Камуфляж самолетов строго регламентировался инструкциями и схемами, каких-либо эмблем небыло. Для МиГ-23 предписывалось, что размер пятен каждого из цветов не должен превышать одного квадратного метра, хотя на деле оговоренный "колер" мог изрядно отличаться от стандарта и зависеть как от завода-поставщика краски, так и усердия при размешивании осевшего пигмента и чистоты тары (мытьем бочек сплошь и рядом пренебрегали и шедшая на нижние поверхности голубая краска, слитая в емкость из-под черной, давала цвет далекий от небесного).

В числе первых впечатлений по прибытию на землю Афганистана была и живописно разукрашенная местная техника. "Афганской" традицией уже стали эмблемы на машинах, свои у каждой части. Первые рисунки встретились при промежуточной посадке в Кабульском аэропорту, куда на Ил-76 перебрасывали имущество и техсостав (окруженный "зеленкой" и горами Баграм требовал слишком сложного посадочного маневра для тяжелых транспортников).

"Как только мы сели в Кабуле, к самолету подъехал АПА, на котором был изображен шустрый дракончик с бомбочкой, явно "самолетного" происхождения. Так и оказалось - потом мы не раз их наблюдали на чирчикских Су-17, не вылезавших из Афгана. Позже на другом АПА встретилась эмблема с лупоглазой совой, тоже с Су-17, но разведчиков. Кроме них, на бортах "водились" летучие мыши, стрижи, сплошь и рядом - звездочки за вылеты по 5,8,10 в ряд. А тут еще мимо то и дело рулили Су-25 с развеселого вида грачом на носу. Это дело всем нашим сразу понравилось, заговорили о том, что надо было и на свои самолеты тиснуть что-нибудь персональное. На войне явно процветала демократия и гласность - дома, в Союзе, в те времена и думать про такое баловство не приходилось - твоим же офицерским ремнем тебя и отходят при всем честном народе."
По прибытии в Баграм оказалось, что сменявшиеся "Староконстантиновские " истребители тоже не остались в стороне, отметившись по живописной части. Их МиГ-23МЛД несли цветастых соколов сразу двух мастей - на рыцарском щите и пикирующую птицу с разящей стрелой в когтях. На всех поголовно самолетах красовались и белые звездочки - отметки о боевых вылетах (каждая означала 10 вылетов). Носы некоторых "двадцать третьих" украшали целые созвездия из 40-50 отметок, причем, как выяснилось, наиболее заслуженные машины не отличались отлаженной электроникой - истребители с надежно работавшими радиолокаторами берегли, выделяя в звено ПВО, для которого было не так много задач. В то же время, на бомбометание, для которого РЛС не требовалась, изо дня в день летали все прочие, делая по несколько вылетов в смену и прибавляя к рядам звездочек все новые и новые отметки.

Помимо приметных белых звезд, контрастно выделявшихся на темном камуфляже (для МиГ-23 была разработана камуфлирующая окраска, соответствующая горно-пустынной местности, с преобладанием песчаных и светло-коричневых тонов, но ее получили единичные самолеты, а перекрашиванием истребителей, командировавшихся в Афганистан "всего на год" полков пренебрегли, сочтя неэкономным, хотя светлый камуфляж мог стать полезным хотя бы из-за меньшего нагрева самолетов, в обычной темно зелено-коричневой окраске раскалявшихся на солнце до 80°С) на отдельных МиГ-23 можно было наблюдать красные звездочки того же размера - значки перехваченных мишеней, сбитых еще на учениях дома, а также контурные белые звезды, означавшие неполный десяток вылетов.

"Староконстантиновские "самолеты произвели впечатление своим богато декорированным, декольтированным и татуированным видом. Тут и наш командир Владимир Бураков решил: надо и себе срочно выдумать какую-нибудь "бирочку", скромную, но со вкусом, идейную и патриотичную, непременно пернатого характера. Не откладывая в долгий ящик, он провозгласил на построении: объявляется конкурс на лучшую полковую эмблему, срок десять дней, приз - отдых в профилактории. При этом товарищ полковник косился в мою сторону, благо и дома в полку то и дело меня задействовали художником во всяких агитационно-пропагандистских мероприятиях - плакат какой изобразить или там стену фресками расписать".

Тем не менее, исполнение указания пришлось отложить. Конкурс вообще умер, не родившись - втянувшимся в боевую работу летчикам и техникам стало не до живописных упражнений. Каждодневная работа с 3-4 часов утра, следовавшие один за другим вылеты всей группой, заправка, зарядка и снаряжение самолетов, сливались в изнурительную круговерть, не оставлявшую ни сил, ни времени.

Летчик Привалов предложил первый образец эмблемы 120-го ИАП. По замыслу автора она отражала летный характер в виде орла, вооруженного луком со стрелой и забайкальское происхождение в виде изображения самого Байкала и местного пейзажа - сопок на фоне солнца. Эмблема была тут же воплощена в трафаретах и нанесена на десяти самолетах 1-й эскадрильи. Все они несли рисунок на воздухозаборнике справа - месте, наименее подверженном износу, где обшивки не касалась стремянка и ботинки "технарей", забиравшихся к закабинно-му отсеку с оборудованием с более доступной левой стороны (это обыкновение распространяется на самолеты всего мира - в кабину, как и на лошадь, удобнее залезать с левой ноги).

Первый блин, хоть и растиражированный на десятке машин, вышел комом. Смешение "сюжетных линий", похожий на кляксу Байкал и сам орел, больше напоминавший попугая, вызывали в памяти известный опыт Остапа Бендера, из-за чего творца донимали вопросом: "Скажи как художник художнику, ты рисовать-то умеешь?" Положение исправило вмешательство "надежи и опоры" - признанного полкового художника Максименко. По его свидетельству, к началу декабря он созрел для воплощения задумки. "Появились кое-какие идеи, благо, еще с училища я собирал всякие рисунки на буржуйских самолетах. Для начала остановился на простой и лаконичной картинке с изображением парящего грифа. Дело в том, что в Афгане "грифами" прозвали как раз МиГ-23, напоминавшие своим распластанным крылом эту здоровенную птицу. Дело было за малым: отыскать фотографию или рисунок грифа, ведь я их видел последний раз в зоопарке в пятилетнем возрасте. Перерыл всю гарнизонную библиотеку, но так и не смог найти ни грифа, ни хоть какого-нибудь орла. Помог случай: приключился какой-то праздник, и соседи-вертолетчики к застолью подарили нашей эскадрилье чучело настоящего афганского грифа. В одной лапе у этого чучела был зажат стакан, в другой - вилка. Меня тогда поразило, что у этого зверя совершенно человеческие руки, эдакие длинные дамские изящные пальчики с коготками. С него и была срисована картинка, скромная и со вкусом - орел в три краски (черная, серая, коричневая) на фоне голубого неба. Их решили нанести на те же самолеты 1-й эскадрильи, а уж потом в своей 2-й внедрить что-нибудь покруче".

Не откладывая, изготовили комплект бумажных трафаретов и аэрограф "надувного действия" с приводом от собственных легких, сооруженный из подходящей банки и обрезков трубок. Сложнее было с красками - подходящих цветов не было ни в клубе, ни в военторге.

Пришлось смешивать имеющиеся, подбирая нужные цвета. Должность подмастерья и размешивателя красок занял Привалов и в четыре руки эмблема была нанесена сначала на борт № 05, а затем, в перерывах между полетами, и на №09,10, 14, 15 и другие.

На других пяти самолетах (39, 44, 50, 63, 64) наносилась эмблема, изображавшая тот же крылатый персонаж в деле: устремившийся в атаку гриф "анфас", облаченный в кислородную маску, тащил в когтях по бомбе и палил из пушки-двустволки, увлекая за собой полощущийся патронташ и рассыпая стреляные гильзы. Помимо рисунков, на бортах появились надписи о "приписке" самолетов - Шинданд-88 (на №57, 58, 61) и "Баграм-88" (на остальных). Соответствующее украшение получили и "спарки" МиГ-23УБ, которых в 1-й эскадрилье было две, а во 2-й - три. Учебно-боевые самолеты № 07, 10, и 28 несли эмблему "Инструктор", на которой орел-наставник, засучив рукава, демонстрировал у раскрытого наставления приемы воздушного боя.
Новшества коснулись и отметок за вылеты. Помимо общепринятых белых звездочек, вписанных в 8-см окружность, МиГ-23 из 2-й эскадрильи имели и значки о содержании конкретных вылетов - белые трафаретные силуэты ракет за вылеты на прикрытие ударных групп и черные "бомбы" за бомбардировочные задания. Их количество на многих самолетах "зашкаливало" за сотню, из-за чего на носу символы уже не умещались. Их стали накрашивать на левом борту за воздухозаборником, откуда ряды "бомб" и "ракет" уходили под крыло.

В январе дошло и до воплощения наиболее агрессивных замыслов с акульими пастями. "Из нескольких эскизов был выбран в меру зубастый, с хищной ухмылкой и прищуром. Чувствовалась ответственность - все же впервые со Второй мировой войны на советских самолетах появлялось такое бесовство. В середине января, когда я попал в дежурное звено, выдался более-менее спокойный денек, да и обстановка там была подходящей - ДЗ стояло на отшибе и штабное начальство там никогда не появлялось, так что помешать было некому. Мы отгрохали зубы и глаза сразу на пяти самолетах - 44, 50, 55, 58 и 64. Народ был в восторге и возле машин все время толпились любопытные. Но тут, на беду, на одном из них, 58-м, безнадежно отказал прицел и его утащили на общую стоянку. Там он наутро попался на глаза инженеру полка подполковнику Аврамепко. С товарищем начальником у меня и так были разногласия, когда решалась судьба моего 54-го, которому не без его вины таки свернули шею. Эффект на этот раз был оглушительным: очевидцы рассказывали, что его рев был слышен в радиусе километра. Перво-наперво, начальство требовало покарать святотатца, и телефон в ДЗ раскалился докрасна. Закрашивать безобразие было некому - я в это время мирно отсыпался после дежурства, а всем прочим было некогда и нечем. Тем самым моя преступная деятельность осталась безнаказанной. Потом он еще несколько раз пытался пресечь "непорядок", но как-то без воодушевления. А я все уходил от ответа. В конце концов все решило то, что командир полка принял это народное творчество безо всякого возмущения и скандал сам собой утих".

К концу января стало уже не до художественных упражнений - полк готовился к возвращению домой. После возвращения в Союз, нас еще на полтора месяца задержали в Чирчике - вдруг война повернет в другую сторону. Туда я дотащил весь свой багаж, включая спасенный от душманов ящик с красками, и, в конце концов, в тамошней ТЭЧ его и сперли".
Домой в Домну полк вернулся только 25 марта 1989 года. После интенсивной боевой работы в полугодичной командировке, за которую был набран более чем годовой норматив налета, на многих самолетах подошел к концу межремонтный ресурс и накопились всевозможные мелкие отказы и дефекты, на которые в боевой обстановке смотрели сквозь пальцы ("лишь бы не мешали летать!"), благо соответствующая директива ГИ ВВС это допускала. Для "приведения в чувство" самолеты отправлялись на ремзаводы Министерства Обороны (АРЗ). МиГ-23 120-го ИАП проходили плановый ремонт на АРЗ в Улан-Удэ, Воздвиженке и Кубинке (где на площадке ремофонда оставался на приколе борт №38, прибывший прямо из Афганистана и признанный "не подлежащим восстановлению"). В ходе ремонтных работ самолеты расстыковывались и разбирались "до винтика", под конец обычно освежался и камуфляж. При этом наносившаяся новая окраска (двух, трех или четырехцветный камуфляж) мало походила на прежнюю и, в общем, зависела не столько от предписанных схем, сколько от подходящей краски и вкуса работников "малярки" (покраской, как правило, занимались женщины - замечено, что их аккуратность и легкая рука ведут к меньшему расходу лакокрасочных материалов). Струи краскопультов задували прежние эмблемы и отметки, так что по возвращении приходилось в первую очередь восстанавливать бортовые номера. При этом они иногда менялись, в зависимости от того, в какую эскадрилью попадал самолет. Так, побывавшая в Афганистане "спарка" №10 стала №29, №07 переименовали в №70, но большинство самолетов сохранили прежние номера, а на МиГ-23МЛД №57 и №64 осталась и эмблема "Жемчужина Забайкалья"

Восстановление "граффити" на остальных началось с отметок о вылетах - звездочек на носу и "бомб" с "ракетами" по борту, которые теперь стали белыми и для быстроты накрашивались сразу по десять через трафарет. Напоминавшие о боевой работе "частоколы" выглядели внушительно: борт №50 нес 65 "ракет" и 81 "бомбу", №55 - 22 "ракеты" и 166 "бомб", №57 - 30 и 20.

Помимо парящего орла прежнего образца по правому борту с надписью "Баграм-88" или "Шиндад - 88", два наиболее заслуженных и участвовавших в громких инцидентах МиГ-23МЛД получили новые эмблемы. У подстрелянного ракетой самолета №55 на заводе пришлось заменить пробитые панели крыла и закрылок, что и было отмечено в рисунке: в память о стычке под глазом нахохлившегося грифа лиловел синяк, а крыло покоилось на перевязи. Больше повезло орлу с самолета №58, участвовавшего в перехвате двух пакистанских вертолетов и удостоенного собственного имени "Герой Шинданда" (справа за кабиной). С левой стороны о победе напоминал силуэт сбитого вертолета, дата "26.09.88" и имя летчика майора В.Астахова. Рядом на воздухозаборнике, красовался орел-победитель с патронташем через плечо, ракетой и трофеем в лапах. Перечень заслуг завершали75 белых "ракет" и 30 "бомб" под крылом.

Акульи пасти были восстановлены на самолетах №50 (заводской номер 12098), №55 (№12255), №57 (№12257), №58 (№12258), №63 (№12275) и №64 (№12278). Публичный дебют разукрашенных живописными рисунками истребителей из Домны состоялся в День Авиации 1991 года в столице Забайкалья - Чите. Прилетевший для участия в празднике в местный аэропорт МиГ-23 МЛД №50 нес полный набор ракетного вооружения, недавно еще секретного. Побывавший на войне самолет с отметками о полутора сотнях боевых вылетов стал настоящим "гвоздем" праздника, привлек внимание не только широкой публики, но и командования 23 ВА. В последующие годы "зубастые" самолеты участвовали и в других показах, а их снимки и рисунки стали появляться в отечественной и зарубежной печати, правда, часто с путаницей в принадлежности и деталях окраски. Тогда же появились и первые декали для моделистов, сначала от "Траверса" (борт №61), а затем от "Звезды".
"Двадцать третьи" 120-го ИАП летали до 1993 года, когда им на смену стали приходить МиГ-29. Зимой, освоив новые самолеты, сдала свои МиГ-23 1-я эскадрилья, а к концу марта и остальные самолеты полка были перегнаны на базу хранения в Степь. Часть самолетов подверглась переделке в радиоуправляемые мишени на АРЗ, а несколько МиГ-23 с "грифами" ранее передали в другие части, включая и ЦБП в Липецке, откуда они затем попали на базу хранения под Оренбургом (в частности, там находится и борт № 15, в числе первых получивший эти эмблемы).

Слево на право: Слава Качмарик легенда 120-го и активный участник в создании эмблем, сам автор эмблем Валера Максименко, Игорь Хижный - ваш покорный слуга, фото июнь 2005 года, Домна.

Агитационный самолет АНТ-9 “Крокодил” — серийный экземпляр самолета ПС-9, декоративно оформленный, был выпущен весной 1935 г. для работы в составе Агитэскадрильи им. Максима Горького. В конструкцию были добавлены обтекатели колес и полуосей с задними подкосами, декоративный нос крокодила и два ряда зубцов по спине от крыла до хвоста. Проектировали эти части В. Н. Ушаков и В. Б. Шавров, художественное оформление Бориса Ефимова, известного художника-карикатуриста, возглавлял работы Михаил Кольцов — журналист, писатель, командир Агитэскадрильи. Самолет “Крокодил” несколько лет широко применялся для агитполетов.

Пройдись,пожалуйста,по ссылке и сам реши,какой снимок подойдет к публикации для всеобщего обозрения.