Дата: Воскресенье, 20 Мая 2018, 12.20.54 | Сообщение # 2
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
Оттуда: 25 октября ко мне подошел Левыкин и сказал, чтобы я готовился к этапу вместе с партией военнопленных. Это было для меня неожиданно. Я хотел остаться ближе к фронту, я считал, что чем я буду дальше на запад, тем труднее мне будет бежать. Несмотря на мою просьбу оставить меня, Левыкин был неумолим и сказал, что ему приказано дать фамилий пять врачей для этапа, и он внес мою фамилию в список. Со мной были направлены врачи: Белянин с двумя его однолетками и бывший дивврач Рябой, сносно объяснявшийся по-немецки (как почти все попавшие в плен евреи).
NB. Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Воскресенье, 20 Мая 2018, 12.21.34
Дата: Воскресенье, 20 Мая 2018, 12.39.44 | Сообщение # 3
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
Оттуда:
На третий день моего пребывания в лагере был отправлен большой этап на запад, в том числе около 40 врачей. Богданову удалось задержать меня и Левыкина под тем предлогом, что необходимо два врача для южного отделения лагеря, находящегося на Рославском шоссе. ... Нас выстроили и повели. Через полчаса мы уже входили на территорию южного отдельного лагеря, расположенного в разрушенном многоэтажном здании Смоленского мединститута при выходе из города на Рославском шоссе. В здании были обитаемы подвалы и несколько комнат первого этажа, бывшие уборные и умывальни в виду их сводчатых крепких, бетонированных перекрытий. В этих сырых уборных располагалась санчасть.
К вопросу о наличии и расположении филиала лазарета, документированного в книге регистрации умерших. Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Воскресенье, 20 Мая 2018, 12.43.59
Дата: Воскресенье, 20 Мая 2018, 13.04.15 | Сообщение # 4
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
Когда я приехал, вернее, пришел в лазарет, то так промерз, что я с трудом занес к русскому начальнику лазарета, врачу Сергееву, книги, ранее отобранные мною. Этот врач вместе с несколькими другими жил в 1-ом хирургическом корпусе. Корпус этот при полном наполнении вмещал не более 250-300 человек и был показным для демонстрации его высшему начальству и представителям других стран. Далее, в глубине двора, стоял второй корпус, вмещавший иногда 5 000 человек. В ряде палат там не только не было коек, как в первом корпусе, но больные не имели места для лежания и, по существу, сидели. Это положение было для подвальных помещений, куда помещались все вновь прибывшие пленные красноармейцы. Сюда редко заглядывали врачи, и царями были санитары этих палат. По мере подъема вверх положение несколько улучшалось, и на 4-ом этаже, в хирургическом отделении, была даже одна палата на 12 коек для послеоперационных больных.
Инфекционное отделение было изолировано от других. Я сдал туда больного сыпным тифом Левыкина (для медицинского и офицерского состава было три палаты с койками) и узнал, что дела врача Шлейна плохи. Затем мы с Новохацким явились к замначальника 2-го корпуса, бывшему дивврачу Суржанинову, который нас направил к врачу Попову для дальнейшего устройства.
Итак, 2 корпуса у лазарета. Как в книге регистрации. Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Воскресенье, 20 Мая 2018, 13.04.49
Место съемки находится в 400 м от гетто. Пленных около 80 - вместимость душегубки. Сама она тоже видна на снимке.
Смоленск, лазарет военнопленных (не путать с внутрилагерными ревирами 126!), располагавшийся в двух корпусах 1-го мединститута поблизости от южного отделения 126 на Рославльском шоссе, весна 1942 г.:
Наступили хорошие теплые солнечные дни, подсыхали весенние лужи... Однажды, часов в 10 утра около I-го хирургического корпуса остановилась крупная автомашина, вся окрашенная в серо-стальной цвет. Она представляла из себя плотную камеру без окон и каких-либо вентиляционных приспособлений с плотной дверью сзади.
Немцы отдали приказ вывести всех заранее отмеченных евреев, в том числе и врача Мерейниса. Когда эти люди спрашивали, брать ли им с собой свое имущество – узелки с переменой белья, кружкой, котелком и т.д., то немцы с усмешкой отвечали, что можно и брать. Их всех усадили в эту камеру, плотно заперли за ними дверь, и машина укатила.
Сведений мы о них больше не имели, за исключением того, что один из переводчиков принес через несколько дней нарукавную повязку врача Мерейниса, на которой было вышито «Arzt» и передал в кладовую для какого-нибудь из новоприбывших врачей.
Дата: Воскресенье, 20 Мая 2018, 14.03.50 | Сообщение # 6
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
Когда я был в декабре 1941 года вызван в большой лагерь, то я впервые услышал далекий шум моторов русского бомбардировщика и стрельбу из зенитных орудий по нему. Это было редкое явление, но было очень приятно наблюдать суматоху среди немцев и убедиться, что наша авиация еще жива, несмотря на рассказы немцев и их русских прихвостней о том, что русская армия совершенно и безнадежно разбита и не имеет больше сил для борьбы с Гитлером.
Бомбардировка была на самом деле в январе 1942 г. Будьте здоровы!
Дата: Воскресенье, 20 Мая 2018, 15.19.56 | Сообщение # 7
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
Эти воспоминания просто настоящее сокровище. Лучше воспоминаний Злобина, значительно больше всякой фактуры, важных деталей, почти никакой лакировки и вымысла. О групповом побеге из Смоленска в район Голынок - Рудни встречаются короткие упоминания в литературе. Здесь побег и история его подготовки описаны в подробностях. 1. Однако в упоминаниях говорится о том, что вместе с бежавшими пленными к партизанам пришла группа поляков тодтовцев. А в этих мемуарах о них не говорится. Возможно, автор воспоминаний не придал этому эпизоду значения, или не узнал о нем. Там же было минимум два партизанских отряда, а поступление в них бежавших происходило явно достаточно интенсивно. 2. Книги регистрации умерших в лазарете вели, по всей видимости, упомянутые в мемуарах двое переводчиков? Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Воскресенье, 20 Мая 2018, 15.28.34
Дата: Воскресенье, 20 Мая 2018, 16.02.45 | Сообщение # 8
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
Уникальные дневники очевидца оккупации Смоленска Игорь Красновский «По улицам текли реки крови, а мародёры тем временем грабили дома»
...дневники моего дела по отцовской линии Сергея Ивановича Красновского, которые он вёл в 1941–1942 годах. Точнее, даже не дневники, а скрупулёзные ежедневные записи всего того, что происходило в Смоленске в дни оккупации. Разыскать их мне удалось таким образом. До поры до времени я знал лишь то, что мой дед всю жизнь проработал врачом. О том, чем он занимался в дни войны, в семье никогда не говорили. Но однажды по областному радио я случайно услышал интервью известного смоленского историка Леонида Васильевича Котова, в котором он рассказал о небольшой группе подпольщиков, действовавшей в 1941–1942 годах в районе Красного Бора. Эту группу возглавлял Сергей Иванович Красновский, работавший в дни оккупации врачом. Когда мы встретились после этой радиопередачи с Леонидом Васильевичем, он лишь сказал мне: «Ты можешь гордиться своим дедом. Он был замечательный человек». И обещал поведать мне более подробно об этих страницах биографии Сергея Ивановича чуть позже. Но не случилось – вскоре Леонид Васильевич умер.
И всё же я сумел раскрыть тайну этих лет жизни моего деда. В архиве УФСБ по Смоленской области я нашёл его донесения, сообщения на десяти листах, на машинке отпечатанные, подробно: Красный Бор, Серебрянка, Дубровенка, Смоленск. Именно Сергей Иванович заранее сообщил нашему командованию, когда в Дубровенку приезжал Кейтель, а позже – Гитлер. Ведь в Красном Бору была ставка фашистской группы армий «Центр».
Публикуемые сегодня отрывки из дневниковых записей Сергей Ивановича Красновского, которые он делал именно в те дни, когда и происходили описываемые в них события, безусловно, уникальный исторический документ, отражающий факты действительной жизни. Кого-то прочитанное здесь может шокировать, кто-то, наоборот, откроет для себя что-то новое в истории начала войны и периода оккупации Смоленска. Но несомненно одно – свидетельства очевидцев, какими бы субъективными они ни были, помогут нам узнать правду о войне. Истинную правду.
Своих частей не застал...
В автобиографии Сергей Иванович Красновский писал: «В 1941 году 30 июня я был призван в Красную Армию в качестве военного врача III ранга и в составе 592-го артиллерийского полка был направлен на Западный фронт. В результате боёв под Борисовом, а затем под Оршей два наших артдивизиона оказались в окружении, и для связи с ними командование полка направило меня. Для облегчения перехода территории, занятой противником, меня переодели в гражданскую одежду, а все документы и партийный билет я сдал парторгу полка капитану Угрюмову. Мне удалось пройти незамеченным через территорию, занятую противником, но артдивизионов в местах их расположения не оказалось. Я вернулся к месту расположения полка, но и полка тоже уже не было. В надежде, что фронт остановится под Смоленском, я стал пробираться к городу. Однако через фронт перейти мне не удалось, и в ноябре я возвратился из Пречистинского района в Смоленск и в посёлке Серебрянка стал работать частным врачом.
Работая там, я организовал отряд в 18 человек, организовал сбор и покупку оружия. Немцы меня задержали, как не имеющего документов, но местный староста поручился за меня, что он знает меня как врача, что в Красную Армию я не призывался. После этого меня отпустили. Находясь в окружении врагов, я Родине не изменял, в плен немцам не сдался...»
Более того, как теперь можно судить по архивным документам, всё время нахождения на оккупированной территории Сергей Иванович выполнял специальное задание советского военного командования. Его донесения о ситуации в Смоленске и передвижениях фашистских войск, о размещении военных объектов практически ежедневно шли в Центр. Всю оставшуюся жизнь он никому так и не рассказал об этой стороне своей жизни, о работе военного разведчика. Это молчание принесло ему немало неприятностей. Вот что он пишет в автобиографии: «В 1943 году, в феврале месяце, мы соединились в районе Слободы с 43-й армией. По расформировании партизанского госпиталя и переходе вновь в регулярную армию мне не поверили, что я очутился на оккупированной территории по заданию командования, а заподозрили в дезертирстве из армии. Не поверили и тому, как я мог организовать отряд в Смоленске под носом у гестапо и тем более вооружиться. Я был арестован и направлен на спецпроверку в город Подольск. Однако в результате проверки все эти подозрения были опровергнуты, и в ноябре 1943 года я был направлен на Волховский фронт в качестве врача... В 1948 году я подал заявление о возвращении мне партийного билета, но партколлегией был из партии исключён якобы за отрыв от партийных рядов. В 1956 году из ЦК мне было прислано извещение о моем праве восстановиться в членах партии с зачётом партийного стажа, но в то время здоровье моё было плохое, и я заявление так и не подал».
Увиденное могло свести с ума
В своих донесениях Центру и дневниковых записях Сергей Иванович подробно рассказывает, как пытался пробиться к своим, что представлял из себя Смоленск в начале войны:
«...30 июля 1941 года Смоленск, по рассказам жителей, был полностью взят: верхняя часть города – 15 июля, а полностью он был оставлен нашими частями 26 июля. Картина была жуткая: дымились пожарища, по улицам валялись трупы бойцов и гражданского населения, толпы оставшихся людей занимались грабежом вещей из домов, оставленных жителями. У спиртоводочного завода толпа человек в сорок униженно выпрашивала у немца, стоявшего в карауле у ворот, водки. По Витебскому шоссе день и ночь двигались немецкие полчища: машины, танки, моторизованная пехота. Немцы шныряли по всему городу – взламывали двери в оставшихся домах, забирали или разбивали вещи, а после их ухода в эти дома бросались русские жители и грабили то, что не успели разграбить немцы. Тяжело, слишком тяжело переживать эту картину. Люди в эти дни походили на лунатиков или на душевнобольных.
...Опять в Смоленск я прибыл в октябре 1941-го. Мне бросилось в глаза обилие военных госпиталей и возле каждого госпиталя – масса крестов над могилами погибших немецких солдат. На Покровке – госпиталь, в бывшем нашем военном госпитале – немецкий госпиталь, в здании педагогического института – тоже немецкий госпиталь, в управлении Западных железных дорог – тоже госпиталь, а в здании школы милиции был русский госпиталь. Мне удалось пройти в русский госпиталь. Увиденная картина могла довести до сумасшествия. Наши раненые красноармейцы валялись на полу без повязок, пол залит кровью, испражнениями. Гораздо было бы человечнее оставлять раненого умирать на поле боя без всякой помощи, чем та помощь, которая им якобы оказывается немцами. Но это была политика, ибо часть населения говорила: «Смотрите, у немцев даже для русских госпиталь есть».
...Я 27 ноября 1941 года шёл за колонной наших пленных, следовавшей по Рославльскому шоссе на станцию. На протяжении этого пути я насчитал 1400 трупов – расстрелянных пленных. По улицам текли кровавые ручьи. Это был кошмар. ...
Дата: Воскресенье, 20 Мая 2018, 16.20.05 | Сообщение # 10
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
Ami
Чтобы бала понятна структура смоленских городских больниц в предвоенный период. По состоянию на 1938 г. в Смоленске было 2 городские больницы и военный госпиталь. (смотрел в справочнике 1938 года издания) 1-я Советская (ул. Фрунзе, 36). Существует до сих пор. Сейчас это Городская клиническая больница № 1 (ул. Фрунзе, 40). 2-я Советская (ул. Крупской, 11 а). Существует до сих пор. Сейчас это Клиническая больница скорой медицинской помощи (ул. Тенишевой, д. 9) Военный госпиталь (ул. Фрунзе, номер дома не указан). Существует до сих пор. Сейчас это Филиал № 4 ФГКУ "1586 Военного клинического госпиталя" (ул. Фрунзе, 35).
Уже после выхода этого справочника, в 1938-40 гг. были построены еще два лечебных учреждения. Одно их них изначально строилось как медицинский городок Калининской ж/д. (В самом конце ул. Киевское шоссе). Дело в том, что на южную окраину Смоленска собирались пустить еще одну железнодорожную ветку и построить там железнодородный вокзал. Построили здание управления дороги, несколько жилых домов для железнодорожников, начали строить медицинский городок, провели туда трамвайную линию. Медицинский городок должен был включать целый комплекс зданий, построить успели только два. Потом от планов строительства железной дороги и второго вокзала отказались (Смоленск перестал быть центром Западной области и Белорусского военного округа). Уже построенные здания передали различным ведомствам. В частности, в здании управления разместилось Управление Западной железной дороги. Что именно находилось в новых корпусах, которые строились как медицинский городок, мне не известно. Однако именно эти два корпуса обозначены на немецкой карте как Gefang. Laz. Во всех мемуарах, которые я читал, говорилось, что именно там находился лазарет для военнопленных. Именно рядом с этими корпусами после войны обнаружили массовое захоронение. Оба этих корпуса существуют до сих пор. В одном из них размещается "Смоленский областной клинический госпиталь для ветеранов войн" (пр-кт. Гагарина д.25). Именно в этом здании предположительно находился лазарет военнопленных. Во втором корпусе ныне находится Областная клиническая больница ( пр. Гагарина, д. 27)
Еще один крупный больничный комплекс был построен в Краснофлотском переулке. Его использование перед войной мне также неизвестно. Сейчас это Отделенческая больница РЖД (1-ый Краснофлотский переулок, д. 15)
По двум последним больничным комплектам довоенных документов вообще никаких не встречал.
Дата: Воскресенье, 20 Мая 2018, 16.23.20 | Сообщение # 11
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
СПРАВКА О массовом истреблении немецко-фашистскими захватчиками пленных бойцов и командиров Красной Армии, а также советских граждан в Смоленском госпитале для военнопленных
После оккупации в июле 1941 года немецко-фашистскими войсками города Смоленска представители немецкого командования в здании фельдшерской школы, находящейся по улице Киевское шоссе, открыли госпиталь для бойцов и командиров Красной Армии, а также для советских граждан.
Немецкие захватчики, открыв госпиталь, создали в нем невыносимый режим, направленный на систематическое истребление больных и раненых. ...Здание, в котором был открыт госпиталь, своему назначению не соответствовало, во многих окнах не было стекол, причем немцы сняли паровое отопление. Кубатура здания позволяла разместить в нем не более 1000 человек, однако число больных и раненых доходило до 4500 человек, в связи с этим больные размещались в коридорах и подвальных помещениях.
Госпиталь койками, постельными принадлежностями и другим инвентарем снабжен не был, поэтому раненых клали прямо на пол. Нормальное питание отсутствовало, больные получали полуголодный рацион, состоящий из 200 граммов хлеба, смешанного с древесными опилками, супа из зерна ржи, овощных очисток или гнилого картофеля.
...Содержались они в антисанитарных условиях, а в зимнее время в неотапливаемых помещениях, смертность среди них достигала до 200 человек в сутки, и поэтому с 20 июля 1941 года по 25 сентября 1943 года погибло более 25 000 человек.
Из показаний свидетеля Д. А. Нарицына: «...Условия в нашем госпитале были исключительно антисанитарные. От вшивости с декабря 1941 года до августа 1942 года свирепствовала эпидемия сыпного тифа. От сыпного тифа, замерзания и, главным образом, от истощения в госпитале ежедневно умирало 150—200 человек; по моим подсчетам, за все время с 1941 года по 1943 год в этом госпитале умерло не менее 25 000 человек военнопленных».
Из показаний свидетеля Т. А. Иванова: «...За период с октября месяца 1941 года по май месяц 1942 года в госпитале военнопленных умерло около 20 000 человек от истощения и зверского избиения, трупы их были закопаны в ямы в 150 метрах от госпиталя».
Из показаний свидетеля А. И. Чижова: «Когда я прибыл в госпиталь, немецкий врач-хирург проводил операции, совершенно не стерилизуя хирургических инструментов, а просто вытирал кровь тряпкой. Перевязочных материалов нам не давали, снабжали бумажными бинтами. Вместо того чтобы дать возможность нашему госпиталю использовать кровь больных, перенесших сыпной тиф, для выработки противотифозной сыворотки, эту кровь брали и вырабатывали сыворотку для немецких солдат и офицеров. В госпиталь поступали больные завшивленные, истощенные, с отеками, тифозные, с поносами, по существу уже являлись безнадежными и все вымирали. От этих исключительно причин в госпитале с 1941 года по сентябрь 1943 года, по самым скромным подсчетам, умерло не менее 25 ООО человек».
Начальник оперативного отдела УНКВД Смоленской области Майор государственной безопасности Сычев 20 октября 1943 года
ГАСО. Ф. Р - 1630. Оп. 2. Д. 29. Л. 118-121.
Короче, в общем, дело ясное, что дело темное. Будьте здоровы!
Дата: Воскресенье, 20 Мая 2018, 16.27.10 | Сообщение # 12
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
Nestor
И на Киевском шоссе не находятся. На Киевском шоссе находится фельдшерская школа. На одной из карт она (если это действительно она) названа Lazarett, на другой Gefang. Lzrtt. Но на карте два находящихся рядом дома. Получается два корпуса. В неопознанном лазарете, который мы безуспешно пытаемся идентифицировать уже очень давно, тоже было два корпуса. Далее можно предположить, что в один из корпусов помещали военнопленных, в другой заключенных тюрьмы.
Да. И, судя по всему, она находилась вблизи мединcтитута. После войны там была одна из кафедр. Цитата В первые дни Великой Отечественной войны здания института были разрушены, а имущество было эвакуировано в г. Саратов. Одни сотрудники кафедры ушли в ряды Советской Армии, другие эвакуировались в тыл. После освобождения г. Смоленска от немецко-фашистских захватчиков институт возобновил в 1944 г. свою работу. На кафедре биологии первой приступила к работе ассистент А. П. Мурашкина. Заведование кафедрой по совместительству было поручено доценту пединститута М. А. Емельянову. Кафедра разместилась в одной комнате бывшей фельдшерской школы и имела скудное оборудование. Вскоре кафедра биологии была переведена в здание общежития института и размещалась в 6 комнатах.
Пока не могу найти точный адрес фельдшерской школы. Ни в справочнике 1933 г., ни в телефонной книге 1938 г. она не числится. Но это косвенно подтверждает, что она находилась в только что построенном медицинском городке, предназначавшемся для калининской железной дороги - этот городок был построен после 1938 г. и, естественно, в справочнике 1938 г. не фигурировал.
Еще одна странность. Я не видел ни одной фото этого места времен оккупация (а фотографий времен оккупации очень много, тысячи).
Впрочем, в местной краеведческой литературе информации об использовании тюрьмы в годы оккупации я тоже не встречал
Дата: Воскресенье, 20 Мая 2018, 18.05.09 | Сообщение # 14
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
Из материалов Нюрнбергского трибунала:
" ... Я позволю себе привести еще один пример, касающийся Модиша - лекарского помощника в 551-м германском военном лазарете: "...Модиш, являясь лекарским помощником в 551-м германском военном лазарете в городе Смоленске, с сентября 1941 года по апрель 1943 года был очевидцем и принимал личное участие в умерщвлении пленных раненых бойцов и офицеров Красной Армии, над которыми немецкие профессора и врачи Шом, Гетте, Мюллер, Отт, Штефан, Вагнер и другие под видом лечения производили разные эксперименты и испытания не опробованных ранее биологических и химических препаратов, подвергая после этого раненых военнопленных заражению кровисепсису, а затем их умерщвляли". Что сделал лично Модиш? "Лично Модиш умертвил путем впрыскивания большой дозы яда (строфантина и мышьяка) не менее 24 военнопленных красноармейцев и офицеров Красной Армии. Кроме того, он использовал для лечения раненых немецких военнослужащих кровь советских детей в возрасте 6 - 8 лег, беря кровь в больших дозах, после чего дети умирали; производил изъятия спинномозговой жидкости у русских военнопленных, у которых ввиду истощения наступал паралич нижних конечностей; участвовал в грабежах советских медицинских учреждений в Смоленске..."
