| Саня | Дата: Пятница, 19 Октября 2018, 23.47.24 | Сообщение # 204 |
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
| Привели нас в казармы, которые до войны занимали польские воинские части? Здесь мы узнали, что привезли нас в гор. Ченстохов.
Казармы были очень чистые и в них разместили нас в нескольких этажах. В комнатах были построены нары в два этажа, а в некоторых были кровати. В туалетных комнатах было много отдельных мест, разделенных перегородками. Сидения и перегородки были отполированы.
Надзиратели бегали и что-то кричали, а, что именно, многие не понимали
Оказалось, что они предупреждали, что на сидения нельзя вставать ногами.
В дальнейшем, по коридорам часто бегали надзиратели и, видя кого-либо из пленных, стоящим на сиденье ногами, спрашивали его:
"Наме ?"
Когда построили пленных перед раздачей обеда на плацу перед зданиями, комендант начал вызывать по фамилиям пленных по списку. Вызванных построили отдельно и комендант объявил им, что за нарушение правил они наказываются.
- Два часа вы должны ходить вокруг плаца гусиным шагом ,- перевел переводчик, и, опустившись на корточки, стал передвигать ногами ,- вот так ,- добавил он. Остальным стали раздавать пищу из бачков, в каждом из которых было по 60 литров супа. Суп варили не из круп, а из свежих овощей, причем преимущественно из какой-то капусты но не такой как наша. Пленные почему-то называли ее "коль-раби". Суп давали 2 раза в день.
Хлеба давали, наверно, не больше, чем по 290 - 300 грамм. Как мы узнали позже, хлеб для пленных пекли по особому рецепту, а именно: перед помещением теста в формы, вымешивали его в древесных опилках.
В этих казармах пленных держали в течение всего карантинного периода.
Когда кончился карантин, пленных рано утром вывели из казарм, построили в колонну и, под охраной конвоя, повели в постоянный лагерь.
Проходя через город по некоторым центральным улицам, мы видели много магазинов, в ветрилах большинства которых были выставлены нарисованные шестиконечные звезды.
Проходя через один квартал, мы обратили внимание на то, что на улице, при входе и при выходе, стояли, как полицейские, мужчины, на рукавах у которых были надеты нарукавники с шестиконечными звездами.
Во Владимире еврейских граждан заставляли нашивать на спинах желтые овальные куски материи.
Из этого мы заключили, что в Польше евреи только были отмечены, но репрессиям еще не подвергались. Правда, жить они имели право только в еврейском квартале города.
Пройдя через весь город, мы повернули направо, мимо базара с одной стороны, и синагоги - с другой, к мосту через небольшую речку, и повернули налево.
Пройдя по дороге вдоль реки километра 1/2 - 2, мы подошли к лагерю, который занимал большой участок земли четырехугольной формы, загороженной проволочными заграждениями.
Вход в лагерь был посредине узкой части прямоугольника; дорога шла через вход прямо, разделяя территорию на две части. Сразу при входе размещалась комендатура, а затем, за вторичной проволокой, обе стороны были разделены проволокой на блоки, таких блоков было около 15. В каждом блоке было по 3 - 4 барака.
С левой стороны в 1-м блоке помещались пленные, ходившие каждый день на работы в город, на какой-то завод. 8о втором - помещались пленные, которые назывались "гехаймнис-трегеры" (носители тайны). В третьем блоке помещались пленные инвалиды, которые никуда не ходили на работу. В 4-м блоке помещались пленные, обслуживающие лагерь. В 5-м блоке помещались какие-то советские пленные, но все одетые в английскую форму.
Нас завели в 6-й блок, построили около одного из бараков и стали пропускать перед комиссией, члены которой тщательно осматривали у каждого голову в профиль без фуражки. По каким-то признакам, некоторых направляли в барак.
Затем пленных, отсортированных в барак, заставили раздеться догола, и вновь проверяли
После проверки их разделили на 2 части; одну часть присоединили к колонне проверенных, а вторую часть куда-то увели.
После проверки, пленных из 6-го блока перевели в один из бараков 4-го блока. С правой стороны дороги находилась баня, заведующим которой был пленный, у которого были постоянные помощники и парикмахеры из пленных.
Рядом в первом блоке, находились разные службы лагеря. Продсклад, которым ведал немецкий унтер-офицер. За складом находилась прачечная, которой заведовал пленный капитан Смирнов, за прачечной был вещевой склад с обмундированием для пленных и починочная мастерская; первой ведал другой унтер-офицер, а второй - какой-то немец, только чином повыше Старшим в мастерских был пленный капитан Богданов, дальше помещался карцер, за карцером - кухня, заведующим которой был немецкий фельдфебель, со штатом поваров и рабочих из пленных.
Во втором блоке помещались какие-то пленные временно. В третьем блоке находилась санчасть лагеря, которую обслуживали пленные врачи и санитары.
Когда в лагерь прибывало много пленных, то были заняты и следующие блоки.
На дороге, между блоками, постоянно дежурили пленные, назначенные на должности полицаев, в обязанности которых было не допускать выхода пленных из блоков без дежурного немецкого надзирателя. Полицаи на рукавах носили повязки с надписями. Бараки скорее были конюшнями для лошадей, так как имели не входные двери, а ворота. Внутри были построены двух ярусные нары, на которых и размещались пленные. Окна были узкие на верху стен.
Некоторые высказывали предположение, что зимой, наверно, будет очень холодно. Старожилы же сказали, что будет очень жарко, так как в бараки набивают пленных до отказа.
- А как отапливают бараки ,- спросили мы.
- Температурой человеческого тела ,- ответили они.
Кормили 3 раза в день: 2 раза утром и вечером по литру супа из овощей, а днем подслащенный суррогат чая и кусок хлеба около 250 граммов.
Первое время нас заставляли заниматься благоустройством лагеря и помогать рабочим модернизировать уборные и проводить расширение водопровода, а также при постройке умывальников.
В каждом блоке строили по уборной. Выкапывали ров длиной метров 25 и шириной около метра, а затем стенки и дно цементировали, уменьшая щель до 50 см. Лагерь был расположен от реки в гору, а потому при соединении верхних щелей с нижними вода с шумом промывала все вниз. А внизу сооружали отстойник и трубы до полей орошения. По мере изготовления новых, старые закапывали.
Умывальники строили в каждом жилом блоке в отдельных бараках, Прокладывали около стен трубы с просверленными в нижней части дырками, штук по 50, а под ними желоб для стока воды в канализацию.
Когда все места около дыр пленные занимали, дежурный включал воду на 5 минут. И так по очереди пропускали всех пленных блока; по утрам и по вечерам, а также после возвращения с работ.
По субботам, а иногда и реже, пленных водили в баню. В предбаннике они раздевались, сдавая верхнюю одежду в дезинфекцию, и оставляя нижнюю в раздевалке, а при выходе из моечного отделения они получали постиранное белье и продезинфицированную верхнюю одежду.
Пленные, которые ходили на какой-то завод на работу, носили кожаную обувь, а все остальные имели деревянные колодки.
Мы, как вновь прибывшие, в раздевалке оставили сапоги и ботинки, а при выходе нам предложили выбрать себе деревянные колодки (сабо, как они назывались), так как кожаную забрали на склад.
Грязное белье забирали в прачечную.
Осенью стали водить на работу в склады, какой-то неработающей фабрики, для уборки в подвалы на хранение картофеля, прибывающего в вагонах.
Унтер, ведающий складами, разрешал пленным варить себе по килограмму картофеля. Однако попасть на такую работу было очень трудно. Кроме этого пленных, ходивших на эту работу, при возвращении в лагерь не обыскивали, а потому, взятый ими там картофель у них оставался, и они питались дополнительно.
В октябре месяце начал заготавливать картофель и лагерь. Пленных выводили в поле, расположенное недалеко от лагеря, и они там подготавливали места для буртов. В бурты, длиной около 50 метров и шириной в 2 - 3 метра, складывали принимаемый от поляков картофель, затем закрывали соломой и засыпали землей. Потом повторяли вторично эту операцию, а после устанавливали на каждом бурте по несколько вытяжных труб. Пленные набирали полные карманы картофеля, но пронести его в лагерь им не удавалось, потому что при входе в лагерь производили обыск, и картофель забирали.
Водили пленных еще и на работу в какое-то военное хозяйство под командой пленного полковника Казалетова и охраной конвоя. Там также буртовали картофель и морковь. На этой работе пленным выдавали по литру супа с немецкой кухни.
В последнем квартале 1942 года к нам в лагерь прибыло пополнение военнопленных из Владимира-Волынского, которые рассказали нам, что моего земляка Палия, который оставался в штрафной роте, и еще нескольких, отсортированных позднее, расстреляли. В их числе был и картотетчик Авраменко, который оказался также евреем.
В это же время нам объявили, что те пленные командиры, которые имеют родственников по эту сторону фронта, могут получить разрешения на получение от них посылок, которые, конечно, при выдаче на руки, будут проверяться.
Я подучил такое разрешение и отправил его сестре жены, которая жила в Болгарии в гор. Варна.
В конце 1942 года пленных из 5-го блока, одетых в английскую форму, куда-то вывезли, а поместили другую команду из нац.меншинств Кавказа.
Обе эти команды получали немецкие пайки.
Работу по обслуживанию пленных в лагере выполняли молодые пленные. Однако, вследствие нехватки внутри Германии рабочих, в конце 1943 года всю молодежь решили отправить внутрь Германии, а работу по обслуживанию лагеря поручить пленным старше 50 лет. Выстроили последних в одном из блоков и стали отбирать. Отобрали поваров и рабочих на кухню, прачек под команду капитана Смирнова, команду по обслуживанию бани, а потом из оставшихся набрали команду лагерных полицаев. Пленный начфин полка попал в команду прачек, а там его назначили рабочим на склад обмундирования для пленных, в котором начальником был унтер, Фриц Пфайфер.
Фриц Пфайфер был очень груб с пленными и чуть что-либо не по нем - бил их и ругал.
Начальником всей нестроевой команды был какой-то немецкий интендант, который в лагерь приходил очень редко.
Вместе со мной на складе работали: пленный из Баку Саруханов и другой пленный, бывший до военной службы в Армии учителем, фамилию которого я не помню.
Я вел картотеку пленных, в карточки которых заносилось все обмундирование, бывшее на них, а также разные изменения.
В это время начали строить второй оклад для обмундирования пленных. Строили его из готовых деталей, которые привозили на автомашинах.
В старом бараке оставили только кожаную обувь, а все остальное перенесли в склад, разместившийся во вновь построенном здании.
Пиджаки и брюки для пленных делали из старого, рваного немецкого обмундирования. Его чинили старыми кусками материи, вырезанными из совершенно изношенных вещей, которые уже невозможно было починить. После починки красили в зеленый цвет и утюжили. Эти вещи, хотя и имели вид, но рвались очень быстро, так как материя была сильно изношена.
В лагере формировались команды из пленных разных нац.меньшинств - калмыков, узбеков, казахов и разных кавказцев.
Для агитации при формированиях приезжали в лагерь пожилые эмигранты.
Как-то, проверяя обмундирование на команде пленных из Средней Азии, я спросил у некоторых, почему они согласились вступить в батальон под командой немцев.
- Колкой есть - кушать есть, колкой нет - кушать нет (колкой по-русски значит "подпись"),- ответили они.
Летом 1943 года произошло событие: одного надзирателя, шедшего вечером из лагеря в город, кто-то ранил выстрелом из револьвера. Он не показывался после этого около месяца. Говорили, что он лежал в госпитале.
В сентябре месяце или позже в лагере были слышны взрывы. Мы узнали, что всех евреев из еврейского квартала выселили. Более молодых, трудоспособных, в количестве 4000 мужчин и 300 женщин поместили в отдельный лагерь, а куда девались остальные, в том числе и дети ,- никто так и не узнал. Дома опустели. Немцы из комендатуры города, проходя по еврейскому кварталу, заметили, что из одного дома кто-то перебежал в другой. Считая, что некоторые жители там еще остались и прячутся, дали распоряжение о взрыве домов этого квартала. Перед этим, очевидно, людей вывели, а имущество разграбили.
В октябре 1943 года опять начали ходить на фабрику, в подвалы которой убирали на хранение поступающий в вагонах картофель. Попал в команду и я. Колонна пленных, перейдя мост, прошла мимо базара и повернула на главную улицу. Слева на углу была церковь, стены которой были завалены разной посудой - алюминиевой, эмалированной и чугунной. В куче, высотой в 3 метра, были кастрюли, сковороды и пр. кухонный, инвентарь.
- Что это такое ,- спросили мы у конвоира.
- Посуда евреев ,- ответил он.
Дальше на площади, справа был огромный склад мебели. Около склада стояли подводы польских граждан. За столиком около склада стоял какой-то человек с деревянным молотком в руке и громко о чем-то объявлял, затем ударял молотком по столу три раза.
Подводы подъезжали и забирали часть мебели. Когда нас вели обратно, торг еще продолжался.
Это была распродажа еврейского имущества с аукциона, которая продолжалась несколько дней.
В один из следующих дней мы увидели во дворе синагоги много старых патриархальных евреев, которые на земле разводили небольшие костры и готовили в кастрюлях и мисках какую-то еду. Около ворот синагоги стояло несколько подвод, с которых разгружали привезенное пополнение людей, которые не могли двигаться сами.
- Это евреи, которых собирают из польских местечек и сел, -объяснил нам конвоир.
Когда мы проходили мимо синагоги в один из следующих дней, то там на дворе уже никого не было.
- Где же они? - спросили мы у конвоира.
-Юден капут, - ответил он.
Из этого мы поняли, что их уничтожили.
Попав в команду, которая ходила работать на военное хозяйство, мы, проходя через территорию еврейского квартала, увидели около пустых домов сложенные вещи домашнего обихода. Среди них были зеркала, туалетные приборы, столовые и чайные сервизы, а также множество различных вещей, из которых, собрав их вместе, можно было бы организовать огромный универмаг.
Итак, людей уничтожили, а имущество их разграбили. И все это сделано жестоко и хладнокровно. Через несколько дней около церкви, в синагоге и на площади все было убрано, а также ничего не осталось и на улицах еврейского квартала.
Как-то к нам прибыл новый военнопленный капитан в обмундировании с золотыми погонами. Его почему-то сразу назначили полицаем 5 блока, его фамилия была - Самсоненко. Пленные относились к нему как-то подозрительно.
Стали появляться в лагере офицеры власовской армии. Среди них я обратил внимание на высокого ростом полковника, узнав в нем бывшего комбрига Калинина.
В последствии эту форму надел и бывший заведующий прачечной капитан Смирнов.
У некоторых пленных на рукавах появились повязки с надписью "хельфер".
Не прошло и месяца, как к вещевому складу привели уже в чине полковника власовской армии Калинина. Зав. складом приказал ему раздеться, а рабочим выдать ему обмундирование пленного. Ему дали вместо сапог кожаные ботинки.
- Дайте ему колодки, - приказал немец.
- Господин унтер-офицер, как-то неудобно, он все-таки был генералом, - сказал один из пленных.
- Пьяница он, а не генерал, когда напьется, то валяется под палатками на базаре, только позорит форму, - ответил унтер.
Однако кожаные ботинки все таки ему оставили.
Как-то на склад пришел пленный Жихарев и привел с собой пленного Спирина, бежавшего из лагеря, пойманного немцами и возвращенного обратно в лагерь. Его только что освободили из карцера: его одежда была вся грязная и рваная. Я подобрал ему лучшую из той, которая имелась на складе.
В лагере организовалась механическая мастерская, которую возглавлял пленный полковник. Один из пленных сдавал в прачечную грязное белье под расписку, за которую получал со склада стиранное. Однажды, предъявляя расписку прачечной на сданные 70 пар белья, он стал требовать с меня 75 пар.
Не желая красть белье со склада, так как за воровство немцы жестоко наказывали, например, за то что пленный командир 1 батальона 947 полка, фамилию которого я забыл, украл сало на кухне, его расстреляли., я ему отказал и выдал только 70 пар.
- Я тебе за это отомщу, ты меня еще узнаешь ,- заявил он. Белье в прачечной стирали очень плохо. В лагере развелось большое количество рыжих блох, которые загаживали белье. Когда приходилось заходить в некоторые бараки, блохи набрасывались, и брюки до колен становились рыжими. Прачки хорошее белье меняли на самодельные трусы, которые уже никому нельзя было выдать.
Портновская мастерская чинила пиджаки, брюки и телогрейки разноцветными тряпками, иногда 3-4 разных цветов. Пленные отказывались их брать. Я говорил об этом зав. портновской мастерской, но он на это внимания не обращал. Подействовало только тогда, когда при выдаче ему телогрейки я выдал ему с разноцветными заплатами, сказав ему, что ведь это работа ваша, ее не хотят брать и другие.
Когда я разговаривал с зав. портновской, в мастерской сидел за столом переводчик-пленный Разин, чистил немецкий револьвер и ел хлеб с маслом.
- Вам доверяют оружие? - спросил я его.
- Нет, дают только без обойм и патронов, ведь их отбирают в комендатуре, - ответил он.
- Скажите, какая разница в способе принятия пищи, на воле и в лагере? - спросил я его, заметив, что он держит кусок хлеба, намазанной стороной маслом вниз.
- Не знаю - ответил он.
- На воле намазанной стороной маслом вверх, а в плену наоборот, разъяснил я ему; он рассмеялся, пораженный моей наблюдательностью.
После покушения на Гитлера в лагере собрали команду из пленных, отказавшихся от вступления в национальные батальоны и другие формирования, которых набралось человек 20-25, в том числе и пленного работника склада Саруханова, и отправили их в Бухенвальд. В склад привезли большую партию телогреек и бушлатов. Зав. складом разрешил выдавать их пленным, взамен летних, если они их еще не получали. Просмотрев карточки, я увидел, что теплые вещи числятся больше чем у половины пленных. Наступали холода, а потому я менял всем подряд, у которых еще теплых не было, делая отметки в карточках, а у которых числились, но не было, делая вид, что я переписал.
За частые побои пленных зав. складом унтера сняли и заменили другим, но через неделю восстановили под честное слово, что он их прекратит. Он сам об этом рассказал работникам склада.
На кухне часто после раздачи обеда оставался суп. Его раздавали пленным, работавшим в мастерских и на складе. Попадало и мне, но поскольку я получил уже из Болгарии от сестры жены 2 посылки, я отдавал этот суп пленным, знакомым по работе до войны в банке, инспектору банка Широковского р-на, инспектору Астраханской конторы банка и Жихареву, причем последнему раза по 2 в неделю.
Однако скоро это прекратилось. Фельдфебель, ведающий кухней, стал контролировать поваров. Однажды после раздачи обеда осталось излишка около 10 бачков, чего раньше ничего подобного не бывало.
- Теперь налейте в бачок для работников кухни по I 1/2 литра (это была их норма),- сказал он; когда же они это сделали, он приказал в тот же бачок налить еще 30 литров кипятка и добавил, - а теперь кушайте, будете знать, как кормить водой своих товарищей.
С тех пор после раздачи обеда по норме, остатков уже не было.
В лагере во время тишины стала слышаться отдаленная канонада, которая постепенно усиливалась с каждым днем.
В лагерь прибыло 3000 человек, состоящих из помощников немцам на оккупационной территории. Их поместили в 7 блоке. Одни были в легких пиджаках, а другие имели целые узлы разной одежды и по 2 шинели.
Зав. складом позвал меня и сказал, чтобы я взял арматурные карточки и записывал в них то обмундирование, которое будет у них оставаться. В блок пришли еще надзиратели.
- Будем делать коммунизм, сказал он.
Из барака выходили по порядку и у каждого оставляли по паре белья, паре летнего обмундирования и одной теплой вещи, какие он сам пожелал выбрать. А остальные складывали в кучи по сортам. У кого же чего-либо не хватало - ему предлагали выбрать себе из оставленного другими. В результате отвезли в баню для дезинфекции, почти 2 подводы. Операция продолжалась целый день.
Артиллерийская стрельба становилась все сильнее, а потому начали составлять колонны для отправки пленных в глубь Германии. Нас погрузили в товарные вагоны, заперли двери снаружи, и поезд тронулся. Проехав в запертых вагонах около 2-х суток, поезд прибыл на место назначения; нас отперли и выгрузили. Нам сказали, что нас привезли в Мюльберг. в международный лагерь, в котором были пленные многих национальностей, каждая помещалась в отдельном секторе.
Каждый сектор был загорожен колючей проволокой в несколько рядов. Между секторами были сделаны проходы, по которым ходили часовые, имевшие возможность наблюдать не только что делается в одном секторе, но и в других, расположенных рядом.
Кормили пленных очень плохо. Один раз в день давали по одному литру супа из овощей, а второй раз выдавали сухой паек, состоящий из 250 граммов чёрного хлеба, выпеченного из теста, выкатанного перед помещением в формы, в древесных опилках, и около 400 граммов вареного картофеля в мундире.
Пленные других стран получали через Международный Красный Крест продовольственные посылки, некоторые национальности по 1-й в неделю, а другие несколько реже, в зависимости от наличия средств каждого Государства на счетах Красного Креста.
Добавляя посылки к немецкому пайку, пленные других национальностей не голодали, а советские, получая только немецкий паек, всегда были голодные. Вследствие систематического недоедания и постоянного голода, среди советских пленных процветало воровство. Более сильные нападали на слабых и отнимали у них что попало. При сопротивлениях возникали драки в которых больше всего доставалось слабым.
Некоторые знали, что я в Ченстохове получал от родственников посылки, а потому пострадал и я. Свои действия они объясняли по-разному, одни - различием взглядов, а другие - местью. К последним относился пленный, работавший в Ченстоховских механических мастерских, которому я не обменял 70 пар грязного белья на 75 пар чистого; другими словами не мог для него украсть со склада 5 пар белья.
Некоторые пленные нападения одних на других объясняли тем, что бытие определяет сознание людей, но с этим все не соглашались. Другая группа, не согласная с такой формулой заявила, что сознание определяет бытие людей, и что сознание нужно так воспитывать с детства, чтобы никакое изменение в бытии людей на него не повлияло. Другими словами, они старались доказать, что сознание не должно изменяться под влиянием перемен в бытии.
В Ченстохове многие знали, что я многим пленным помогал, но помогать всем я не был в состоянии, а потому меня защищали.
В это время у меня появились последствия полученной контузии, во время артиллерийского обстрела на фронте в селе Осиповка : я не обратил тогда внимание на мелкую царапину на лине, а теперь появились последствия. Я начал глохнуть на левое ухо, а правый глаз стал сильно болеть и, кроме того, во время этой боли, я начал терять зрение. Врачи определили это явление с глазом болезнью, называемой глаукомой, последствием от возникшего при контузии разряженного воздуха.
Меня положили в госпиталь, который был при лагере для военнопленных всех национальностей. В палате было, кроме меня, еще 3 русских военнопленных, один из которых имел в задней части тела иголку, сломавшуюся во время инъекции. Ему там, где делали инъекцию, пытались ее вынуть, но она уходила от этого еще глубже. Главный врач госпиталя определил, что пока вынимать ее нельзя, но со временем она сама выйдет. Вторым был раненый с обезображенным липом, которому решили сделать пластическую операцию. Ему уже сделали на животе складку, откуда кожу должны будут использовать для заплат на лице. Физически он был здоров и взялся обслуживать французский штат госпиталя в качестве прачки. За свою работу он щедро получал от них продукты из получаемых ими посылок Красного Креста. Третий был ранен в плечо, рану не залечили, и она вызвала воспалительный процесс.
Его усиленно кормили сульфомидом, дозами по 4 таблетки, через каждые 3 часа. У него всегда сильно болела голова.
В мой глаз закапывали капли, называемые пилокарпином, а внутрь давали лекарства, снижающие давление.
Ухо лечили очень долго, смазывали какой-то красной жидкостью. Однажды главный врач госпиталя долго исследовал ухо, посмотрел на меня и задумался.
- Скажите, вы слышите теперь лучше, или нет? - спросил он.
- Все так же плохо, - ответил я.
- А сколько вам лет? - спросил он.
- Пятьдесят пять, - ответил я.
- Тогда вам одного хватит, - перевел мне его ответ переводчик. После этого лечить мне ухо прекратили, а глаз продолжали. В палате были и пленные поляки, один из них лежал после операции от омертвения кишек при их завороте. Когда мы находились в палате, то видели через окна автомашину, привезшую группу пленных поляков, захваченных во время Варшавского восстания.
В палате находилось несколько сербов, из которых некоторые были солдатами гвардии Короля Петра; другая группа, попавшая в плен уже после того, как Король покинул страну, а третья - состояла из партизан, воевавших под командой Тито. Нам сербы объяснили, что Тито это не имя, а кличка, которая произошла из первых букв организации, возглавляемой им. "Тайная интернациональная террористическая организация". Но верно это, или нет я сказать утвердительно не могу. Все сербы были взяты в плен ранеными.
Все три группы сербов очень часто ссорились между собой из-за различных убеждений.
В палате лежали также 4 пленных итальянца, 3 из них выздоравливали после сделанных им операций, а 4-й имел на руках и ногах по 6 пальцев. Ему постепенно удаляли по одному - то с руки, то с ноги..
Все пленные получали посылки от Международного Красного Креста, кроме советских, так как Советский Союз конвенцию о военнопленных не подписал и в фонд Международного Красного Креста никаких отчислений не делал.
Имея жалкий немецкий паек и продуктовые посылки, пленные иностранцы имели здоровый вид, а советские пленные, получая только немецкий паек, сильно голодали и имели вид истощенных людей.
Каждая посылка Красного Креста содержала в себе 20-25 различных предметов; консервные банкой с мясом, рыбой, сгущенным молоком с сахаром, маргарином, компотом из фруктов и другими, а также 100 граммовыми пачками чая, кофе, банками с овсяной крупой, сахаром в пачках и другими.
Когда выдавали Красно-Крестовские посылки, сербы всегда делились с русскими. Пожилые сербы говорили, что в Сербии всегда уважали русских за их помощь в освобождении их родины от турецкого ига в прошлом столетии. Когда русский прибывал в их страну, то 2 недели его считали гостем и он жил у них на всем готовом, а за это с него ничего не хотели брать.
Другие же национальности, если что-либо и давали из получаемых ими посылок, то только за какую-нибудь работу, или услугу, а иногда и за купленную вещь. Французы щедро оплачивали услуги своего пастора, которыми пользовались очень часто.
- У пастора набралось уже около 20 ящиков разных продуктов и банок из посылок Красного Креста. Ему, наверно, придется нанимать какого-либо осла, который согласился бы тащить на себе его имущество, или покупать повозку, когда он будет освобожден из плена, -говорил кладовщик из пленных французов, который в специальной каптерке хранил вещи, принадлежащие пленным.
Однако и я, так же как и другие, думал, что он намекал не на осла - животное, а на каких-либо других пленных, малоимущих.
Штат госпиталя весь состоял из французов, часть из них была вольнонаемная, а остальные были набраны из пленных.
http://www.polk.ru/forum/index.php?showtopic=342
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Yra1976 | Дата: Вторник, 08 Января 2019, 01.56.18 | Сообщение # 208 |
|
Группа: Поиск
Сообщений: 2
Статус: Отсутствует
| А так один специалист позанимался боевым путём Деда, но много нестыковок и расхождений. А в целом картина следующая:
VIII-Спецслужбы - досье > 92-й пограничный
92-й пограничный отряд/полк
<< < (60/60)
Egor71:
Цитата: Sobkor от 29 Май 2010, 16:44:42>>>>Yrij, документы касательно пребывания в плену - в фильтрационно-проверочном деле, которое хранится в региональном управлении чекистского ведомства (в РФ - это теперь УФСБ). "Поднимите"!
А посему бы Вам не выставить в данной теме воспоминания своего героического дедушки и сканы с его военных снимков?!
<<<<
Добрый день. Примерно месяц назад, когда начиналась очередная истерия к 9-му мая, в одной из соцсетей была выставлена фотография очень пожилого человека в абсолютно нелепейшей военной форме, с юбилейными медалями и глупейшими лозунгами, типа "Спасибо деду..."
Я увлекаюсь военной историей, и, естественно раскритиковал и форму и медали и вообще подверг сомнению фронтовое прошлое деда. На что один из участников дискуссии скинул мне ссылку на статью про этого человека
http://smolensk.bezformata.ru/listnew....9740317
Прочитанная статья ввергла меня в еще большие сомнения про данного человека. Еще бы... один только "Орден За отвагу" чего стоит, я уже и не говорю про 86-ю дивизию войск НКВД, сражавшуюся на Курской дуге. Как потом выяснилось, журналист-недоумок полностью все переврал. Будучи человеком пытливым и дотошным, ибо профессия к этому предрасполагает, я начал собирать данные по этому человеку, посещать сайты, форумы, изучать базы данных фронтовиков. В процессе моего расследования, набрел и на ваш форум. Вот что на данный момент мне удалось восстановить. Надеюсь, что знающие и опытные люди укажут на некие не стыковки в моем рассказе, а может быть и ошибки. Несколько раз я шел вообще по ложному пути.
Итак, на фото Ходунков Иван Лаврентьевич 1922 г.р., ныне здравствует. Проживает в Смоленской области. Призван в РККА в 1940 году, проходил службу в 92-м погранотряде. В этой ветке есть сообщение от его внука Yrij, в котором он говорит что Иван Лаврентьевич сам утверждал это. В РГВА сведения что последнее место службы 94 ПО 3 застава. 22 июня 1941 г. Иван Лаврентьевич принял бой с немцами. В этой ветке я видел много упоминаний о героических боях пограничников 92 ПО в первые дни и недели войны. Иван Лаврентьевич (далее дед, для краткости) принимает участие в знаменитом бою у ст. Попельня, после чего в РГВА появляется информация о том что он пропал без вести у ст. Попельня
https://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=9589345
В этом донесении указывается последнее его место службы 94 ПО, однако, если смотреть первый лист донесения, то видно что это именной список безвозвратных потерь 92 ПО с 22.06.1941 по 01.10.1941 г. Так же в этом донесении указано звание красноармеец, хотя дед был мл.сержантом. В РГВА есть 3 донесения о безвозвр.потерях 92 ПО где указано имя деда, последнее датировано 31.12.1943 г. Но по каким-то причинам дед не был исключен из рядов РККА.
Можно проследить путь 92 погранотряда после боя у ст. Попельня. Остатки 92 погранотряда вышли из окружения в районе Киева. Далее из остатков 92 погранотряда и других частей НКВД сформирована 8-я мотострелковая дивизия НКВД, в конце 1941, начало 1942 г. В середине 1942 года 8-ю дивизию переформировали в 63 стрелковую дивизию в составе 21 армии Сталинградского фронта. В июле 1942 года 21 и 40 армия попали в окружение под Старым Осколом. Мою версию косвенно подтверждают документы ЦАМО, где указано последнее место службы Ивана Лаврентьевича – 63 стрелковая дивизия. Таким образом дед опять пропал без вести 05.07.1942 г. о чем указывают документы ЦАМО.
https://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=50961311
На сей раз дед был исключен из рядов РККА как без вести пропавший. Далее имя деда всплывает в документах румынского лагеря для военнопленных Слобозия.
https://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=82283040
Здесь есть несколько непонятных нюансов. Во-первых указано его воинское звание мл.лейтенант, хотя он был мл.сержантом. Это не удивительно, ибо, при возможности пленные красноармейцы выдавали себя за офицеров. В офицерских лагерях было лучше содержание. Кстати, в тех же документах фигурирует дата пленения 06.07.1942 г. Но то что дед попал к румынам в районе С.Оскола вызывает бОльшее удивление. Дело в том, что румынские части на том участке фронта были крайне не многочисленны и были представлены, в основном несколькими кавалерийскими частями. Части эти были преданы оперативному немецкому командованию. Все трофеи, в том числе и пленные доставались немцам. Я поделился своими сомнениями на одном из форумов в теме по румынским лагерям. Опытный человек, переведя карточку указал на то, что в ней указано предыдущее место заключения дед - польский город Ченстохов. В нем располагался немецкий шталаг 367. К моему большому сожалению, немецких документов о нахождении деда в шталаге 367, я не смог найти. Это все, вроде бы, объясняет пленение деда немцами, но опять появляются вопросы. Во-первых, шталаг, как известно, лагерь для военнопленных рядового и сержантского состава. Немецкий ордунг не позволил бы содержать офицеров с рядовыми, так что дед если был в этом шталаге, то учтен там был как рядовой или сержант, но прибыв в Слобозию, он был там учтен как мл.лейтенант. Что это, ошибка румын? Или же, наоборот, румыны специально учитывали красноармейцев как офицеров для каких-либо своих надобностей. Во-вторых, Еще один нюанс это сам перевод из немецкого лагеря, где к слову смертность пленных, в среднем, была явно выше 50%, в румынский при смертности 5%. В румынские лагеря, в основном, переводили уроженцев Молдавии и Украины. Дед же в румынской карточке учтен как уроженец Смоленской обл.
Документ, указывающий на освобождение деда из плена.
https://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=66019604&page=12
И документ о награждении
https://pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie26945862/
По эти двум документам можно проследить дальнейшую судьбу деда. По документам о награждении видно что дед вновь призван в РККА в августе 1944 г. ПП 46 армии. Румыния завершила военные действия против СССР 22.08.1944 г. массово выдавать пленных красноармейцев стала еще позже. Так что возникает вопрос, каковы обстоятельства освобождения деда из плена, я предполагаю в мае-июне 1944 года, а может быть и раньше. 46 армия, в которой был 235 АЗСП, освобождала Одессу в апреле 1944 года. Лагерь в г. Слобозия, где числился дед, части РККА освободили только в конце августа. Вернее, в этом лагере вспыхнуло восстание и пленные красноармейцы перебили гарнизон, к тому времени состоящий уже из немцев. Румыны перешли на сторону восставших. Таким образом, получается, что деда освободили в ходе одесской операции, или чуть позже. Как он очутился в районе действия 46-й армии, тоже вопрос. Скорее всего, он был приписан к какой-нибудь строительной или рабочей команде, отправленной на возведение оборонительных сооружений. Могут быть и другие обстоятельства, может быть, и бежал дед из плена. Хотя, побег сомнителен.
После проверки в 235 АЗСП он был направлен в 86-ю стрелковую дивизию. По своей сути эти запасные полки являлись военно-пенитенциарными в/ч Красной Армии, но при этом бал в них правили военные контрразведчики, а конвойное обеспечение осуществляли подразделения конвойных войск НКВД СССР. То есть какое-то время Иван Лаврентьевич провел там на фильтрации. Когда части РККА вошли в Слобозию, так организовали полевой призывной пункт через который направляли бывших пленных красноармейцев в действующую армию. В основном, освобождать Румынию, Венгрию, Австрию. Направляли на особо сложные участки, дабы "искупить кровью...". Потери были большие. Обычно проверка и фильтрование занимала 1,5-2 месяца, отсюда я сделал вывод что деда освободили в мае-июне 1944 года.
ПП 46 армии деда вновь призвали в РККА, направили в 86 СД. Дивизия эта была гвардейской, так что абы кого туда не посылали, так что каких-либо косяков за дедом не было. Были ли бы, был бы дед не гвардейцем, а заключенным в ГУЛАГе. Призвали деда как рядового, ибо бывших пленных наградами и званиями не баловали. Воинская специальность - телефонист. Вместе с дивизией дед дошел до Будапешта, ему посчастливилось выжить в той войне. Наградили деда уже после войны медалью "За боевые заслуги". По воспоминанию фронтовиков, бывшие пленные претендовать больше чем на "За боевые заслуги" не могли. Я просматривал документ о награждении, вместе с дедом наградили этой же медалью красноармейца, три года воевавшего, четырежды раненого.
Вот такую фронтовую историю бывшего пограничника 92-го погранотряда Ходункова Ивана Лаврентьевича мне удалось восстановить. Огромная просьба, если у кого есть какая-либо информация которая может дополнить мою историю, отпишитесь. 28-го мая 2017 года, то есть, послезавтра, мой знакомый поедет в составе делегации ветеранов ФСБ к деду. Я передал ему всю информацию, которую смог смог найти к этому времени. очень надеюсь, что в беседе с моим товарищем дед поделится воспоминаниями или хотя бы подтвердит или опровергнет сведения, полученные мною.
Вчера с Дедом встречались, приезжали к нему из Питера в Любавичи Смол. обл., долго беседовали, вспоминали войну-но о периоде плена Дед молчит...да и настаивать на ответах-неправильно. Можно морально травмировать Ветерана. Но тайна до конца не раскрыта...
У кого из следопытов-историков есть мысли и версии-пишите. Жду.
|
| |
| |
