Дата: Пятница, 06 Января 2017, 19.22.29 | Сообщение # 1
Группа: Модератор
Сообщений: 26526
Статус: Отсутствует
http://dshinin.ru/Upload_Books3/Books/2011-10-17/201110170917551.pdf Петр Медведев Был поздний вечер января сорок четвертого. Я сидел в штабе полка и срочно составлял аттестацию и наградной лист на летчика, утром особо отличившегося в штурмовой атаке. Горела лампа, создавая лишь небольшое круглое пятно на столе. В комнате было одиноко и сумеречно, как в келье. Неожиданно в дверь постучали и сразу открыли. В проеме, в клубах холодного воздуха, появилась фигура в заиндевевшей шинели. - Заходи. Я сейчас, только фразу допишу, - сказал я. Вошедший доложил: - Лейтенант Медведев прибыл для прохождения дальнейшей службы, - и подал документы. - Садись. А раньше где служил? - В этом же полку. В августе сорок первого сбит при налете на железнодорожную станцию. Два года был в лагерях. Три месяца - в бегах. Две недели, как освободился из нашего фильтровочного лагеря. В документах все сказано. Прочтите. Я подправил свет лампы, чтобы он лучше освещал вошедшего, и спросил ошеломленный: - А что с лицом? Нижняя часть его лица была вся в щербинах. Линия губ приня- ла неправильную форму, как будто он ощерил зубы. «Человек, ко- торый смеется», - подумалось мне. Но было не до смеха. Скорее холодно - до озноба. - Обжарился, - медленно ответил лейтенант. - А что с руками? Он показал кисти рук. Пальцы были скрючены, некоторые срослись. Ногти вздуты и потрескались, напоминая копытца. Одна рука неестественно согнута. 40 Гарри Рожанский - Руки тоже горели. Левая - с осколком. - Летать-то сможешь? - Смогу, конечно. Иначе мне хана. - Завтра пойдешь к полковому врачу Ефремову, пусть напишет заключение. - К Петровичу? - К Степану Петровичу. А сейчас - к старшине полка для даль- нейшего устройства. - К Волошину? -Да. - Я с ним тоже знаком со дня формирования полка. Не знаю, узнают ли меня. - Узнают, - уверенно сказал я. - Много ли осталось ветеранов? - Летчиков - три-четыре, которые с начала войны. Уже не- сколько составов поменялось. Новичков очень бьют. Приходят из школ с налетом всего часов двадцать, а нужно сто. - Нас до войны так и готовили. Только машины были говно по сравнению с немецкими. А штурмовики появились только перед самым началом войны. И у немцев таких нет. - Можешь идти, - сказал я. Утром пришел капитан медслужбы Ефремов: - Зачэм хорошэго чэловэка на смэрть посылаэшь? - А ты попробуй отговори! Он сам смерти ищет. Говорит, что рассчитаться нужно кое с кем. Доктор полка был балагур и никогда не унывал, даже на похо- ронах. Летчики его любили за анекдоты и за то, что он лечил от всех болезней, включая венерические. Прибористки и оружейницы - за безотказность в абортах. «Без боли», - утверждали они. Как бы невзначай зашел уполномоченный «смерша» Хитюнин Иван Михайлович. Посмотрел документы. Сказал: - Хороший, серьезный летчик был. В полку вместе были с на- чала войны. Я ему верю. - И я тоже, - добавил доктор. Ушли они вместе, так как почти всегда ходили вместе. Старший лейтенант Хитюнин, в противоположность доктору, был не то чтобы угрюмым, а скорее холодно-рассудительным. Редкие вы- пивки он допускал только с доктором. Однажды они и меня со- блазнили в свою компанию, но это другая история. Вечером позвонил начальник отдела кадров дивизии, гвардии майор Богуславский Лев Евсеевич. Сказал: - Возьми письменное объяснение от Медведева, где и как он проводил время до возвращения в полк. Петр Медведев 41 - Так у него же есть документы из нашего фильтровочного ла- геря. И Хитюнин сказал, что у него нет претензий. - Сказал-мазал... Я тоже его знаю с начала войны. Тоже вместе служили и тоже верю. Но начполитотдела Пастушков требует. И ты должен знать, что такое требование партии. Объясни Петру: будет артачиться - не допустят к полетам. Это приказ начальства. И началось. Я задавал вопросы. Обожженное лицо Медведева багровело, то делалось белым как снег. Скулы вздувались от жел- ваков. Я непрерывно курил и записывал. Медведев, прерывисто дыша, рассказывал: - Был направлен в 174-й штурмовой авиаполк за два месяца до начала войны. До этого летал на СБ. Переучили. В полку все лет- чики довоенной подготовки. Был один такой Поппе, имя забыл. Немцы в то время свободно маршировали по дорогам. Поппе, вы- скочив из-за пригорка, летел на них на очень низкой высоте и не- редко в атаке рубил немцев винтом. Потому-то они и назвали ИЛ-2 «черной смертью». Я сам видел, как механик самолета очищал ра- диатор мотора от кусков мяса и костей. - Ты давай о себе. Хотя о Поппе ты здорово рассказал. - В то время самолеты были без задней кабины. Стрелков не было. Свой хвост не видно. Меня сбили «мессершмитты» в начале осени сорок первого. Немцы успели вытащить меня из загоревше- гося самолета. Перевязали и отвезли в старинную Двинскую кре- пость. Там у них был лагерь военнопленных. Через некоторое вре- мя начали водить в общем строю на полевые работы. Пытался бе- жать, спрятавшись в стогу сена. Местный крестьянин показал на меня конвоиру. Я на всю жизнь запомнил того христопродавца. Меня били. Сорвали бинты. Оправдывался, что пошел в отхожее место. Потом нас отправи- ли дальше на запад. Новый концлагерь был интернациональный. Несмотря на путаницу языков, отношения были среди заключен- ных нормальные. Помогали друг другу, чем могли. Залечили мои ожоги. Вот только рука с осколком неправильно срослась. Осенью сорок второго опять бежал. Зарылся в прелую кучу на- воза. Овчарка не взяла след. Долго-долго шлепал на восток. Ел ли- стья, мох, ягоды. Сохранившиеся от войны деревни обходил. За- ходил в те, у которых только трубы торчали. Иногда встречались в подвалах женщины с детьми, старики. Делились последним. Я опять шел и полз (что-то с ногами случилось). Перешел линию фронта и попал в наш спецлагерь. Меня там так чистили - век помнить буду. Справка, что проверку прошел, у вас. Я слушал внимательно, гордый доверием, оказанным мне высо- ким начальством, с плохо скрываемым любопытством. 42 Гарри Рожанский - Кривая вокруг голенища начальства - наикратчайший путь к славе, да? - спросил Медведев. - Это не кривая, а прямая. Подпиши на каждой странице. Сего- дня же с нарочным отправлю в дивизию. Должны дать добро на допуск к полетам. Через день начальник кадров дивизии вызвал меня к себе: - Ты что прислал? Не понимаешь разве, что политорганы тре- буют полный отчет Медведева за каждый день, а не вообще. Что делал, где спал, что ел? - И как срал! - попробовал пошутить я. - Ты дурака не валяй! Тебе уже двадцать второй год идет! - за- кричал Богуславский и добавил полушепотом: - Это требование секретное, партии и контрразведки. - Меня Медведев пристрелит. Он и так сидел издерганный пе- режитым. А я курить начал взасос, одну за другой «Беломорину». Вот и волосы седые появились пятнами, - жаловался я. - Седина - не плешь, закрасить можно. Отправляйся и отнесись к порученному ответственно. Скажи Медведеву: если откажется давать показания, не видать ему летной работы. Пойми, если он вылетит и не вернется, всю дивизию на голову поставят, а ты уле- тишь без погон дальше своего визга, - добавил он тихо. Петр Медведев несколько дней рассказывал мне, включая и та- кие подробности: как из соседнего барака женщины-лагерницы из разных стран лечили ожоги и раны заключенных своей постменст- руальной мочой. Как мужики отдавали им свою сперму и те глота- ли ее, чтобы не умереть с голоду. Как ели отбросы. Как справляли малую и большую нужду, не стесняясь. Несмотря на разноязычие, понимание друг друга было полное. Кроме того, он рассказал, как уже в нашем спецлагере его допрашивал отглаженный молодень- кий лейтенант в черных очках и с нагайкой и все настаивал, что Петр завербован немецкой разведкой, которая обжарила его па- яльной лампой для конспирации. - Бил? - спросил я его. - Нет, нагайкой не бил. Однажды меня привели, когда офице- ришка заканчивал допрос какого-то мужичка. «Ты, сознавайся, почему возил сено немцам?» - орал лейтенантик. «На чьем возу возишь, тому и песенки поешь», - наивно прошепелявил мужи- чонка. «Ах так, веди его к стенке. Сам шлепну!» - приказал лейте- нант конвоиру. Услышав выстрел, я подумал: «Запугать меня хо- чет». После узнал, что мужика он действительно ухлопал. Оправ- дали, ссылаясь на аффектное состояние следователя. Его просто перевели в другой лагерь. Он бы меня сгноил. Разобрался в моем Петр Медведев 43 деле приличный человек - подполковник, не могу назвать фами- лию, он еще живой. Такие наши «беседы» проводились долго и напряженно, пока однажды командир полка майор Фефелов, недавно назначенный на эту должность кадровый летчик, не вызвал меня к себе: - Ну их всех к Бениной матери! Летчиков не хватает. Пиши приказ, я подпишу: «Медведева назначить летчиком во вторую эскадрилью к Мыльникову Григорию». - Есть приказ, товарищ майор! Кстати, Мыльников и Медведев вместе начинали в этом полку. - Знаю, - отрезал комполка. Он был, как обычно, суров и мра- чен. «Недавно назначен, знает, что не снимут, потому и берет удар на себя», - подумал я. Назавтра Медведев начал летать и сразу изменился в лице, рас- правил плечи, твердо зашагал. Но был молчалив. После несколь- ких полетов восстановил отличную технику пилотирования. Лет- чики говорили: «Надежен, как гранит». Летал Петр много и с удо- вольствием. «По боевому уставу пехоты замыкающим в строю должен быть старшина и лучший боец», - отшучивался он, когда ему предлагали лететь ведущим звена или группы. «Лучше пусть хвост прикрывает», - просили летчики. Работы было много. Армия наступала. Немец цеплялся за каж- дую деревню. Страшный зенитный огонь велся от железнодорож- ных мостов и освобождаемых городов. Все было напряжено - и нервы, и лица. Но в душе что-то поет - двигаемся, не стоим... Весной сорок четвертого мы базировались под Двинском. Фронт делал передышку. Подтаскивали тылы. Я лежал в койке, поставленной в штабе полка, и доктор Ефре- мов промывал мне веки, которые намертво слипались за ночь. Во- шли Медведев, которого я узнал по голосу, его стрелок Щукин и стрелок командира эскадрильи Чернов, известный своей бесша- башностью и драками по пьяни, о которых сообщил мне доктор. - Чего пришли? - спросил доктор. - Видите, занят, человека слепого делаю на сегодня зрячим. - Мы не к тебе, доктор, а к больному. Разрешите обратиться, товарищ гвардии капитан медслужбы? - Обращайтесь, разрешаю, - ответил с иронией доктор. - Недалеко то место, где заложил меня тот сука, о котором зна- ешь, - обращаясь ко мне, сказал Петр. - Дайте командировку нам на пару дней, пока войны нет. Петр смачно выругался. Услышанное было настолько неожи- данным, так как раньше никогда не ругался, что я даже не успел удивиться. 44 Гарри Рожанский - Перепечко, слышал? - спросил я пожилого плутоватого писа- ря. - Слышал, сейчас выпишу на двое суток. Как для выполнения особого задания. - Но не более. За комполка подпишешь сам. У тебя это хорошо получается. Печать поставишь гербовую. - И слегка поверну, чтобы не разобрали номер части, - допол- нил, перебивая меня, писарь. - Правильно понял, сержант. И чтоб все тихо, без показухи, - сказал доктор. - Командировку вернуть! - приказал я, приоткрыв один глаз. - Есть, вернуть! - откозыряли все трое, и в воспаленных глазах их мелькнул блеск начищенной меди. Они возвратились через сутки и вернули «липовую» команди- ровку. - Ну как, подельники? - спросил доктор, опять занимаясь мои- ми глазами. - Что-то личики ваши кривые и глаза тусклые, как у коровы, которую раз в году случают, и то стоя. Ушел, сука? - Да не смог я, - сказал тихо Медведев. - Зашел в дом. Хозяйка поняла, упала в ноги. Голосит, причитает, крестится. Вдруг хозяин со двора вошел. Узнал, встал на колени, просит простить, заревел и так насрал, что заблевали. Противно стало, ушли. - Надо было у меня шприц взять. Быстро, надежно, без пальбы. А вы, стрельцы-молодцы, вашу мать, где были? - спросил доктор. - Петро запретил. Расстроился, позеленел и нас увел. - Былого пулей не вернешь, - тоскливо утвердил Петр. За пару месяцев до окончания войны самолет Медведева опять сбили. Сумел сесть у позиций нашей пехоты. Его и стрелка увезли в полевой госпиталь. Командир полка и комиссар приказали пи- сать представление к Герою Советского Союза. Боевых вылетов было у него более чем достаточно. В сентябре-октябре сорок пятого наш полк из-под Кенигсберга был перебазирован на старое место дислоцирования у поселка Агалатово и деревни Касимово под Ленинградом. Мы с Петром Медведевым встретились в летном госпитале, что на улице Гоголя (до войны - германское посольство). Ему должны были ломать неправильно сросшиеся кости. Меня долечивали от осложнений после контузии. Госпиталь и тюрьма сближают. Люди становятся или добрее и терпимее, или озлобляются. В любом случае они ну- ждаются в общении и откровениях. Однажды Петр спросил меня: - Знаешь, кого я больше всех возненавидел во время войны? - Немцев, наверное. - Нет, тебя. За те допросы. Прости меня. Петр Медведев 45 - А как же - офицеришку или предателя? - Нет. Это говно, нелюди. Не тронь, и вонять не будут. Таких лучше всего травить политанью, как мандавошек. - Скажи, почему ты скрывал, что привязываешь в полете левую руку к управлению газом? - перевел я разговор. - Не в полете, а при взлете. И привязывал мне механик. Если бы кто донес, сняли бы с полетов. - Несколько человек знали и не говорили на эту тему, - сказал я. - В их числе и Хитюнин Иван из «смерша». - Что ж, и в контрразведке бывают приличные люди, как, на- пример, тот подполковник, что освободил меня из нашего концла- геря. Но редко, - ответил Петр. - Ты знаешь, что представлялся полком к званию «Героя»? - Знаю, как и то, что партия ответила: «Попавший в плен Геро- ем быть не может». Ну и хер с ней! Все это мишура. После демобилизации мы не встречались. Были разговоры сре- ди ветеранов, что в брежневские времена «развитого социализма» Медведева посадили в спецпсихушку за инакомыслие. Там его бы- стро зашприцевали специалисты от психиатрии. Неисповедимы пути твои, Господи! Хайфа, Израиль Апрель 2002 года С уважением, Геннадий Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
