| Penguin | Дата: Воскресенье, 22 Ноября 2015, 14.38.37 | Сообщение # 375 |
Группа: Старейшина
Сообщений: 1206
Статус: Отсутствует
| Воспоминания командующего дивизией Масалитина:
"В январе 1970 года я убыл командиром 149-й авиадивизии истребителей бомбардировщиков в Северную Группу войск 4ВА, в которой Командующим был генерал-лейтенант авиации Мелехин Борис Дмитриевич. (Приказ МО СССР № 0178 от 04.02.1970 г.)
Самолётом через Москву прибыл в 4ВА (аэродром Шпротау), где размещался штаб 149 адиб и 18 апиб, организационно входивший в состав этой дивизии). Было около полуночи, меня на аэродроме встретил только дежурный по стоянке части. Ночь, никого из встречающих не было – ни командира полка, ни начальника штаба дивизии. Меня это несколько удивило и даже озадачило. Вот так-так! Прибыл новый командир дивизии, а его никто не встречает! Сам не один год был командиром полка, но чтобы я не встретил командира дивизии, прибывшего в полк!?. А тут...
Переночевал в лётном домике. Утром на «газике» прибыл в штаб. До меня дивизией командовал Герой Советского Союза генерал-майор авиации Фисенко Михаил Ильич (он готовился к сдаче должности и дивизией не занимался), а начальник штаба был подполковник Максимов, которого не оповестили о предстоящем моём прибытии. У него и выяснил все вопросы. Я понял, что с этого момента надо принимать командование 149 дивизией, согласно приказу Министра Обороны СССР о моём назначении, так как ни комдива, ни заместителя на месте не было.
Начальник штаба построил руководящий состав штаба дивизии, доложил мне. И я объявил о вступлении в командование дивизией. Всё построение заняло 3-5 минут, так как никакого плана построения у начальника штаба не было. Я подписал шифровки командирам частей о принятии дивизии под своё командование и убыл на доклад к Командующему 4ВА генерал-лейтенанту Б.Д. Мелехину. Это был мой знакомый по Дальнему Востоку: в мою службу там он кратковременно был заместителем Командующего 1ОДВА по Боевой подготовке, а я тогда был замкомандира 523-го иап по лётной подготовке. Словом Командующий помнил и мою работу, и мой характер, а я помнил его характер и знал стиль его работы.
Прибыл я прямо на заседание Военного Совета 4ВА в г. Легница (Польша). Членом ВС-начальником Политотдела ВА – Герой Советского Союза генерал-лейтенант С. Кравцов, ранее командовавший дивизией в Белорусском ВО. Но за низкие показатели в боевой подготовке сей военачальник Министром Обороны СССР был освобождён от должности комдива и назначен Членом Военного Совета-начальником политотдела ВА. По словам генерала Кравцова, его заслугой в этой должности было снятие за упущения по службе со своих постов трёх командующих!
Руководящий состав 4ВА был следующий:
– первый заместитель командующего ВА генерал-майор Андреев А.П., который впоследствии был Командующим ВВС Средне-Азиатского ВО (г. Алма-Ата), Командующим 17ВА, а затем ВВС Киевского ВО и начальником кафедры Академии Генштаба Советской Армии. После увольнения из Вооружённых Сил президент РФ Ельцин Б.Н. присвоил ему Героя России за участие в Великой Отечественной войне. В годы войны по ошибке штабистов представление на присвоение звания Героя Советского Союза не было реализовано. Имея на своём боевом счету свыше 300 боевых вылетов (очень высокий показатель для лётчиков-истребителей!), А.П. Андреев провёл 50 воздушных боёв, в которых сбил лишь 8 самолётов противника. Для обычного истребителя это очень малое число побед при таком количестве воздушных боёв. (Например, А.И. Покрышкин в своих первых 54 воздушных боях сбил 17 самолётов врага. И это не самое высокое число соотношения числа боёв и одержанных в них побед!) Но в том-то и дело, что для лётчика-истребителя А.П. Андреева главное было выйти из этих боёв невредимым, чтобы привезти командованию данные разведки! Драться с врагом насмерть он имел право только тогда, когда не было иного выхода. Из общего числа боевых вылетов, 250 он провёл на воздушную разедку, был дважды ранен от зенитного огня противника, получил ожёги, но всегда доставлял важные сведения командованию. Полученные разведданные помоги нашим штабам спланировать и успешно провести ряд наступательных операций. По приказу Ставки ВГК лётчики, представлялись к Герою Советского Союза за выполнение 150 полётов на воздушную разведку. Андреев А.П. был опытным воздушным разведчиком и, как было сказано, выполнил 250 разведок. Однако в штабе на это не обратили внимание, указав, что 8 сбитых самолётов противника на Героя не тянет! Президент России Ельцин Б.Н. своим Указом исправил эту несправедливость;
– заместитель командующего по Боевой подготовке ВА генерал-майор Новиков Б.М.;
– начальник штаба Воздушной армии полковник Галич Алексей Алексеевич.
С каждым из них у меня были различные взаимоотношения как в должности командира дивизии истребителей-бомбардировщиков, так и на должности первого заместителя командующего 4й Воздушной армией. Должен отметить, что отрицательно на работе являлось отсутствие единства руксостава. В 4ВА были «группировки», которые делились по принадлежности к тому или иному клану. Одна часть – группа Командующего, другая принадлежала Члену ВС-начПО.
На заседании Военного Совета, после моего представления Командующий 4ВА генерал лейтенант Мелехин задаёт мне вопрос:
— Товарищ Масалитин! Когда будете принимать дивизию?
— Товарищ Командующий! В командование дивизией вступил сразу после прибытия в штаб! Распоряжение о вступлении в должность по частям разослал!
Наступила ожидающая тишина... Командующий молчит и все молчат...
Однако всё равно, как и положено, была назначена комиссия по передаче дел (в основном это кадровики и офицера оперотдела). Ведь авиадивизия – это не сапоги на складе! Пользуясь случаем, я поставил вопрос об оборудовании КП дивизии средствами связи и оргтехникой, и об окончании работ по укрытию авто- и авиатехники (самолётов в первую очередь), личного состава, складов боеприпасов, горюче-смазочных материалов, продовольствия, вещевого имущества и пр.
Акт приёма дивизии был составлен и, благодаря этому, указанные работы активизировались. И вовремя! В июне 1970 года Министр Обороны СССР Маршал Советского Союза Гречко А.А. проверил нашу дивизию на учениях и надёжную защиту расположения вверенной мне дивизии от ракетных и авиаударов с воздуха...
Детальное изучение положения дел с лётной подготовкой и боевой готовностью показало упущения по этим вопросам некоторых командиров и начальников. Необходимо было, не откладывая, повышать организованность и профессиональную выучку личного состава. Некоторым офицерам указал на упущения в службе, а иных пришлось и наказывать в дисциплинарном порядке.
149 адиб состояла из трёх авиаполков (два полка имели на вооружении МиГ-17 и один полк – Су-7б). Два командира полка (полковник Борсук А.Ф. и полковник Макаров Н.И.) имели высшее военное образование (после Монинской ВВА), а полковник Павел Иванович Темников окончил только среднее военное авиационное училище лётчиков. Однако он имел большой опыт организации лётной работы и обучения личного состава (до СГВ служил в Средне-Азиатском ВО).
В конце 1970 года полковник Борсук А.Ф. убыл в 16ВА на должность заместителя командира авиадивизии. Полк принял подполковник Асадулин Р.А., прибывший после окончания ВВА в Монино.
Весь свой опыт по организации лётной и боевой подготовки я направлял на повышение качества обучения. Я считал, что критерием этого является профессиональная подготовка, прежде всего, командиров полков и авиаэскадрилий. А в этом деле главным является индивидуальная работа командира дивизии – с командирами полков, командиров полков – с командирами эскадрилий, и так – до крайнего лётчика в строю.
Офицеры штаба и политотдела дивизии знали задачи, организовали их выполнение и контроль. Назначение лётчиков на должности командиров звеньев проводилось после моей личной проверки техники пилотирования кандидатов с инструкторского сидения. Поэтому подготовку по программе инструкторов начали заблаговременно проводить со старшими лётчиками-кандидатами, которых планировали на должность командиров звеньев. После такой проверки командиром звена был назначен капитан Стрельников В.И., будущий командующий ВВС Украины.
Много я работал с командиром 3 апиб подполковником Асадулиным Р.А. по его становлению и в новой должности, и как офицера высокого тактического уровня. Но видно было, что должность командира полка не для него!
Раис Абдулович по своему характеру был дисциплинированным офицером, хорошим товарищем, честным человеком. Но для должности командира полка этого было мало! Ему не хватало воли, решительности, качеств организатора.
Первая задача по вводу в строй лётчика – это восстановление лётных навыков. Вводом в строй Р. Асадулина как лётчика и авиационного командира занимался я лично.
После полёта спрашиваю:
— Как вы оцениваете радиообмен между лётчиками и руководителем полётами?
Но в памяти Асадулина осталось не более 50% всего радиообмена и не выделено главное – доклады экипажей о погоде в районе полёта, наличие опасных явлений погоды, где надо было бы вмешательство командира полка, находящегося в воздухе.
Определённое время и кропотливая работа помогла офицеру стать в строй как лётчика, но до выполнения командирских обязанностей ещё было далеко.
Надо понимать, что служебная деятельность командира полка охватывает все стороны воинской службы. Это не просто лётчик, это командир, возглавляющий полк и организующий все стороны службы – от подготовки лётного состава к ведению боевых действий и выполнения плана лётной подготовки до организации караульной и гарнизонной службы по охране и воинской дисциплины личного состава.
После годичного пребывания в должности командира полка Р.А. Асадулина у нас состоялась беседа по поводу выполнения его обязанностей и служебной деятельности. Я попросил доложить о состоянии боевой подготовки, боевой готовности полка и о своей работе. Ответы оставляли желать лучшего. Был сделан вывод о несоответствии должности данного офицера. Мной Асадулину Р.А. была предложена должность старшего штурмана авиадивизии. Раис Абдулович согласился и написал рапорт. Я, соответственно, доложил об этом обстоятельным рапортом Командующему ВА.
Через некоторое время прибыл Заместитель Главкома ВВС по Боевой подготовке генерал-полковник авиации Пстыго И.И. и начал меня «обрабатывать» на обратный ход. Я доказывал правильность принятого решения и не согласился с ним.
Время шло, моё участие в оказании помощи командиру 3 апиб оставалось прежним – повышенное внимание. Но и подполковник Асадулин ничего не прибавлял к своему становлению.
В 1972 году Р.А. Асадулину было досрочно присвоено воинское звание «полковник» и он был назначен начальником Службы безопасности 4ВА. Я всё-таки сумел убедить этого офицера и вышестоящее командование, что командирское направление – не его стезя. Далее он служил в центральном аппарате Министерства Обороны по Безопасности полётов ВВС, возглавляемом Маршалом авиации Пстыго И.И.
За успешное выполнение задачи на учениях, проводимых МО СССР в октябре 1972 года, 3 апиб и 42 гв. апиб были награждены Вымпелом Министра обороны «За мужество».
42 гв. апиб, кроме хороших показателей на учениях, являлся инициатором безаварийной лётной работы в ВВС. С этой задачей под руководством полковника П.И. Темникова полк также успешно справился. Но Павлу Ивановичу подошло время убыть по замене в Союз: своим приказом Главком ВВС назначил полковника Темникова на должность начальника Поиско-спасательной службы в ВВС Сибирского ВО (г. Новосибирск). А через некоторое время и меня, автора этих строк, приказом МО СССР от 9 ноября 1972 года назначили на должность Первого заместителя Командующего – Члена Военного Совета 4ВА Северной группы войск.
Какие главные задачи в 1960-1970 годах истребителями-бомбардировщиками решались с трудом и низкими боевыми возможностями?
Поражение ВВС Египта в арабо-израильской войне 1967 года выдвинуло задачу укрытия авиатехники советских ВВС. А для этого следовало быстрыми темпами сооружать железобетонные капониры, особенно в приграничных округах. Такие же мероприятия тут же стали проводиться в ВВС стран, входящих в агрессивный блок НАТО.
В те годы самолёты МиГ-17, Су-7б(бм, бкл) не имели на вооружении управляемых ракет и бомб, способных поразить цели, укрытые в ЖБУ. Средствами поражения оставались лишь бетонобойные бомбы, применяемые Як-28, Ил-28 и другими истребителями-бомбардировщиками. Но для уничтожения авиатехники противника в этих случаях необходимы большие наряды сил.
Чтобы как-то решить эти задачи, при подготовке к учению «Удар-71» в 149 адиб были хорошо обучены лётчики двух звеньев. МиГ-17 для поражения условных натовских самолётов, укрытых в ЖБУ, применяли способ «топмачтовое бомбометание».
Большую практическую помощь во всех этих вопросах оказывал старший инспектор-лётчик подполковник Свалов Семён Никандрович.
При полигонном бомбометании этим способом мы добились результатов ОДНОГО ПРЯМОГО попадания из четырёх применяемых самолётов (МиГ-17 и Су-7б).
Большую работу проводили по применению неуправляемых 57-мм ракет С-5к с предельно-малых высот (с горизонтального полёта до 50 м) по воротам ЖБУ с самолётами в них.
Отрабатывая эти способы атак, лётный и инженерно-технический состав активно ждал поставки на вооружение боевых средств поражения с более высокой эффективностью. В середине 1970х годов начали поступать на вооружение мощные управляемые ракеты Х-23, входившие в состав вооружения истребителя-бомбардировщика Су-17м. Вероятное отклонение после пуска ракеты зависело от параметров, созданных лётчиком.
Если вкратце проанализировать освоение боевой реактивной авиатехники с её появления (конец 1940х годов), то можно сделать вывод, что большинство её возможностей лежало на уровне подготовке лётного и инженерно-технического состава.
Самолёты МиГ-15, МиГ-17, Су-7 всех модификаций не имели автоматических прицельных и программных устройств. А задача авиационной дивизии (истребительной, истребительно-бомбардировочной) – обнаружение воздушных, наземных, морских целей и их уничтожение.
Истребители-бомбардировщики при всех задачах летают у земли на высотах 100-250 м (высоты преодоления эффективной ПВО) на приборных скоростях 900-950 км/час. Причём, цель необходимо обнаружить, опознать и уничтожить непременно с первой атаки! В академии кафедра самолётовождения под редакцией генерала Свищева издала объёмную книгу «Самолётовождение», где много места было уделено поиску целей одиночным самолётом и группой истребителей. При пуске ракет С-5к в горизонтальном полёте с высот до 50 м для поражения ЖБУ лётчику следовало не только быть внимательным из-за близости подстилающей поверхности (а ведомым ещё и выдерживать своё место в боевом порядке), но перед этим найти, достоверно опознать цель, прицелиться и определить дальность пуска 1600 м. Только в этом случае ракеты надёжно поражают цель.
А как определить эти 1600 м? Дальномеров и радиолокационных прицелов ещё на истребителях не было. И мы придумали! Начали отрабатывать глазомер пилотов на мини-транспортном самолёте Ан-14 «Пчёлка»: лётчик докладывал «Пуск!» по цели (или определённому населённому пункту), инструктор засекал время и по скорости определяли расстояние.
Поражение с первой атаки (вторую и последующие противник может просто не дать возможности провести) также требует от пилотов отточенной техники пилотирования и высокой профессиональной подготовки. Определение места ввода в атаку тоже проблемный вопрос и требует знания лётчиком местности, на которой расположена цель, ориентиров на ней, а это, в свою очередь, достигается детальным изучением топографических карт и фотопланшетов, оточенной зрительной памяти.
Прицельно-навигационные комплексы истребителей четвёртого поколения решают задачи не полностью, когда требуется нанести удар по подвижным малоразмерным целям, защищённых современными средствами ПВО. Особенно в этом случае недостаточные возможности при ведении боевых действий ночью.
Участвуя в исследовательских учениях, проводимых под руководством МО СССР Маршала Советского Союза Устинова Д.Ф., мы, командиры, докладывая о возможностях управления войсками, применения поступающих уже в войска автоматических систем управления оружием, всегда наблюдали озабоченность Министра обороны этими вопросами.
В настоящее время (2011 г.) руководство РФ выделяет для программы вооружения более 20 триллионов рублей в год. Это ли не показатель нашей отсталости от других развитых стран, входящих в блок НАТО и попытки руководством России ликвидировать отставание?
Один пример. Май 1975 года. Учение с большим размахом проводит Главком ВВС Герой Советского Союза Главный Маршал авиации П.С. Кутахов. Начинает учения 16ВА (ГДР), продолжает 4ВА, завершает ВВС Белорусского ВО. В 16ВА во время бомбометания из-за ошибки лётчика от взрыва собственных боеприпасов погибает экипаж.
МО СССР Маршал Советского Союза Гречко А.А. Главкому ВВС Главному маршалу авиации Кутахову П.С. доверял. Поэтому учения продолжались на полигоне «Южный» (25 км западнее аэродрома Кшива), который позволял проводить масштабные учения.
Эти учения проводили: Командующий 4ВА генерал-лейтенант Виктор Степанович Голиченко, летавший на истребителях МиГ-21 и МиГ-23, его заместитель по Боевой подготовке генерал-майор Володя Климов, который летал на МиГ-21, мой однокашник по Спецшколе ВВС, Чугуевскому училищу и службе на Дальнем Востоке. С последним мы в одно время были командирами полков и в один год назначены командирами дивизий на Западном направлении.
В эти годы наш Главнокомандующий ВВС Кутахов П.С. выдвинул, а затем начал активно проводить в жизнь и обучать этому части и соединения, идею массированных авиационных ударов в ограниченное время. Так и было спланировано то самое учение, в котором участвовали истребительная, истребительно-бомбардировочная, бомбардировочная и даже Дальняя стратегическая авиация.
Полки, участвовавшие в этих учениях, базировались на аэродромах Восточной Германии, Чехословакии, Польши, а с территории Советского Союза действовала Дальняя авиация (самолёты Ту-16).
На учениях я отвечал за отработку взаимодействия ведущих групп участвующих Воздушных Армий при работе на полигоне. (Высота, время подхода и ухода, маневр, состав групп и пр.) Поэтому отработка лётчиками методом «пеший по-лётному» на аэродроме Кшива проходила под моим непосредственным руководством. И тут во время этой отработки прибывает Главный Маршал авиации П.С. Кутахов. Посмотрел на нашу тренировку, понаблюдал за моими вводными и говорит:
— Голиченко, в 16 Воздушной армии на полигоне руководил подполковник. Давайте здесь назначим непосредственно руководить на огневом полигоне Масалитина!
— Есть, товарищ Главком! — последовал ответ нашего командующего.
И я стал руководителем полётов на нашем полигоне при проведении этих важных учений.
И начались учения. КДП полигона располагался на 25-метровой вышке. Со своего рабочего места я мог зрительно наблюдать за подходящими экипажами, их работой и, в случае надобности, своими волевыми командами оказать помощь группам, а главное – не допустить опасных сближений самолётов и подразделений, принадлежавших различным частям и соединениям.
Напряжённость внимания большая! Помощник РП полигона – командир дивизии из Центральной группы войск.
Работа идёт нормально по времени и месту. Пока на боевой курс не выходит пара МиГ-23 от полка, базирующегося на аэродроме Колабжет (на севере ПНР, побережье Балтийского моря). При пуске НР С-24 помпаж двигателя со стороны определяется хорошо. И лётчик доложил об остановке двигателя.
— 610й, немедленно катапультируйтесь!.. — скомандовал я. — Катапультируйтесь, 610й!
Пуск ракет ведомого мы не наблюдали, так как его цель не позволяла иметь сомкнутый боевой порядок.
Запрашиваю ведомого:
— Видите раскрытие парашюта ведущего?
Ответа не последовало. Ведомый, как оказалось, после остановки двигателя у него тоже катапультировался, ничего не доложив в эфир.
По нашей команде прибыл вертолёт ПСС, отыскал катапультировавшиеся экипажи, поднял их на борт и доставил на КП полигона.
Потом разобрались: причина помпажа двигателя с последующей его остановкой – ошибка лётчиков, которая заключалась в пуске ракет С-24 на оборотах 90% (а следовало РУД перед пуском убирать на малый газ).
Наши части по учениям отработали на 90%, оставалась дальняя авиация, которая уже была в воздухе.
П.С. Кутахов приказал: всех вернуть и работу закончить, лётчики живы, поэтому никаких официальных расследований этих аварий не проводить.
Вообще, неуправляемая ракета С-24 принесла для ВВС много лётных происшествий, а ответственность ложилась на лётный состав и командиров полков. (Забегая вперёд, добавим, что затем всё же она была промышленностью доработана и начала поступать в войска под наименованием С-24м. Доработана была также автоматика двигателей.)
В конце мая этого же года Министр обороны СССР проводил полугодовое подведение итогов, где Командующий 4ВА в своём выступлении раскритиковал технические данные неуправляемой ракеты С-24.
Реакция Министра обороны:
— Павел Степанович! А что это у вас за такая ракета, негодная для боя? И что там у вас на полигоне произошло? Катапультировались два лётчика? Разобрались почему?
Пришлось Главкому ВВС отдавать распоряжение на расследование произошедших на полигоне аварий.
Сперва хотели всё свалить на промышленность. Но в инструкции по боевому применению ракет С-24 авиапромышленность указала, что за 5 секунд до пуска лётчик должен убрать обороты двигателя на малый газ, а после пуска ракеты выводить обороты двигателя на требуемый для полёта режим лишь через 5 секунд. Плёнки САРПП подтвердили ошибку экипажей по работе с двигателем: перед пуском обороты на малый газ лётчики не убрали. Отсюда и помпажи, и последующие катапультирования. Пилотировали те самолёты – начальник штаба аэ и замполит аэ. Да и тренировок в пусках этих ракет в частях истребительной авиации не было, так как НУРС С-24 в основном состояла на вооружении в истребительно-бомбардировочной авиации.
Но начальник службы безопасности полётов ВВС в это время был мой заклятый «друг» генерал-майор Новиков В.И., который и организовал мне от П.С. Кутахова неполное служебное соответствие «за плохую подготовку подчинённых частей к учению». А у лётчиков, из-за неграмотных действий которых и произошли эти две аварии, были, конечно, и начальники, отвечавшие за их техническую, воздушную, огневую и тактическую подготовку к полёту – командир эскадрильи, командир полка, командир дивизии… А наказан в приказе Главкома ВВС был только я!.. "
Комментарий к фото автора: Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Гречко А.А., подойдя к строю полка, спрашивает: «Лётчики, погода есть, самолёты исправны, топливом и всем необходимым обеспечены... Так, Павел Степанович?.. А почему вы не летаете?» Заместитель командира аэ м-р Петровский ответствует: «Да мы хоть сейчас, товарищ Министр обороны! Нам только команду!» Гречко А.А.: «Да? Тогда вот вам команда: Полку – Боевая тревога! Вывод из под удара! Всем воздух!»
Польская Народная Республика, аэр. Шпротау, 1970 г.
http://www.v3let.ru/historia/260-masalitin-2.html
Алексей Крупин
Сообщение отредактировал Penguin - Воскресенье, 22 Ноября 2015, 21.59.57 |
| |
| |
