Со мной в классе учился Витя Жданов. Он жил у тётки, но был из Челябинска. Мы с ним дружили и часто оставались ночевать друг у друга. Тётка жила одна, муж был на фронте. Витька разъезжал на тёткином велосипеде, и я научился у него ездить под рамой. Потом мы опустили, сколько можно, руль и сидение, и уже катались по-взрослому.

Почему он жил у нас, я не помню, наверное, была многодетная семья и тётка взяла над ним «шефство».

Однажды, собрав группу ребят, человек пять, мы устроили поход за «шилушками»-белыми, острыми, сахаристыми зачатками стеблей тростника и мучнистыми корнями рогоза. Я повёл их к заболоченному озерку – «Чаше», километров в пяти от нашего селения. Небольшое озеро находилось на пригорке, окружённом лесом, и напоминало тарелку, правильную в диаметре – «Чашу».

<p> Оно меньше подвергалось «набегам» и сулило большую «добычу». Пролазив по болоту до вечера, по грудь в воде, и накормив собою тучи комаров, мы набили торбы собранным и отправились домой.

В сумерках я немного сбился с дороги, и мы вышли на поляну с большим камнем-валуном посередине. У нас редко, почти никогда, не встречаются подобные камни. Местные жители, как-то особенно, относились к этому месту.

Рассказывали, что у камня, полгода назад, был убит мальчик. Из ружья, своим дядькой, как месть, поссорившимся с ним, родителям этого мальчика. Когда я сообразил, где мы, меня охватил нарастающий страх.

Я не подал виду, не сказал ничего друзьям. Но к ознобу, после воды болота и вечерней прохлады, присоединился «колотун» психического напряжения. Услышав шум мотора машины, я вывел команду на «большак». Повернув на огни нашего Петухова, мы уже без особых приключений добрались домой.

Организм не выдержал, и я свалился в лихорадке, попутно «схватив» жесточайшую болотную малярию.

Долго температурил, иногда терял сознание, мерещилось всякое. Вот, я, как бы витаю под потолком и вижу, что я подхожу к огромным дверям, встав с постели, никого нигде нет. Я ощущаю себя очень маленьким перед ними и никак не могу, снизу, их открыть. Кого-то звал, но никто меня не слышал.

Лечили хиной, стал весь жёлтый, прицепились побочные болячки, еле «вычухался».