 26/VII-41 г. командир батальона, капитан Храмшин, дал нам, командирам рот, указание вывести материальную часть из строя и пристрелить оставшихся в живых лошадей, и самим отойти северо-западнее к лесу и занять там до вечера оборону. Я вывел из строя 4 пулемета, которые были в роте, и 3 повозки. Когда мы продвинулись в этом направлении метров 400, то мы со всех сторон были встречены огнем противника. И мы были окружены большим количеством немцев, которые нам кричали: «Русь, сдавайся». Тогда командир нашего батальона Храмшин дал нам распоряжение сжигать документы и сорвать знаки отличия.
Дальше вести бой не представлялось возможным, так как у нас иссякли боеприпасы. Еще раз сходили в штыковую атаку, которая кончилась для нас большим поражением, так как [мы] были обстреляны огнем автоматчиков и минометов. После этого остатки нашего батальона сдались в плен. Всего нас сдалось в плен человек 140, в том числе командир батальона капитан Храмшин, комиссар батальона политрук Бабкин, я, политрук пулеметной роты мл. политрук Паршин (был тяжело ранен), командир 5 роты мл. лейтенант Мурашко и др.
Всех нас, взятых в плен, немцы привезли на автомашинах в гор. Псков 27/VII-41 г., и на окраине Пскова, в Песках, [мы] были помещены в лагерь военнопленных. В этом лагере военнопленных в отделении для комсостава я пробыл с 27/VII-41 г. по 28/IX 41 г., и после чего сбежал из лагеря.
Вопрос: За период нахождения в лагере вы допрашивались немцами?
^ Ответ: Нет, ни разу не допрашивался.
Вопрос: Расскажите об обстановке лагеря и режиме в нем.
Ответ: Лагерь был расположен на открытом месте и обнесен в 2 ряда проволочным заграждением. Часть лагеря было отделено небольшой стеной из досок для комсостава. Я находился в той части лагеря, которая была отведена для комсостава. Лагерная полиция состояла из немцев и военнопленных командиров и кр-цев, причем последних было больше. Например, в части лагеря для комсостава в лагерной полиции был капитан по имени N1 (фамилия его не была известна), ранее он служил в одном из полков г. Пскова.
Отношение в лагере к пленным было зверское, в том числе и со стороны лагерной полиции. Избиение палками было постоянным явлением. Часты были расстрелы. Хлеба не давали, за месяц я получил только 600 грамм хлеба. Суп выдавался сваренный из травы без соли. Часты были самоубийства среди командиров и красноармейцев. Ежедневно умирало в лагере по 50 и более человек от голода.
Вопрос: Вы не состояли в лагерной полиции?
^ Ответ: Нет, не состоял.
Вопрос: Как вам удалось бежать из плена?
Ответ: Я бежал из лагеря по сговору вместе с комвзвода моей роты мл. лейтенантом Андреевым Ильей Ивановичем и кр-цем развед. взвода нашего 749-го полка (фамилию его не помню, знаю, что его зовут Петром). Мы бежали из лагеря ночью. Ночь в это время была очень темная, и мы все друг за другом подлезли под проволоку и помогали друг другу вытягивать и приподнимать проволоку. Часовые в это время сошлись около угла, от нас метров 100, и нас поэтому не заметили.
Вопрос: Где вы скрывались на территории, занятой противником?
Ответ: Убежав из лагеря, мы втроем первые трое суток шли недалеко от Псковского озера и затем пришли в дер. Орлова 1 октяб[ря] 1941 г. В д. Орлова, которая отстоит в 24 километрах от г. Пскова, мы прожили 2 суток. В этой деревне мы переоделись в штатскую одежду и пошли по направлению к гор. Гдову, для того, чтобы ближе попасть к фронту, а затем перейти его.
Не дойдя [до] гор. Гдов примерно 14 километров, мы остановились и дальше не пошли, так как местные жители нам сообщили, что впереди во всех деревнях находятся немцы, и мы поэтому отвернули вправо, по направлению к гор. Ст[арой] Руссе.
Числа 21 – 23 октября 1941 г. мы отошли 18 клм от гор. Ст. Руссы с правой стороны и направились к ст. Дедовичи. А затем пытались в этом направлении перейти линию фронта. Около дер. Дедко мы все трое были обстреляны немцами, и комвзвода Андреев был ранен в правую ногу. После этого мы вернулись в д. Дедко и переночевали в ней. После этого мы по совету местных жителей пошли по направлению к Холму и затем на гор. Осташков Калининской обл. По дороге от нас отстал наш спутник-красноармеец. В дер. Плоскош Холмского р-на мы остановились (я и Андреев) 17/XI-41 г. и жили в этой деревне до 2/XII-41 г. 2го декабря 1941 г. я с Андреевым ушли по направлению к гор. Торопец за тем, чтобы перейти линию фронта в районе гор. Калинин.
В 8 километрах от города Торопец мы встретили по дороге 3 партизан, которые нам порекомендовали идти в обратную сторону и находиться в деревнях вблизи г. Торопец, так как немцы уже отступают. Мы просили партизан, чтобы они нас приняли в свой партизанский отряд, но они нам в этом отказали по мотивам того, что не знают, кто мы такие.
Я тогда с Андреевым обратно возвратился в деревню Плоскош Холмского р-на и [мы] временно здесь остановились. Мы прожили в дер. Плоскош и в соседней с ней деревне Ратное с 28/XII-41 г. по 17/I-42 г., то есть до прихода частей Кр. Армии.
Вопрос: За период нахождения в тылу противника вы еще немцами задерживались, кроме пленения?
Ответ: Нет, не задерживался. Я раз видел недалеко от себя немцев, но я старался каждый раз от них уходить, и, таким образом, ими не останавливался.
Вопрос: Куда вы явились после освобождения вас частями Кр. Армии?
Ответ: 17/I-42 г. я явился вместе с Андреевым в дер. Мамоново Холмского р-на Калининской обл. в штаб развед. батальона, где мы были опрошены одним лейтенантом. После этого были направлены в д. Зун Холмского р-на в ОО НКВД дивизии, куда прибыли 18/I-42 г. Из ОО НКВД дивизии я с Андреевым в качестве задержанных вместе с группой таких же лиц были направлены в д. Мамоновщину Калининской обл. в особый отдел НКВД 3-й ударной армии. Из Мамоновщины я вместе с Андреевым с большой группой задержанных б. военнопленных и находившихся в окружении был направлен сюда, в Гороховецкий спец. лагерь, куда прибыл 18/II-42 г.
Записано с моих слов верно и мной прочитано
Н.К. Леушканов1
Опросил: сотрудник ОО НКВД Гороховецкого спец. лагеря
лейтенант гос. без. Лобановский
Д. 433. Л. 3 – 8 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 23.16.33 | Сообщение # 55 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 63
Объяснительная записка В.Г. Шилова,
военврача артиллерийского дивизиона
при авиадесантном соединении2,
в отдел контрразведки «Смерш» 192 го запасного стрелкового полка
1 й Горьковской запасной стрелковой дивизии
об обстоятельствах пленения и нахождении в плену
[Между 23 сентября и 31 октября 1945 г.]3
Я, Шилов Василий Георгиевич, рождения 21-го февраля 1908 г. в г. Молотове, Вятская ул., № 4, русский. Родился в семье рабочего, токаря по металлу. В 1925 г. окончил 6 классов. До 1928-го года работал на разных работах в качестве чернорабочего. За этот же период, т. е. в 1928 г. окончил вечернюю шк. взросл[ых] повышенного типа. С 1928 по 1931 г. раб[отал] на Молотов [ском] маш[ино]стр[оительном] заводе токарем по металлу. В 1932 г. окончил последний курс Молот[овского] медрабфака и был зачислен студентом 2-го Ленингр[адского] мединститута. В 1937 г., будучи студентом, был судим по ст. 74 и по окончанию института в 1938 г. марте мес. отбыл наказание в течение 10 мес. в трудовой колонии. По август мес. 1939 г. работал в Север[ном] морском пути на ледоколе «Руссанов» в качестве судового врача. Был вынужден взять расчет (ввиду смерти родителей и [необходимости заботиться об] оставшихся несовершеннолетних сиротах-сестрах) и вернуться в г. Молотов, где и работал при Молот. детск[ой] инфекц[ионной] б[ольни]це по день мобилизации.
В 1940 г. 28-го февр[аля] был призван Молотов. облвоенк. и зачислен в 251-й отд. сапер. б-н, г. Кизел. В мае мес. 1940 г. перевед[ен] в 53-й СП, г. Киров, в должн[ости] младшего врача. В дальнейшем 53-й СП был переименован в 456-й резер. полк. Последний в 1941 г. [в] мае мес. переведен в г. Режица (Латвия), где формировалось авиадесантное соединение № 3269. Я был назначен врачом артдивизиона № 3327 при авиадесантном соединении (точно №№ не помню).
Наше соединение вступило в бой 26.06.1941 г. за г. Двинск (Латвия). 3-го июля 1941 г. в предместье г. Режица ком. соединения, полков[ником] (фамилию не помню) и батальонным комиссаром Щербаковым было объявлено об окружении оставшейся части [нашего соединения]. При выходе из окружения в количестве 80 ч[еловек] во главе [с] ком. части, комиссаром и нач. штаба по направлению на г. Полоцк, где должны [были] вновь формироваться, наша группа подверглась нападению со стороны немцев, в результате чего часть [из нас] была пленена тут же (впоследствии [я это] узнал от в/в 3 р[анга] Емцева, который в тот момент [был] пленен). Я же был пленен [в] 20 – 25 килом[етрах] от Невеля полевой жандармерией 28-го июля 1941 г. и был доставлен в г. Двинск в лагерь для русских в/пленных. В последнем работ[ал] врачом при лазарете для русских в/плен.
В 1942 г. в мае месяце был перевезен в Германию [в] г. Штаргард, лагерь II Д. В последнем пробыв 11 дней, т. е. 30-го мая того же года, был направлен в команду на крестьянские работы к помещику, откуда в декабре месяце 1942 г., будучи больным, был направлен в лагерь II В, г. Гамерштейн, где находился при лагере, не работал. 15-го мая 1943 г. с группой неработающих медицинских работ[ников] был направлен на работу по ремонту железных дорог в г. Флятов.
На 1-е июля 1943 г. ночью с группой товар[ищей] в 6 ч[асов] я, врач Сенильников, врач Турбин, врач Вишневский П. и еще два тов., ф[амили]ю которых не помню, с команды бежали. 27-го сентября 1943 г., будучи один, был пойман в Запад[ной] Белоруссии около станции Черемша и был доставлен в белостокскую тюрьму. В последней подвергался допросу со стороны гестапо по поводу побега. Пробыв 5 дней в тюрьме, был направ[лен] в штраф[ной] офицерск[ий] лагерь I В, Гогенштейн). В последнем, будучи больным, находился на излечении в лазарете для русских в/плен. В дальнейшем из лазарета был взят в карцер, где находился 11 дней. После отбытия карцера с группой 21 чел. штрафников был направлен в г. Нюльбер, лагерь 4 В, в который прибыли 28-го декабря 1943 г. Из Нюльберга, лагеря 4 В, б[оль]ным был направлен 7-го марта 1944 г. в центральный туберкулезный лазарет для русских в/п № 304. В последнем, будучи б-ным, работал врачом среди туберкул[езных] больных, где и был освобожден советскими войсками (весь лазарет) 23-го апреля 1945 г.
После освобождения [мы] организованно были направлены в хозяйство Носова, д. Черницы, где формировался офицерский б-н. В дальнейшем были переведены в г. Шпремберг, а из Шпремберга в г. Бауцен. Весь период после освобожд[ения] работал врачом среди бывших в/пл. Прибыл в СССР в 192-й ЗП 23-го сентября 1945 г.
Адрес: г. Молотов, Молотовский р-н, Вятская ул.
Бывший в/плен., в/врач 3 ранга Шилов В.Г.1
Д. 4983. Л. 5 – 5 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 23.18.40 | Сообщение # 56 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 64 – 65
Из протоколов допросов Н.И. Зуева ,
рядового мотомеханизированной части № 28/09,
в Черновском РО МГБ Молотовской области
17 – 18 июля 1947 г.
с. Черновское
Черновского района
Молотовской области
№ 64
17 июля 1947 г.
Я, оперуполномоченный Черновского РО МГБ лейтенант Ширинкин, допросил […]3 репатриированного Зуева Николая Ивановича.
^ Вопрос: Расскажите вашу автобиографию.
Ответ: Я, Зуев Николай Иванович, родился 9го декабря 1921 года в деревне Кукушкино Черновского района Молотовской области в семье крестьянина-середняка Зуева Ивана Михайловича. С восьмилетнего возраста, проживая в семье отца, я начал учебу в школе и окончил 8 классов средней школы в с. Черновское, после чего работал в хозяйстве отца. И с апреля месяца 1939 года поступил работать лаборантом в Черновской маслозавод, где работал до призыва в армию, то есть до 31/III-1941 года.
Вопрос: Каким военкоматом, когда и где Вы призваны в Красную Армию?
^ Ответ: Я призван в Красную Армию Черновским РВК Молотовской области 31/III-1941 года в с. Черновское.
Вопрос: В каких частях Вы проходили службу?
Ответ: С момента призыва в Красную Армию я был направлен для прохождения военной службы в мотомеханизированную военную часть № 28/09 в местечко Хайнувка Белостокской области, где служил рядовым стрелком. И с момента начала Отечественной войны участвовал в боях до момента пленения.
Вопрос: При каких обстоятельствах, когда и где Вы попали в плен?
Ответ: Находясь в боях у гор. Волковыска, я совместно с воинской частью, в которой служил, попал в окружение войск противника. И с боями при выходе из окружения, не сдержав натиска противника, и при отсутствии боеприпасов во время штыкового боя меня схватили немцы, отобрали винтовку и взяли в плен 29/VII-1941 года. Со мной одновременно были взяты в плен около десяти красноармейцев, фамилии которых я не знаю. Бой последний был на окраине деревни, наименование которой я не помню.
Вопрос: Куда Вас направили после пленения?
Ответ: После пленения нас загоняли в сарай на окраине этой деревни, около которой был последний бой. И по мере наполнения военнопленными в этом сарае меня с другими военнопленными увезли на автомашине в лагерь военнопленных в гор. Белосток.
Вопрос: В каких лагерях военнопленных Вы находились и чем занимались, будучи в лагерях?
Ответ: В первый лагерь военнопленных я попал в гор. Белосток, где был с 30/VII-1941 года по 9/VIII-1941 года, не работал; и был перевезен в лагерь военнопленных № 316 у гор. Варшава (Польша), где был с 12/VIII-1941 года по 17/X-1941 года, не работал; и перевезли в лагерь военнопленных № II Д в гор. Штуттгарт (Германия), где был с 21/X 1941 года по 26/X-1941 года, не работал; и был направлен на работу в поместье шефа Браун Карла в деревню Шонфельд у гор. Фридберг, где был с 27/X-1941 года по 28/VII-1943 года и работал на разных сельскохозяйственных работах, куда я был привезен [с] командой в числе 25 человек; после чего меня направили в числе нескольких сот человек военнопленных в лагерь военнопленных в гор. Тронхейм (Норвегия), где был с 10/VIII 1943 года по 11/IX-1943 года и работал землекопом на копке котлованов для строительства водоемов; после чего направили в лагерь военнопленных «Кракмон» у гор. Нарвик (Норвегия), где был с 15/IX-1943 года по 26/VI-1945 года, работал каменоломом и грузчиком на строительстве тоннелей, но был освобожден из плена.
Вопрос: Когда и кто Вас освободил из плена?
Ответ: В январе месяце 1945 года немцы прекратили строительство тоннелей, и нас, военнопленных, использовали на заготовке древесины на дрова. Отношение к военнопленным было лучшим, [чем раньше], работать заставляли меньше, но паек хлеба давали 240 грамм, а до этого времени давали 340 грамм. 8/V-1945 года комендант лагеря, немец, фамилии его не знаю, объявил нам, что война окончена, Германия капитулировала полностью. И с этого времени мы находились без охраны и на работу не ходили, после чего мы были под наблюдением норвежских властей. Но около 22/V-1945 года прибыли английские войска и установили за нами свое наблюдение. Был установлен английский часовой у ворот лагеря и пропускал только по увольнительным запискам, которые выдавались при выходе из лагеря для того, чтобы не могла задержать норвежская полиция. После подписания соглашения о репатриации нас 26/VI-1945 года вывезли шведские войска в Финляндию и из Финляндии перевезли в гор. Выборг и передали советским войскам, куда я прибыл 29/VI-1945 года. И после этого [меня] направили в лагерь репатриированных в рабочий поселок Суслонгер Марийской АССР, где был с 4/VII-19471 года по 26/III-1947 года. В пути нас остановили в дер. Атабаево Лаишевского района Тат[арской] АССР для проверочно-фильтрационной работы. А после [мы] работали на заготовке дров до моего отпуска для работы по специальности лаборантом маслозавода. Прибыв в с. Черновское 8/IV-1947 года, поступил на работу 10/V-1947 года в Полозовский маслозавод лаборантом, где и работаю по настоящее время.
Вопрос: Расскажите условия жизни и работы за время пребывания в поместье шефа Брауна Карла.
Ответ: За время пребывания в поместье шефа Брауна Карла режим жизни и работы был следующий. Утром был подъем в 6 часов утра, до 7 часов была уборка помещения, туалет и завтрак, и с 7 часов всех отправляли на работу под конвоем. На протяжении всей работы [мы] охранялись конвоирами-немцами. С 13 часов до 14 часов был перерыв на обед. Обедать ходили в казарму; если работали далеко от казармы, то обед привозили в поле. С 14 часов до 20 часов, а иногда до 22 часов опять работали, и с 20 или 22 часов был ужин в казарме, поверка и отбой до утра следующего дня. На сутки давали хлеба по 300 граммов, утром и в обед давали по порции супа и вечером – чай. Суп варили из овощей с картофелем. Дни отдыха были один – два раза в месяц в летнее время, а зимой – каждое воскресенье. В дни отдыха [мы] производили ремонт своей одежды и обуви.
Вопрос: Расскажите режим работы и жизни лагеря военнопленных «Кракмон» у гор. Нарвик.
Ответ: Режим работы и жизни в лагере «Кракмон» был следующий. Утром в 6 часов был подъем, до 7 часов производился туалет и завтрак, с 7 часов до 13 [часов] работали. С 13 часов до 14 часов был обед в казарме, и с 14 часов до 19 часов работали, после чего [нас] уводили в казармы, где был ужин, поверка и отбой до утра следующих суток. Хлеба выдавали по 340 граммов в сутки, на обед, завтрак и ужин выдавали суп из сухих овощей или крупяной. Лагерь помещался в горах, [был] огорожен колючей проволокой и минирован. За время работы постоянно находились под охраной немцев. Дни отдыха были каждое воскресенье. […]
Вопрос: Что Вы желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: К своим показаниям я больше дополнить ничего не имею.
Показания с моих слов записаны верно и мной прочитаны, в чем и расписываюсь
^ Зуев
Допросил: оперуполн. Черновского РО МГБ
лейтенант Ширинкин
Д. 2169. Л. 15 – 17 об. Подлинник. Рукопись.
№ 65
18 июля 1947 г.
Я, оперуполномоченный Черновского РО МГБ лейтенант Ширинкин, допросил […]1 репатриированного Зуева Николая Ивановича.
Вопрос: При каких обстоятельствах Вы уничтожили свой комсомольский билет, и что послужило причиной для этого?
Ответ: В исходе боя при выходе из окружения войск противника наша воинская часть, в которой я находился, была разбита. В обстоятельствах отсутствия боеприпасов и полного уничтожения оставшихся мелких групп красноармейцев, частично уже плененных немцами, я изорвал свой комсомольский билет и закопал в землю. Причиной к уничтожению своего комсомольского билета послужило то, чтобы мой комсомольский билет не достался противнику, и в то же время, чтобы избежать смертной казни за принадлежность к комсомолу со стороны немцев при случае, если останусь живым в руках немцев.
Вопрос: По каким причинам и когда Ваш отец Зуев Иван Михайлович выбыл из дер. Кукушкино Черновского района Молотовской области?
Ответ: В 1932 году или в 1933 году мой отец Зуев Иван Михайлович был обложен твердым заданием по продовольственному налогу. Он налог не выплатил и за это был раскулачен, у него было изъято все движимое и недвижимое имущество. И с этого времени он выехал из дер. Кукушкино в Воткинский свиносовхоз, около шести километров от города Воткинска, где и проживали [мы] всей семьей до 1936 года, а отец работал плотником и каменщиком-печником. С 1936 года отец со всей семьей переехал в с. Черновское, где и проживает до настоящего времени.
Вопрос: Что Вас заставило скрывать свое социальное происхождение и с какого времени?
Ответ: Свое социальное происхождение я ранее не скрывал, и при вступлении в комсомол я тоже не скрывал. Но после пребывания в плену я свое соц[иальное] происхождение начал скрывать только лишь потому, чтобы ко мне не было плохих отношений всех окружающих меня и чтобы не говорили обо мне, что я – сын кулака, поэтому и попал в плен; и не хотел, чтобы обо мне говорили, что я – сын кулака, поэтому не захотел воевать, а оказался в плену. При фильтрационной проверке в дер. Атабаево Лаишевского района Тат[арской] АССР я впервые скрыл свое соцпроисхождение и скрывал [его] до настоящего времени. За время пребывания в плену о моем социальном происхождении тоже никто не знал. […]
Вопрос: Что Вы желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: К своим показаниям я больше дополнить ничего не имею.
Показания с моих слов записаны верно и мной прочитаны, в чем и расписываюсь
^ Зуев
Допросил: оперуполн. Черновского РО МГБ
лейтенант Ширинкин
Д. 2169. Л. 18 – 19 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 23.23.14 | Сообщение # 57 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 66
Из протокола допроса И.В. Саранина ,
рядового 320 го стрелкового полка,
в Кочевском РО МГБ Молотовской области
28 марта 1947 г.
с. Кочево
Кочевского района
Молотовской области
[…]2 Об ответственности за ложные показания предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
^ Саранин
Вопрос: В анкетных данных Вы сообщили, что на оккупированную территорию попали, будучи в Советской Армии, а в Германию были угнаны как [лицо] из числа гражданского населения. Поясните эту противоречивость своих показаний.
Ответ: Известно, что немцы на Советский Союз напали вероломно, и Литва почти вся была оккупирована в один – два дня. При наступлении немцам (не знаю, почему) наша часть, т. е. подразделение, которое состояло примерно из 50 – 60 человек, никакое сопротивление не оказывало. Наше подразделение в это время стояло около немецкой границы в лесу. Немцы прошли, и мы оказались в тылу их, и таким образом оказались на оккупированной территории. Когда мы оказались в тылу врага, мы почти были без вооружения. Будучи в тылу, мы разошлись, кто куда, чтобы спасаться от немцев. Но куда бы ни пошли, везде уже были немцы.
Я, [в] частности, пошел скрываться от немцев с Багиным Петром Ивановичем, уроженцем Полтавской области, с которым всю ночь шли, а днем лежали во ржи. Пришли в один хутор и зашли к одному хозяину-литовцу, которого попросили, чтобы он нас переодел в гражданскую одежду. В первое время он нам ничего не давал, говоря, что немецкими властями дано распоряжение никого не спасать, а в противном случае эти лица будут наказаны. Но затем все же переодел, так как мы сильно его упрашивали. После этого опять же скрывались в лесах около двух недель.
В первых числах июля 1941 года я из лесу вышел в хутор и зашел к одному хозяину, чтобы у него попросить что-либо покушать, но он меня задержал, а мой товарищ Багин П.И. оставался в лесу. Этот гражданин, задержавший меня, оказался немцем по национальности, но жителем Литвы, по фамилии Буршкайтис. Он же оказался полицейским или бургомистром, точно не знаю. Действительно, он меня покормил и дал свой адрес в гор. Скаудвиле, где он проживал постоянно, а на этом хуторе он проживал только в период бомбежки города. К этому следует указать, что он в этом хуторе прожил около одной недели. За этот период времени он нас скрывал от немцев, где мы прожили 6 дней. После этих 6 дней он нам дал записки и отправил в штаб немецкой воинской части.
Без сопровождающих мы пришли в этот штаб. Когда мы пришли в штаб, нас допросил [немец], но показания не фиксировал. При допросах выяснял о том, кто мы такие, военнопленные или же из числа гражданского населения. Мы ему рассказали, что из числа гражданского населения, и тогда он нас обоих вместе лошадьми, которые оставались, направил к помещице Славинскине Стефании на сельхозработы как гражданских лиц. Вот в связи с этим обстоятельством на территории, оккупированной немцами, и в Германии я считался как гражданский и угнанный немцами.
Вопрос: В анкетных данных Вы также сообщили, что, будучи на оккупированной территории, изменяли свою фамилию. Расскажите, с чем это было связано.
Ответ: Лично сам [я] фамилию не изменял. Я выше уже говорил о том, что я был задержан немецким полицейским или бургомистром, который отправил какую-то записку в немецкий штаб. В этой сопроводительной записке моя фамилия была записана им не «Саранин», как следовало бы писать, а по-литовски «Царанинас». С этих пор и вплоть до освобождения [я] числился как Царанинас, а не Саранин. Почему он изменил мою фамилию, я объяснить сейчас не могу.
Вопрос: Он Вам предлагал сотрудничать в пользу немцев?
^ Ответ: Нет, он сотрудничать [с] немцами не предлагал.
Вопрос: А тогда почему без Вашего согласия он изменил Вашу фамилию?
Ответ: Объяснить это обстоятельство не могу.
Вопрос: Этот полицейский Вас посещал, будучи Вы на работе у помещицы?
^ Ответ: Да, посещал. При встречах [он] нам говорил о том, чтобы мы нигде не разболтали о своем пребывании в Советской Армии.
Вопрос: Будучи в американской зоне оккупации, Вы подвергались допросам американскими военными или другими властями?
Ответ: Американскими военными или другими властями к допросам не подвергался. В американской зоне оккупации находился с апреля м-ца 1945 года по август м-ц 1945 года в лагере г. Зиген (Германия), занимались военной подготовкой. В августе 1945 года был передан советским войскам. Прошел проверку в спецлагере № 234. После этой проверки я был зачислен в 597-й минометный полк, где прослужил по май месяц 1946 года. Из этого полка демобилизован.
Показания записаны с моих слов верно, протокол мне прочитан
^ Саранин
Допросил: нач. Кочевского РО МГБ
капитан Емельянов
Д. 4081. Л.3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 23.27.09 | Сообщение # 58 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 67
Из протокола допроса А.С. Корелина ,
рядового учебной роты 184 го стрелкового полка
56 й стрелковой дивизии,
в Очерском РО МГБ Молотовской области
13 января 1947 г.
п. Очер
Очерского района
Молотовской области
Я, оп. уп. Очерского РО МГБ мл. л-т Тетенов, допросил в качестве свидетеля […]1 Корелина Афанасия Степановича.
Вопрос: Расскажите подробно, когда и при каких обстоятельствах Вы попали к немцам в плен?
Ответ: Наш 184-й КСП 56-й СД, в котором я находился, был дислоцирован [у] дер. Гожа, в 16 километрах от г. Гродно. 2 июля 1941 г. 1 стр. б-н 184-го КСП был направлен на постройку укреплений вдоль линии границы. В тот период в этом б-не я проходил службу рядовым бойцом.
22 июня 1941 г. внезапное нападение немецких войск на СССР нас на границе застало врасплох. Все попытки обороняться от наступающих немецких частей успеха не имели. Немецкие войска, быстро продвигаясь по шоссейным дорогам, зашли далеко в наш тыл, и мы вынуждены были отходить лесами с целью пробраться к частям Красной Армии. В первый же день войны организация управления нашими войсками была нарушена, и [были] смешаны все части, которые были вблизи западной границы. Отход совершали вместе около 6000 человек, что демаскировало нас и замедляло наше продвижение в тыл. Мы не имели возможности появляться в населенных пунктах, т. к. они были уже захвачены немцами. Боеприпасов также не было. Немцы часто нас разгоняли, и в результате пришлось действовать мелкими группами [по] 3 – 4 человека.
3 августа 1941 г. мы вдвоем [с одним красноармейцем] по имени Николай из Кировской области около гор. Молодечно зашли в одну деревню, забрались в сарай переночевать. Об этом [мы] не сообщили хозяину данного сарая. В эту же ночь хозяин привел в этот сарай, где мы находились, немецких солдат с целью переночевать, где нас и обнаружили, отобрали оружие, обыскали и отправили в гор. Молодечно.
Вопрос: В каких лагерях военнопленных Вы находились и где эти лагеря расположены, чем Вы в них занимались?
Ответ: По прибытии в гор. Молодечно 3 августа 1941 года [нас поместили] в сборный лагерь, где я пробыл один день. После чего пешим этапом в количестве около 100 чел. [нас] повели по направлению [к] гор. Гродно. По пути в населенных пунктах число в/пленных увеличивалось. Дошли до г. Гродно, где пробыли около недели, содержались в лагере. Числа, не помню [какого], в августе м-це нас погрузили в вагоны и увезли в г. Регенсбург (Германия), поместили в лагерь в/пленных, № лагеря не помню. И в этом лагере я находился до 31 марта 1945 г. С 31 марта 1945 г. меня [направили в другое место. Я] работал на подсобном хозяйстве воинской части, на аэродроме. [Мы] перепахивали посадочную площадку, чтобы не садились самолеты, и [были заняты] на других работах. За время нахождения в лагере [я] работал на заводе Мессершмитта на разных подсобных работах. […]
Вопрос: Что еще можете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить к своим показаниям больше ничего не могу за исключением [того, что] командующий Западным Особым Белорусским военным округом генерал армии Павлов1 оказался врагом советского народа, и он способствовал измене. Вся техника была разобрана [и] сдана немцам.
Протокол записан с моих слов правильно и мне зачитан вслух
А. Корелин2
Д. 2592. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 23.32.14 | Сообщение # 59 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| Из протокола допроса И.А. Долгих ,
ефрейтора 2434 го гаубичного артиллерийского полка,
в Оханском РО МГБ Молотовской области
13 декабря 1946 г.
г. Оханск
Молотовской области
Я, ст. оперуполномоченный Оханского РО МГБ лейтенант Васев, допросил:
Долгих Илья Андреевич, 1920 года рож., уроженец и житель д. Зародники Дубровского с/сов. Оханского р-на Молотовской области, б/партийный, русский, гр-н СССР, паспорт не имеет, а также и других документов не имеет, образование низшее – 4 кл., маляр, в колхозе «Победитель» рядовой колхозник, женат, жена Попова Анна Васильевна, 1913 года [рождения], сын Попов Геннадий Михайлович, 1940 года [рождения], проживают совместно со мной; из крестьян-середняков, награды не имеет, ефрейтор, участник Отечественной войны, [служил в] г. Острог, в/часть [№] 2434, ком. артотделения, контужен, на оккупированной территории проживал около гор. Острог, УССР, с 5/VIII-41 [г.] по сентябрь 1941 года в лагере в/пл., в бандах не участвовал, со слов не судим.
Об ответственности предупрежден за ложные показания по ст. 95 УК РСФСР
И. Долгих
Вопрос: Где и когда Вы были призваны в Красную Армию и в какой воинской части служили?
Ответ: Оханским райвоенкоматом был призван в Красную Армию в декабре 1940 года, служил в гор. Новоград-Волынский Винницкой области1 [в] в/части № 2434 в должности ком. отделения артиллерии.
Вопрос: Где и когда, при каких обстоятельствах попал на оккупированную сов. территорию?
Ответ: В августе м-це числа 1 или 5, точно сейчас не помню, 1941 года во время наступления воинской части № 2434 попал в окружение. Во время наступления часть наша была разбита, а части пехоты отступили, но большая часть солдат была окружена, пушка была из строя выведена. Командование части куда-то девалось, неизвестно, часть командиров подразделений были в панике, каких-либо мер для выхода из окружения не [было] принято своевременно. А через некоторое время немецкое войско совсем жив2 кольцо и взяло в плен 3000 (три тысячи) человек. И [мы] находились в гор. Острог в лагере в/пл. примерно около месяца.
Вопрос: Расскажите Ваши места нахождения в плену.
Ответ: В сентябре м-це 1941 года из города Острог в числе военнопленных примерно 3000 – 4000 человек были отправлены этапом на территорию Польши в лагерь в/пл., [который находился] возле города Холм по правую сторону жел. дороги, где [я] находился примерно по декабрь м-ц 1941 год[а], работы никакие не выполнял. И в декабре 1941 года в числе в/пл. был погружен [в] вагоны и эшелоном [в числе] примерно около тысячи человек был увезен на территорию Германии в гор. Нойбранденбург, центральный лагерь в/пл. № 2 А, где находился до января 1942 года, работу никакую не выполнял. После этого в числе военнопленных был отправлен на работу к помещику в дер. Коргов на сельскохозяйственные работы, где проработал 9 м-цев, примерно по октябрь 1942 года.
После чего в числе в/пл. 3х человек – [вместе с] Бояршиновым Павлом из д. Лариха Дубровского с/сов., Яниным Степаном, уроженцем г. Москвы – все трое бежали. [Мы] были задержаны на территории Польши в деревне, а мои товарищи остались в деревне. Я был задержан власовцами, по национальности [они были] русские. [Они меня] избили на месте задержания, потом привели в комендатуру гестапо, где [меня] допрашивал немец через переводчика [в] вольной одежде. Переводчик был русский; его не знаю, откуда он. На допросе [я] свой побег объяснил плохим питанием. Тогда было мне приговорено 75 палок-розог. И после этого [я оказался] без чувствия утром в яме вместе с мертвыми, был раздет наголо. Когда очнулся, дополз до лагеря, он был рядом. И в тот момент [мне] дали еще наказание: 3е суток сидел в карцере.
После этого примерно в конце октября или же в начале ноября 1942 года этапом в числе в/пл. был увезен в Германию в лагерь в/пл. г. Нойбранденбург, лагерь № 2 А. Где пробыв 3 – 4 дня, [мы] были увезены [в] Норвегию в лагерь в/пл. «рабочий», г. Саннес. Пробыв [там] дней 7, после [я был] отправлен на работу в числе 18 человек; работали [в] г. Ставангер на ремонте шоссейных дорог. [Здесь я] работал по день освобождения 12/V-45 г.
Во время высадки десантов союзных войск американские и английские [войска] совместно [высадились на берег]. Тогда немцы нас в лагерях открыли и ушли, куда – не знаем. Тогда граждане Норвегии пришли в лагеря, принесли продукты, кто чего мог, и заявили нам, в/пл., что война кончилась. И через некоторое время английские войска, собрав всех русских в/пл. в один лагерь, и никуда не отпускали в течение полутора месяцев. Питание было улучшено постепенно.
После этого в июле м-це 1945 года прибыл от советского командования майор Сорокопуд. Погрузились все 500 ч[еловек] [военнопленных] в эшелон и прибыли в гор. Осло, где погрузились на пароход, прибыли в Швецию, потом по ж. д. в Финляндию, после этого – [в] г. Выборг, Ленинград. Потом через Москву [прибыли] в Марийскую АССР, Суслонгер, лагерь фильтрации. Пробыв [здесь] около двух месяцев, после этого по желанию [я] поехал на завод в числе [других] б/военнопленных на работу в гор. Уфа. А которые не желали поехать на заводы, оставались при лагере до момента демобилизации. Часть в/пл. после фильтрации снова отправлялись в лагеря и содержались под охраной.
Вопрос: Сколько раз Вы были допрошены во время вашего пребывания в лагерях в плену?
Ответ: Допрашивался два раза за все время нахождения в плену. Первый раз был допрошен в момент, как попал в плен, а второй раз [в] связи с побегом.
Вопрос: Какие вопросы Вам были заданы на допросе?
Ответ: Первый допрос проходил на территории Германии в центральном лагере № 2 А, где спрашивали установочные данные, партийность и воинскую часть, должность, какое [было] вооружение. На эти вопросы отвечал не точно, воинскую часть не сказал, [из] вооружения сказал только [про] винтовку, и все. Второй допрос был на хуторе в Польше в момент задержания, когда был в бегах, где спрашивали причину побега. И после побега избили и бросили в яму вместе с убитыми как мертвого, но я еще ожил.
Вопрос: Какую подписку Вы давали офицеру гестапо в момент допроса?
^ Ответ: Подписку во время допроса и после офицеру гестапо я никакой не давал, а также и он мне не предлагал.
Вопрос: Вас допрашивали английские военные власти во время освобождения?
^ Ответ: Английские военные власти меня и других не допрашивали, об этом я не помню.
Вопрос: Кого Вы знаете из сов. граждан как изменников Родине, предателей?
Ответ: Изменников Родине из числа сов. граждан не знаю. Были случаи, что в/пл. русские переходили на сторону власовцев, последних сразу куда-то увозили, но их я не знаю.
Вопрос: Какие Вы знаете иностранные языки?
Ответ: Немецкий язык знаю, читаю и говорю. Научился дома до армии, [так] как мой брат изучал немецкий язык. И во время нахождения в плену на работе у помещика, где также был рабочий русский, который находился с 1915 года в плену [в] Германии, он учил, переводил слова немецкие и русские. Другие языки не знаю. Фамилию, имя, отчество этого рабочего не помню. […]1
Протокол записан с моих слов верно, мне прочитан, в чем и расписуюсь
И. Долгих
Д. 1888. Учетное дело. Л. 22 – 23 об. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 23 Декабря 2013, 23.35.41 | Сообщение # 60 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| № 69
Из протокола допроса П.Г. Мохова,
рядового мотоциклетного полка 6 й армии,
в Кунгурском РО МГБ Молотовской области
30 октября 1947 г.
г. Кунгур
Молотовской области
Я, ст. оперуполномоченный Кунгурского РО МГБ Бычин, допросил […]2 Мохова П.Г.
Об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний по ст. ст. 92 и 95 УК РСФСР предупрежден
^ Мохов
Вопрос: Расскажите Вашу автобиографию.
Ответ: Родился я в 1921 году в селе Курашим Кунгурского района Молотовской обл. в семье крестьянина-бедняка. До 1934 года жил на иждивении родителей, одновременно учился в сельской школе. По окончанию с[ельской]/школы, в 1935 г., поступил учиться в школу ФЗУ, которую окончил в 1936 году, получив специальность токаря. Работал токарем на заводе им. Сталина в гор. Молотове по январь мес. 1940 года. С 1940 года апреля мес. по сентябрь мес. 1940 года работал токарем в Курашимской артели «Экипажник», а после до апреля мес. 1941 года также токарем работал в колхозе «Ленинский путь» Курашимского с/сов.
В апреле мес. 1941 года я был призван на действительную службу в Красную Армию В[ерхне]-Муллинским РВК и зачислен для отбытия срока службы в мотоциклетный полк, организовавшийся в 1941 году в мае мес. в [г.] Староконстантинове Каменец-Подольской обл., в котором я находился до 22 июня 1941 года. В составе указанного выше полка в первых числах июля мес. под городом Волочиск я вступил в бой с немцами, а 6 августа был пленен немцами.
Вопрос: Расскажите подробно, при каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам.
Ответ: Наш полк входил в 6-ю армию. Вскоре после вступления в бой с немцами под нажимом немцев наша армия отходила назад, и в Старомийских лесах немцами была окружена и пленена, в составе которой был пленен и я. Одновременно были пленены в этих же лесах 12-я и 18-я армии. Я был взят в плен немцами в числе группы бойцов, вместе с командиром взвода, человек около 60.
Сразу же после пленения я в числе многих других бойцов был направлен в город Умань, где находился я месяца три, т. е. с 6 августа до конца ноября мес. 1941 года. Жили в землянках, работали на разных работах по разминированию минных полей и др[угих] работах. Из гор. Умани нас, военнопленных солдат, целым эшелоном направили в Германию, первоначально в гор. Галле. И через три дня, после расформирования, меня в числе человек около 700 направили в город Дессау, где я находился до освобождения из плена союзными войсками (американцами). [Я находился] в Дессау, лагерь Норд-айнс, Гинденбург, казарма. В этом же городе были расположены лагеря Норд-цвай и Норд-драй. В первом, т. е. Норд-айнс, содержались советские военнопленные солдаты, а в остальных иностранные – французы, бельгийцы и другие. В лагере Норд-айнс в городе Дессау я работал грузчиком на погрузке и выгрузке вагонов, на заводе «Юнкерс» (самолетостроительный). […]
Вопрос: Будучи в плену у немцев, подвергались ли Вы допросам со стороны немцев и по каким вопросам?
Ответ: Из лагеря Норд-айнс летом 1943 г. я был вызван гестапо в гор. Дессау и допрошен по автобиографическим данным и какую я имею специальность; а также спрашивали о судимости, был [ли] кто раскулачен и лишен права голоса из родственников; и о занятиях до мобилизации в СССР, и как был мобилизован в армию: призван в армию по мобилизации или же пошел добровольно; также спрашивали о колхозах, и как в них проходит работа, и доволен ли народ колхозами. После допроса я был сфотографирован на три фотокарточки и взяли у меня оттиски с пальцев рук. И снова [был] отправлен в лагерь.
После этого примерно через месяц мне лично в лагере немецкий офицер предлагал вступить в Русскую освободительную армию. Но я отказался вступать в нее, а немцы не насиловали о вступлении в нее, они искали только добровольцев.
На допрос из лагеря партиями периодически в гестапо в Дессау вызывались все военнопленные советские солдаты, в том числе ходил, т. е. был допрошен, и мой товарищ Первышин; но он вызывался отдельно, с другой партией.
Вопрос: Когда, где и при каких обстоятельствах вы были освобождены из плена?
Ответ: Из немецкого плена я был освобожден в числе всех пленных солдат, находившихся в лагерях в городе Дессау, 19 апреля 1945 года, и 9 мая 1945 года был передан советскому военному командованию.
Вопрос: Подвергались ли Вы допросам со стороны американских властей?
Ответ: Американскими властями допросам я не подвергался. Но встречаться в различных местах в штаде1 Дессау не то с солдатами, не то с офицерами мне приходилось, которые спрашивали, чем я недоволен и «не хочешь ли покушать». Когда скажешь, что хочешь кушать, то они, американцы, заводили в немецкий магазин и предлагали брать, что только желаешь.
Вопрос: Проходили ли Вы госпроверку после освобождения из плена и где именно?
Ответ: Госпроверку я прошел в 183-м запасном стрелковом полку около города Цербст (Германия), вблизи реки Эльбы, примерно в середине мая месяца 1945 года. И после прохождения госпроверки 22 мая принял [я] присягу, и был зачислен на службу в Красную Армию, в 1133-й стрелковый полк, дислоцировавшийся на берегу реки Эльбы (граница с американскими войсками). После расформирования 1133-го СП в июне мес. 1945 года я был зачислен в гвардейский полк 8-й армии генерала Чуйкова2, [который находился в] гор. Пирна (Германия), а потом [в] гор. Хемниц, где я заболел и был отправлен в полевой госпиталь [№] 4187 в село Клостерлаусниц, район Гера. Управление армии и госпиталя находилось в гор. Веймар. А после он был переведен в гор. Бланкенбург и из города Бланкенбурга в город Зальфельд, откуда в мае мес. 6 числа 1946 года я был демобилизован. И 27 мая 1946 года прибыл домой в село Курашим, где и проживаю по настоящее время, работаю в колхозе «Лен[инский] путь» Курашимского с/совета в качестве токаря.
Записано с моих слов в протоколе допроса верно, мне прочитано вслух, в чем и расписуюсь
^ Мохов
Допросил: ст. оперуполномоченный Кунгурского РО МГБ
лейтенант Бычин
Д. 3275. Л. 3 – 6. Подлинник. Рукопись.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
