Дата: Вторник, 23 Февраля 2021, 12.33.03 | Сообщение # 62
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Анатолий Янков
КАК ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ... (воспоминания)
... Лето 1975 года. Я, Янков Анатолий Иванович, 17 сентября 1954 года рождения (Дева), уроженец города Перемышляны Львовской области (Западная Украина), закончил Вильнюсское высшее командное училище радиоэлектроники прововоздушной обороны страны (ВВКУРЭ ПВО). По распределению попал в Ленингадскую Армию ПВО 4 радиотехническую бригаду (Таллинскую) Отдельный радиотехнический батальон в городе Хаапсалу, войсковая часть 31489. Командир 1820 Отдельного радиотехнического батальона ПВО страны подполковник Владимир Виноградов, начальник штаба - майор Фёдор Рымар, заместитель по технической части майор Иван Бутенко. Начальник радиолокационного комплекса 5Н87 майор Вячеслав Колганов, старший инженер старший лейтенант Иван Семёнов, инженер Саша Головизнин и я, то же, инженер. Начальник взвода П-12 был старший лейтенант Веня Счастный (потом капитан Паша Ласута - умер трагически, захлебнулся спиртом на боевом дежурстве), начальник ПРВ-13 - прапорщик Юра Кравченко. Командир взвода связи - старший лейтенант Витя Горячев. Оперативный дежурный ОД КП - капитан Моисеев. Тогда я познакомился с моим нынешним другом Андрюшей Жеребило. Он был лейтенантом-друхгодичником, командир взвода приборного наведения. Сейчас живёт в Киеве. Основной задачей батальона было ведение разведки воздушного противника в зоне Финского залива, а также обеспечение полётов истребительного авиациоонного полка (на МИГ-19). На вооружении у шведов были Драконы. Забавно, что на вооружении у финов в то время были истребители МИГ-21, которые на форсаже спокойненько уходили от наших перехватчиков. Основным аэродромом базирования американских самолётов-разведчиков U-2, SR-71, RC-135 был остров Готланд в Балтийском море. Мне пришлось нести службу по радиолокацинной разведке воздушных целей на полуострове Спитхами, на островах Рухну, Выхну, Кингиссепп. Было очень трудно, но захватывающе интересно. Как раз в то время, когда я нёс службу оперативным дежурным КП ортб ПВО, на востоке Советского Союза лётчик Беленко угнал самолёт МИГ-25 в Японию. Во - шуму было. После этого случая мы не вылазили "из подвала" (заглубленного командного пункта) месяцами. Здесь я и прибрёл свой первый боевой опыт... В сентябре 1976 года я отметил свой день рождения и по замене был откомандирован в Северную Группу войск. Штаб группы находился в городе Легница ("Квадрат"). Побеседовав со мной, меня отправили продолжать накапливать свой боевой опыт на должность Инженера по РЛС 96 Отдельного радиотехнического батальона ПВО в город Стшегом (Strzegom), войсковая часть полевая почта 01012. Командиром батальона был подполковник Курченко. Сам батальон проходил реформирование. Две тяжелых роты (7-ая и 8-ая) на севере Польши в районе населённых пунктов Щецин и Слупск были расформированы. Организационно батальон состоял из 4-х однотипных радиолокационных рот, роты управления, радиороты, роты АСУ (автоматизированых систем управления), радиотехнической мастерской, хозяйственного взвода и медицинского пункта. Каждая радиолокационная рота состояла иp двух радиолокационных взводов: взвод П-12; ПРВ-9 и взвод П-15; П-15. Взвод АСУ был оснащён объектом "Воздух-ВП-02У", радиовзвод двумя КВ радиостанциями Р-118. Рота АСУ была оснащена объектом "Воздух-ВП-04У". 1-ая радиолокационная рота находилась на боевом дежурстве на запасном аэродроме Брохоцин (километров 78 северо-западнее Стшегома). 2-ая радиолокационная рота находилась на боевом дежустве в районе автодрома под городом Явор (километров 25 от Стшегома). 3-ья и 4-ая рота радиолокационные роты были свёрнуты и находились в ППД батальона. Рота АСУ и радиорота обеспечивали боевую деятельность командного пункта (КП) ортб ПВО. А рота управления обеспечивала РИЦ и ЦБУ КП ПВО СГВ (Северной Групи войск) в Легнице. В конце 1976 года подполковника Курченко сменил майор Лавров Виктор Константинович, который прибыл по замене из Житомира. После успешно сданой московской проверки наш батальон сменил своё штатное раписание. Изменился его количественный и качественный состав. В его состав входило две тяжёлых рлр (с П-40) и две лёгких рлр (без П-40). Тяжёлая рота состояла из взвода П-40 и ПРВ-16 и взвода П-18 и П-19. Лёгкая рота - взвод П-18, П-19 и ПРВ-16. В радиовзводах появились КВ радиостанции Р-137, Р-140. Радиотехническая мастерская вошла в состав ремонтного взвода. Остальные подразделения особых изменений не притерпели. В конце 1979 года командир части отправил меня в командировку в город Рига сдавать два комплекта РЛС П-12 на базу ГРАУ. Одновременно я исполнял и обязанности начальника караула. 26 декабря 1979 года, когда наш эшелон прибыл на железнодорожную станцию Варшава, наш караул с целью проверки посетил ж.д. комендант станции Варшава. Он принёс нам свежие газеты и проинформировал, что вчера в Афганистан введены наши войска в составе ОКСВ. Я тогда ещё подумал: "Господи, как это далеко..." Новый 1980 год мы встретили в теплушке. Затем долгая сдача техники. Я умудрился слетать на львовщину к родитем. Правда, летел по хитрому, с пересадками (не было билетов) : Рига - Минск - Киев - Львов. Повидался с родителями. Ничто не предвещало беду. И обратно так же. Вернувшись в часть я узнал, что жизнь там бурлит. Заместитель Командующего СГВ генерал-лейтенант Ринат Ризатдинов собрал наших жён в клубе части и сообщил, что их мужей переводят служить на южные рубежи Родины. Тогда ещё не до всех и всё дошло. Семьи срочно отправили, технику и вооружение сдали на склады и базы, прошли медицинскую комиссию и усиленно комплектовали штат нового батальона. Вот, что из этого получилось.
ШТАТ 1996 ортб ПВО (Афганистан, Кабул) февраль 1980 года - ноябрь 1981 года (с уточнениями от 31.08.2011 года)
1. Управление:
Командир батальона - подполковник ЛАВРОВ Виктор Константинович (умер в 2004 году, сердечный приступ) Начальник штаба - майор КОЛОСОВСКИЙ Иван Антонович Помощник начальника штаба - старший лейтенант ТРОФИМОВИЧ Борис Анатольевич Начальник связи - старший лейтенант ПЛОТИЦЫН Вадим Инженер по связи - старший лейтенант ОВСЯННИКОВ Александр Начальник секретной части - прапорщик ТЕРЕШКОВ Александр Заместитель по полит части - майор ТАРДАСКИН Николай Парторг - капитан БОРИСОВ Виталий Начальник клуба - старший лейтенант ГУСАКОВ Геннадий (погиб трагически в Прибалтике осле замены, сначала пропал безвести, потом нашли труп). Вместо него пришёл старший лейтенант БЕХАРСКИЙ Борис Комсомольский организатор - старший лейтенант КОМЛЕВ Владимир Химик-инструктор - прапорщик ВОРОНИН Игорь Заместитель по вооружению - майор ВЕРХОВЦЕВ Лев Владимирович (был назначен после того, как повесился майор КОРОБОВ Николай, а ст.л-т ЯНКОВ Анатолий Иванович исполнял обязанности больше года до прихода ВЕРХОВЦЕВА Л.В. ) Старший помошник начальника службы РАВ- ст.инженер по РЛС - старший лейтенант ЯНКОВ Анатолий Иванович Инженер по РЛС - капитан ГАЛИМУЛИН Рафик Начальник автомобильной службы - старший лейтенант БУЙДА Олег (прибыл по замене вместо старшего лейтенанта САВЕЛЬЕВА Анатолия). В 1980 году при нападении бандоформирования на автоколонну был подвержен воздействию отравляющего вещества паралитического действия. Исход не известен) Старший писарь технической части - мл.сержант РЕВА Анатолий Николаевич Заместитель по тылу - капитан КАРПОВ Александр (был назначен вместо майора МОСКАЛЕНКО, а до него был майор МАКАРОВ) Начальник прод.службы - старший лейтенант САДОВ Игорь (до него был старший лейтенант СЛЕПЧЕНКО Игорь) Начальник вещ.службы - старший лейтенант БУБНОВ Олег (до него был старший лейтенант КАНУННИКОВ Константин) Техник службы ГСМ - старший прапорщик МАТЮНИН Борис Начальник финансовой части - старший лейтенант ОЛИНОВСКИЙ Николай Делопроизводитель штаба - прапорщик ГУДЗОВАТЫЙ Василий
2. Боевые подразделения:
1-ая радиолокационная рота
Командир роты - капитан Киселёв Михаил Иванович Зам по полит части - старший лейтенант ВЛАДИМИРОВ Николай Командир планшетного взвода - Ком.взвода-начальник комплекса П-40 - старший лейтенант ДУПЛИЩЕВ Валерий Анатольевич Техник комплекса - старший лейтенант КУЗНЕЦОВ Юрий Начальник ПРВ-16 - прапорщик БРОВЧУК Виктор Иванович Ком.взвода-начальник РЛС П-18Р - лейтенант ПИКУЗА Александр Николаевич Начальник РЛС П-19Ш - прапорщик ШИБИЦКИЙ Виталий Анатольевич Командир взвода связи - ЩЕРБИНА Юрий Начальник р/ст Р-140 - прапорщик ТЕРТИЧНЫЙ Анатолий Старшина роты - прапорщик КОНЕВ Василий
2-ая радиолокационная рота
Командир роты - капитан СТРАШНЁВ Валерий Алексеевич Зам по полит части - старший лейтенант КЛЯГИН Юрий Командир планшетного взвода - ЛАКУЦЕВИЧ Антон Ком.взвода-начальник комплекса П-40 - старший лейтенант ГИНИН Александр Техник комплекса - капитан ЦИКУН Вячеслав Начальник ПРВ-16 - прапорщик Ком.взвода-начальник РЛС П-18Р - лейтенант ГРИДАСОВ Владимир Петрович(умер в сентябре 2011 года - рак горла) Начальник РЛС П-19Ш - прапорщик Командир взвода связи - Начальник радиостанции Р-140 - прапорщик ЖИДКОВ Евгений Александрович Старшина роты - прапорщик ВЛАСЕНКО Николай
3-ья радиолокационная рота
Командир роты - капитан ЛИПЬЯЙНЕН Володя, а потом Зам по полит части - старший лейтенант ,а потом старший лейтенант УГРАК Евгений Васильевич из планшетной роты Командир планшетного взвода - Начальник ПРВ-16 - прапорщик ФУРМАН Володя Ком.взвода-начальник РЛС П-18Р - старший лейтенант ШЕРСТЮК Алексей, а потом РЕКА Александр Иванович из планшетной роты Начальник РЛС П-19Ш - прапорщик КЛЮЧНИКОВ Вася Командир взвода связи - старший лейтенант ЗЛОДЕЕВ Григорий Начальник радиостанции Р-140 - Старшина роты - прапорщик МЕДВЕДЧИКОВ Юрий
4-ая радиолокационная рота
Командир роты - капитан СОПОВ Владимир (умер от брюшного тифа сразу после выхода из Афганистана) Зам по полит части - лейтенант Командир планшетного взвода - лейтенант ДРОГА (трагически погиб в Союзе, когда был в отпуску) Начальник ПРВ-16 - прапорщик СОРОКИН Ком.взвода-начальник РЛС П-18Р - лейтенант КОЖЕВНИКОВ Начальник РЛС П-19Ш - прапорщик Командир взвода связи - Начальник радиостанции Р-140 - Старшина роты - прапорщик ДУХНАЙ Сергей
3. Подразделения боевого обеспечения:
Планшетная рота
Командир роты - капитан ТАТАРИНЦЕВ Вячеслав Иванович Зам по полит. части - старший лейтенант УГРАК Евгений Васильевич Командир взвода - старший лейтенант ПЕТРОВ Владимир Сергеевич Командир взвода - старший лейтенант ТРОФИМОВИЧ Борис Анатольевич, а потом перешёл на ПНШ, на его место был назначен прибывший по замене лейтенант РЕКА Александр Иванович, который затем был назначен ком.взвода-начальник РЛС П-18Р в 3 рлр Старшина роты - прапорщик ЯЛПУТА Григорий Иванович
Радиорота
Комадир роты - капитан Зам по полит части - старший лейтенант ЛОМЦОВ Николай (в 2005 году утонул в озере спасая человека возле г.Донецка) Командир взвода - старший лейтенант КРАШЕНИННИКОВ Владимир Командир взвода - старший лейтенант КРАВЕЦ Иван Дмитриевич Начальник радиостанции Р-140 - прапорщик ИВАШКЕВИЧ Михаил Начальник радиостанции Р-140 - прапорщик КАНАШЕВИЧ Геннадий Начальник радиостанции Р-140 - прапорщик ЖУЧЕНКО Александр Начальник радиостанции Р-140 - с-т св./сл ГОЛОЛОБОВ Сергей Григорьевич
Рота управления
Командир роты - капитан ИВАНОВ Александр (в 1980 году тяжело заболел тропичес- кой болезнью и заменился в Союз) Зам по полит части - лейтенант Александр Командир взвода - старший лейтенант КИСЕЛЁВ Виктор Командир планшетного взвода - старший лейтенант БОЛТЫЧЕВ Евгений Раваильевич Командир планшетного взвода - лейтенант ДРОГА Николай (трагически погиб в поезде в Союзе, его зарезали) Начальник радиостанции Р- 140 - старший прапорщик БУРЦЕВ (умер в Криму) Начальник радиостанции Р- 140 - прапорщик СПИРИДОНОВ
4. Подразделения тылового обеспечения:
Ремонтный взвод
Командир взвода - сташий лейтенант ТЮКИН Игорь Владимирович (умер в 2005 году, сердечный приступ) Техник по ремонту РЛВ и средств связи -начальник РТМ - прапорщик АНЦИБОРОВ Владимир Андреевич Техник по ремонту автомобилей и агрегатов питания - начальник КТП -прапорщик БИРЮКОВ Николай Иванович
Медицинский пункт
Начальник мед.пункта - капитан КУСМАРЦЕВ Валерий Павлович Начальник аптеки-фельдшер - прапорщик ЗАВИРАЧ Валерий
Хозяйственный взвод
Командир взвода - прапорщик СИТАРУК Николай Начальник прод.склада - прапорщик ГОЛОВКО Володя Начальник вещ.склада - прапорщик МОРОЗОВ Вячеслав Начальник слада ГСМ - прапорщик ЗАЙЧИК Василий Начальник склада РАВ - прапорщик МИРОНОВ Валерий Ервантович
Данные, требующие уточнения: - -
Из прежнего состава ОРТБ ПВО не попали в Афганистан: - старший лейтенант ЕМЕЛЬЯНОВ Геннадий - врач-стоматолог (не попал в штат) - старший лейтенант КОБРУСЕВ Анатолий Григорьевич - командир взвода АСУ (во время формирования штата батальона находился в командировке в городе Иванове, сдавал объект ВП-04У в капитальный ремонт. Попал в Афганистан в 1988-1989 годах и принимал участие в выводе 1996 ОРТБ ПВО из Афганистана) - старший лейтенант КАНУННИКОВ Константин - начальник вещ.службы (не попал в РА - т.к.жена Люда в это время родила второго ребёнка, а в 2009 году она умерла) - старший лейтенант............................. - помошник начальника штаба (не попал в РА - жена родила ребёнка) - прапорщик ПИВТОРАК Иван (откупился от Афганистана) - прапорщик ШКОПЕК Валентин (тёща была хорошо знакома с генералом ВАРЕННИКОВЫМ Валентином)
Возмиожно, что я кого-то, или что-то упустил. Думаю, что в ходе работы это удастся устранить!
Итак, сформированный батальон насчитывал порядка 560 человек рядового и сержантского состава и порядка 120 человек офицеров и прапорщиков. Всех нас загрузили в автобусы и отправили на военный аэродром Кшива, где нас посадили в клуб авиачасти и часов 8-10 "крутили" нам фильмы. Затем нас загрузили в три самолёта ТУ-154 и с посадкой в аэропорту Шереметьево-2 (Москва) отправили в Ашхабад (Туркменская ССР). В течениии недели в районе населённого пункта Бикрова наш батальон укомплектовали вооружением, техникой, оружием, боеприпасами, стальными шлемами и прочим имуществом. Стрелковое оружие получили с длительного хранения - пистолеты ТТ и автоматы АКМ. На ящиках было промаркировано " 1933 год. Эксперименталь-ное хранение". Позже, в 1980 году мы перевооружились на ПМ и АК-74. В это время мы прочувствовали что такое турменские ночи. Днём тепло и грязь по колено (ноги вечно мокрые, ведь яловые сапоги не брали с собой. Нам рекомендовали взять с собой парадную форму. Ха-ха-ха!!! Мою к концу 1980 года съели мыши), а ночью холод сумасшедший. Спали в палатках. На землю в грязь бросали брезент, на него ложились и им же укрывались. Вспоминать не хочется! Нормально не спали ни одной ночи. А днём принимали технику. А она была частично не исправна, частично разграблена. Недостатки устраняли по ходу дела. Впервые тогда я увидел тюльпановые долины. Потрясающе ! И очень красиво. Всё красное-красное... Ночью некоторые офицеры и прапорщики искали приключений. Один раз "выскочили" на пост зенитно-ракетной бригады. Караул их "повязал" и сдал "на губу". Пришлось утром выручать. Затем нас погрузили в два эшелона и отправили на ж.д. станцию Термез. Там мы закончили доукомплектование, в канун 23 февраля - Дня Красной Армии и ВМФ, в поле проголосовали за кандидатов в народные депутаты туркменистана и в Верховный Совет СССР. Прибыл представитель штаба Туркестанского военного округа полковник БОРОДИН. Здесь же в поле он построил 1996 Отдельный радиотехический батальон ПВО, поставил бовую задачу на марш и отправил "с богом"... Раненько утром в районе города Термез по 60-ти тонному понтонному мосту через Амударью колонна пересекла границу Союза Советских Социалистических Республик и оказалась на территории Демократической Республики Афганистан ДРА, позднее РА). Я шёл в техническом замыкании батальона на МРТС. Перед нашей колонной шла колонна Бекровинской зенитно-ракетной бригады, которая вскоре, в этом же 1980 году была выведена с РА. Первые поломки техники проявились бувкально через 10-20 километров марша. На одном из припепов ПС заклинило подшипник. Коля БИРЮКОВ по приказу командира батальона остался ремонтировать его и потом в одиночку доганял колонну аж до Пули- Хумри. В районе Пули-Хумри устроили однодневный привал. Подремонтировали технику. Не опытные по вождению машин в горах многие водители пожгли сцепление. Подкрепились и тронулись дальше.Высокогорье, было очень холодно. Были проблемы и при преодолении тоннеля Саланг. Скорость колонны на марше составляла 20 км в час и поэтому на подходе к тоннелю вода в радиаторах кипела при температуре +80 градусов. В предыдущей колонне случилось в туннеле Саланг ЧП, потеряли много людей. Когда прошли его начинало темнеть. Кое-где колонну начали обстреливать. По радио прошла команда быть предельно внимательными. Молодые водители, как по команде, выключили свет и машины в полной темноте над пропастью на скорости 60-70 км в час летели вниз (после туннеля дорога пошла вниз на спуск). Благо, что ночь была лунная. Километров за 120 до Баграма на прицепе с боеприпасами оборвало дышло.Вся колонна ушла далеко вперёд. А мы с Колей БИРЮКОВЫМ на двух машинах остались с этим прицепом. Сначала хотели столкнуть его в пропасть. А затем переругавшись взяли его на растяжку и так гнались за основной колонной. Чуть все вместе не улетели в пропасть. Догнали колону рано утром, когда было уже светло, на повороте на Баграм. И так, 1-ая радиолокационная рота дошла до своего места дислокации. Через 2 часа привала она оттделилась от основных сил и командир роты капитан КИСЕЛЁВ М.И.вывел её на свою позицию за ВПП (взлётно-посадочной полосой). А мы продолжили свой путь дальше до Кабула. В Кабул мы прибыли на третьи или четвёртые сутки движения на марше. Высота над уровнем моря более 1500 метров. Первоначально мы прибыли в район Даруламана (это не далеко от Дворца Амина. Позже там разместился штаб 40 Армии). Холодно, везде грязь. Отдохнув одну ночь, командиры радиолокационных рот получили боевую задачу совершить марш к местам постоянной дислокации. Управление батальона ( планщетная рота, радиорота, рота управления, ремонтый взвод, хозяйсвенный взвод и медицинский пункт) вместе с 3-ей и 4-ой радиолокационными ротами совершили марш в район аэропорта Кабул и недалеко от корпусов афганского училища ВВС и ПВО заняли свою позицию, развернули КП ОРТБ ПВО, радиолокационную технику рот приступили к несению боевого дежурства, предварительно оборудовав планшетами воздушной обстановки РИЦ, ЦБУ и ПУ (пункты управления) рлр (радиолокационных рот). В это же время 2-ая радиолокацонная рота капитана СТРАШНЁВА В.А. совершила марш по маршруту Кабул - Газни - Кандагар. Дорогу когда-то строили, вероятно, англичане. Отличная бетонка, но вся искарёжена воронками от мин. Срашим колонны был полковник БОРОДИН. Я получил боевую задачу убыть вместе с ним. Для прикрытия колонны было выделено два БТР-60ПБ. Взгляд поражало количество сожженной техники, которая валялась по обочинам дороги. В ходе марша ведущий БТР-60ПБ , в результате нападения на колонну душманов и огневого поражения, был повреждён. Его взяли на буксир и поставили в тыл для огневого прикрытия колонны. На марше заночевали. С дороги не сходили и всю ночь патрулировали, держали оборону. Слава богу обошлось. Раненько-утром продолжили движение. Горы остались позади. Начиналась пустыня Регистан. Дорога началась более ровная и колонна шла более уверенно. На вторые сутки, в начале марта, дошли до Кандагара. Вышли к аэродрому-подскока "Ариана". Развернули 2-ую радиолокационную роту, вошли в связь с КП (РИЦ) батальона и приступили к несению боевого дежурства. Как могли устраивали свой быт. Здесь я впервые увидел как работает по Кандагару система "ГРАД". Впечатляет! От управления батальона с колонной прибыли - я (ЯНКОВ Анатолия) , БУЙДА Олег и КУСМАРЦЕВ Валера. Через несколько дней поступила команда прибыть в управление батальона. С этой целью мы прибыли на аэродром "Ариана", договорились с афганскими лётчиками и на их самолёте АН-12 вылетели в Кабул. Перед вылетом афганские лётчики забрали оружие у всех афганцев. Нас не тронули. С нами летел кто-то из советников по линии ВВС. Он тихонько нас предупредил, что лётчики могут предпринять попытку угона самолёта в Пакистан и может возникнуть необходимость захвата самолёта. Поэтому он всю дорогу следил в иллюминатор за маршрутом полёта (знал по предыдущим полётам, да и сам лётчик), а мы держали оружие на чеку, патроны в патроннике. Опять же, слава богу, всё обошлось. Когда прилетели в Кабул было уже темно. Везде выставлены афганские комендантские посты. Еле нашли своих. И только тогда вздохнули с облегчением. А через несколько дней. Командир 3-ей радиолокационной роты капитан ЛИПЬЯЙНЕН В. получил задачу совершить марш по маршруту Кабул - Джелалабад - аэродром. Я получил задачу убыть с его ротой. По дороге особых проблем не было, но вся дорога была изувечена воронками от мин. Кое-где были завалы, но мы их успешно преодолевали. Иногда по дороге встречались попутные или встречные машины. Во время совершения небольшого привала патрульные задержали британскую журналистку, которая снимала колонну на марше и на привале (особенно, когда наши солдаты оправляются). Задержали, проверили документы, засветили плёнку и отпустили. Она чуть не плакала, ведь пропал её гонорар за работу. От Кабула до Джелалабада километров 100-120. Поэтому к середине дня мы были уже на месте. Развернули роту и приступили к несению боевого дежурства. Характерным является то, что в Длелалабаде субтропический климат и в марте месяце было уже очень тепло, а иногда и жарко. В Джелалабаде мы впервые скупались в арыке. Благодать! Не передаваемое чувство. Хуже всего было то, что почти каждый вечер, как только начинало темнеть, позиция 3 рлр обстреливалась 82-м миномётами. Аэродром находится в канъёне и и было видно "языки" пламени откуда стреляют, а ничего не сделаешь, прятались в окопах, пока в воздух не поднимались "вертушки" и проводили зачистку того района, откуда стреляли. Пока меня не было, командир 4-ой радиолокационной роты капитан СОПОВ В. вывел свою роту на гору возле ресторана Амина (вблизи штаба 40 Армии), развернул её и приступил к несению боевого дежурства. Прибыв через несколько дней из Джелалабада я отправился в 4 рлр, оказал им необходимую помощь. Самая сложная проблемма у них была - охрана позиции. Духи каждую ночь обстреливали её из стрелкового оружия, но личный состав успешо справлялся с ней. Здесь я впервые познакомился со скорпионами и фалангами. Мерзкие гадости!!! Выполнив боевую задачу я прибыл в управление ОРТБ, где получил задачу убыть в Баграм в 1 рлр. Прибыв в роту я оказал им необходимую помощь, снял углы закрытия на позициях каждой РЛС (радиолокационной станции). Эту же задачу я выполнял и в каждой из предыдущих рот, где я был, с целью построения зон видимости РСЛ и оформления формуляров позиций каждой радиолокациоонной роты. В то время как 1996 ОРТБ ПВО совершал марш в направлении Кабула, с Кушки в направлении Шинданта двигалась Отдельная радиолокацонная рота ПВО страны, которой командовал старший лейтенант (позже капитан) ТУТЫНИН. На вооружении роты были РЛС П-37, радиовысотомер ПРВ-13, РЛС П-18, П-15 и радиовысотомер ПРВ-16. Прибыв на место в район аэродрома Шиндант, развернулась и стала на боевое дежурство. В Кундузе взвод ПВО развернул две радиолокационных станции П-19. После развертывания всех четырех рот 1996 ОРТБ ПВО, Шиндатская рота и взвод ПВО из Кундуза подключилась к созданию радиолокационного поля над территорией Афганистана. Спустя несколько месяцев в управление батальона прибыл полковник БОРОДИН и поставил задачу командиру 1996 ОРТБ ПВО подполковнику ЛАВРОВУ В.К. передислоцировать 4 рлр в Газни. Я получил задачу убыть с ротой.. Капитан СОПОВ В. свернул роту и повёл на Газни. Марш прошёл без проблем. Но, вот в районе Газни, по согласовании с командиром мсп (мотострелкового полка), роту разместили на территории бывшего минного поля. В первый же день чуть не было проблем. Выполнив свои задачи через недельку я возращался в Кабул с попутным БТР-60ПБ в составе афганской колонны. Посреди маршрута колонна попала в душманскую засаду. Духи спалили более 40 машин. Пришлось отстреливаться и защищать колонну. Мне удалось сфотографировать своим фотоаппаратом ещё горящие машины и жертвы. Зрелище не для слабонервных.. Это был первый такой крупный бой, где мне пришлось принимать участие. Не дай бог ещё кому! А, ведь, и не один раз... После этого мне не единыжды пришлось бывать во всех радиолокацонных рота с целью оказания им помощи в обслуживании и ремонте. Фактически, на каждой точке я оставался не более чем на неделю, иногда на один-два дня. Пошла размеренная боевая работа со всеми своими радостями и горестями, трудностями и невзгодами. Батальон получил боевое знамя от имени Президиума Верховного Совета СССР. К этому дню долго готовились, на "линейке" оборудовали строевой плац. Для чего не одну неделю возили щебень из карьера за ВВП аэродрома Кабул. В мае месяце мы впервые помылись в бане. В 103 воздушно-десантной дивизии из Витебска нам развернули ДДА. Привезли койки (до этого спали на нарах оборудованных из бомботары), получили постельное бельё. Начали выдавать чеки внешпосылторга. Я получал что-то 275 чеков минус партийные взносы. Жизнь пошла на поправку. И тут же эти чеки у нас выдуривал военторг за подворотнички и крем сапожный, мыло и зубную пасту, конверты и всякую дребедень. Вот,- скотенизм настоящий. Люди ежедневно рисковали жизнью, чтоб им уплатили бумажками и тут же отбирали... Пошла пора первых отпусков для офицеров и прапорщиков. До этого в Союз ездили только в командировки в составе автомобильных колон или попадали с болезнями в госпиталь в Ташкенте. Я поехал в первый отпуск в июне 1980 года. Со мной в отпуск летели Валера СТРАШНЁВ и Женя ЖИДКОВ. В Ташкенте "оторвались" по-настоящему. Деньги были солидные, многие из них уплыли. Здесь было всё: и весёлая компания, и бассейн с шампанским, и рестораны, и кафе, покупали - и цветы киосками, и газировку автоматами и колбами. В Москву прилетели чуть-чуть тёпленькие. Встречала Валя. Еле узнала нас. Потеряли чемоданы, но потом нашли. Побыл недельку у тёщи с тестем, и домой - во Львов. Всё было классно. В райотделе КГБ предупредили, чтобы много не болтал. И всё было бы хорошо,но 22 июня я чуть не погиб. Мы с братом и друзьями, семьями с детьми ходили в лес на прогулку. Я с другом детства и однокласником Витей ШУПЕРОМ шли позади всех. Уже за лесом, когда мы проходили под ЛЭП-6000, оборвался контактный провод и упал на нас. Мой друг погиб сразу, а я месяц пролежал в шоковом состоянии в районной больнице в городе Перемышляны Львовской области. Вернувшись в Афганистан я с новыми силами "впрягся" в работу. Метался по точкам. Мой позывной был - "549". Часто в составе автомобильных колонн ходил на Союз (в Термез) получать тенхнику и запчасти, материальное имущество и продовольствие. Было всякого, но об этом напишу попозже. Это отдельные воспоминания со смехом и со слезами... Потом, лично, будучи старшим, на двух грузовых ЗИЛ-131, без охраны и сопровождения получил 560 комплектов автоматов АК-74 и 120 пистолетов ПМ с целью перевооружения ба-тальона, перевозил их с Баграма в Кабул, а через неделю и боеприпасы к ним. Авиацией развозил их по 4 отдельно расположенным ротам. Собирал старое оружие, сосредотачивал его в Кабуле. И опять на двух ЗИЛах отвозил его и боеприпасы в Баграм на склады артвооружения. Вот, если бы духи напали? Был бы для них хороший подарочек. Два раза подрывались задним мостом на ГАЗ-66 в районе апельсиновой рощи и электростанции Соруби. Слава богу без потерь... Попадали в засады, когда ездили за апельсинами перед Новым годом и на рыбалку. Миновало... На моих глазах в районе аэродрома Баграм ПЗРК, возможно "Стингером" или "Стрелой", сбили вертолёт на котором я только прилетел в 1 рлр. И много ещё было всякого. Но, об этом потом... В 1981 году пошла замена... В соответствии приказом подписанным руководителем Советской Ставки в Кабуле маршалом Советского Союза Соколовым С.Л. я должен был замениться в Союз в мае 1981 года.... Замена шла полным ходом. А меня командир батальона подполковник ЛАВРОВ В.К. не отпускал мотивируя это тем, что не отпустит меня до тех пор, пока не прибудет соответствующий специалист по замене. Агитировал меня замениться всесте с ним в Крым. Затем на мою должность по замене прибыл из Прикарпатского военного округа (г.Стрий) лейтенант Река А.И. Но, его поставили на должность командира взвода в планшетную роту. Позже благодаря моему ходатайству его перевели на должность командира рл взвода П-18, ПРВ-16. А я так и сидел в Афгане. Чтоб я немного успокоился, командир части подал представление на досрочное получение мною звания "капитан". Но я его так и не получил. Мои личные дела были отправлены в Союз в ПрикВО. А представление вернулось не реализованным. В сентябре-августе э.г. Валера КУСМАРЦЕВ и Слава ТАТАРИНЦЕВ получили звание "капитан" по сроку. А я "остался на бобах". В порыве злости в октябре месяце я поехал в Управление кадров 40 Армии возле Дворца Амина. Выслушав меня, там очень удивились и дали команду вернуться в расположение части. Когда я прибыл в ОРТБ подполковник ЛАВРОВ В.К. был зол, но вызвал меня и спросил, "кому я рекомендую передать должность". Я предложил две кандидатуры - ГИНИН Саша (он отказался сразу) или ПИКУЗА Саша (он согласился). Получили приказ приступить к приемо-передаче должности. А для этого пришлось совершить прощальный "круг почёта" по всем пяти ротам. Всё сделали "по уму", оформили акт и прибыли с ним к ЛАВРОВУ В.К. Он очень сожалел, но ничего не мог сделать, чтобы удержать меня На него жали с УК 40 Армии. И он сдался - пожал мне руку. А вечером наш палаточный городок "гудел" - мы прощались. Для этого случая я заготовил два ящика водки. Позже к вечеру, я зашёл к Виктору Константиновичу. Взял с собой три или четыре бутылки водки. Поговорили по душам, так "дали по бездорожью", что я вышел из его модуля еле живой. Но, расстались друзьями. Для того, чтобы меня нормально проводили друзья в аэропорту, он даже разрешил ВПЕРВЫЕ за два года запланировать в наряд автобус ПАЗ-652, который после входа части в Афган почти два года простоял недвижимо в парке. Расставание было очень тяжелым. Ведь расставались надолго... ... А затем радость встреч. Отпуск, отдых, радость и веселье. К тому времени у Вали на руках были документы на получение двухкомнатной квартиры во Львове по улице Плуговой ? 20 кв.11. Потом адрес несколько раз менялся - Промысловая ? 86, Мыколайчука ? 86, а теперь Мыколайчука ? 8. И всё время квартира ? 11. Здесь же я живу и сейчас в городе Львов (Украина). Однако моя радость была не очень долгой. Явившись в УК ПрикВО я услышал: " Откуда ты взялся? Твоё личное дело уже пол-года лежит у нас. Мы думали, что ты уже погиб или пропал безвести. На твое место в Стрию уже давно назначен другой офицер". Недели две я слонялся по Управлению кадров. Затем они мне предложили принять на месяц должность начальника технической части в Зенитном учебном центре в пгт Тучин Ровенской области. ВУСовка отличается всего на одну цифру. А за это мне обещали срочно решить вопрос со званием. Так я стал офицером автомобилистом. Вскоре мне присвоили "капитана", а затем я получил и орден Красная звезда за боевые заслуги, который догнал меня с Афгана. Спустя полгода я обратился к УК ПрикВО. Но мне сказали, что в хорошее место все хотят попасть служить, а вот в "дыру"- не каждый? "Ты, дурак, согласился, вот- и сиди, не рыпайся", - это такой умный был подполковник ОРЕНДОВСКИЙ Павел Кондратьевич. Мы с ним потом, когда он уволился, не одну рюмочку выпили вместе с его и моим другом Виталием Ефимовым, вспоминали... Теперь уже я на него обиду не таю: "Хай йому грэць", - как говорят у нас в Украине! В 1983 году я закончил курсы "Выстрел", как их тогда называли -Полевая Академия Генерального штаба СССР, с отличием. За отличную учёбу начальник курсов генерал-полковник ДРАГУНСКИЙ подарил мне свою книгу-мемуары "Годы в броне" с дарственной надписью. В 1984 году я перевёлся в Ровно заместителем командира части по вооружению в 56 Отдельный радиотехнический батальон 13 Общевойсковой Армии. Получил "майора". В 1986 году поступил в Военную Академию им. Маршала СССР ВАСИЛЕВСКОГО А.М., которую закончил в 1989 году. В Академии встретился с Женей АЛЕКСЕЕВЫМ, с Сашей ГИНИНЫМ и Сашей ПИКУЗОЙ. Долгое время общались. ПИКУЗА вырос до полковника, уволился, живёт в Киеве. У меня есть его адрес. А с Женей АЛЕКСЕЕВЫМ мы поддерживаем очень тесные и тёплые отношения. Пишем друг-другу, созваниваемся. У него три взрослых сына. Служил в Академии. Вырос до "подполковника".С декабря 1987 года до декабря 1997 я занялся преподавалельской работой. Работал на разных кафедрах. Преподавал разные предметы. Получил "подполковника". Прошёл должности: преподаватель, старший преподаватель, начальник ПМК, заместитель начальника кафедры, доцент. Последняя моя должнось была - замаститель начальника Львовского военного института по вооружению, но сильно поконфликтовал с одним генералом со штаба ПрикВО, и, хлопнув дверью я послал его на ..., уволился со службы по состоянию здоровья. Месяц не дослужил до получения звания "полковник". На нервной почве "подхватил" сахарный диабет. До настоящего года преподавал на кафедре тактики Львовского военного института самую военную дисциплину - тактика. С 1995 года активно занимаюсь общественной деятельностью. В 1995 году был избран председателем Общественной организации участников боевых действий Военного института. В канун 10-й годовщины вывода советских войск из Афганистана был одним из инициаторов открытия Памятника погибших в Афганистане в 1979-1989 г.г. во Львове. В 1999 году избран заместителем председателя Львовской областной организации Украинского Союза ветеранов Афганистана. За активную жизненную позицию и общественную работу, патриотическое воспитание молодёжи и поднятие авторитета ветеранов войны награждён Президентом Украины орденом "За заслуги" III степени. К 15-ой годовщине вывода советских войск из Афганистана получил звание "полковник запаса". Принимал участие в выпуске книги воспоминаний "Львов-Афган-Львов". В январе 2005 года перенёс обширный инфаркт. В связи с ухудшением состояния здоровья, в этом году уволился с работы совсем и, решением МСЭК (медико-социальной экспертизы), получил II группу инвалида войны. Большая проблемма с суставами. Хожу еле-еле с палочкой. Но, не сдаюсь, на общественных начаплах продолжаю работать... Жена Валя в этом году отпраздновала своё 50-ти летие. Работает уже более 15 лет рядом с домом на кафедре реанимации и анестезиологии Львовского государственного медицинского университета. За хорошим мужем цветёт и пахнет. Сын Саша родился в Польше в 1978 году 27 июня. Он родился вместе в одном роддоме с сыном КОБРУСЕВА Анатолия Григорьевича в городе Легница. После школы в 1995 году поступил в Тульский артиллерийский военный институт. Закончил его в 2000 году. Служит в Вооружённых Силах Российской Федерации. Майор. В 2008 году закончил Военную Академию им.Фрунзе в Москве. Сейчас живет в Брянске. Часто приезжает навестить родителей. Заочно заканчивает учебу на юридическом факультете Брянского Государственного Университета.
Я думаю, что это далеко ещё не всё... Во-первых, ещё не всё сказал прапорщик АНЦИБОРОВ Владимир Андреевич. Во-вторых, здесь есть что написать подполковнику КУБРУСЕВУ Анатолию Григорьевичу о том, как 1996 ОРТБ ПВО выходил из Афганистана в 1988-1989 г.г. Да, и я, - напрягу свою память, может ещё что-то вспомню...
Дата: Среда, 24 Февраля 2021, 07.48.23 | Сообщение # 63
Группа: Модератор
Сообщений: 18786
Статус: Отсутствует
Сергей Зверев удивил соцсети армейским фото Поток комплиментов не утихает.
Шоумен Сергей Зверев поздравил россиян с Днем защитника Отечества и поделился своей фотографией из армейского альбома.
«Поздравляю всех, кто служил, кто отдал долг Родине, защищал честь страны! Поздравляю с праздником 23 Февраля! Я на фото в первый год моей службы в рядах Советской Армии», — написал стилист.
Фотографию юного Зверева подписчики восприняли с восторгом. «Какая классная фотка», — пишут пользователи соцсетей. «Вау, какой красавчик», «Красавец! Просто звезда».
В 1980-х годах Зверев проходил службу в рядах Вооружённых сил СССР в Польше (ПВО), где был заместителем командира взвода, секретарём комсомольской организации и дослужился до звания старшего сержанта.
Дата: Пятница, 09 Апреля 2021, 20.38.12 | Сообщение # 64
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
«Историческая справедливость»: как войска СССР выгнали из Польши 30 лет назад начался вывод советских войск из Польши
9 апреля 1991 года начался вывод из Польши советских войск, находившихся там со времен Второй мировой войны. Возвращение личного состава и военной техники проходило на фоне сокращения оборонного бюджета СССР и давления новых польских властей. Процесс растянулся на 2,5 года. К 18 сентября 1993-го в Польше осталось около 30 российских военных из 50-тысячного контингента. Президент страны Лех Валенса назвал это мерой исторической справедливости и заявил об окончательном подтверждении суверенитета Польши.
Советские войска находились на территории Польши с 1944 года. Вплоть до конца 1980-х вопрос об их выводе никогда и никем не поднимался. Однако отказ Михаила Горбачева от вмешательства во внутренние дела стран Организации Варшавского договора (ОВД) был воспринят ими как сигнал к курсу на самостоятельность. На пленуме ЦК КПСС 9 декабря 1989 года советский лидер, в частности, заявил: «Мы твердо встали на путь товарищеских отношений, невмешательства в дела наших братских партий, тем более стран. И этот путь — правильный. Это — один из главных уроков нашей предшествующей деятельности, нашей истории, взаимоотношений с социалистическими братскими странами».
26 февраля 1990 года было подписано и вступило в действие соглашение о выводе советских войск с территории Чехословакии.
В начале 1990 года распад ОВД еще не казался предрешенным (тем более, в 1985-м действие договора продлили на 20 лет). Однако стремительное ослабление СССР и уход из польского правительства просоветских министров силового блока позволили новому руководству Польши все активнее не соглашаться с Москвой по принципиальным проблемам международной безопасности.
Начиная с осени 1990 года состоявшее из бывших диссидентов польское правительство все активнее стало поднимать вопрос о выводе 50-тысячного контингента Северной группы войск (СГВ). В марте 1991-го поляки отвергли предложение СССР о заключении нового двустороннего договора, который бы предусматривал отказ Варшавы от присоединения к каким-либо военным блокам, способным представлять угрозу СССР, а также гарантии того, что иностранные вооруженные силы не будут размещаться на территории Польши.
25 февраля 1991 года было принято решение о роспуске военной организации Варшавского договора.
Обращая внимание на внутренние трудности СССР, польская сторона все настойчивее продавливала вопрос о выводе СГВ. Риторика польских властей менялась в сторону ожесточения.
«Мы хотим, чтобы последний советский солдат покинул Польшу 31 декабря 1991 года. Учитывая нынешнюю нестабильность, мы не уверены, что советские войска не будут использованы против нас», — заявляли представители новой власти страны.
Помимо Чехословакии уже шло полным ходом возвращение советских войск из Венгрии, начинался аналогичный процесс в Германии.
В 1991-м Верховный Совет СССР принял оборонный бюджет с сокращением почти на 14% по сравнению с 1990 годом. Это было вынужденное решение, связанное с экономическими и финансовыми проблемами государства. Закупки многих видов боевой техники сократились в несколько раз. Военные выражали опасение, что дальнейшее урезание бюджета может привести к необратимому отставанию советских вооруженных сил от западных.
Советская армия занимала в Польше в общей сложности 70 тыс. га различных земель, на которых было размещено 13 аэропортов и четыре полигона. Военные использовали железнодорожную ветку протяженностью 64 км и 3 км причалов в двух портовых бассейнах, арендовали в стране 1,2 тыс. зданий.
9 апреля 1991 года начался плановый вывод сил СГВ с территории Польши. По железной дороге из Борне-Сулиново в нескольких десятках вагонов выехали 12 пусковых оперативно-тактических установок Гвардейской ракетной бригады. Конечным пунктом назначения для большинства частей была установлена Тверская область. Ввиду возвращения контингентов в СССР усугубилась проблема предоставления военным жилья.
В те дни замначальника Генштаба ВС СССР генерал-полковник Анатолий Клейменов заявил в прессе, что выполнить требование польского руководства по завершению всех работ до конца 1991 года не удастся.
«Разумеется, трудности будут. И тут не следует питать никаких иллюзий. Предоставить всем жилье мы просто не можем физически: его у нас нет», — сообщал он.
Руководство операцией осуществлял командующий СГВ генерал-полковник Виктор Дубынин. В трудных условиях он сумел организовать весь процесс, хотя проблемы зачастую возникали на ровном месте. Так, польские власти установили очень высокие тарифы за проезд военной техники по своей территории. Решать вопросы пропуска войск приходилось в режиме постоянных переговоров с поляками.
Советская сторона была поставлена в очень жесткие рамки — передислокацию требовалось осуществить в авральном порядке, с учетом того, что любые задержки с выводом войск становились источником антисоветских настроений. На освобождавшихся от полигонов и военной техники территориях экологи требовали от командования СГВ дезактивировать местность и уничтожить неразорвавшиеся боеприпасы, слить топливо и т. д.
«Что касается вывода войск из Восточной Европы, то я уверен: ни одна другая страна, если бы ей пришлось делать то же самое, не взялась бы осуществить это в столь короткие сроки. Думаю, что МИДом здесь допущена неоправданная поспешность. Вопросы вывода войск, техники, их размещения на нашей территории не были достаточно проработаны. И Министерство обороны вынуждено было решать эту проблему в сжатые сроки», — отмечал член Комитета по вопросам обороны и государственной безопасности Верховного Совета СССР генерал Виталий Шабанов.
На встрече глав государств и правительств ОВД в Будапеште 30 июня — 1 июля 1991 года его участники приняли решение о роспуске Варшавского договора.
Отныне каждое из входящих в ОВД государств получало возможность самостоятельно выбирать военно-политических союзников.
«Уходя из Польши, мы постарались, по возможности, разобрать и взять с собой все то, что сделано было нами, то есть сборно-разборные конструкции элементов хранилищ под технику и материальные средства, бетонные ограждения ряда военных городков, дорожные плиты и т. п. Все это делалось по согласованию с представителями страны пребывания. Основные фонды — жилые дома, общежития, казармы военных городков (в том числе и здание Главкомата) — были переданы в распоряжение командования Северной группы войск, большая часть которой еще оставалась на территории Польши. Эшелон за эшелоном прибывали люди и техника в Смоленск. В течение месяца мы полностью перебазировались на новое место дислокации и сразу же принялись за дальнейшее обустройство выведенных частей и подразделений», — вспоминал в своей книге «В далеких гарнизонах» главнокомандующий войсками Западного направления генерал армии Станислав Постников.
Вывод войск продолжился уже после распада СССР в соответствии с договором от 22 мая 1992 года между Россией и Польшей. В течение 1992 года были выведены более 35 тыс. солдат, около 200 самолетов, в том числе 150 боевых, 220 танков, около 770 броневых автомобилей, 126 пусковых установок и 24 торпедоносных катера. В 20 населенных пунктах оставались около 4 тыс. солдат.
17 сентября 1993 года, в 54-ю годовщину Польского похода Красной армии, президент Лех Валенса принял от генерала Леонида Ковалева рапорт о завершении вывода российских войск из Польши.
«17 сентября стало в польских хрониках датой болезненной и зловещей, открывая дорогу, которая вела поляков в тюрьмы и лагеря, в Катынь, к мучениям, унижениям и порабощению. Сегодняшний день завершает определенную эпоху в нашей общей истории. Восполняется мера исторической справедливости. На территории Польши уже нет иностранных войск. Суверенитет Республики получил окончательное подтверждение», — объявил глава польского государства.
18 сентября 1993-го из Варшавы выехали последние российские солдаты. В Польше осталась только военная миссия в составе примерно 30 человек, которая позже контролировала транзит войск из Германии в Россию.
Дата: Суббота, 31 Июля 2021, 19.08.09 | Сообщение # 67
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Северная группа войск в 1945-1992 гг.
После окончания Великой Отечественной войны в соответствии с Договором о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве между СССР и Польской Республикой, подписанным в Москве 21 апреля 1945 г. и Директивой Ставки ВГК № 11097 от 29.05.1945 г. командующему войсками 2-го Белорусского фронта, начался процесс переформирования фронта в Северную группу войск (орфография документа сохранена. – Авт .):
«Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Переименовать с 24.00 10.6.45 г. 2-й Белорусской фронт в Северную группу войск. Штаб группы иметь в районе Лодзь (временно в районе Бромберг). Командующего войсками 2-го Белорусского фронта маршала Рокоссовского именовать главнокомандующим Северной группой войск.
3. Войска Северной группы дислоцировать в границах:
с севера – Гольдап, Браунсберг, побережье Балтийского моря до Штеттинской гавани (исключительно) и остров Борнхольм;
с запада – (иск) Штеттинская гавань и далее по течению рек Одер и Нейсе (западный) до чехословацкой границы;
с юга – граница Польши и Чехословакии;
с востока – от р. Сан восточнее Мычковцы, восточнее Перемышля, западнее Рава Русская, далее по госгранице 1939 г. до Немиров, отсюда на Яловка, стык границ Литовской ССР, Польши и Восточной Пруссии и далее – Гольдап.
4. 65-ю армию в занимаемом ею районе к 3.6.45 г. сменить частями 2 уд. А.
65-ю армию после смены вывести в район Лодзь, Познань, Бреслау к 3.7.45 г., начав марш не позднее 4.6.45 г.
5. Принять в состав Северной группы войск:
а) от 1-го Украинского фронта – 52-ю армию (в указанном составе) к 27.6.45 г. в районе Кельце, Ченстохова, Краков;
б) от 4-го Украинской фронта – 18-ю армию – упр. 17 гв. и 95 ск, стр. дивизии – 8, 24, 138, 211, 351, 2 гв. вдд – к 20.6.45 г. в районе Мехув, Ченстохова, Сосковец;
60-ю армию – упр.15, 28, 106 ск, стр. дивизии – 100, 304, 246, 148, 302, 322, 107, 336 – к 17.6.45 г. в районе Осрув, Ельс, Кемпис;
1-ю гв. армию – упр. 67, 11, 52 ск, стр. дивизии – 81, 237, 340, 30, 271, 276, 241, 121, 305, 226 – к 24.6.45 г. в районе Мехув, Ченстохова, Сосковец;
в) из резерва Ставки – 5 и 20 тк к 5.6.45 г. в районе Заган, 10 тк к 5.6.45 г. в районе Катовице.
6. Передать на месте в состав 1-го Белорусского фронта:
2 уд. А – 116 ск (86, 326, 321 сд),108 ск (372, 90, 46 сд), 40 гв. ск (101 гв., 102 гв., 272 сд) – к 5.6.45 г. (после смены частей 65-й армии);
70-ю армию – упр. 47, 114 ск; стр. дивизии – 71, 136, 162, 1, 369, 165, 160 – к 3.6.45 г.;
49-ю армию – упр. 70 и 121 ск; стр. дивизии – 191, 380, 42, 139, 238, З85, 200, 330, 199 – к 3.6.45 г.;
отд. сд – 158, 346 – к 3.6.45 г.; 1 гв. тк – к 3.6. 45 г.
Армии передать со всеми гвардейскими частями усиления, тыловыми частями и учреждениями и наличными запасами.
7. Днепровскую флотилию передать в оперативное подчинение командующего войсками 1-го Бел. фронта.
8. Расформировать на месте и обратить на доукомплектование войск Северной группы:
Всего упр. армии – 1; упр. ск – 12; стр. див. – 33.
9. Войска Северной группы сосредоточить в районах: 43 А (в указанном составе) – Данциг, Свинемюнде, Нойштеттин к 10.6.45 г. (сменив часть 19 А);
один ск в составе двух сд оставить на о-ве Борнхольм;
65 А (в указанном составе) – Лодзь, Познань, Бреслау – к 8.7.45 г.;
52 А (в указанном составе) – Кельце, Ченстохова, Краков – к 27.6.45 г.;
96 ск – Ломжа, Млава, Пултуск – к 20.7.45г.;
3 гв. кк – Люблин – к 15.7.45 г.;
3 гв. тк – Краков – к 20.6.45 г.; 5 тк – Белосток – к 17.6.45 г.; 10 тк – Кротошин – к 10.6.45 г.; 20 тк – Бреслау – к 8.6.45 г.
10. Указания о выводе управлений 60-й, 18-й и 1-й гв. армий, а также войск 2-го Белорусского фронта, не указанных в настоящей директиве, будут даны Генштабом.
11. Расчет марша представить в Генштаб к 4.6.45 г. и план дислокации войск – к 10.6.45 г.
12. О ходе перегруппировок доносить ежедневно в оперативных сводках.
Ставка Верховного Главнокомандования. И. Сталин Антонов»
При этом следует отметить, что в последующем в эту директиву были внесены изменения и не все указанные соединения были расформированы – в частности, остались существовать управление 52-го стрелкового корпуса и 90-я гвардейская стрелковая дивизии (вместо неё расформировали 115-ю стрелковую дивизию). Кроме того, в приведенной выше директиве указаны без номеров стрелковый корпус и его две дивизии, дислоцированные на острове Борнхольм (Дания) – это был 132-й стрелковый корпус 43-й армии в составе 18-й и 205-й стрелковых дивизий: 05.04.1946 г. он был выведен с датской территории.
Летом–осенью 1945 г. шёл вывод войск: первыми покинули Польшу войска 52-й общевойсковой армии , которую вывели на территорию Львовского военного округа (см. прил. 19.1 ).
К концу осени 1945 г. в Польше остались 2 общевойсковые армии (43-я и 65-я), 4-я воздушная армия и отдельные дивизии БТМВ.
В состав 43-й общевойсковой армии (командующий генерал-полковник Попов Василий Степанович – с июля 1945 г. до расформирования в августе 1946 г. ) входили:
54-й стрелковый Кенигсбергский корпус (в/ч пп 31510, командир генерал-лейтенант Микульский Семён Петрович с июля 1945 г. до мая 1946 г. ) – в его составе 3 стрелковые дивизии:
– 126-я Горловская дважды Краснознамённая ордена Суворова , в/ч пп 31510;
– 235-я Витебская Краснознамённая ордена Суворова , в/ч пп 02203;
– 263-я Сивашская , в/ч пп 38675.
Корпус и его дивизии зимой–весной 1946 г. выведены на территорию Таврического округа (см. гл. 21 ).
90-й стрелковый корпус (в/ч пп 83214, командиры: генерал-майор Седулин Эрнест Жанович – с 27.02.1945 г. до июня 1946 г. , генерал-майор Фроленков Андрей Григорьевич – до сентября 1946 г. ) - в его составе 3 стрелковые дивизии:
– 26-я Сталинская Краснознамённая ордена Суворова , в/ч пп 23916;
– 70-я Верхнеднепровская ордена Суворова , в/ч пп 03763;
– 319-я Двинская Краснознамённая , в/ч пп 59853.
Управление корпуса, 70-я и 319-я дивизии в августе–сентябре 1946 г. расформированы.
132-й стрелковый корпус (в/ч пп 83666) – в его составе 2 стрелковые дивизии:
– 18-я Мгинская Краснознамённая орденов Суворова и Кутузова , в/ч пп 07652 – в июне 1946 г. расформирована, вместо нее включена 26-я дивизия;
– 205 я Гдыньская ордена Суворова , в/ч пп 25280.
Корпусом после войны командовали 3 генерала (табл. 13.1 ).
Таблица 13.1
Командиры 132-го стрелкового корпуса в 1945-1948 гг.
В состав 65-й общевойсковой армии (командующий – генерал-полковник Бато в Павел Иванович ), в июне 1946 г. переформированную в 7-ю механизированную армию (см. прил. 18.2 ), входили:
18-й стрелковый Краснознамённый корпус (в/ч пп 68879, штаб в Лодзе), в состав которого входили 3 дивизии:
– 27-я гвардейская механизированная Речицкая дважды Краснознамённая орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого, в/ч пп 49510 – бывшая 37-я гвардейская стрелковая ;
– 69-я стрелковая Севская дважды Краснознамённая орденов Суворова и Кутузова , в/ч пп 30710;
– 108-я стрелковая Бобруйская ордена Ленина Краснознамённая , в/ч пп 08732 – в июне 1946 г. расформирована.
Корпусом командовали: генерал-лейтенант Чуваков Никита Емельянович – с 26.12.1944 г. до февраля 1946 г. ; генерал-лейтенант Фоменко Пётр Иванович – до июля 1952 г. .
46-й стрелковый Штеттинский Краснознамённый корпус (в/ч пп 17317, штаб в Познани, командир генерал-майор, со 02.11.1944 г. генерал-лейтенант Эрастов Константин Михайлович – с 25.06.1943 г. до расформирования в июне 1946 г. ), в состав которого входили 3 дивизии:
– 15-я стрелковая Сивашско-Штеттинская ордена Ленина дважды Краснознамённая орденов Суворова и Трудового Красного Знамени, в/ч пп 61439 – убыла в Закавказье;
– 186-я стрелковая Брестская Краснознамённая орденов Суворова и Кутузова , в/ч пп 95881 – в июне 1946 г. расформирована;
– 413-я стрелковая Брестская Краснознамённая ордена Суворова , в/ч пп 01840.
105-й стрелковый Краснознамённый корпус (в/ч пп 11168, штаб в Бреслау, командир генерал-майор, со 02.11.1944 г. генерал-лейтенант Алексеев Дмитрий Фёдорович – с 24.12.1943 г. до расформирования в мае 1946 г. ), в состав которого входили 3 дивизии:
– 22-я механизированная Днепровская ордена Ленина Краснознамённая орденов Суворова и Кутузова, в/ч пп 05901 – бывшая 193-я стрелковая ;
– 44-я гвардейская стрелковая Барановичская ордена Ленина Краснознамённая ордена Суворова , в/ч пп 35751 – в июне 1946 г. расформирована;
– 354-я стрелковая Калинковичская ордена Ленина Краснознамённая ордена Суворова , в/ч пп 49910 – в июне 1946 г. расформирована.
В групповом подчинении находились:
96-й стрелковый Брестский Краснознамённый корпус (в/ч пп 31510, командир генерал-лейтенант Чанышев Якуб Джангирович – с 18.02.1944 г. до расформирования в мае 1946 г. ) – в его составе 3 стрелковые дивизии:
– 10-я гвардейская Печенгская дважды Краснознамённая орденов Александра Невского и Красной Звезды , в/ч пп 01510;
Соединения и части 4-й (с января 1949 г. до 1967 г. – 37-й) воздушной армии.
Однако уже весной 1946 г. убыл в МВО (Белгород) 46-й корпус 65-й армии и 413-я дивизия (его 15-я дивизия, ставшая 26-й механизированной, убыла в Закавказье) и были расформированы управление 105-го корпуса и его 168-я и 354-я дивизии. Сама 65-я армия 12.06.1946 г. стала 7-й механизированной в составе 4 дивизий: 27-й гвардейской и 22-й механизированных, а также переданных в состав армии 3-й гвардейской и 10-й танковых (см. прил. 18.2 ), Оставшиеся при переформировании армии 44-я гвардейская и 69-я стрелковые дивизии перешли в состав 43-й армии, при этом первая из них чуть позже была расформирована вместе с армией, а вторая выведена в Вологду.
Дальнейший вывод войск привели к тому, что в составе группы оставались управления 2 стрелковых корпусов и 6 дивизий:
18-й стрелковый Краснознамённый корпус (Вроцлав). В его составе 2 дивизии: 26-я стрелковая (Вроцлав) и 26-я гвардейская механизированная (Борне-Сулиново).
132-й стрелковый корпус (Гданьск) – в его составе 2 стрелковые дивизии: 70-я (Бялогард) и 205-я (Гданьск).
7-я отдельная кадровая танковая дивизия – до 20.12.1946 г. 7-я механизированная армия (Лодзь);
20-я танковая дивизия (Свентошув).
Однако в марте–мае 1948 г. управление 132-го корпуса и его 2 стрелковые дивизии были расформированы, а 7-я отдельная кадровая танковая дивизии была выведена в БВО. В 1952 г. были расформированы управление 18-го корпуса и 26-я стрелковая дивизия. Все последующее время основу группы составляли 2 дивизии – 90-я гвардейская танковая (она же бывшая 90-я гвардейская стрелковая, затем 26-я гвардейская механизированная, в период 12.03.1957 г. – 04.01.1965 г. 38-я гвардейская танковая) и 20-я танковая. Первая из них 08.02.1985 г. согласно директиве Генерального штаба № 314/3/0224 была переформирована в 6-ю гвардейскую мотострелковую – одновременно 6-я гвардейская мотострелковая дивизия ГСВГ была переформирована в 90-ю гвардейскую танковую. При этом произошла смена номеров некоторых полков в обеих дивизиях – 6-й и 215-й гвардейские танковые полки СГВ были переформированы соответственно в 16-й и 82-й гвардейские мотострелковые полки, а номера её танковых полков получили 16-й и 82-й мотострелковые полки в ГСВГ.
Кроме того, в это же время произошла смена полков в 20-й танковой дивизии – её 255-й гвардейский мотострелковый Волгоградско-Корсуньский Краснознамённый им. Шумилова полк убыл в состав 82-й мотострелковой дивизии в Волгоград, откуда прибыл 144-й полк. Хотя в реальности произошла лишь небольшая рокировка личного состава и передача боевых знамен и исторических формуляров этих полков. Для чего это было сделано, остается загадкой: можно лишь предположить, что присутствие в Волгограде активного участника этой битвы 255-го гвардейского полка (в 1942-1945 гг. 36-я, она же 7-я гвардейская мотострелковая Сталинградская бригада), носящего имя героя Сталинграда генерала Шумилова, посчитали необходимым по политическим мотивам. Видимо, по этим же мотивам выводимую из Германии прославленную в Сталинградской битве 8-ю гвардейскую общевойсковую армию разместили здесь же – правда, при этом уменьшив её до размеров армейского корпуса.
Войска группы размещалась в 180 военных городках. В этих городках, помимо них, размещались и войсковые части Главкома Западного направления (см. гл. 2 ), и другие части (ВВС, КГБ и т.д.). Здесь дислоцировались отдельные 11-й, 14-й, 37-й полки и 26-й, 137-й батальоны Правительственной связи КГБ (подчинялись отделу Правительственной связи – в/ч пп 24260), 15-й отдельный железнодорожный батальон (в/ч пп 80777, Кеншица), 56-й авторемонтный завод (Вроцлав), строительные части, госпиталя, комендатуры, склады, базы и т.д. А в Свиноуйсце находилась база Балтийского флота.
Группа служила как бы связующим звеном между ГСВГ и войсками, находящимися на территории СССР. Говорить о серьёзности её боевого потенциала сложно: ввиду малого количество войск группа соответствовала примерно усиленному армейскому корпусу – всего 2 дивизии, но с большим количеством боевых и иных частей (табл. 13.2 ). В большей степени группа выполняла психологическую роль – для войск ГСВГ важно было не ощущать свою оторванность от страны и хоть минимальную поддержку с тыла.
На следующий день налегке мы вдвоем с адъютантом на машине двинулись в путь. Маршрут лежал на Франкфурт-на-Одере, через границу Германия — Польша на польской город Пила и далее на Легницу, где стоял штаб Северной группы, всего 350–400 км. Отличные дороги [159] ГДР и Польши, хорошая погода позволили сделать эту поездку не только познавательной, но и приятной. Польша того времени значительно превышала ГДР как по территории, так и по численности населения. Если в ГДР населения насчитывалось около 18 млн человек, то в Польше было 35 млн человек. Руководящей силой в Польше являлась Польская объединенная рабочая партия (ПОРП) с ее первым секретарем — Э. Гереком. Правительство Польши возглавлял Петр Ярошевич, очень хорошо относившийся к нашей стране, советскому народу и войскам Северной группы. Северная группа войск того времени вместе с 4-й воздушной армией, оперативно подчиненной командованию СГВ, насчитывала около 60 тысяч военнослужащих. В ее состав входили две танковые дивизии, ракетная и зенитно-ракетная бригады, несколько отдельных зенитно-ракетных полков, понтонно-мостовой полк, учебный танковый полк, полк связи, несколько отдельных понтонных батальонов и батальонов связи, а также большое количество госпиталей и складов с материальным имуществом, особенно с горюче-смазочными материалами. Все это предназначалось для обеспечения на случай войны выдвигающихся войск из глубины, то есть наводка мостов на Висле, Одере и Нейсе, их прикрытие от ударов с воздуха, обеспечение связью, материальными ресурсами, медицинское обслуживание.
Группой войск в то время командовал только что назначенный генерал-лейтенант (впоследствии генерал армии) Иван Александрович Герасимов. Начальником штаба группы, на смену которому меня назначили, был генерал-лейтенант А. А. Соколов, членом Военного совета, начальником политуправления генерал-майор В. В. Данилов, а первым заместителем командующего — генерал-лейтенант Н. А. Валивахин.
Во второй половине дня мы прибыли в г. Легница, где у первого встречного патруля спросили, как добраться до штаба Группы. Старший патруля, офицер сказал, что штаб размещается в «квадрате», и любезно предложил показать дорогу. Легница — центр воеводства (типа нашей области), город средней величины, с типичной немецкой застройкой. Как известно, часть Германии — восточнее рек Одер и Нейса — по Потсдамскому соглашению после окончания второй мировой войны отошла к Польше. Но города и другие населенные пункты, как и дороги, на этой отторгнутой территории носили немецкий дух. В Легнице сразу же после окончания войны расположился [160] штаб бывшего 2-го Белорусского фронта, преобразованного с июня 1945 года в Северную группу войск. Ее Главнокомандующим был назначен бывший командующий 2-м Белорусским фронтом маршал К. К. Рокоссовский. Именно по его решению на одной из окраин города была отчуждена часть территории города с жилыми и административными зданиями, улицами и небольшим парком. Дело в том, что до войны именно здесь размещался штаб одной из немецких армий и жили офицеры штаба. Вся эта территория была проверена, очищена от завалов и руин и обнесена бетонным забором, имеющим два выхода (выезда) с противоположных сторон. Именно она и стала называться «квадратом». В этом «квадрате» размещались основные управления, отделы и службы штаба, политическое управление Группы, узел связи, вычислительный центр, управление кадров и дежурное подразделение (10 танков с экипажами) на случай обострения обстановки. Здесь же, в «квадрате» имели квартиры командование и основные должностные лица управления и штаба Группы, в том числе все офицеры оперативного управления и связи. В «квадрате» было несколько коттеджей, оборудованных под гостиницы, промтоварный и продуктовый магазины. Городок очень зеленый, ухоженный. Почти каждый дом, где жили офицеры и обслуживающий персонал, имел сад с фруктовыми деревьями.
Прибыв в штаб СГВ, в первую очередь, я представился ее командующему — Ивану Александровичу Герасимову. Забегая вперед, хочу сказать, что несколько лет мне пришлось работать бок о бок с этим прекрасным человеком, сначала в СГВ, а затем в Киевском военном округе. И. А. Герасимов прошел всю свою службу от лейтенанта до генерала армии, работая в войсках, имел опыт руководства крупными соединениями и объединениями — несколько лет командовал дивизией, а также самой большой в ГСВГ 1-танковой армией, был в должности первого заместителя командующего войсками ПриКВО, после чего возглавил СГВ. Опыта и знаний ему было не занимать.
После представления командующий посоветовал мне начинать ознакомление с Группой с плана оперативного предназначения, пунктов управления и районов дислокации войск. Первые несколько дней пришлось врастать в штабную обстановку, знакомиться с генералами и офицерами штаба и управлений и частями, непосредственно подчиненными начальнику штаба Группы (отдельный полк связи, вскоре развернувшийся в бригаду, отдельный ремонтно-кабельный и отдельный [161] учебный батальоны связи, батальоны охраны и обслуживания, местный стрелковый батальон и др.). За это время бывший начальник штаба А. А. Соколов, сдав мне все дела, собрал свой нехитрый скарб и уехал к новому месту службы. Для нас, то есть для семьи, освободился небольшой уютный домик с садом, буквально в трех минутах ходьбы до штаба. Можно было вызвать семью, что я немедленно и сделал. Жене и дочери понравилось предоставленное нам жилье — по две небольших комнаты на первом и втором этажах. В соседних коттеджах жили начальники управлений и служб Группы.
Изучая планы боевой подготовки войск Группы, я для себя определил, что главной моей задачей будет подготовка штаба и войск к предстоящим осенью учениям. В учениях должны быть задействованы все штабы и войска Группы на территории около 400 км, руководителем учений был определен командующий Группы, а начальником штаба руководства — начальник штаба Группы, а именно я.
Предстояла большая подготовительная и организационная работа. Так как учения планировалось проводить на пяти полигонах, в том числе трех польских (Жаганьский, Вентжинский и Дравско-Поморский), необходимо было увязать все вопросы с поляками. Тем более, что на двух польских полигонах намечались этапы боевой стрельбы танковых полков штатным снарядом. В течение первой половины августа штаб разработал все необходимые документы для учений: замысел и план учений, этапы с боевой стрельбой, порядок действий сторон, план перевозок войск по железной дороге, маршруты выдвижения и т. д. Во второй половине месяца командующий и штаб руководства с посредниками при частях выехали на рекогносцировку с целью уточнения некоторых отрабатываемых вопросов учений на местности. Работу начали с юга Польши, со Свентощинского полигона. На этом полигоне части 20-й танковой дивизии должны были, по замыслу, прорывать подготовленную оборону «противника», в том числе один из ее танковых полков — провести этап боевой стрельбы. Дивизия стояла недалеко от полигона, и это облегчало ей выполнение задачи на этом этапе. В дальнейшем она должна была совершить выдвижение на Жаганьский и Вентжинский полигоны, где разыграть встречный бой с 90-й танковой дивизией, выдвигающейся с севера из района Борно-Сулиново. После завершения встречного боя форсировать реку Нейса (Нисса) и наступать на север, на Дравско-Поморский полигон, где провести еще одни учения танкового полка с боевой [162] стрельбой. Завершиться учения должны были на Борно-Сулиновском полигоне, также этапом боевой стрельбы одного из полков.
Изучив подробно район учений, то есть пройдя на машинах по всем танковым маршрутам, определив участки форсирования, а также возможные действия сторон, мы внесли некоторые уточнения в план учений.
Теперь предстояло готовить штабы к управлению войсками, технику и вооружение к длительным переходам и стрельбам. Дивизиями Группы в то время командовали: 90-й танковой — генерал-майор Романченко, хороший организатор, имеющий фронтовой опыт; 20-й танковой — только что назначенный выпускник академии Генерального штаба полковник В. Хрустицкий. Понимая, что наиболее сложным звеном в данное время в дивизии является ее командир, командующий поручил мне оказать ему помощь в подготовке дивизии. Полковник Хрустицкий горячо взялся за дело, постоянно работая на полигонах, в парках для хранения техники — словом, там, где шла интенсивная подготовка. Штаб к тому времени возглавил полковник Константинов, бывший командир одного из полков этой дивизии. Штаб был сплоченный и в состоянии обеспечить управление дивизией в ходе учений. Параллельно с подготовкой войск мы проверяли готовность полигонов, особенно оборудования мишенной обстановки для проведения боевых стрельб танков, артиллерии и средств противовоздушной обороны. С этой целью я побывал и в 90-й танковой дивизии. Предупредив командование дивизии о своем прилете, мы самолетом вылетели в Борно-Сулиново. На аэродроме нашу группу встретил начальник штаба дивизии и сопроводил в штаб. Информируя командование дивизии о цели нашего прилета, я поинтересовался, а где же генерал Романченко. Немного помявшись, начштаба ответил, что комдив приболел. Ну что же, это может со всяким случиться. Тогда я попросил заместителя командира дивизии полковника Арянина познакомить меня с учебным центром. Своими масштабами Борно-Сулиновский полигон впечатлял. Километров 5–7 по фронту и до 15 в глубину, он позволял отрабатывать любые действия войск, включая боевые стрельбы танков и артиллерии штатным снарядом и боевые действия авиации. Изучив детально возможности и состояние полигона, мы вернулись в штаб. При обобщении результатов работы появился и командир дивизии. Нами было высказано немало претензий по оборудованию полигона, особенно по содержанию мостов на маршрутах [163] выдвижения войск и рубежей, показа целей (мишенная обстановка). Генералу Романченко это не особенно понравилось, и он пытался оспаривать наши выводы. Видимо, сказалось мое назначение (как в ГУК сказали — «эксперимент») с дивизии на должность начальника штаба Группы — перешагнув пару служебных ступенек. Тогда уже в приказном порядке пришлось поставить задачи по срокам и объектам, предупредив, что все это будет вновь проверено. Надо сказать, что генерал Романченко воспринял все правильно, и в дальнейшем у нас сложились хорошие служебные отношения. В сентябре 1973 года начались учения Группы войск. На эти учения, на отдельные этапы, было приглашено руководство Шленского и Поморского военных округов: генералы брони Ю. Каминьский и Бараньский с группами своих офицеров. В целом учения прошло напряженно и поучительно. Что-то в ходе их уточнялось, что-то притиралось. Особенно нервно вел себя полковник В. Хрустицкий. Посредник при дивизии генерал-лейтенант Н. А. Валивахин докладывал руководителю учений, что комдив очень суетлив, часто ругает подчиненных, меняет свои решения, а при заслушивании старшим начальником теряется. В подтверждение этому при заслушивании на одном из этапов учений полковника Хрустицкого по засекреченной автоматической [164] связи (ЗАС) последний начал просить генерала И. А. Герасимова отстранить его от должности, так как он якобы не справляется. Общими усилиями мы успокоили командира дивизии, и учения закончились благополучно. Впоследствии В. Хрустицкий, набравшись опыта, уверенно командовал дивизией, получил звание генерал-майора и через несколько лет работал в должности помощника командующего Тихоокеанским флотом по береговой обороне.
Поздно осенью я впервые был приглашен на совещание руководящего состава Вооруженных Сил по подведению итогов подготовки войск в уходящем году и постановке задач на новый, 1974 год. Совещанием руководил маршал А. А. Гречко. Министр в течение двух дней терпеливо заслушивал командующих, начальников штабов, начальников политуправлений округов, Групп войск флотов и армий. Затем он же подвел итоги, а начальник Генерального штаба генерал армии В. Г. Куликов довел до нас новые задачи. Третий день был посвящен работе в главных штабах видов ВС. Вооруженные основными планирующими документами, мы вернулись на свои места и занялись планированием оперативной, боевой и политической подготовки войск Группы.
Новый, 1974 учебный год начался 1 декабря, как всегда, с митингов и отработки вопросов боевой готовности. В середине декабря мы провели недельные командирские сборы. Учеба вошла в свое русло. Так как ни я, ни командующий в отпусках за 1973 года не были, то И. А. Герасимов, к этому времени ставший генерал-полковником, предложил мне разделить предстоящий январь пополам — 15 дней отпуска мне, 15 ему. Перед уходом в отпуск, будучи приглашенным в Варшаву на празднование нашего главного праздника — годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, мне довелось близко познакомиться с чрезвычайным и полномочным послом СССР в Польше С. Пилотовичем. Посол был общительным человеком, свободно говорящим на польском языке. Он живо интересовался делами Группы войск и впоследствии был у нас частым гостем. Особенно С. Пилотович любил бывать на войсковых учениях и непосредственно в казармах подразделений. Будучи до назначения на дипломатическую работу председателем Совета Министров Белоруссии, он хорошо знал жизнь и трудового народа, и армии.
После приезда командующего с сессии Верховного Совета СССР, я с семьей в последних числах декабря выехал в двухнедельный отпуск [165] в дом отдых «Ландек Здруй», находящийся в горах на границе с Чехословакией. Чистейший снег, прекрасная зимняя погода, экскурсии по ленинским местам (Поронино и др.), поездки в горы позволили хорошо отдохнуть и набраться сил.
В первые месяцы моей работы в СГВ пришлось побывать несколько раз в Шленском военном округе, штаб которого размещался в г. Вроцлаве (центр воеводства) в 80 км от Легницы. Как уже выше говорилось, округом командовал генерал брони (генерал-полковник) Юзеф Каминьский, начальником штаба округа был генерал дивизии (генерал-лейтенант) Антони Ясиньский. Оба они в свое время закончили военное училище в России, воевали в составе 1-й Польской армии против немцев, оба были соратниками министра национальной обороны Польши генерала армии В. Ярузельского. С командующим и штабом Шленского военного округа у нас сложились хорошие отношения, а с Антони Ясиньским — просто дружеские. В одну из поездок в Варшаву я был представлен министру национальной обороны ПНР генералу армии В. Ярузельскому, начальнику Генерального штаба генералу брони Флориану Сивицкому и другим вице-министрам обороны. В последующие годы совместной работы у штаба Северной группы войск было полное взаимопонимание с Генеральным штабом Войска Польского. Все наши просьбы, ходатайства внимательно рассматривались и находили положительный отзыв. Особенно это проявлялось на проводимых совместных советско-польских учениях.
Летом 1974 года на территории Польши проводились такие совместные учения, в которых принимали участие войска Северной группы, Шленского и Поморского военных округов. Руководил учениями министр национальной обороны ПНР В. Ярузельский, помощником от советской стороны был генерал-полковник И. Герасимов. Главная цель учений — отработать совместные действия советских и польских войск при прорыве подготовленной обороны «противника». В ходе учений войска наступали, форсировали реки, отражали контратаки «противника». Мне впервые воочию пришлось увидеть подготовку польских частей и подразделений. По моему мнению, она была высокой и превосходила подготовку войск ГДР. Польские танкисты смело форсировали реки по дну и на паромах, мотострелки совершали многокилометровые марши и метко вели огонь по целям. Очень грамотно и интенсивно работала польская авиация. Наши штабы постоянно взаимодействовали друг с другом. Все это [166] позволяло качественно отработать учебно-боевые задачи и достичь поставленной цели.
Учитывая то, что мне впервые пришлось руководить столь крупным штабом, я внимательно присматривался к работе своих заместителей и начальников управлений. К моему удовлетворению, все они были опытными работниками. Первый заместитель начальника штаба генерал-майор Прикуль до этого работал в должности начальника оперативного управления штаба ПрикВО, имел богатый фронтовой и штабной опыт. Начальником оперативного управления штаба Группы, по моему ходатайству, был назначен бывший заместитель начальника оперативного управления штаба МВО, мой однокашник по Академии Генерального штаба полковник Л. Ф. Попов — прирожденный оператор. Начальник организационного управления генерал-майор А. П. Галканов ранее работал в ГОМУ Генерального штаба. Начальником войск связи был опытнейший связист генерал-майор Н. А. Дегтярев, пришедший к нам с должности начальника войск связи [167] СКВО. Опытными и высоко подготовленными были офицеры штаба Группы — Новиков, Н. Фролов, Разенков и многие другие.
Хорошие отношения у меня сложились с заместителями командующего и начальниками родов войск — с первым зам. командующего Н. А. Валивахиным, начальником тыла — Чернышенко, начальником ракетных войск и артиллерии — генералом В. Шомоди, начальником бронетанковой службы — генералом Мозгуновым, начальником войск ПВО — генералом Родским, начальником особого отдела Группы — В. И. Петровым. Нас связывали общие задачи, все мы стремились к одной цели — сделать войска Группы более подготовленными, способными выполнять задачи в любое время года. Скоро представилась такая возможность.
Добрые взаимоотношения наших жен также способствовали дружной работе командования и штаба Группы. Инициатором и «мотором» этого сближения была жена командующего — Людмила Константиновна Герасимова, замечательная женщина, верная жена, любящая мать и заботливая бабушка. В свободные воскресные дни (которые довольно редко выпадали) или в дни праздников именно Людмила Константиновна собирала нас всех за дружеским столом. Это сближало не только мужчин, но и наши семьи — жен и детей. Qui quaerit, reperit
Дата: Вторник, 12 Октября 2021, 00.17.21 | Сообщение # 69
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
На особом положении у нас находился начальник политического управления — член Военного совета В. А. Данилов. Он считал себя представителем ЦК КПСС в войсках Группы и вел себя отчужденно. Нередки были обострения отношений между ним и командующим. Я старался поменьше иметь с ним дело, но иногда приходилось спорить. Особенно это касалось вопросов службы войск и воинской дисциплины. В. А. Данилов требовал докладов непосредственно ему от начальника отдела службы войск полковника Новикова. Последний по службе подчинялся начальнику штаба и все доклады делал мне. На этой почве у нас частенько возникали мелкие конфликты с В. А. Даниловым. Правда, эти небольшие стычки имели для меня не очень приятный финал. В середине лета 1974 года Военный совет Группы рассматривал кандидатуры на присвоение генеральских званий. Среди прочих претендентов были и наши кандидатуры с В. А. Даниловым на присвоение нам званий генерал-лейтенант. Заседание Военного совета было оформлено соответствующим постановлением и направлено по инстанции в Министерство обороны. Председателем Высшей аттестационной комиссии МО СССР тогда был начальник Генерального [168] штаба генерал армии В. Г. Куликов. Он и подписал на меня представление. Однако не так все просто получилось. Как-то в разговоре наших жен супруга В. А. Данилова сказала, что Постников еще молод, пусть подождет этого звания. Никто всерьез не принял этот разговор. Однако И. А. Герасимов, подстраховываясь, позвонил в Москву начальнику ГУК генералу Шкадову и поинтересовался, как обстоит дело с моим представлением. И. Н. Шкадов заверил командующего, что вопрос решен положительно и сейчас представление находится в ЦК КПСС. Через несколько дней сообщили, что Постановление Совета Министров СССР по присвоению генеральских званий подписано. В пришедшей затем шифрограмме с перечислением лиц, кому присвоено звание, моей фамилии не было. Супруга В. А. Данилова оказалась «провидицей», сказав, что мне рановато носить это звание. Данилов же стал генерал-лейтенантом. Наутро следующего дня мне по ВЧ позвонил генерал армии В. Г. Куликов и прямо сказал, что это дело нашего члена Военного совета. Виктор Георгиевич очень возмущался, так как это была своеобразная «пощечина» и ему как председателю Высшей аттестационной комиссии. Возмущался и командующий, возмущались генералы и офицеры Группы, но дело было сделано. Прослужив еще год в Группе, я так и не получил очередного воинского звания, хотя штатная категория моей должности была «генерал-полковник». В силу своего характера и практической работы я больше командир, чем штабной работник. Мне нравилась самостоятельная работа, ответственность, которая ложится на тебя и требует отдачи всех сил. Наконец, самостоятельная работа, как никакая другая, дает возможность увидеть плоды своего труда — или ты хорошо выполнил работу, или же завалил дело. Весной 1974 года И. А. Герасимов, вернувшись из Москвы, рассказал мне, что был разговор обо мне. Предлагалось рассмотреть мою кандидатуру на должность командующего армией. Иван Александрович прямо сказал мне, что он просил подождать немного с моим выдвижением, ибо мы сработались, и для дела это будет лучше. Я поблагодарил Ивана Александровича за прямой разговор и отзыв обо мне, хотя в душе остался осадок неудовлетворенности. Осенью, в начале октября начиналась итоговая проверка войск. Я был назначен председателем комиссии по проверке 20-й танковой дивизии. Буквально в день отъезда в дивизию позвонил мне начальник ГУК генерал И. Н. Шкадов и предложил должность командующего 29-й армией в Улан-Удэ (Забайкальский ВО). Я дал согласие. Об этом [169] разговоре я никому не рассказывал, справедливо полагая, что могут опять найтись какие-либо причины, мешающие этому назначению. И действительно, в ходе проверки в дивизию приехал командующий И. А. Герасимов и между прочим сообщил, что он знает о звонке И. Н. Шкадова. Затем опять же прямо сказал, что он просил подождать с моим назначение до конца года.
По завершении годовых проверок в Вооруженных Силах меня в числе других вновь вызвали в Москву на подведение итогов и постановку задач на новый, 1975 год. В плане основных мероприятий ВС СССР на 1975 год кроме прочих значилось участие штаба 90-й ТД с одним танковым полком на совместных учениях с Войском Польским. Такой документ я получил от Главного штаба Сухопутных войск и еще выписку из плана основных мероприятий штаба Объединенных вооруженных сил (ШОВС) за подписью генерала армии С. М. Штеменко. В то время Главнокомандующим Объединенными вооруженными силами стран Варшавского договора был маршал И. И. Якубовский, а начальником штаба (ШОВС) — генерал армии С. М. Штеменко.
Получив основополагающие документы и возвратясь на места, мы занялись планированием на новый учебный год. Конечно же, обязательным приоритетом были мероприятия, спланированные высшими штабами. Благополучно завершив эту работу и подписав все документы, первые экземпляры мы отправили в Генеральный штаб. И вскоре разразился грандиозный скандал. В один из дней «межсезонья», то есть между окончанием старого и началом нового учебного года, И. А. Герасимов уехал на встречу с поляками. Будучи официальным представителем советского правительства по временному размещению советских войск на территории Польши, он периодически на таких встречах разбирал спорные вопросы, жалобы сторон и т. п. В этот день позвонил начальник Генерального штаба генерал армии В. Г. Куликов и сразу на повышенных тонах спросил, где И. А. Герасимов. Я ответил, что на совместном советско-польском совещании. В. Г. Куликов возбужденно начал выговаривать, что мы ничего не делаем, а только разъезжаем по Польше. Для меня непонятна была причина этой вспышки гнева. Затем он спросил, какое я имел право включать в план основных мероприятий Группы совместные учения 90-й ТД с поляками. Отвечая на вопрос, я зачитал ему выписки из плана мероприятий главного штаба Сухопутных войск и ШОВС, подписанного соответствующими [170] начальниками штабов. Выслушав объяснения, В. Г. Куликов приказал найти И. А. Герасимова и чтобы тот позвонил ему по ВЧ немедленно. Выйдя по связи на И. А. Герасимова, я передал ему приказание начальника Генерального штаба, посоветовав позвонить ему по ВЧ из Вроцлова (там у нас стоял батальон правительственной ВЧ-связи), так как это было намного ближе к месту, где находился командующий. Однако Иван Александрович не согласился, сказав что приедет в штаб Группы. Примерно через час-полтора снова позвонил В. Г. Куликов и, узнав, что Герасимова еще нет, «повесил на меня всех собак» и бросил трубку. Я недоумевал о причинах такого, мягко сказать, нервного разговора. Наконец подъехал И. А. Герасимов и после моего подробного доклада начал звонить начальнику Генерального штаба в его кабинет. Трубку взял начальник ГОУ генерал-полковник С. Ф. Ахромеев. Иван Александрович доложил, что по приказу начальника Генерального штаба звонит ему. В разговоре возникла пауза, после которой С. Ф. Ахромеев дословно сказал следующее: «Начальник Генерального штаба все сказал вашему начальнику штаба, больше говорить не о чем». На этом разговор закончился.
Сидел огорченный и обозленный мой командующий, сидел ошарашенный и я. Через несколько минут снова раздался звонок ВЧ. Иван Александрович, разговаривая по телефону, сказал: «Да вот он, у меня». Передавая мне трубку телефона, он сказал, что меня спрашивает генерал армии С. М. Штеменко. Надо отметить, что до этого я с генералом армии Штеменко лично не встречался и не был знаком, хотя по литературе и документам знал, что он был начальником Генерального штаба, а сейчас является начальником штаба Объединенных вооруженных сил — первым заместителем начальника Генерального штаба ВС СССР. Представившись по телефону, я услышал практически следующее: «Станислав Иванович, здравствуйте. Сейчас мне звонил начальник Генерального штаба В. Г. Куликов и сильно ругал меня за то, что я якобы подписал выписку из плана о совместных учениях с поляками. Но я, насколько помню, такого документа не подписывал и прошу Вас позвонить начальнику Генерального штаба и сказать, что это ошибка». Конечно, я был поражен этим разговором и ответил, что передо мной лежит выписка с подписью начальника штаба ШОВС генерала армии С. М. Штеменко и что об этом я доложил начальнику Генштаба и повторно звонить и обманывать его не могу и не буду. Извинившись, я положил трубку. Доложив суть разговора [171] И. А. Герасимову и получив его одобрение, я немного успокоился. Но меня поразил сам факт и тон разговора такого известного с военных лет военачальника и начальника Генерального штаба.
Через несколько дней меня и начальника штаба ГСВГ генерал-полковника В. З. Якушина вызвали в Генштаб. В ГСВГ были запланированы еще более крупные совместные мероприятия с немцами, чем у нас с поляками. Выслушали наши объяснения, приняли их, но все же мы получили нагоняй за излишнюю самостоятельность, хотя ее и не было. Несколько позже разъяснилась причина этого инцидента. МСС И. Якубовский утверждал план мероприятий и совместных действий стран Варшавского договора у министра обороны маршала А. А. Гречко. Последний поинтересовался, почему план не согласован с Генеральным штабом. Произошла накладка, которая своим концом больно ударила по нам.
Так моя мечта о самостоятельной работе опять не состоялась. К концу учебного года появилась информация, что в ближайшее время Группу может посетить министр обороны маршал А. А. Гречко. Зная по прошлому опыту, что министр в войска просто так не приезжает, мы начали готовить штабы и войска к возможным крупным учениям. И оказались правы. В начале января 1975 года в Легницу самолетами прилетела большая группа генералов и офицеров Генерального штаба во главе с начальником Главного оперативного управления ГШ (ГОУ) генерал-полковником С. Ф. Ахромеевым. Ждали прилета и маршала А. А. Гречко. Наконец из Москвы сообщили о вылете министра, встречать которого следовало на нашем военном аэродроме Кшива, в 30 км от Легницы. На этом аэродроме мы заранее развернули радиосети, обеспечивающие управление с дивизиями и другими частями Группы. Перед подлетом к Кшиве с борта самолета министр поставил задачу — построить в своем гарнизоне учебный танковый полк для строевого смотра. Туда же вызвать командиров 20-й и 90-й танковых дивизий — 20-я дивизия дислоцировалась рядом с отдельным учебным танковым полком, а до 90-й дивизии было свыше 450 км. По поручению И. А. Герасимова я по радио поставил задачу командиру танкового полка и командирам дивизий. Причем, командиру 90-й дивизии приказал немедленно вылететь вертолетом, а командующему 4-й воздушной армии — обеспечить прилет вертолета с комдивом. После приземления на аэродроме и обхода почетного караула министр в одном из учебных классов [172] авиационного полка заслушал подробно командование Группы. Мы доложили об укомплектованности войск Группы личным составом, вооружением и техникой, о выполнении планов прошедшего учебного года, о степени подготовленности войск, о наличии материальных запасов и другие вопросы. Затем доложил о результатах работы в Группе генерал-полковник С. Ф. Ахромеев. Заслушивание продолжалось примерно около двух часов, затем все поехали на машинах в учебный танковый полк. К этому времени погода сильно ухудшилась — пошел мокрый снег с дождем. Я переживал — сумеет ли И. Манжурин (новый командир 90-й дивизии) пройти вертолетом до учебного полка. К приезду министра полк в парадном обмундировании был выстроен на строевом плацу. Безукоризненно выровненные двухтысячные шеренги производили приятное впечатление.
Приняв доклад командира полка, министр обошел весь строй, внимательно осматривая внешний вид и выправку солдат и офицеров. В ходе осмотра он спрашивал их о службе, по вопросам быта, о жалобах. Закончив осмотр полка, маршал А. А. Гречко приказал пройти полку торжественным маршем. Прохождением полка он остался доволен. А командиру 1-го батальона досрочно присвоил очередное воинское звание подполковник.
В целом полк получил хорошую оценку. За время проведения смотра я успел переговорить с обоими командирами дивизий, предупредив их, чтобы дивизии были готовы к поднятию по тревоге и выходу на учения.
После окончания смотра полка министр собрал командование Группы и командиров дивизий и поставил боевую задачу: 90-я танковая дивизия в составе одного танкового и одного мотострелкового полка и остальных частей дивизии с двумя танковыми полками 20-й танковой дивизии форсирует на широком фронте (400 км) реки Одер и Нейсе, выдвигается по территории ГДР с задачей — к утру следующего дня выйти на рубеж Либерозского полигона в готовности к встречному бою с выдвигающимися частями 20-й армии ГСВГ. Командовать этой объединенной дивизией приказано полковнику И. Манжурину. Командиру 20-й дивизии генералу В. Хрустицкому разрешалось только обеспечить подъем своих полков, вывод их к р. Нейсе и форсирование ее. Выход на территорию ГДР комдиву и его штабу запрещается. Равно как запрещалось командованию Группы вмешиваться в действия 90-й дивизии и оказывать ей помощь. Поставив задачу [173] дивизии, маршал А. А. Гречко на карте И. Манжурина карандашом прочертил рубеж, куда должна к 9.00 выйти дивизия, и точку на местности, где он будет заслушивать решение комдива на предстоящий бой. Повторив еще раз свой запрет о вмешательстве кого-либо в действия дивизии, министр обороны поехал в штаб Группы. Командиры обеих дивизий по радио прямо из учебного полка поставили задачи своим подчиненным и отправились к своим войскам. По приезду в Легницу я, выбрав свободную минуту, связался с 90-й дивизией. К моему удивлению, командир дивизии еще не прилетел, но дивизия уже вытягивалась из парков, выслала инженерную разведку и службу регулирования на маршруты выдвижения. Доложив об этом командующему, сам стал искать пропавшего И. Манжурина. Оказалось, что он сел на аэродром Шпротава для заправки вертолета и не спеша обедает. В это время командующий уговорил министра обороны разрешить вечером выехать оперативной группе командования в составе пяти-шести человек в район предстоящего «боя», то есть на Либерозский полигон в ГДР. Поручив мне готовить группу и соответствующий транспорт со средствами связи, Иван Александрович поставил задачу своему заместителю по боевой подготовке генералу В. А. Бочковскому вылететь самолетом в Борно-Сулиново и помочь И. Манжурину, что тот и сделал. Около восьми часов вечера мы небольшой группой: командующий, ЧВС, я, начальник РВиА, связист и зам. начальника оперативного управления, — на трех машинах со средствами связи выехали к границе с ГДР и далее на полигон Либерозе. К этому времени полки 90-й и 20-й танковых дивизий уже начали форсировать Одер и Нейсе. Обстановка была очень сложной. Реки разлились, по воде шел лед-шуга. Главные силы 90-й танковой дивизии форсировали Одер в районе южнее Штеттина — Шведт. Река здесь имеет два русла: Ост-Одер (восточный) и Вест-Одер (западный). Ширина реки 200–250 м. Между руслами реки широкая заболоченная пойма шириной до 2 км. При разливе русла реки соединялись. Понтонный мост навести было невозможно. Несколько проще обстановка для форсирования была на реке Нейсе (для полков 20-й дивизии). Здесь ширина реки была около 150 м, что позволяло навести одновременно и понтонный мост, и организовать переправу танков на ГСП (гусеничные самоходные паромы). Прибывший на участок форсирования Одера генерал В. Бочковский принял решение форсировать реку на ГСП. Командир дивизии И. Манжурин только-только подъехал и обстановки не знал. Два танковых полка 20-й дивизии, благополучно [174] форсировав р. Нейсу, устремились на Либерозский полигон. Им предстояло совершить марш около 150 км. Главные силы 90-й танковой дивизии при форсировании Одера столкнулись с трудностями, связанными не только с шириной реки, но и с ее глубиной. Дело в том, что при разливе русла глубина воды в 15–10 м от берега не превышала одного метра. ГСП не могли подойти вплотную к берегу, а сходящие с паромов танки вязли в грязи перед берегом. Все это, безусловно, требовало дополнительного времени и усилий. Тем не менее к исходу суток все части дивизии благополучно преодолели водные преграды и начали выдвижение на указанные рубежи. Надо прямо сказать, что, если бы не вмешательство генерала Бочковского, дивизия задачу вряд ли бы выполнила. Полковник И. Манжурин от командования устранился. Он не растерялся, а просто со стороны наблюдал, как его обязанности и работу выполняет генерал Бочковский.
К исходу дня и наша оперативная группа прибыла на Леберозский полигон. Хоть и в темноте, но мы на местности ознакомились с рубежом ввода дивизии в бой. Здесь же обнаружили оборудованный окоп с подведенной ВЧ-связью для командира дивизии и связиста в нем.
Отправив командующего немного отдохнуть, мы с офицером оператором получили несколько экземпляров карт полигона, нанесли возможное решение на встречный бой дивизии. Часам к двум ночи на полигоне в машине и с автобусом для отдыха появился командир дивизии с адъютантом. Убедившись, что он обстановкой владеет слабо, мы показали ему рубеж, который должна к утру занять дивизия и место его командного пункта (КП), где его уже ждал офицер-связист ВЧ-связи. Передав комплект карт, я посоветовал ему хорошенько разобраться с обстановкой с помощью нашей радиостанции и вытягивать части дивизии на себя. Часов в семь утра мы с И. А. Герсимовым подъехали на КП командира дивизии. В окопчике одиноко мерз офицер-связист. На наш вопрос, где командир дивизии, последний ответил, что «как только он с вами уехал, больше здесь никто не появлялся». Кинулись искать Манжурина и нашли его отдыхающим в салоне автобуса. Какую надо иметь наглость, чтобы отдыхать, когда его дивизия в труднейших условиях выполняла боевую задачу. Командующий И. А. Герасимов имел с ним очень резкий разговор и потребовал немедленно прибыть на КП, войти в связь с командирами частей и руководить выходом на установленный рубеж. Благодаря активным действиям генералов В. Бочковского и В. Хрустицкого, а также штаба 90-й дивизии к девяти часам утра все [175] части вышли к границам полигона и заняли боевой порядок. Вскоре появился маршал А. А. Гречко со свитой. И. Манжурин бодро доложил министру, что все части дивизии сосредоточились. Затем по нашей карте доложил предполагаемое решение на встречный бой. Выслушав доклад, министр обороны вместе с начальником Главного политического управления генералом армии А. А. Епишевым поехал в полки. Наша оперативная группа сопровождала его. У спешенных и выстроенных у танков экипажей министр поинтересовался завтракали ли они. Один экипаж ответил, что ели рисовую кашу с тушенкой, другой — этого же взвода — сказал, что ели гречневую кашу. Обернувшись к Епишеву, министр сказал: «Вот Алексей Алексеевич, смотри. Прошли почти сутки, люди не ели, но, прикрывая своих командиров, врут министру обороны, чтоб я не наказал виновных. Только наши солдаты способны на такое». Затем, поинтересовавшись, подошли ли походные кухни, дал на два часа частный отбой, чтобы покормить людей.
К этому времени с противоположной стороны к полигону подошел «противник» — части 20-й армии ГСВГ. В середине дня разгорелся встречный учебный бой двух танковых армад, ибо только с нашей стороны в нем участвовало более 400 танков. По возвращении в пункты постоянной дислокации последовал приказ МО СССР по итогам этих учений. В целом действия сторон были оценены положительно, некоторые части СГВ даже хорошо. Так 5-й понтонный полк, наводивший переправы на Одере, и отдельный понтонный батальон, действовавший на Нейсе, получили хорошие оценки. Командир 5-го полка получил досрочно звание полковник и вскоре был выдвинут на должность начальника инженерной службы 6-й армии. Поощрены были ряд генералов и офицеров, среди них были командующий И. А. Герасимов и член Военного совета В. А. Данилов.
Вскоре после этих баталий пошли слухи о том, что в ближайшее время И. А. Герасимов уйдет на Киевский военный округ. Это было бы целесообразно, поскольку в Группе ему было, если можно так выразиться, тесно. В один из весенних дней 1975 года я докладывал командующему рабочие документы. В это время на него по ВЧ-связи вышел командующий войсками Ленинградского военного округа генерал армии А. И. Грибков. В ходе разговора, который я хорошо слышал, А. И. Грибков поинтересовался, как характеризуется Постников. Иван Александрович спросил его, для чего это нужно. Тот ответил, что Главное управление кадров рекомендует его (то есть меня) начальником штаба Ленинградского [176] округа. И. А. Герасимов, отозвавшись весьма положительно, сказал А. И. Грибкову, что я на эту должность не пойду по ряду причин. После этого я, закончив доклад и не подав вида, что слышал суть разговора, вышел к себе. На следующий день Иван Александрович сам мне рассказал о содержании этого разговора. Когда я спросил, почему он за меня решил, пойду я на эту должность или откажусь, Иван Александрович приоткрыл мне свои планы. Он сказал, что с ним беседовал министр на предмет назначения его на Киевский округ, вместо себя на должность командующего СГВ он рекомендовал меня. Вот почему он отказал А. И. Грибкову. Я поблагодарил командующего за высокую оценку моей работы и ходатайство перед министром обороны. Однако заметил, что назначение вряд ли состоится, так как я не командовал армией. Иван Александрович уверил меня, что этот вопрос он уже обговорил с генералами армии В. Г. Куликовым, С. Л. Соколовым (первый заместитель МО СССР) и И. Н. Шкадовым. Однако все получилось по-другому. Пока же мы продолжали работать и заниматься повседневными делами. Qui quaerit, reperit
Дата: Вторник, 12 Октября 2021, 00.17.35 | Сообщение # 70
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Было бы неправильно считать, будто мы только и делали, что работали. Конечно же, были и отдушины. Были и поездки в Варшаву по приглашениям правительства Польши, и в Краков и в Зеленую Гуру на фестиваль искусств. Но чаще всего мы семьями выезжали летом в свободное время на озеро в 25–30 км от Легницы. Там была закреплена за СГВ часть охотничьих угодий. На огороженной территории у озера было два небольших деревянных одноэтажных домика, чтобы было куда спрятаться от непогоды. Главным удовольствием таких поездок были прогулки по озеру на лодках, рыбная ловля и собирание грибов и ягод. Конечно, под уху не обходилось без рюмки-другой горячительных напитков. Жены готовили, дети купались, мужчины рыбачили. Связь со штабом Группы была устойчивая, да и расстояние до «квадрата» позволяло в считанные минуты прибыть туда. Мы там чувствовали себя спокойно. Кроме того, в самой Легнице, на ее окраине, было озеро, часть которого принадлежала СГВ. Там офицеры штаба и управлений, служащие и их семьи могли купаться и загорать в свободное время. В Легнице был Дом офицеров Группы, и так называемый «зеленый театр» — здание со сценой и зрительным залом, находящийся в городском парке. Ансамбль песни и пляски Группы считался одним из лучших среди округов и Групп войск.
Кроме того, в гости к воинам Группы часто приезжали артисты Центрального театра Советской Армии (ежегодно), артисты Шленского [177] и Поморского военных округов Войска Польского. Словом, культурная жизнь была интенсивной и интересной. Это, конечно, давало определенную моральную и психологическую разгрузку, особенно для солдат срочной службы, и обеспечивало деловой и боевой настрой в войсках. Отношения с населением тех городов и населенных пунктов, где стояли войска Группы, можно сказать, были нормальными. За время моей службы в Польше не было ни одного инцидента, заслуживающего внимания. Пожалуй, за исключением одного. Как уже говорилось выше, заместителем командующего Группы войск по боевой подготовке был генерал-майор В. А. Бочковский. Боевой танкист, получивший высокое звания Героя Советского Союза в годы войны, будучи командиром танкового батальона, он обладал скверным характером. Постоянное выпячивание своей персоны, конфликты с товарищами по службе и подчиненными — все это не добавляло ему популярности в войсках.
Однажды прокурор Группы полковник Дорофеев попросил меня принять его с небольшим докладом. При состоявшейся встрече он вручил мне материалы, полученные от польской стороны. В материалах сообщалось, что в один из дней июня на автостраде Варшава — Вроцлав польский полицейский пытался жезлом остановить машину с номерами Группы войск, которая значительно превышала допустимую скорость. Машина на знак полицейского не отреагировала, проскочив метров сто, а затем нарушила правила дорожного движения — развернулась и поехала по полосе встречного движения к полицейскому. Из остановившейся машины вышел генерал со Звездой Героя (он сидел за рулем), и подошел к полицейскому. На глазах у людей (рядом была автобусная остановка) он начал трясти полицейского, говоря: «Жаль, что я вас не добил в годы войны». К этому описанию прилагались номера машины, маршрут и время инцидента. Прокуратура уже проверила — за рулем машины был действительно генерал Бочковский. Пришлось нам с Дорофеевым ехать в прокуратуру воеводства, приносить извинения и гасить последствия этого хамства. Других подобных случае не припомню. Правда, были случаи воровства из наших квартир, находившихся за пределами «квадрата».
Как и всем славянам, полякам свойственны некоторые слабости, как то: любовь к спиртному и к тому, что плохо лежит. Но подобные случаи польская полиция жестко пресекала. В целом же польский народ относился к нам — советским — очень дружелюбно, по-братски. Забегая вперед, скажу, что — когда я, уже будучи Главнокомандующим [178] войсками Западного направления, в составе делегации МО СССР 1 сентября 1989 года был на торжествах 50-летия отражения поляками первого нападения фашистской Германии на полуостров Вестер-Пляте — многочисленные делегации от воеводств Польши горячо приветствовали нас возгласами, взмахами флагов и транспарантов. Надо учесть, что к этому времени в Польше уже большую силу набрало движение «Солидарность», особенно в ее северных районах — Гдыня, Данциг, которое было оппозиционно настроено к существовавшему строю в ПНР, а следовательно, и к СССР.
Возвращаясь к началу лета 1975 года, необходимо заметить, что это был особенный год как для советского народа, так и для Вооруженных Сил СССР. Это был год 30-летия победы в Великой Отечественной войне. К этому празднику правительство и Президиум Верховного Совета СССР ввели в стране новый орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» трех степеней. Среди награжденных генералов и офицеров Группы был и я. Этот юбилей вызвал новый накал в боевой учебе. Роты, батальоны и полки брали повышенные обязательства, широко развернулось соревнование между отдельными военнослужащими, подразделениями и частями. Инициатором и победителем этого соревнования стал 8-й гвардейский танковый Оршанский орденов Суворова, Кутузова и Александра Невского полк 20-й дивизии.
В мае 1975 года в Белоруссии проходили выборы в Верховный Совет республики. Трудящиеся Брестской области — в частности, городов Пружаны и Ружаны — выдвинули мою кандидатуру, а затем избрали меня депутатом Верховного Совета БССР. Подобное доверие обязывало меня оказывать посильную помощь трудящимся области. Установившиеся крепкие связи с трудовыми коллективами и воинскими частями мы поддерживали долгое время, вплоть до развала Советского Союза. Уже будучи Главнокомандующим войск Западного направления в 1989 году я избирался народным депутатом СССР опять от Брестской области.
Выполняя просьбы и пожелания коллективов области, особенно сельских, мы помогли газифицировать многие села Брестщины. В Вооруженных Силах страны содержалось несколько трубопроводных бригад, предназначенных для проведения в полевых условиях трубопровода к войскам и подачи по нему топлива. Были такие бригады и в войсках Западного направления. Части трубопроводов постоянно заменялись из-за сроков эксплуатации. Такие трубопроводы с разрешения [179] Генерального штаба мы помогали покупать колхозам и совхозам по остаточной стоимости. Учитывая постоянный дефицит трубопроводов в стране, это для селян был наилучший способ решения вопроса газификации. Также помогал я и в покупке военной техники, выслужившей сроки эксплуатации, преимущественно автомобилей повышенной проходимости. Ежегодно не меньше трех-четырех раз я встречался с избирателями на заводах, в институтах, в колхозах и совхозах. Это помогало в знании обстановки в республике, а избиратели узнавали, чем живет армия, какие у нее заботы и трудности.
В середине лета, когда «участь» И. А. Герасимова уже была решена, он предложил мне пойти в отпуск. Я поблагодарил его за заботу, но отказался, мотивируя, что предстоят учения войск Группы, на которых будут представители Генерального штаба, а новый командующий к этому времени вряд ли врастет в обстановку. Иван Александрович с моими доводами согласился, заметив, что в таком случае я вряд ли в этом году уйду в отпуск. Он оказался прав. Вскоре поступил приказ МО СССР о назначении генерала И. А. Герасимова командующим войсками Киевского военного округа, а командующим СГВ — генерал-лейтенанта Олега Федоровича Кулишева, командовавшего 6-й армией в ЛенВО. Таким образом, и я оказался «провидцем» — командующим меня не назначили. Проводив И. А. Герасимова и встретив нового командующего, мы продолжали активно готовиться к учениям. Новый командующий начал заслушивание не с начальника штаба или с первого заместителя, а с заместителя по боевой подготовке. Этим немедленно воспользовался генерал В. Бочковский. Везде и всюду он стал твердить: «Новый командующий знает — что главное. Теперь боевая подготовка займет первое место и будет пользоваться большим вниманием». Как будто генерал Герасимов недооценивал роль боевой подготовки.
Затем последовали казусы один за другим. Раньше в штабе Группы был заведен определенный порядок планирования основных мероприятий на очередной месяц. Начальник штаба совместно с другими заместителями командующего, начальниками родов войск, управлений и служб подводил итоги выполнения плана уходящего месяца и намечал задачи на следующий. Это делалось с учетом реального положения дел в частях и общего годового плана оперативной и боевой подготовки. Затем обговоренные материалы наносились на большую схему, имевшую три раздела:
первый — какие задачи планировались на месяц; [180]
второй — как они выполнены в процентном отношении и в качественном (отлично, хорошо, удовлетворительно, неудовлетворительно);
третий — задачи на новый месяц.
Начальники родов войск, управлений, служб и отделов за свои подчиненные части и соединения наносили результаты, предварительно сверив их с управлением боевой подготовки и штабом Группы.
С началом подведения итогов и планирования на следующий месяц я как начальник штаба подробно докладывал содержание этого плана, акцентируя внимание на недостатках. Командующий при этом заслушивал и своих заместителей, и других должностных лиц по положению дел.
Затем переходили к обсуждению задач на очередной месяц. Обговорив все и внеся ряд уточнений, план подписывался и утверждался. В дальнейшем он немедленно доводился, в части, их касающейся, до исполнителей. Такой порядок позволял строго следить за выполнением плана основных мероприятий и за качеством отрабатываемых вопросов и задач.
Перед очередным таким заслушиванием генерал В. А. Бочковский убедил О. Ф. Кулишева в том, что если каким-либо полком или батальном задача месяца не выполнена по неготовности, то он не имеет права выполнять в следующем месяце другую задачу, пока не выполнит за предыдущий. Я пытался убедить командующего в абсурдности этого предложения, ставившего под угрозу выполнение всего годичного плана, утвержденного министром обороны. Он со мной не согласился.
Прошел месяц боевой учебы. На очередном заслушивании итогов и планировании задач я доложил, что в ряде полков не выполнены планы по проведению ротных учений с боевой стрельбой. Командиры подразделений и частей ссылаются на неготовность. В следующем месяце нам предстоит провести 24 батальонных учения с боевой стрельбой, более 50 процентов из них под угрозой срыва, так как не проведены ротные учения. Всех ошеломили итоги месяца, кроме Бочковского, который отстаивал свое мнение.
Командующий сделал перерыв и, отозвав меня в сторону, спросил, почему я ему раньше об этом не доложил. Я напомнил ему наш первый разговор и мое предупреждение, от которого он отмахнулся. Я еще раз ему объяснил пагубность такого решения. Роты, батальоны, полки всегда должны быть готовы к выполнению боевых задач, в том [181] числе и боевых стрельб. По указаниям В. А. Бочковского многие командиры, чтобы не нагружать себя, заявляют о неготовности подразделения и отодвигают выполнение задачи по срокам. Вследствие этого летит все планирование боевой подготовки, но главное — страдает боевая готовность подразделений и снижается ответственность командиров подразделений. О. Ф. Кулишев согласился с моими доводами и на продолженном планировании поставил задачу выполнения всех мероприятий строго в соответствии с утвержденным им планом.
Приглядевшись к работе нового командующего, я чувствовал некоторую легкость его в решении задач. Однажды при разговоре в его кабинете он спросил меня, какие у нас в Группе на вооружении танки и каков у них запас хода. Я ответил, что все танки Группы Т-64 с запасом хода, обеспечивающим, как минимум, участие их на всю глубину фронтовой наступательной операции с учетом выдвижения на рубеж ввода в сражение. Помолчав, он сказал, что имеет возможность заменить все танки в Группе войск. Я промолчал, понимая, что это прерогатива Генерального штаба и делается замена техники и вооружения по строго разработанным планам. Больше к этому мы не возвращались.
С отъездом И. А. Герасимова к моей персоне стали проявлять повышенное внимание «со стороны». Как-то в конце июля позвонил начальник управления кадров Одесского округа, ранее работавший у нас на этой же должности, генерал Рыбалко и сказал, что Военный совет округа поручил ему передать мне предложение на должность командующего 14-й общевойсковой армией. Армия дислоцировалась в Молдавии, со штабом в Кишиневе. Я сказал, что возражений не имею. Тогда генерал Рыбалко попросил, чтобы я позвонил в ГУК генералу И. Н. Шкадову и рассказал о просьбе Военного совета округа и моем согласии. Конечно, я этого сделать не мог. Поэтому ответил, что если я вам нужен, как командующий армией, то решайте с ГУК сами этот вопрос. Буквально через несколько дней после этого разговора позвонил мой бывший командующий И. А. Герасимов. Поинтересовавшись, как идут дела в Группе, он сказал, что осенью у него освобождается должность командующего 6-й танковой армией (Днепропетровск) и он предлагает ее мне. Я ответил, что сочту за честь и дальше служить под его руководством. Словом, я дал согласие.
Тем временем приближалось время начала учений. Мы, как всегда, подготовили штабы и войска, технику и вооружение к действиям. [182]
Я провез командующего по основным маршрутам и полигонам, поскольку он впервые выступал в роли руководителя учений Группы войск. К этому времени подъехали представители Генерального штаба, которые, ознакомившись с планом учений и графиком их проведения, несколькими группами уехали в дивизии и бригады. Учения начались с поднятия по тревоге штабов и войск. Сигналы о приведении войск в боевую готовность передавались от штаба Группы по техническим средствам связи. Надежность средств оповещения, своевременность приема сигналов проверялись офицерами Генерального штаба. В ходе учений, когда полки действовали на Венжинском полигоне (польский полигон), О. Ф. Кулишев неожиданно для меня сказал, что поляки приглашают его на охоту и что он дал свое согласие. Поручив мне продолжать учения, сказал, что к разбору подъедет. Мои попытки отговорить его от довольно сомнительного решения не увенчались успехом. Так мы и «воевали» больше половины учений без его руководителя. Такая беспечность и в дальнейшем проявлялась в поведении Олега Федоровича. Как человек он был честен, открыт, бескорыстен. Увлекался резьбой по дереву, и из его рук выходили замечательные поделки. Но любовь к несколько разнеженной жизни, а также [183] злоупотребление спиртным к концу его службы сыграли с ним плохую шутку. Уже будучи командующим Закавказским округом, он был переведен на работу с меньшим объемом и ответственностью.
После завершения учений мне по телефону позвонил генерал армии И. Н. Шкадов. В разговоре он сказал, что ГУК виноват передо мной за задержку в выдвижении, и предложил мне на выбор должность командарма трех армий: 14-й, 13-й и 7-й. Сразу же сказал, что 13-я армия — сокращенного состава. Тогда я спросил, а какая развернутая. Уточнив, что самой большой на территории СССР (исключая армии Группы войск в Германии) является 7-я, я дал согласие на назначение именно на нее. Шкадов сказал, что она стоит в Закавказье и далеко не в лучших условиях. Однако я попросил, по возможности, решить вопрос в пользу моего выбора. Буквально через несколько дней состоялся вызов в Москву.
В ГУК меня подробно проинформировали о положении дел в 7-й гвардейской армии, затем я был отправлен на беседу в административный отдел ЦК КПСС, которым в то время руководил Николай Иванович Савинкин. Вначале меня направили к заведующему сектором Ивану Порфирьевичу Потапову.
Иван Порфирьевич часто бывал в войсках на различных учениях и занятиях, поэтому хорошо знал обстановку в военных округах и армиях. В беседе со мной он обстоятельно рассказал о положении дел в 7-й гвардейской армии, о ее командно-политическом составе и посоветовал, на что следует обратить особое внимание. В частности, он сказал, что армия стоит на территории Армении и почти все ее гарнизоны дислоцируются вдоль советско-турецкой границы. Некоторые УР (укрепленные районы) расположены по берегу р. Аракс, буквально на бросок гранаты от сопредельной стороны. По завершении беседы И. П. Потапов повел меня к заведующему отделом административных органов ЦК КПСС Н. И. Савинкину. Николай Иванович на меня произвел впечатление человека, знающего обстановку в Вооруженных Силах. Он подробно рассказал мне о политической обстановке в Армении, о том, как следует налаживать отношения с ЦК Компартии Армении и ее правительством. Говоря о взаимоотношениях с руководством Закавказского округа, особо подчеркнул сложность характера командующего войсками генерал-полковника П. В. Мельникова. В душе я им обоим был благодарен за ту информацию и советы, которые получил от них. Многое из услышанного пригодилось [184] мне в дальнейшем. После беседы в ЦК КПСС меня принял генерал армии С. Л. Соколов.
Возвратившись домой, я потихоньку стал готовить документы и дела к сдаче. Действительно, в конце августа последовал приказ о моем назначении на должность командующего 7-й гвардейской общевойсковой армией Закавказского военного округа. К этому времени подъехал и мой сменщик — бывший начальник штаба одной из армий Белорусского военного округа генерал-майор Резаддинов. В течение двух-трех дней передав дела и ознакомив генерала Резаддинова с обстановкой, мы доложили командующему о сдаче и приеме должности начальника штаба Северной группы войск. Тепло попрощавшись с товарищами по работе и командованием Группы, я был готов к вылету в Тбилиси. О. Ф. Кулишев выделил мне для этой цели транспортный самолет, летевший в Ростов за запчастями. Надо сказать, что в это время в Польше лечился, находясь в отпуске, командующий войсками ЗакВО генерал-полковник Павел Васильевич Мельников. У него была застарелая астма, и он проходил курс лечения в соляных копях (шахте) вблизи Кракова. При его прилете мы с О. Ф. Кулишевым встречали его, и он знал о моем предполагаемом назначении на Кавказ. Поэтому, отправляясь к новому месту службы, я знал, что обязанности командующего исполняет его первый заместитель генерал-лейтенант Дмитрий Семенович Сухоруков.
С Дмитрием Семеновичем мне приходилось встречаться несколько ранее здесь в Польше, в штабе Группы. Он, будучи командующим 11-й гвардейской армией в Прибалтике, приезжал с группой своих офицеров к нам на оперативную поездку до границы с ГДР. Мы его обеспечивали необходимыми материалами и сведениями, а также средствами связи и регулирования.
Таким образом, прослужив в Группе войск более двух лет на штатной должности генерал-полковника, я «благодаря» усилиям руководителя нашего политоргана, то есть политического управления, так и не получил даже звания генерал-лейтенанта. Как говорится, «с чем пришел — с тем и ушел». И тем не менее я был благодарен всей Группе войск, ее командующим, товарищам по работе за полученный опыт, за совместный труд, за помощь, которую они оказывали мне все эти годы.
Прощай Северная — здравствуй Кавказ! [185] Qui quaerit, reperit
Дата: Среда, 23 Ноября 2022, 18.35.36 | Сообщение # 72
Группа: Старейшина
Сообщений: 1253
Статус: Отсутствует
Был в сентябре в городе Хойна. Тихий спокойный небольшой городок. На стене костёла ксёнз показал надписи советских солдат. Кажется датирована 56г. если найду фото выставлю.
Дата: Среда, 23 Ноября 2022, 19.03.10 | Сообщение # 74
Группа: Модератор
Сообщений: 18786
Статус: Отсутствует
Цитатаbodo1953 ()
Был в сентябре в городе Хойна. Тихий спокойный небольшой городок. На стене костёла ксёнз показал надписи советских солдат. Кажется датирована 56г. если найду фото выставлю.
Спасибо за фотографии За 46 лет все изменилось... При моей службе памятников (с гербом Польши и папе Римскому ) в Хойне не было... И костел был в разрушенном состоянии...
Дата: Четверг, 24 Ноября 2022, 21.06.46 | Сообщение # 76
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
bodo1953, Там рядом мемориал павшим в боях у разрушенного костела и не восстановленного. На нем не побывал? Он на дороге к бывшему аэродрому, буквально дорога на гарнизон за ним А папа2 , аккурат родоначальник польской солидарности в 81 году, когда Польшу решили продать западу. Сучий папа. Никакого отношения к Хойне не имел никогда.
А памятник из железа, это по моему памятник отлитый из оружия второй мировой, хотя могу и ошибиться. Qui quaerit, reperit
Дата: Пятница, 25 Ноября 2022, 08.21.56 | Сообщение # 78
20.11.1944 - 22.03.2024
Группа: Старейшина
Сообщений: 2447
Статус: Отсутствует
ЦитатаРашид56 ()
И костел был в разрушенном состоянии.
И ещё была байка, что наверху немецкий скелет с прикованным пулемётом. Естественно не верил, но когда оказывался рядом с костёлом, всё пытался увидеть. Сергеич (Александр) Ключево (62396) 66-69 г.г. Хойна (62248) 69-72г.г.
Дата: Пятница, 25 Ноября 2022, 11.55.16 | Сообщение # 81
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Рашид56, Там маленько не так.
Основной мемориал остался на месте, а возле разрушенного костела поставили тобой показанные черные плиты, это был перенос послевоенных кладбищ госпитальных, пока там мы стояли как СГВ после войны. Где-то с года 45-го и по 70-й не разрешалось возить на Родину умерщих после войны. Хоронили на месте, на кладбищах бывших госпиталей. Вот тех перенесенных ты и показал. Основной мемориал павшим в боях никто не трогал, он рядом находится и не изменился никак. Qui quaerit, reperit
Дата: Пятница, 25 Ноября 2022, 12.26.17 | Сообщение # 83
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
А памятники папе2 польские нацисты навтыкали где ни поподя, это символ у них такой же как Бандера у нацистов украинских, которому они ныне тыкают памятники где ни поподя. Просто Володя этого не знал посещая Хойну. Например, мы видим памятник папе 2 в бывшем гарнизоне Жагань, вообще установленному ни к месту и ни к черту нацистами польскими на территории бывшего немецкого гарнизона, в последствии советского и никогда не бывшем польским Но нацистам на историю плевать.
Дата: Среда, 07 Декабря 2022, 11.20.10 | Сообщение # 86
Группа: Старейшина
Сообщений: 351
Статус: Отсутствует
ПОЗДРАВЛЯЮ ВСЕХ ПРИЧАСТНЫХ С ДНЕМ ИАС - День инженерно-авиационной службы ВКС России!!!
7 декабря отмечают свой профессиональный праздник специалисты инженерно-авиационной службы (ИАС) командования Военно-воздушных сил ВКС Российской Федерации. В 2016 году ИАС отметила свой 100-летний юбилей.
Несмотря на то, что в числе официальных праздников, отмечаемых в Вооружённых Силах России нет отдельного Дня инженерно-авиационной службы, специалисты отмечают его ежегодно 7 декабря, обращаясь к истории создания службы.
Для вооружённых сил война – это время проверки на практике теорий, новых образцов техники, вооружения и даже новых родов войск. Для военной авиации Первая мировая война не стала исключением. Новый род войск: военная авиация, бурно ворвавшаяся на поля сражений, стала доказывать свои потенциальные возможности и прочно занимать место среди других родов войск.
Дата: Понедельник, 27 Февраля 2023, 18.59.57 | Сообщение # 88
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Бобров Дмитрий Васильевич
Родился 7 ноября 1932 года в деревне Стрелица Мантуровского района Костромской области. В 1951 году закончил аэроклуб в г. Киров (Вятка) и поступил в Сталинградское военное авиационное училище летчиков, затем был переведен в Армавирское ВАУЛ, которое закончил в 1953 году.
Январь 1954 года - сентябрь 1956 года – летчик 32 гиап 9 иад, аэродром Кубинка. 1956-1959 годы – слушатель Командного факультета Краснознаменной Военно-воздушной академии. 1959-1960 годы – командир звена, истребительная авиация ПВО, аэродром Ахтырка.
1960-1971 годы – служба в 32 гиап: июль 1961 года - январь 1963 года – командир звена; январь 1963 года - август 1965 года – начальник разведки полка; август 1965 года - май 1968 года – командир 2-й эскадрильи; май 1968 года - июль 1969 года – заместитель командира полка, аэродром Кубинка; июль 1969 года - октябрь 1971 года – командир полка, аэродром Шаталово.
Октябрь 1971 года - ноябрь 1972 года – заместитель командира 9 иад, аэродром Кубинка. Ноябрь 1972 года - ноябрь 1975 года – командир 11-й гвардейской иад 36 ВА Южной группы войск, штаб аэродром Текель, май 1975 года – генерал-майор.
Ноябрь 1975 года - 1979 год – заместитель командующего ВВС Московского военного округа по боевой подготовке, 1-й заместитель командующего ВВС МВО.
Декабрь 1979 года - март 1988 года – командующий 4-й воздушной армией оперативного назначения Резерва Верховного главнокомандования, штаб аэродром Легница, Северная группа войск; 1980 год – генерал-лейтенант авиации.
Летал до 1981 года, когда, согласно приказу Главкома ВВС, командующим ВА запретили летать. Освоил самолеты УТ-2, Як-18, Як-11, МиГ-15, МиГ-17, МиГ-19, МиГ-21, МиГ-23. Общий налет – более 3000 часов. Заслуженный военный летчик СССР.
С марта 1988 года – в запасе. Живет в Москве.
Награжден орденами Красной Звезды (дважды), «За службу Отечеству в Вооруженных Силах СССР» III степени, медалями.
Дата: Понедельник, 09 Октября 2023, 17.05.30 | Сообщение # 89
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Указом Президента РФ 4-й Краснознаменной армии военно-воздушных сил и противовоздушной обороны за массовый героизм и отвагу, стойкость и мужество, проявленные личным составом в боевых действиях по защите Отечества и государственных интересов в условиях вооруженных конфликтов, присвоено почетное наименование «гвардейская».
За 46 лет все изменилось... При моей службе памятников (с гербом Польши и папе Римскому ) в Хойне не было... И костел был в разрушенном состоянии... 
