|
Kgf.Lager Auschwitz (KZ Auschwitz)
|
|
| Nestor | Дата: Понедельник, 04 Ноября 2013, 23.34.01 | Сообщение # 631 |
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| 300906100
Фамилия Алексеев
Имя Анисим
Отчество Анисимович
Дата рождения/Возраст 18.02.1921
Место рождения Татарская АССР, Киртили
Лагерный номер 724
Дата пленения 02.07.1941
Место пленения Минск
Лагерь шталаг VIII F (318)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 17.11.1941
Место захоронения Аушвитц
Фамилия на латинице Alexejew
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 977521
Номер дела источника информации 2287
Прибыл в Аушвиц 20.10.41 номер по базе Аушвица R-7913
Будьте здоровы!
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Понедельник, 04 Ноября 2013, 23.36.24 | Сообщение # 632 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| 300578197
Фамилия Мамчуев
Имя Шагабан
Отчество Хаджраевич
Дата рождения/Возраст 25.05.1920
Место рождения Карачаево-Черкессия
Лагерный номер 8280
Дата пленения 05.07.1941
Место пленения Староконстантинов
Лагерь шталаг VIII F (318)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 10.12.1941
Фамилия на латинице Mamtschujew
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 977521
Номер дела источника информации 1221
Прибыл в Аушвиц 20.10.41 номер по базе Аушвица R-7922
Будьте здоровы!
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Понедельник, 04 Ноября 2013, 23.38.50 | Сообщение # 633 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| 300159385
Фамилия Гетманский
Имя Нил
Отчество Иванович
Дата рождения/Возраст 24.05.1912
Место рождения Ростовская обл.
Лагерный номер 8908
Дата пленения 29.08.1941
Место пленения Десна
Лагерь шталаг VIII F (318)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 18.02.1942
Место захоронения Аушвитц
Фамилия на латинице Getmanskij
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 977520
Номер дела источника информации 1769
Прибыл в Аушвиц 20.10.41 номер по базе Аушвица R-7925
Начальный номер прибывших 20.10.41 - 5992.
Точнее развести не получается. Четкий начальный номер прибывших 25.10.41 - 7928.
Итого минимальная зарегистрированная численность партии прибывших 20.10.41 1930 чел., возможно, на пятерых больше.
Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Пятница, 08 Ноября 2013, 11.43.03 |
| |
| |
| Nestor | Дата: Понедельник, 04 Ноября 2013, 23.55.39 | Сообщение # 634 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Цитата Геннадий_ (  ) 5992. 20.10.41 г.
Не фига. Врачу, исцелися сам от спешки. Данные самого Аушвица корректней: 14.10.41.
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=300914536
Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Понедельник, 04 Ноября 2013, 23.56.11 |
| |
| |
| Nestor | Дата: Вторник, 05 Ноября 2013, 00.00.22 | Сообщение # 635 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Цитата Геннадий_ ( ) 5991.
По базе Аушвица Bjeljen, Sjemjon
b.1901-04-16, camp serial number:R-5591
В ОБД не находится.
Но это фигня какая-то непонятная, загадка природы.
Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Вторник, 05 Ноября 2013, 00.00.57 |
| |
| |
| Геннадий | Дата: Вторник, 05 Ноября 2013, 00.07.18 | Сообщение # 636 |
Группа: Модератор
Сообщений: 26526
Статус: Отсутствует
| Цитата Nestor ( )
В этой карте 5592.
С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
|
| |
| |
| Геннадий | Дата: Вторник, 05 Ноября 2013, 00.11.07 | Сообщение # 637 |
|
Группа: Модератор
Сообщений: 26526
Статус: Отсутствует
| Цитата Nestor ( ) Цитата Геннадий_ ()
5991.
По базе Аушвица Bjeljen, Sjemjon
b.1901-04-16, camp serial number:R-5591
В ОБД не находится.
Фамилия Беткин
Имя Семен
Отчество Исаевич
Дата рождения/Возраст 16.04.1901
Место рождения Смоленская обл., Городня
Лагерный номер 36886
Дата пленения 29.08.1941
Место пленения Почеп
Лагерь шталаг VIII E (308)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 04.11.1941
Место захоронения Аушвитц
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=300843445
С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Вторник, 05 Ноября 2013, 00.16.51 | Сообщение # 638 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Цитата Геннадий_ ( ) В этой карте 5592.
Извиняюсь, ты прав. А в базе Аушвица Iwav, Nikolaj
b.0000-00-00, camp serial number:R-5992
Ну как тут не закосеть?
Minko, Wiktor
b.0000-00-00, camp serial number:R-5991
Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Вторник, 05 Ноября 2013, 00.18.11 |
| |
| |
| Геннадий | Дата: Вторник, 05 Ноября 2013, 00.25.29 | Сообщение # 639 |
|
Группа: Модератор
Сообщений: 26526
Статус: Отсутствует
| Цитата Nestor ( ) Minko, Wiktor
b.0000-00-00, camp serial number:R-5991
Фамилия Минго
Имя Виктор
Отчество
Лагерный номер 7049
Лагерь шталаг VIII F (318); СС-лагерь Аушвиц
Судьба попал в плен
Название источника информации ЦАМО
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=73126579
Фамилия Минга
Имя Виктор
Отчество Максимович
Дата рождения/Возраст 14.09.1911
Место рождения Ростовская обл.
Лагерный номер 7049
Дата пленения 03.09.1941
Место пленения Рославль
Лагерь шталаг VIII F (318)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 02.11.1941
Место захоронения Аушвитц
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=300133982
С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Вторник, 05 Ноября 2013, 02.14.25 | Сообщение # 640 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Цитата Д-трий ( ) Почитайте Штрайта.
Он пишет:
"Действительно ли советские пленные использовались осенью 1941 г. на строительной площадке концерна «ИГ Фарбен АГ» - точно сказать нельзя 27. Неясно также, получил ли Гиммлер уже весной 1941 года твёрдое обещание ОКВ предоставить ему его контингент военнопленных.
...
«Трудовой лагерь для военнопленных» Освенцим-Биркенау, построенный летом 1942 г., должен был теперь служить другой цели - стать крупнейшим лагерем по уничтожению людей в оккупированной Польше. "
Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Вторник, 05 Ноября 2013, 02.15.25 |
| |
| |
| Nestor | Дата: Вторник, 05 Ноября 2013, 02.29.17 | Сообщение # 641 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Цитата Саня ( ) Фамилия Варнель
Имя Шимон
Отчество Петрович
Warnel Schymon
С ним получилась интересная история. 4.10.41 он прибывает в РК 46 Аушвиц, а регистрируется прибытием в кгф ал Аушвиц по номером 823 7.10.41. Причем в базе узников Аушвица он числится под именем Kornel Schimon.
Польского имени Варнель не существует. Корнель - есть. Имя было расслышано и записано писарем неверно.
Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Пятница, 08 Ноября 2013, 11.27.41 |
| |
| |
| Nestor | Дата: Вторник, 05 Ноября 2013, 03.15.51 | Сообщение # 642 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| 300906579
Фамилия Диде
Имя Владимир
Отчество Евгеньевич
Дата рождения/Возраст __.10.1918
Место рождения Ленинградская обл., Медведь
Лагерный номер 35142
Дата пленения 04.07.1941
Место пленения Минск
Лагерь шталаг VIII E (308)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 24.10.1941
Место захоронения Аушвитц
Фамилия на латинице Dide
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 977521
Номер дела источника информации 2289
Прибыл в Аушвиц 6.10.41 номер по базе Аушвица R-1
Будьте здоровы!
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Вторник, 05 Ноября 2013, 03.41.47 | Сообщение # 643 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Vorsitzender Richter:
Herr Smoleń, wir hatten grade festgestellt, daß Sie am 6.7.1940 nach Auschwitz gekommen sind und daß Sie bis zur Auflösung des Lagers am 18.1.45 dort waren.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Ja.
Vorsitzender Richter:
Ja. Sagen Sie bitte, was wissen Sie von der Erschießung von russischen Kriegsgefangenen an der Schwarzen Wand im Herbst 1941?
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Jeńcy radzieccy przyjechali
Dolmetscherin Kapkajew [unterbricht]:
Co panu jest wiadomym
Zeuge Kazimierz Smoleń [unterbricht]:
W październiku w 41 roku.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die sowjetischen Häftlinge kamen im Oktober 1941.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
W paru dniach przyjechało ich około 10.000.
Dolmetscherin Kapkajew:
In ein paar Tagen kamen etwa 10.000 Personen.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Naturalnie, w stanie okropnym.
Dolmetscherin Kapkajew:
Natürlich in einem furchtbaren Zustand.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Myśmy wypisywali dla nich kartoteki
Dolmetscherin Kapkajew:
Wir haben für die Karteien angelegt
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Które miały inny kolor niż normalnie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und sie hatten eine andere Farbe als die anderen Karten.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Również były wydawane numery, odrębnej numeracji niż normalni więźniowie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und es wurden auch Nummern ausgestellt, die anders waren
Zeuge Kazimierz Smoleń [unterbricht]:
Also von eins.
Dolmetscherin Kapkajew:
Von eins angefangen, anders als für die anderen Häftlinge.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Numery te były tatuowane na piersi.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die Nummern wurden [auf die] Brust tätowiert.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Po spisaniu ich, albo w trakcie jeszcze spisywania przyjechała — Sonderkommission der Stapoleitstelle in Kattowitz.
Dolmetscherin Kapkajew:
Während der Aufnahme oder nach der Aufnahme, vielleicht
Zeuge Kazimierz Smoleń [unterbricht]:
So Oktober/November.
Dolmetscherin Kapkajew:
Im Oktober/November 41 kam dann eine Sonderkommission von der [...] Stapoleitstelle Kattowitz.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Gdzie czterech tych członków tej komisji dokonywało wyboru spośród tych jeńców.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und vier Mitglieder dieser Kommission führten eine Selektion dieser Kriegsgefangenen durch.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Zostaliśmy wówczas przydzieleni razem z Trembaczowskim, z innym więźniem i tam pisaliśmy decyzję tej Sonderkommission.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich, zusammen mit einem anderen Häftling namens Trembaczowski, wurde dann zugeteilt dazu, die Beschlüsse dieser Sonderkommission zu schreiben.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Jeńcy byli przesłuchiwani w jakiejś bardzo krótkiej formie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Diese Kriegsgefangenen wurden in einer sehr kurzen Form verhört
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Przez tych członków komisji.
Dolmetscherin Kapkajew:
Durch die Mitglieder dieser Kommission.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Przy tym byli bici.
Dolmetscherin Kapkajew:
Sie wurden geschlagen dabei.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
I następnie przekazywano, dzielono ich na cztery kategorie, jeśli sobie przypominam, pierwsza to była »fanatischer Kommunist«.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und die wurden dann in vier Gruppen eingeteilt. Soweit ich mich entsinne, waren das vier. Erste Gruppe: »fanatische Kommunisten«.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Następnie druga grupa nazywała się: »politisch verdächtig«.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die zweite Gruppe hieß »politisch Verdächtige«.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Następna była: »politisch unverdächtig«.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die dritte Gruppe: »politisch unverdächtig«.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
I następna grupa była: »zum Wiederaufbau geeignet«.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und die vierte Gruppe: »zum Wiederaufbau geeignet«.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Grupa pi erwsza »fanatische Kommunisten« liczyła 600 do 800. Dokładnej liczby nie pamiętam dzisiaj.
Dolmetscherin Kapkajew:
Diese erste Gruppe, »fanatische Kommunisten«, die zählte etwa 600 bis 800 Personen, ungefähr.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Grupa »politisch verdächtig« liczyła
Dolmetscherin Kapkajew [unterbricht]:
Tak.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Nie »fanatischer Kommunist« był odwrotnie: »fanatischer Kommunist« było o wiele mniej, było 300, jakieś 300 osób mniej więcej
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein, das war umgekehrt, die »fanatischen Kommunisten«, die waren viel kleiner, das waren etwa 300 Personen.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
A druga grupa liczyła właśnie około 600 do 800.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und die zweite Gruppe, die zählte eben 600 bis 800 Personen.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Grupa trzecia to była ta najliczniejsza, nie pamiętam dokładnie żadnej liczby.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die dritte Gruppe, das war die größte. An die Zahl kann ich mich überhaupt nicht erinnern.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
No i czwarta grupa liczyła bardzo mało, na palcach policzyć 20 czy 30 osób.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und die vierte Gruppe, die war sehr klein. Man konnte sie an den Fingern abzählen, so 20 bis 30 Personen.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Dlaczego utkwiła mi ta liczba 300 »fanatischer Kommunist« w pamięci?
Dolmetscherin Kapkajew:
Warum blieb mir diese Zahl 300 von den »fanatischen Kommunisten« so im Gedächtnis haften?
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Bo ci przebywali w specjalnym bunkrze, takim dodatkowym bunkrze w bloku 24.
Dolmetscherin Kapkajew:
Weil diese Personen in einem besonderen Bunker auf dem Block 24 untergebracht wurden.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
I stamtąd byli wyprowadzeni do rozstrzeliwania później.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und von dort wurden sie dann zur Erschießung herausgeholt.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Ponieważ byliśmy zatrudnieni również na 24 bloku wówczas
Dolmetscherin Kapkajew:
Da wir ebenfalls auf dem Block 24 tätig waren
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Widzieliśmy właśnie, że ci jeńcy byli pędzeni w koszulach tylko, czy nago, ja już nie pamiętam dokładnie
Dolmetscherin Kapkajew:
Sahen wir, wie diese Häftlinge nackt oder mit Hemden nur bekleidet
Zeuge Kazimierz Smoleń:
W kierunku bloku 11.
Dolmetscherin Kapkajew:
In die Richtung des Blocks 11 getrieben wurden.
Vorsitzender Richter:
Wissen Sie, ob Stark etwas damit zu tun gehabt hat, insbesondere, ob er sich an der Erschießung dieser Kommissare beteiligt hat?
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Nie, przy rozstrzeliwaniu nie wiem, cz y brał udział.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein, ob er bei den Erschießungen teilnahm, weiß ich nicht.
Vorsitzender Richter:
Wissen Sie etwas davon, ob Stark zusammen mit Palitzsch einmal einen Menschen erschossen hat, nachdem aufgrund einer Namensverwechslung beziehungsweise Namensgleichheit ein Irrtum hervorgerufen worden war und ein anderer Häftling gleichen Namens oder ähnlichen Namens bereits erschossen war?
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Nein, ich weiß nicht.
Vorsitzender Richter:
Wissen Sie auch nicht.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein.
Vorsitzender Richter:
Das habe ich Sie schon gefragt, ob Sie etwas von diesen Vergasungsversuchen durch Stark gehört haben. Das haben Sie verneint.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Nein, nein.
Vorsitzender Richter:
Und wegen der Selektionen haben wir auch schon gesprochen. Ich hätte dann bezüglich des Stark keine Frage mehr. Sagen Sie bitte, was wissen Sie von dem Mitgefangenen Kral?
Zeuge Kazimierz Smoleń:
No, wiem tylko, że był strasznie pobity.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich weiß, daß er furchtbar geschlagen wurde.
Vorsitzender Richter:
Von wem?
Dolmetscherin Kapkajew:
Kto go pobił?
Zeuge Kazimierz Smoleń:
To nie wiem. Z oddziału politycznego w każdym razie przychodził.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich weiß nicht. Von der Politischen Abteilung ebenfalls kam er zurück.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Z przesłuchań.
Dolmetscherin Kapkajew:
Von den Vernehmungen.
Vorsitzender Richter:
Ja.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Być może, nie wiem dokładnie, być może, że szedł czasem Boger koło niego, dlatego mi to utkwiło w pamięci, że z politycznego oddziału.
Dolmetscherin Kapkajew:
Vielleicht ging neben ihm Boger. Darum blieb es mir im Gedächtnis haften, daß es die Politische Abteilung war.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
W każdym razie miał, co było wyjątkowe, miał kajdanki na rękach.
Dolmetscherin Kapkajew:
Auf jeden Fall hatte er, was etwas Besonderes war, Handschellen gehabt.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
No, to tylko tyle. Przebywał długo w bunkrze.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und das ist alles. Und außerdem, daß er sehr lange im Bunker war.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Tak.
Vorsitzender Richter:
Ja. Und wissen Sie auch, ob er dort im Bunker noch an den »Pfahl« gehängt worden ist?
Dolmetscherin Kapkajew:
Wie pan, czy on był powieszony na słupku w bunkrze?
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Nie wiem.
Dolmetscherin Kapkajew:
Das weiß ich nicht.
Vorsitzender Richter:
Das wissen Sie nicht. Haben Sie mit dem Kral später einmal gesprochen?
Dolmetscherin Kapkajew:
Pan rozmawiał potem kiedyś z Kralem?
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Na pewno, tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja, sicher ja.
Vorsitzender Richter:
Ja?
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja. Sicher ja.
Будьте здоровы!
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Вторник, 05 Ноября 2013, 03.47.01 | Сообщение # 644 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Zeuge Władysław Fejkiel:
Na blok 11 do ładowania na wozy zwłok jeńców rosyjskich zamordowanych
Dolmetscherin Kapkajew:
Einmal wurde ich von dem Lagerältesten zur Strafe auf den Block 11 geschickt, um die Leichen der erschossenen russischen Kriegsgefangenen zu laden.
Zeuge Władysław Fejkiel:
To było gdzieś w porze takiej wiosennej, zdaje się, jeżeli pamiętam, 42 roku.
Dolmetscherin Kapkajew:
W porze wiosennej?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Wiosennej, tak jeszcze zimno było, ale już
Dolmetscherin Kapkajew:
Es war noch kalt, aber schon Anfang Frühling. — Którego?
Zeuge Władysław Fejkiel:
42 rok.
Dolmetscherin Kapkajew:
1942.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Wtedy było rozstrzelanych, leżało do 400 ludzi.
Dolmetscherin Kapkajew:
Damals lagen circa 400 Erschossene [...]
Zeuge Władysław Fejkiel:
Może być 300, może 400. W każdym razie do 400. Jeńców wojennych.
Dolmetscherin Kapkajew:
Vielleicht 300, vielleicht 400, also bis 400 erschossene russische Kriegsgefangene lagen dort.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Których [myśmy] naładowali na wozy. I [+ oni] zostali wywiezieni i pochowani
Dolmetscherin Kapkajew [unterbricht]:
Na jakie wozy?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Na wozy
Dolmetscherin Kapkajew [unterbricht]:
Na ciężarówki, czy rollwagen?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Nie na rollwagi.
Dolmetscherin Kapkajew:
Wir haben Sie damals auf die Rollwagen gelegt.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Ci, oni zostali pochowani w grobach specjalnie za obozem. Jak mi opowiadali koledzy.
Dolmetscherin Kapkajew:
Wie mir meine Kameraden erzählt haben, wurden sie in den Gräben außerhalb des Lagers verscharrt.
Zeuge Władysław Fejkiel:
I osobiście ładowałem te zwłoki.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich habe persönlich diese Leichen auf die Rollwagen gelegt.
Zeuge Władysław Fejkiel:
I przy tym był Stark i jeszcze jeden esesman, zdaje się blockführer z bunkra.
Dolmetscherin Kapkajew:
Dabei standen Stark und noch ein SS-Mann, ich glaube, der Blockführer aus dem Bunker.
Vorsitzender Richter:
Ja. Haben Sie auch gesehen, daß Stark dabei geschossen hat?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Oczywiście, że nie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Natürlich nicht.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Było nadzorowane dopiero po rozstrzelaniu.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich wurde dahin gerufen, als sie bereits erschossen waren.
Vorsitzender Richter:
Und haben Sie aus irgendwelchen sonstigen Umständen den Schluß ziehen können, daß Stark bei diesen Erschießungen teilgenommen hat?
Dolmetscherin Kapkajew:
Mógł pan, miał pan jakieś możliwości wyciągnąć wnioski, na podstawie czego mógł pan wyciągnąć wniosek, że Stark zastrzelił sam tych jeńców?
Zeuge Władysław Fejkiel:
No nie wiem, czy sam. Ja nie wiem, czy sam.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich weiß nicht, ob er selbst geschossen hat.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Było dużo, więc trudno powiedzieć, że był sam.
Dolmetscherin Kapkajew:
Es waren so viele Kriegsgefangene. Er konnte das unmöglich selbst alles gemacht haben.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Tylko że on, wiadomo było w obozie w ogóle, że on, że specjalnie to jest referat jego, że Rosjanie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Es war aber allgemein im Lager bekannt, daß zu seinem Arbeitsbereich die russischen Kriegsgefangenen gehörten.
Vorsitzender Richter:
[Pause] Sind bezüglich des Angeklagten Stark noch Fragen zu stellen?
Staatsanwalt Vogel:
Herr Professor, Sie sagten, daß Sie mehrmals den Angeklagten Stark zum Block 11 haben gehen sehen. Trug er dabei ein Gewehr? Haben Sie ihn mit oder ohne Gewehr dorthin gehen sehen?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Mit Gewehr.
Staatsanwalt Vogel:
Mit Gewehr. Und können Sie noch etwa eine Zeit nennen, in der Sie das beobachtet haben? In welchem Jahr?
Dolmetscherin Kapkajew:
Mniej więcej, w jakim czasie, czy może pan podać, w jakim okresie czasu to było, kiedy?
Zeuge Władysław Fejkiel:
To była jesień 41, wiosna 42.
Dolmetscherin Kapkajew:
Herbst 41, Frühling 42.
Staatsanwalt Vogel:
Und haben Sie, nachdem er mit dem Gewehr zum Block 11 gegangen ist, unmittelbar darauf auch Schüsse gehört?
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy słyszał pan bezpośrednio po tym, kiedy Stark szedł z orężem na blok 11, czy pan bezpośrednio potem słyszał strzały?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja.
...
Zeuge Władysław Fejkiel:
To była duża akcja, dlatego.
Dolmetscherin Kapkajew:
Das war eine große »Aktion«, darum nehme ich es an.
Verteidiger Erhard:
Ist nur einmal eine solch große »Aktion« gewesen?
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy tylko raz była taka wielka akcja?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Kilka razy. Ale to była jedna z największych
Dolmetscherin Kapkajew:
Einige Male wohl. Aber das war eine der größten »Aktionen«
Zeuge Władysław Fejkiel:
I jeżeli chodzi o rosyjskich jeńców wojennych to była największa akcja, była w 41 roku: gazowanie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Was die sowjetischen Kriegsgefangenen anbetrifft. Die größte »Aktion« war im Jahre 41 bei der Vergasung.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Und das war die zweite große.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und das war die zweite mit Erschießungen.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Größere. Zweite größere.
Dolmetscherin Kapkajew:
Eine zweitgrößte Aktion.
Verteidiger Erhard:
Könnte es sein, daß das Ende März oder gar schon im April 1942 gewesen ist? [...]
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy to jest możliwym, że to miało miejsce w końcu marca z początkiem kwietnia 42 roku.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Nie, raczej wcześniej.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein, eher vorher.
Verteidiger Erhard:
Ich möchte Ihnen dann vorhalten, daß der Angeklagte Stark erst nach dem 15. März wieder in das Lager gekommen ist und den ganzen Winter
Dolmetscherin Kapkajew [unterbricht]:
42.
Verteidiger Erhard:
42, und den Winter über von Dezember an zum Studium beurlaubt war.
Dolmetscherin Kapkajew:
Podaje do pana wiadomości, że oskarżony Stark wrócił dopiero do obozu 15 marca 42 roku, a od grudnia do marca, do 15 marca był na u rlopie [ ze względu na studia ] w Niemczech.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Możliwe. To ja się mylę, jeżeli chodzi o termin.
Dolmetscherin Kapkajew:
Möglich, dann irre ich mich in bezug auf das Datum.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Było zimno, ale nie za z imno.
Dolmetscherin Kapkajew:
Es war kühl, aber nicht sehr kalt.
Verteidiger Erhard:
Ein weiterer Vorhalt: Nach unserem Wissen – das allerdings noch nicht aus den sämtlichen Unterlagen des Auschwitz-Museums sich herleitet, weil wir ja nicht dahin können – ist Mitte März 1942 von den Kriegsgefangenen, die im Herbst 1941 nach Auschwitz kamen, nur noch eine Zahl von etwa 300 übrig gewesen.
Dolmetscherin Kapkajew:
Według naszych danych, które oczywiście, których nie mogliśmy sprawdzić na podstawie dokumentów muzeum, ponieważ nie mogliśmy tam pojechać, według naszych informacji w połowie marca 42 roku z liczby jeńców wojennych radzieckich, którzy przebyli w 41 roku, pozostała tylko liczba może koło 300.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Bo wtedy było masowe niszczenie. W zimie między 41 a 42 jeńców wojennych jeszcze było dużo. Natomiast, wtedy była akcja, ostatnia, kończenia ich. Mianowicie szprycę fenolową im dawali, chorym na tyfus, wyszprycowali w blokach początkowych, odgrodzili, takie bloki były odgrodzone i tam masowo ich szprycowali. Jeżeli był podejrzany o tyfus, też szpryce dostawał. A równocześnie strzelano.
Dolmetscherin Kapkajew:
Zu dieser Zeit, also gerade im Winter 41/42, [lief] die Massenvernichtung der sowjetischen Kriegsgefangenen, und zu der Zeit war das schon eine Schlußphase dieser Vernichtung. Sie wurden entweder mit Phenol »abgespritzt«, wenn nur ein bißchen der Verdacht war, daß sie typhuskrank sind. Sie wurden extra in Baracken dann isoliert und mit Phenol erledigt und gleichzeitig auch erschossen.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Możliwe, że to byli ci, którzy przeżyli wszystko [unverständlich]
Dolmetscherin Kapkajew:
Das ist möglich, daß es diejenigen waren, die eben alles überlebt hatten.
Verteidiger Erhard:
Ein weiterer Vorhalt. Einer der Zeugen, die hier vernommen wurden, hat uns geschildert, daß zur Erschießung nur russische Kriegsgefangene gekommen wären, die nicht ins Lager aufgenommen worden sind.
Dolmetscherin Kapkajew:
Jeden ze świadków powiedział nam, że do rozstrzelania jeńców radzieckich, dochodziło wtedy, kiedy oni nie wchodzili do obozu, a od razu byli rozstrzelani.
Zeuge Władysław Fejkiel:
To jest nieprawda. Była jeszcze metoda inna.
Dolmetscherin Kapkajew:
Das ist nicht wahr. Es gab noch eine andere Methode.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Jeszcze jedna dodatkowo. Jeszcze
Dolmetscherin Kapkajew:
Es gab noch eine zusätzliche Methode.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Była jeszcze szpryca, którą też robiono z jeńcami wojennymi.
Dolmetscherin Kapkajew:
Das waren noch die Spritzen
Zeuge Władysław Fejkiel:
Poza tym, poza tym
Dolmetscherin Kapkajew:
Die man auch den Kriegsgefangenen [gegeben] hat.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Wyszukiwano politycznych działaczy: komisarzy i oficerów.
Dolmetscherin Kapkajew:
Dann hat man noch die politisch Tätigen unter ihnen herausgesucht, also die Kommissare und die Offiziere.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Byli specjalni szpicle wybierani przez komendanturę.
Dolmetscherin Kapkajew:
Es gab besondere Spitzel, die von der Kommandantur eingesetzt wurden.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Spośród Rosjan.
Dolmetscherin Kapkajew:
Unter den Russen.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Którzy dostawali margarynę i »wysypywali« tych komisarzy.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die für Margarine die Kommissare und dann andere auslieferten.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Wydaję mi się, że to była ostatnia akcja.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich glaube, daß es die letzte »Aktion« dieser Art gewesen ist.
Verteidiger Erhard:
Wo also Kommissare erschossen wurden Ihrer Meinung nach?
Dolmetscherin Kapkajew:
Pan sądzi, że to byli komisarze właśnie?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Nie, ci nie. Tylko
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein, die nicht, aber
Zeuge Władysław Fejkiel:
Mówię, grupami rozstrzeliwano często.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die wurden gruppenweise erschossen, häufig.
Zeuge Władysław Fejkiel:
To była największa grupa.
Dolmetscherin Kapkajew:
Aber das war die größte Gruppe, die ich meine.
Verteidiger Erhard:
Na, danke schön. Und dann eine weitere Frage, Herr Zeuge. Wie war das mit den Häftlingen, nach denen Sie eben der Vorsitzende gefragt hat, die bei Ihnen im Krankenbau untergebracht waren und zum Kommando des Herrn Stark gehörten?
Dolmetscherin Kapkajew:
Jeszcze jedno pytanie, o którym już przewodniczący, które panu już przewodniczący postawił: Co było z tymi jeńcami, którzy należeli do komanda Starka i leżeli u pana na izbie chorych jako chorzy?
Vorsitzender Richter:
Ich verstehe die Frage nicht, Herr Rechtsanwalt. Wie war das mit den
Verteidiger Erhard [unterbricht]:
Das ist eine Einleitung. Ich will dann mit der [unverständlich]
Vorsitzender Richter [unterbricht]:
Der Zeuge hat gesagt: »Es waren bei uns zur Behandlung Häftlinge, die Mitarbeiter des Angeklagten Stark waren. Und er hat mir gedroht, wenn ich die nicht wieder in Ordnung brächte, das heißt, sie wieder gesund machen würde, dann würde er mich fertigmachen.« So war es.
Verteidiger Erhard:
Herr Vorsitzender, ich wollte die Gedanken des Zeugen nur mit dieser Einleitung überleiten von dem einen zum anderen Problem, damit er nicht
Vorsitzender Richter [unterbricht]:
Nämlich?
Verteidiger Erhard:
Ich wollte ihn fragen: Wie viele solche Leute sind denn in Ihrem Krankenbau gewesen?
Dolmetscherin Kapkajew:
Tym pytaniem chcę tylko panu poddać dalszą myśl, kierować się pana dalszą myślą: ilu było takich więźniów, współpracowników Starka, którzy się znajdo wali u pana jako chorzy?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Kilku tylko. Dwóch czy trzech.
Dolmetscherin Kapkajew:
Einige. Zwei, drei.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Drei. — Ale byli.
Dolmetscherin Kapkajew:
Aber sie waren da.
Verteidiger Erhard:
Und die sind auch alle wieder gesund geworden?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Nein, sie sind gestorben. An Fleckfieber sind sie gestorben, einige sind gesund geworden.
Verteidiger Erhard:
Einige gesund geworden, einige gestorben. Wissen Sie noch, wer gestorben ist?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Wer gestorben ist? Nein, ich erinnere nicht, wer. Einer ist wahrscheinlich gestorben. Einer ist gestorben. [...] Aber ich weiß nicht, was für einen Namen er hatte.
Verteidiger Erhard:
Ich frage deshalb: Einer der Zeugen hat im Ermittlungsverfahren gesagt, er habe schon auf der Liste zur Vergasung oder zum sonstigen Töten gestanden. Dann sei Stark in den Krankenbau gekommen und habe den Häftlingsärzten befohlen oder angeordnet, daß unter allen Umständen diese Leute wieder von der Liste gestrichen und gesund gepflegt werden müßten. Die Leute sind auch durchgekommen.
Dolmetscherin Kapkajew:
Jeden ze świadków powiedział, że byli ludzie, czy więźniowie, którzy znajdowali się już na [ liście ], którzy mieli zostać likwidowani i że Stark wówczas przyszedł i wydał polecenie lekarzom więźniom, że muszą w jakikolwiek sposób zabrać z t ych takich ludzi i wyleczyć ich koniecznie. I oni rzeczywiście wyleczeni zostali.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Niewykluczone, że tacy byli, dlatego że i objektywnie trzeba powiedzieć, że on w [+ pewnym] sensie, że on dbał o tych swoic h pracowników. On miał dobrych pracowników i o nich dbał.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja, das ist nicht ausgeschlossen. Um objektiv zu sein, muß man sagen, daß er für seine Mitarbeiter gesorgt hat. Das waren gute Mitarbeiter, und er sorgte für sie.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Pracownicy politycznego oddziału, więźniowie, wszystkim się dobrze powodziło na ogół.
Dolmetscherin Kapkajew:
Den Häftlingen, die Mitarbeiter in der Politischen Abteilung, die [+ dort] tätig waren, denen ging es ganz gut.
Zeuge Władysław Fejkiel:
A mimo to ich szefowie [rozstrzeliwali] innych.
Dolmetscherin Kapkajew:
Obwohl ihre Chefs die anderen erschossen haben.
Verteidiger Erhard:
Ja. Und was haben Sie von anderen Tötungshandlungen eventuell oder auch nicht über den Angeklagten Stark gehört?
Dolmetscherin Kapkajew:
Co jeszcze pan słyszał o innych zabójstwach ewentualnie, czy rzekomo dokonanych przez Starka?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Ja innych nie, ja nie znam innych. To te rzeczy widziałem.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich kenne keine anderen Fälle.
Verteidiger Erhard:
Sie haben auch von keinem gehört?
Dolmetscherin Kapkajew:
I nie słyszał pan o innych?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Nie. O akcji, o rozstrzelaniu, to często bywałem na bloku 11, to się słyszało [unverständlich] Ale ja nie widziałem, ja tylko to widziałem.
Dolmetscherin Kapkajew:
Na ja, darüber, daß er erschossen hat, daß er oft auf dem Block 11 gewesen ist, habe ich gehört. Aber ich selbst habe nur das gesehen.
Verteidiger Erhard:
Daß er Leute erschlagen hätte mit einem Stiel, haben Sie das auch gehört?
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy pan słyszał o tym, że on, rzekomo miał zabić ludzi łopatą, [styliskiem] od łopaty?
Zeuge Władysław Fejkiel:
Przecież jest jasne zupełnie, że wszystkiego więzień nie mógł wiedzieć, to raz. Co się działo w ogóle, poza tym
Dolmetscherin Kapkajew:
Erstens, ein Häftling konnte nicht alles wissen zur damaligen Zeit.
Verteidiger Erhard:
Völlig klar.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Poza tym ja znałem rzeczy, które były związane ze szpitalem, bo ja stale w szpitalu byłem.
Dolmetscherin Kapkajew:
Darüber hinaus wußte ich die Sachen, die mit dem Krankenbau zusammenhingen.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Ci, [którzy] byli na komendach na zewnątrz, to ci mogli wiedzieć różne rzeczy.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die Häftlinge, die in den Arbeitskommandos waren, die außerhalb arbeiteten, die konnten das gewußt haben, ich aber nicht.
Verteidiger Erhard:
Ich frage nur, ob er was gehört hat davon.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ale moje pytanie, idzie tylko w tym kierunku, czy słyszał pan o takim wypadku?
Zeuge Władysław Fejkiel:
O takim nie. Nie pamiętam już.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein, ich erinnere mich nicht.
Verteidiger Erhard:
Ich frage deshalb – ich will es deutlich sagen –, weil einer der Zeugen hier bereits auf meine Frage gesagt hat, Stark wäre bekannt gewesen als ein intelligenter junger Mann, der sich den Häftlingen gegenüber sehr zurückgehalten habe. Und man habe nichts Nachteiliges über ihn, außer diesen Erschießungen, gewußt.
Dolmetscherin Kapkajew:
Pytam się dlatego, że jeden ze świadków tutaj zeznał w ten sposób, że Stark był znany jako inteligentny, młody człowiek
Zeuge Władysław Fejkiel [unterbricht]:
Tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
I że jego zachowanie się w stosunku do więźniów było poprawne i że nic nie wiadomo było poza tym, że strzelał właśnie do więźniów radzieckich.
Zeuge Władysław Fejkiel:
Ja ze Starkiem tylko się spotkałem na terenie szpitala, kiedy przychodził do mnie z tymi pogróżkami.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich persönlich kam mit Stark nur bei diesen Fällen in Berührung, als er in den Krankenbau kam und mir drohte, ja die Häftlinge gesund zu pflegen, die zu ihm gehörten.
Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Вторник, 05 Ноября 2013, 03.54.38 |
| |
| |
| Nestor | Дата: Вторник, 05 Ноября 2013, 04.11.11 | Сообщение # 645 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Vorsitzender Richter:
Können Sie sich entsinnen, daß ein russischer Politkommissar im Sommer 1942 durch eine Injektionsspritze getötet wurde und von wem?
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy może pan sobie przypomnieć, że jeden z komisarzy politycznych radzieckich latem 42 roku został zaszpilowany i przez kogo?
Zeuge Stanisław Głowa:
Najdokładniej.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ganz genau.
Vorsitzender Richter:
Na, bitte schön.
Zeuge Stanisław Głowa:
Karetką więzienną przywieziono do pokoju lekarskiego mężczyznę, jak później się dowiedziałem, komisarza radzieckiego.
Dolmetscherin Kapkajew:
Mit einem Gefängniswagen wurde ins Ärztezimmer ein Mann gebracht, von dem ich später erfuhr, daß es sich um einen sowjetischen Kommissar handelt.
Vorsitzender Richter:
Sollte sich das nicht um einen Krankenwagen gehandelt haben, einen Sanka?
Dolmetscherin Kapkajew:
Pan powiedział, karetka więzienna?
Zeuge Stanisław Głowa:
Karetką Krankenbau, tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
No tak, ale nie więzienna.
Zeuge Stanisław Głowa:
Nie, nie, przepraszam bardzo, ja tak [unverständlich] nie, nie
Dolmetscherin Kapkajew:
Entschuldigen Sie mich, ich habe mich geirrt, also nicht ich, der Zeuge.
Vorsitzender Richter:
Ja.
Dolmetscherin Kapkajew:
Es geht um einen Wagen des Krankenbaus.
Vorsitzender Richter:
Sanka, ja. Und?
Zeuge Stanisław Głowa:
Akcj i całej nie widziałem.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die ganze »Aktion«, also insgesamt, habe ich nicht gesehen.
Zeuge Stanisław Głowa:
Natomiast na skutek ogromnego krzyku oskarżonego Klehra będąc na korytarzu wpadłem do otwartych drzwi...
Dolmetscherin Kapkajew:
Pokoju lekarskiego?
Zeuge Stanisław Głowa:
W pokoju lekarskiego, stanąłem w korytarzu i zobaczyłem następujący obraz:
Dolmetscherin Kapkajew:
Aufgrund des erschreckenden Schreiens von dem Angeklagten Klehr lief ich in das Ärztezimmer herein, blieb am Korridor, an der Türe stehen und sah folgendes Bild:
Zeuge Stanisław Głowa:
Na chorym, zbroczonym krwią siedziało czterech mężczyzn.
Dolmetscherin Kapkajew:
Auf dem Kranken, der mit Blut besudelt war, saßen vier Männer.
Zeuge Stanisław Głowa:
Osk arżony Klehr, pamiętam jak dzisiaj, w białym kitlu ze strzykawką podniesioną do zabicia.
Dolmetscherin Kapkajew:
Der Angeklagte Klehr stand, wie ich mich heute ganz genau, als ob es jetzt wäre, erinnere, im weißen Kittel mit einer Spritze, vorbereitet zum Töten. [Pause] — Co dalej?
Zeuge Stanisław Głowa:
A teraz, jak sprawa wyglądała istotnie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Stand da. Und jetzt, wie die Sache nun in Wirklichkeit sich abspielte.
Zeuge Stanisław Głowa:
To już wiem z opowiadania tych dwóch uczestników.
Dolmetscherin Kapkajew:
Das alles weiß ich natürlich nur aus Erzählungen von den zwei Helfern, die Mittäter waren.
Vorsitzender Richter:
Schwarz und Gebhard.
Zeuge Stanisław Głowa:
Tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja.
Zeuge Stanisław Głowa:
Wprowadzonego komisarza posadzono na taborecie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Der hereingeführte Kommissar wurde auf einen Hocker gesetzt.
Zeuge Stanisław Głowa:
Polecono mu rozpiąć ubranie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Man befahl ihm, seine Kleidung zu öffnen.
Zeuge Stanisław Głowa:
Dwaj [Pause] więźniowie Schwarz i Gebhard zasłonili mu czy zasłaniali mu ręką twarz i podpierali plecy.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die beiden Häftlinge Schwarz und Gebhard haben sein Gesicht verdeckt beziehungsweise den Rücken gestützt.
Zeuge Stanisław Głowa:
Prawdopodobnie zorientował się w sytuacji.
Dolmetscherin Kapkajew:
Er hat wahrscheinlich bemerkt, um was es sich handelt.
Zeuge Stanisław Głowa:
Pochylił się, poderwał spod siebie taboret i zaatakował taboretem Klehra
Dolmetscherin Kapkajew:
Er beugte sich nach vorne, warf den Hocker um und bedrohte mit dem Hocker den Angeklagten Klehr.
Zeuge Stanisław Głowa:
Oskarżonego Klehra. Wówczas jeden z uczestników, więźniów, asystujący przy tym, nazwiska w tej chwili nie pomnę, pogrzebaczem stojącym przy piecu uderzył w tył głowy komisarza.
Dolmetscherin Kapkajew:
Daraufhin schlug einer von den Mittätern, von den Häftlingen, die geholfen haben – an seinen Namen kann ich mich heute nicht erinnern –, mit einem Schürhaken, der neben dem Ofen stand, dem Kommissar hinten auf den Kopf.
Zeuge Stanisław Głowa:
Zalany krwią upadł.
Dolmetscherin Kapkajew:
Der fiel, von Blut überströmt.
Zeuge Stanisław Głowa:
I na ten moment, na krzyk przyszedłem ja.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und in diesem Augenblick, auf den Schrei von Klehr hin, kam ich herein.
Zeuge Stanisław Głowa:
Tak wyglądała cała akcja.
Dolmetscherin Kapkajew:
So sah die »Aktion« aus.
Vorsitzender Richter:
Wir werden die Vernehmung um halb elf fortsetzen, bis um halb elf eine Pause einlegen.
Zeuge Stanisław Głowa:
Ja mogę na korytarz wyjść, mogę?
– Schnitt –
Vorsitzender Richter:
dieser Tötung von diesem russischen Kommissar noch eine Frage an den Zeugen: Wissen Sie, ob die Todesursache dieses Mannes angegeben worden ist?
Dolmetscherin Kapkajew:
W związku z zabiciem komisarza radzieckiego mam jeszcze jedne pytanie do świadka: Czy wiadomym panu jest, czy przyczyna śmierci jego została podana w meldunku śmie rci?
Zeuge Stanisław Głowa:
Nie widziałem meldunku i nie umiem stwierdzić.
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy przyczyna śmierci została
Zeuge Stanisław Głowa:
Tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich habe die Todesmeldung nicht gesehen. Ich kann deswegen nicht feststellen, ob die Todesursache angegeben wurde oder nicht.
Vorsitzender Richter:
Wissen Sie etwas davon, daß im September 1942 drei Häftlinge getötet wurden, die aus irgendeinem Grunde zum Tode verurteilt waren? Ja, Moment. Herr Staatsanwalt.
Staatsanwalt Kügler:
Herr Vorsitzender, ich möchte anregen, den Zeugen vielleicht noch zu fragen, ob er gesehen hat, wie der russische Kommissar getötet wurde. Das hat er bis jetzt noch nicht gesagt.
Vorsitzender Richter:
Ach so. Sie hatten gesagt, daß dieser russische Kommissar sich zur Wehr gesetzt hat, daß er dann niedergeschlagen worden ist. Und haben Sie dann gesehen, daß er auch getötet worden ist?
Zeuge Stanisław Głowa:
Tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja.
Vorsitzender Richter:
Und zwar wie und von wem?
Dolmetscherin Kapkajew:
I jak on został zabity, przez kogo i w jaki sposób?
Zeuge Stanisław Głowa:
Przez Klehra zastrzykiem fenolu.
Dolmetscherin Kapkajew:
Er wurde von dem Angeklagten Klehr mit der Phenolspritze getötet.
Vorsitzender Richter:
Haben Sie das gesehen?
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy pan to sam widział?
Zeuge Stanisław Głowa:
Widziałem moment, na takiej wysokości już z igłą siedzącego na nim. Dla mnie już jest jasne, że tylko było spuścić rękę
Dolmetscherin Kapkajew [unterbricht]:
A to samo, spuszczenie [+ ręki], tego samego pan nie widział?
Zeuge Stanisław Głowa:
Owszem.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich sah diesen Augenblick, in dem Klehr auf dem Opfer saß mit der Spritze in der Hand, ungefähr auf dieser Höhe, bereit, nur zu
Vorsitzender Richter [unterbricht]:
Sie hineinzustoßen.
Dolmetscherin Kapkajew:
Hineinzustoßen.
Vorsitzender Richter:
Und war der Mann nachher tot? Haben Sie da Feststellungen getroffen?
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy ten zmarł, ten człowiek potem? Miał pan możność stwierdzić?
Zeuge Stanisław Głowa:
Tak jest. Zwłoki widziałem.
Dolmetscherin Kapkajew:
Jawohl, ich habe die Leiche gesehen.
Vorsitzender Richter:
Ja. Wissen Sie etwas vom September 1942, wo drei Häftlinge in Block 11 erschossen werden sollten?
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy wiadomym panu jest coś o zabiciu we wrześniu 42 roku trzech więźniów, którzy zostali rzekomo rozstrzelani na bloku 11?
Zeuge Stanisław Głowa:
Tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja.
Vorsitzender Richter:
Wissen Sie, ob diese Häftlinge im Krankenbau gelegen haben?
Zeuge Stanisław Głowa:
Tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja.
Vorsitzender Richter:
Wissen Sie, wo diese Häftlinge herkamen? Aus dem Lager oder von auswärts?
Dolmetscherin Kapkajew:
Wie pan, skąd przybyli ci więźniowie, z obozu czy spoza obozu.
Zeuge Stanisław Głowa:
Wiem.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja, ich weiß.
Vorsitzender Richter:
Nämlich?
Dolmetscherin Kapkajew:
A mianowicie?
Zeuge Stanisław Głowa:
Grupa, transport przybył do Oświęcimia z Kawiarni Plastyków w Krakowie na skutek zarządzonej tam obławy.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die Gruppe – also ein Transport war es – kam aus Krakau in Folge einer Razzia in einem Kaffeehaus, das unter dem Namen »Plastikercafé« bekannt war.
Zeuge Stanisław Głowa:
Grupa ta po przywiezieniu znalazła się na bloku 11.
Dolmetscherin Kapkajew:
Diese Gruppe befand sich nach ihrer Ankunft im Lager auf dem Block 11.
Zeuge Stanisław Głowa:
Dowiedziałem się, że w grupie tej jest mój profesor gimnazjalny o nazwisku Weiner.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich erfuhr, daß sich unter den Menschen in der Gruppe mein Studienrat namens Weiner befindet.
Zeuge Stanisław Głowa:
Oraz mój przyjaciel z Krakowa o nazwisku Cyron.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ebenfalls befand sich unter diesen Leuten ein Freund von mir aus Krakau namens Cyron.
Zeuge Stanisław Głowa:
Oraz trzeci, Stobiecki.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und auch ein dritter namens Stobiecki.
Vorsitzender Richter:
Ein Student?
Dolmetscherin Kapkajew:
Kim on był?
Zeuge Stanisław Głowa:
Student.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ein Student.
Zeuge Stanisław Głowa:
Ludzi, te osoby przeniesione na skutek podejrzenia, że mają tyfus, przeniesiono na blok 20.
Dolmetscherin Kapkajew:
Diese drei Personen wurden infolge des Typhusverdachts auf den Block 20 gebracht.
Zeuge Stanisław Głowa:
Grupa cała ta została z Oświęcimia wywieziona do Brzezinek.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die ganze Gruppe wurde dann aus dem Lager Auschwitz nach Birkenau gebracht.
Zeuge Stanisław Głowa:
Po dłuższym okresie czasu na bloku zjawił się oskarżony Klehr i wywołał te trzy nazwiska.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nach einer längeren Zeit erschien auf dem Block der Angeklagte Klehr und rief diese drei Namen aus.
Zeuge Stanisław Głowa:
Ponieważ Cyron był po operacji żylaków, niesiony był do pokoju lekarskiego na noszach.
Dolmetscherin Kapkajew:
Da Cyron eine Krampfaderoperation [hinter sich hatte], wurde er auf der Tragbahre in das Ärztezimmer gebracht.
Zeuge Stanisław Głowa:
Profesora Weinera ze łzami w oczach odprowadziłem sam do kotary.
Dolmetscherin Kapkajew:
Den Studienrat Herrn Weiner brachte ich selbst mit Tränen in den Augen bis an den Vorhang.
Zeuge Stanisław Głowa:
Następnie podprowadzono młodego studenta.
Dolmetscherin Kapkajew:
Dann wurde auch der junge Student dahin geführt.
Zeuge Stanisław Głowa:
I w pokoju lekarskim zostali fenolem zabici.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und sie wurden im Ärztezimmer dann mit Phenol getötet.
Vorsitzender Richter:
Haben Sie das gesehen?
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy pan to widział?
Zeuge Stanisław Głowa:
Nie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein.
Vorsitzender Richter:
Sie wissen aber, daß die Leute tot waren?
Dolmetscherin Kapkajew:
Ale pan wie o tym, że oni byli zabici?
Zeuge Stanisław Głowa:
Tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
Że byli zmarli?
Zeuge Stanisław Głowa:
Tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja.
Zeuge Stanisław Głowa:
Odstawiałem, czy odliczałem te zwłoki od stanu.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich habe diese Leichen von dem Stand im Block [abgezogen].
Vorsitzender Richter:
Und zwar mit welcher Todesursache?
Dolmetscherin Kapkajew:
I z jaką przyczyną śmierci? Z podaniem jakiej przyczyny śmierci?
Zeuge Stanisław Głowa:
Stereotypowe było: Körperschwäche, atak serca i inne.
Dolmetscherin Kapkajew:
Das war die stereotype Feststellung: Körperschwäche, Herzanfall und andere.
Vorsitzender Richter:
Haben Sie irgend etwas darüber gehört, daß diese Leute von irgendeinem Gericht zum Tode verurteilt worden sein sollen?
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy pan słyszał od kogoś, że ci trzej zostali przez wyrok jakiegoś sądu skazani na śmierć?
Zeuge Stanisław Głowa:
Nie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein.
Vorsitzender Richter:
Ja, da muß ich Ihnen vorhalten, daß Sie bei Ihrer Vernehmung in Frankfurt am 21. November 1960 gesagt haben: »Es waren dies Häftlinge, die aus irgendeinem Grund zum Tode verurteilt waren. Was in diesem Falle der Grund war, kann ich nicht angeben.«3
Dolmetscherin Kapkajew:
Muszę zrobić zastrzeżenie, że w swoim zeznaniu 21 listopada 1960 roku powiedział pan: »To byli trzej więźniowie skazani na śmierć, przyczyny tego skazania nie znam.«
Zeuge Stanisław Głowa:
Być może, że z grupą, która przybyła z Krakowa jako zakładnicy, wszyscy byli skazani na śmierć, ale oni byli wyłączeni. Wyroku ja nie widziałem.
Dolmetscherin Kapkajew:
Es ist möglich, daß die ganze Gruppe, die aus Krakau kam, zum Tode verurteilt wurde. Aber die drei wurden ausgeschlossen. Ich habe kein Urteil gesehen.
Vorsitzender Richter:
Nein, das kann ich mir vorstellen. Aber warum haben Sie bei Ihrer früheren Vernehmung gesagt – bitte schön.
Staatsanwalt Kügler:
Herr Vorsitzender, diese Worte »zum Tode verurteilt« sind in Anführungszeichen gesetzt.
Vorsitzender Richter:
Ja. Gewiß. Aber schließlich bedeutet das doch, daß sie von irgendeiner Stelle zum Tode bestimmt gewesen sind. Ich weiß ja nicht, durch ein Urteil oder durch irgendeine Verfügung oder sonst etwas. Ich will nur feststellen, ob der Klehr das aus eigener Machtvollkommenheit getan hat oder ob er von irgendeiner Stelle dazu angewiesen war.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ponieważ użył pan tego zwrotu, że ci trzej zostali skazani na śmierć. Więc przypuszczam, że tu chodzi o jakiś wyrok, czy jakieś polecenie, czy jakieś rozporządzenie. Mnie chodzi w tym wypadku tylko o stwierdzenia faktu, czy wie pan, że Klehr z własnej inicjatywy, na własną rękę wybrał tych ludzi i zabił?
Zeuge Stanisław Głowa:
Tego nie potrafię odpowiedzieć, ale jestem przekonany na innych przykładach, że to zrobił osobiście.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nieosobiście. Chodzi o własną inicjatywę.
Zeuge Stanisław Głowa:
Że to zrobił z własnej inicjatywy.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich kann darauf nichts antworten. Aber ich weiß anhand von anderen Beispielen, daß er es aus eigener Initiative tat.
Vorsitzender Richter:
Ja. Und wie soll ich das nun verstehen, daß Sie früher bei Ihrer Aussage gesagt haben: »Er war zum Tode verurteilt oder bestimmt. Was in diesem Falle der Grund war, kann ich nicht angeben.«
Dolmetscherin Kapkajew:
Więc czym można wytłumaczyć to pana powiedzenie w czasie pana badania w 60 roku, że oni byli skazani na śmierć: »Przyczyny nie znam? Co pan miał na myśli mówiąc zostali skazani na śmierć?«
Zeuge Stanisław Głowa:
My wszyscy więźniowie, którzy przekroczyliśmy bramę Oświęcimia z góry skazani byliśmy na śmierć.
Dolmetscherin Kapkajew:
Wir alle, wir Häftlinge, die das Tor im Lager Auschwitz passierten, wir wurden von vornherein zum Tode verurteilt.
Vorsitzender Richter:
Na ja. Nun sagen Sie bitte, haben Sie nicht gesehen, daß wenigstens der von Ihnen hereingeführte Doktor Weiner in Ihrer Gegenwart getötet worden ist?
Dolmetscherin Kapkajew:
Czy widział pan, że może ten przynajmniej, którego pan przyprowadził do kotary, profesor Weiner, czy widział pan jak on został zabity?
Zeuge Stanisław Głowa:
Tak.
Dolmetscherin Kapkajew:
Widział pan?
Zeuge Stanisław Głowa:
To znaczy doprowadziłem go do kotary i oddałem go w ręce więźnia, Ukraińca.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja, das heißt, ich habe ihn bis zum Vorhang gebracht und gab ihn in die Hände eines Häftlings, das war ein Ukrainer. — No, pan dalej chce coś powiedzieć.
Zeuge Stanisław Głowa:
Nazwiska nie pamiętam.
Dolmetscherin Kapkajew:
An dessen Namen ich mich nicht erinnern kann.
Vorsitzender Richter:
Orzechowski. [...]
Zeuge Stanisław Głowa:
Orzechowski był bademeistrem. On tylko doprowadzał do kotary.
Dolmetscherin Kapkajew:
Orzechowski war nur ein Bademeister. Er brachte die Häftlinge nur bis zum Vorhang.
Vorsitzender Richter:
Nun, Sie haben eben gesagt, Sie haben diesen Doktor Weiner abgeliefert an die beiden Häftlinge, die mit Klehr zusammen in dem Raum waren. Habe ich Sie da richtig verstanden?
Dolmetscherin Kapkajew:
Więc pan odprowadził profesora Weinera do kotary i oddał tym więźniom, którzy pomagali.
Zeuge Stanisław Głowa:
Tak jest.
Dolmetscherin Kapkajew:
On powiedział, jednemu
Zeuge Stanisław Głowa [unterbricht]:
Jednemu z tych więźniów, który na zmianę wychodził po
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich gab ihm einen der Häftlinge, die sich abwechselten und hinausgingen.
Vorsitzender Richter:
Sie haben aber bei Ihrer Vernehmung gesagt: »Anschließend wurde Doktor Weiner von mir hineingeführt, der sich auf einen Schemel setzen mußte.«
Dolmetscherin Kapkajew:
Podczas swojego badania, pana badania w 60 roku, powiedział pan, że »Potem wprowadziłem doktora Weinera do pokoju i on musiał w pokoju usiąść na stołku«.
Vorsitzender Richter:
»Anschließend wurde ihm der linke Arm hochgedreht und damit seine Augen verdeckt.«4
Dolmetscherin Kapkajew:
»Potem została mu podniesiona lewa ręka i tą ręką zasłonięte oczy.«
Vorsitzender Richter:
»Gleichzeitig wurde der rechte Arm nach hinten gedreht, damit die Brust sich nach vorne herauswölbte.«5
Dolmetscherin Kapkajew:
»Jednocześnie prawa ręka była skręcona do tyłu tak, że w ten sposób pierś wyprężyła się na przód.«
Vorsitzender Richter:
»Klehr nahm nun die Injektionsspritze mit einer etwa zehn Zentimeter langen Nadel und führte sie ungefähr zwischen der linken Brustwarze und dem Brustbein in die Brust. Die Spritze war mit einer hellen Flüssigkeit gefüllt«6
Dolmetscherin Kapkajew:
Pan zrozumiał, czy mamy?
Zeuge Stanisław Głowa:
Proszę ba rdzo.
Dolmetscherin Kapkajew:
»Więc Klehr następnie wziął strzykawkę, mniej więcej 10 cm długą, w której znajdował się jakiś płyn, i wprowadził tę strzykawkę pomiędzy brodawką w serce.«
Vorsitzender Richter:
»Von der ein Teil des Inhalts eingespritzt wurde.«7 Dolmetscherin Kapkajew:
»Cześć tej cieczy, znajdującej się w strzykawce została wstrzyknięta do serca.«
Vorsitzender Richter:
»Der so behandelte Häftling wurde sofort ohnmächtig.«8
Dolmetscherin Kapkajew:
»W ten sposób, to znaczy traktowany więzień zemdlał.«
Vorsitzender Richter:
Diese Schilderungen setzen doch eigentlich voraus, daß Sie diesen Vorgang mit eigenen Augen miterlebt haben.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ponieważ pan tak dokładnie opisuje, więc powstaje wrażenie, że widział pan to sam, na własne oczy.
Zeuge Stanisław Głowa:
Mogłem w roku 1960 tak zeznać, gdyż wszystkie akcje miały analogiczny przebieg.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich konnte diesen Vorgang so im Jahre 1960 schildern, weil sie alle in der gleichen Art sich abgespielt haben.
Vorsitzender Richter:
Das heißt also, was Sie hier geschildert haben, haben Sie gar nicht selbst miterlebt?
Dolmetscherin Kapkajew:
To znaczy, chce pan przez to powiedzieć, że właśnie to, co pan tam opisał w swoim zeznaniu, że pan tego nie widział na własne oczy?
Zeuge Stanisław Głowa:
Nie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein.
Zeuge Stanisław Głowa:
Nie. Tego na własne oczy nie widziałem.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein, das habe ich mit meinen eigenen Augen nicht gesehen.
Zeuge Stanisław Głowa:
Tylko momentalnie po akcj i ci dwaj sanitariusze, Schwarz i Gebhard opowiadali mi zaraz po akcji, gdyż profesorem Weinerem, jak wspomniałem – moim profesorem – ogromnie się interesowałem, dlatego tak plastycznie jego śmierć opisałem.
Dolmetscherin Kapkajew:
Dieser Vorgang wurde mir unmittelbar nach der Aktion von den beiden Häftlingen, die Mithelfer waren, genau geschildert, weil es doch mein Studienrat war und ich mich dann dermaßen intensiv mit ihm beschäftigte, daß ich aus diesem Grunde in der Lage war, so plastisch das ganze Bild zu beschreiben.
Будьте здоровы!
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Четверг, 07 Ноября 2013, 03.37.23 | Сообщение # 646 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Короче, получается так. 6 октября 1941 в Освенцим из нойхаммера на такси ввезли и зарегистрировали 5 советских военнопленных рядовых. Если мы верим, как в библию, в наличную в ОБД документацию Освенцима, то иначе не выходит никак.
Будьте здоровы!
|
| |
| |
| Д-трий | Дата: Четверг, 07 Ноября 2013, 05.54.49 | Сообщение # 647 |
Группа: Эксперт
Сообщений: 800
Статус: Отсутствует
| Показания Погошева Андрея
http://www.auschwitz-prozess.de/index.php?show=Pogoschew-Andrej
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Четверг, 07 Ноября 2013, 22.58.31 | Сообщение # 648 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| У Погожева о находившихся в Аушвице пленных до прибытия и регистрации его эшелона 7 октября два противоречивых, на первый взгляд, высказывания:
1. Что до их прибытия какое-то число пленных УЖЕ было.
Это высказывание подтверждается документами ОБД: есть 5 (пять) ПК, где указана дата прибытия 6 окт.
2. Что всего прибыло в октябре (и, вероятно, еще в предыдущее время) 13 тыс. Из них ко времени регистрации в конце ноября было документировано (зарегистрировано) 9 тыс.
Тут есть еще одна важная тонкость. В наличии мы имеем последний зарегистрированный номер 9997. Первое число могло отложиться у Погожева в памяти (раз явно не звучало 10), остальные стереться. Кроме того, фактически к окончанию регистрации в живых могло остаться 9 тыс.
Объективно (т. е. представлено документами ОБД) имеем 10 тыс. зарегистрированных прибывших в октябре. Для того чтобы они оказались зарегистрированными в конце ноября, они должны были дожить до того времени. А мы знаем, что до того времени умерло порядка более 4 тыс.
13-9=4. Арифметикой показания Погожева подтверждается.
Между тем, в показаниях другого бывшего пленного на аушвицском процессе сообщается, что регистрация проходила не в конце ноября, а месяцем раньше, т. е. в конце октября.
Отсюда я делаю вывод, что на самом деле регистрация проходила в течение примерно месяца в период с конца октября по конец ноября. Вероятно, регистрировали на основании эшелонных списков поэшелонно, без соблюдения последовательности их прибывания. Главное, что прибывших ранее 7 октября в последнюю очередь.
В итоге зарегистрировать удалось лишь пятерых из прибывших 6 октября и раньше, поскольку к моменту регистрации остальные (в сумме порядка до 4 тыс.) из них умерли.
Не исключаю, что с прибывавшими ранее 6 октября производилась селекция непосредственно по прибытии. Т. е. значительное их большинство убивали немедленно (максимум в течением считанных дней) непосредственно по поступлении.
Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Четверг, 07 Ноября 2013, 23.07.41 |
| |
| |
| Геннадий | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 09.01.19 | Сообщение # 649 |
|
Группа: Модератор
Сообщений: 26526
Статус: Отсутствует
| Цитата Nestor ( ) Отсюда я делаю вывод, что на самом деле регистрация проходила в течение примерно месяца в период с конца октября по конец ноября.
Опять 25!
КТО мог дать подробные демоданные уже умерших к концу ноября?!
С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
|
| |
| |
| Геннадий | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 10.07.01 | Сообщение # 650 |
|
Группа: Модератор
Сообщений: 26526
Статус: Отсутствует
| Интернациональный побег.
Фамилия Чирва
Имя Петр
Отчество
Дата рождения/Возраст 19.08.1915
Место рождения Болхар (Болгар)
Дата пленения Не позднее 30.09.1942
Лагерь конц. лагерь Аушвиц (Овсенцим)
Судьба сбежал из плена
Название источника информации РГВА
http://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=84473578
Фамилия Чирва
Имя Петр
Отчество Семенович
Дата рождения/Возраст 19.08.1915
Место рождения Болгар
Лагерный номер 16813
Дата пленения 23.06.1941
Место пленения Кобрин
Лагерь шталаг VIII F (318)
Судьба лишен статуса в/п
Последнее место службы 5468 ТБр.
Воинское звание лейтенант
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации Картотека военнопленных офицеров
http://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=272227303
Фамилия Чирва
Имя Петр
Отчество
Дата рождения/Возраст 19.08.1915
Место рождения Болгар
Дата пленения Не позднее 16.05.1944
Судьба попал в плен
Название источника информации ГАРФ
http://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=85740651
Почти год был на свободе!
С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 10.57.38 | Сообщение # 651 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Цитата Геннадий_ ( ) КТО мог дать подробные демоданные уже умерших к концу ноября?!
Во-первых, напоминаю, фильтровка проходила дважды, в Нойхаммере и в Аушвице. Напоминаю во-вторых, что по еще одному свидетельству бывшего пленного в Аушвице она проходила в конце октября, а не ноября. В-третьих, достаточно много зарегистрированных с полным соцдемом на аушвицких ПК, которые умерли буквально на третий день (грубо) по прибытии. Так что свидетельство о том, что регистрация проходила в конце ноября не стоит обращать в догму. Да, какую-то часть почему-то регистрировали в конце ноября. Но очень мало похоже, что тогда регистрировали ВСЕХ. Гораздо больше похоже на то, что регистрация производилась партиями в продолжение четырех-пяти недель минимум.
Подобью бабки по регистрациям.
Прежде всего приведу выписку из показаний Васильева на аушвицском процесе:
"Dolmetscherin Kapkajew:
Вы имели номер узника?
Zeuge Nikolaj Wassiljew:
Номер военнопленного.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich hatte die Nummer eines Kriegsgefangenen.
Vorsitzender Richter:
Und wie lautete die?
Dolmetscherin Kapkajew:
И какой это был номер?
Zeuge Nikolaj Wassiljew:
1.644.
Dolmetscherin Kapkajew:
1.644.
Vorsitzender Richter:
War da noch ein Buchstabe dabei?
Dolmetscherin Kapkajew:
Была ещё какая-нибудь буква с этим номером?
Zeuge Nikolaj Wassiljew:
Буква Р.
Dolmetscherin Kapkajew:
Der Buchstabe R.
Vorsitzender Richter:
R-1.644.
Dolmetscherin Kapkajew:
Значит, Р -1.644?
Zeuge Nikolaj Wassiljew:
Да .
...
Dolmetscherin Kapkajew:
Теперь я Вам прочитаю то, что было написано во втором номере » Oсвенцимских тетрадей« 1959 года в номере 111. Там написано: »Транспорт военнопленных в Ламмсдорфе. 2.400 советских военнопленных. Военнопленные размещены были в блоках: 1, 2, 3, 12, 13, 14, 22, 23, 24, которые отделили от лагеря ещё в сентябре месяце и огородили кругом находящейся под током оградой. Эти блоки были отдельным от других, изолированным лагерем для советских военнопленных. В день их прибытия умерло пять этих военнопленных.«
Zeuge Nikolaj Wassiljew:
Это в каком лагере?
Dolmetscherin Kapkajew:
Und in welchen Lager war das?
Vorsitzender Richter:
Ja da, wo er hingekommen ist. Das war sein Transport, im Lager Auschwitz I.
4 Hefte von Auschwitz 2, 1959, S. 111 sowie Czech, Kalendarium, S. 126 f.
Dolmetscherin Kapkajew:
Это ваш транспорт. Это тот транспорт, которым Вы прибыли 7-го 10-го.
Zeuge Nikolaj Wassiljew:
Седьмого десятого? Нет, так не было."
Показания П. Мишина:
"Dolmetscherin Kapkajew:
А когда Вы прибыли в Освенцим?
Zeuge Pjotr Mischin:
В Освенцим я прибыл в первых числах октября 41-го года.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nach Auschwitz kam ich in den ersten Tagen des Monats Oktober 1941.
Zeuge Pjotr Mischin:
Во всяком случае в первую неделю.
...
Dolmetscherin Kapkajew:
Вы назвали нам фамилию Дылевского. Что Вам известно о Дылевском?
...
Zeuge Pjotr Mischin:
Дылевского я встретил в »шрайбштубе«, когда я проходил проверку на »политабтайлунге«.
Dolmetscherin Kapkajew:
Den Dylewski habe ich in der Schreibstube getroffen, als ich die Überprüfung bei der Politischen Abteilung
Zeuge Pjotr Mischin:
Это было во второй половине октября 41-го года.
Dolmetscherin Kapkajew:
Über mich ergehen ließ. Das war die zweite Hälfte Oktober 1941.
Zeuge Pjotr Mischin:
Я его знаю не так, как вот тех, о которых я рассказывал, – там били. Я его знаю просто, [+ как того], который проводил допрос.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich kenne ihn nicht so wie die anderen, von denen ich sprach, daß sie geschlagen haben. Er hat einfach ein Verhör durchgeführt.
Zeuge Pjotr Mischin:
А позже, по его ли указанию, я не знаю, во всяком случае, в его присутствии делали такую экзекуцию: нас раздевали.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und später wurde auf seine Anweisung, oder ich weiß nicht
Zeuge Pjotr Mischin:
Ставили нас к стенке.
Dolmetscherin Kapkajew:
Später hat man uns befohlen, uns zu entkleiden, uns an die Wand zu stellen.
Zeuge Pjotr Mischin:
А затем в его присутствии нам накалывали номера.
...
Zeuge Pjotr Mischin:
Да, и когда вот я был в »политише абтайлунге«, и нам накалывали номера, помимо общего порядкового номера всех военнопленных мне накололи ещё такую эмблему: »Аушвиц« и две буквы начальные » Au«. Этот номер у меня и сейчас сохранился.
Dolmetscherin Kapkajew:
Als ich bei der Überprüfung in der Politischen Abteilung gewesen bin, habe ich neben der tätowierten Zahl, Häftlingsnummer, noch die Buchstaben »Au« bekommen.6 Das habe ich bis heute.
Zeuge Pjotr Mischin:
При этом говорили: »Комиссар, бункер«. И всё.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und dabei wurde gesagt: »Kommissar, Bunker.«
Vorsitzender Richter:
Und welche Nummer hatten Sie denn damals?
Dolmetscherin Kapkajew:
Какой номер Вы имели?
Zeuge Pjotr Mischin:
1.844.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich hatte 1.844.
Zeuge Pjotr Mischin:
И »Au« ещё написано. "
Показания на аушвицском суде Погожева:
"Dolmetscherin Kapkajew:
Какой номер вы получили?
Zeuge Andrej Pogoschew:
1.418.
62
Dolmetscherin Kapkajew:
1.418. [...]
Verteidiger Erhard:
Ohne oder mit Zusatz?
Vorsitzender Richter:
Ja, natürlich.
Dolmetscherin Kapkajew:
Вы имели ещё добавочные какие-нибудь буквы к этому?
Zeuge Andrej Pogoschew:
Нет.
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein.
Vorsitzender Richter:
Kein »R«?
Verteidiger Erhard [unterbricht]:
Kein Zusatz? [...]
Dolmetscherin Kapkajew:
Никакого »Р« не было?
Zeuge Andrej Pogoschew:
Нет.
...
В »Освенцимских тетрадях« написано, что в феврале 43-го года была [+ проведена] татуировка номеров. А Вы говорите, что 6-го ноября 42-го года бежали.
Zeuge Andrej Pogoschew:
Да.
Dolmetscherin Kapkajew:
Значит, у Вас не было татуированного номера?
Zeuge Andrej Pogoschew:
Был. Нам нумерацию делали в декабре, в начале декабря 41-го года.
Dolmetscherin Kapkajew:
Doch, doch ich hatte eine. Bei uns hat man die Numerierung im Dezember 1942 gemacht. — 42-го года, в декабре?
Zeuge Andrej Pogoschew:
41-го года.
Dolmetscherin Kapkajew:
Im Dezember 1941.
Zeuge Andrej Pogoschew:
В декабре 41-го всем русским на груди выкалывали номер. "
Воспоминания Погожева:
"В один из дней второй половины ноября долетел слух — все будут проходить проверку в гестапо. Один из блоков уже проходит. Так как общения с товарищами [59] из других блоков, даже рядом расположенных, не было никакого, любые слухи, любые известия передавались по цепочке только во время поверок. Нам повезло, при аппеле наш блок находился рядом с блоком, из которого узники уже были в гестапо, и товарищи передали нам все подробности допросов. На вечерней поверке эта новость была передана по колонне дальше.
Когда же вызвали нашу комнату и другие комнаты и голых, бегом, строем погнали через лагерь, мы уже знали точно — в гестапо. Несмотря на холод, осматривались вокруг. Это был первый выход за пределы территории, где проходили поверки.
...
Облегченно вздохнув, выхожу и уже в следующей комнате слышу:
— Стань сюда, к стенке.
Посредине комнаты стол. Эсэсовцев нет. Несколько заключенных в чистых полосатых костюмах с зелеными треугольниками на груди производят клеймение прошедших проверку.
— Фамилия? Правильно. Теперь ты номер 1418. Фамилию можешь забыть, а номер помни.
Подходят двое. Один из них прижимает к моей [62] груди, выше левого соска, небольшую колодочку с набранным номером 1418, цифры которых образуются из специальных коротких иголок, тупыми концами закрепленных на пластинках. После того как первый рывком отрывает от груди колодку, второй чем-то втирает черную краску в образовавшиеся от острых иголок углубления в теле. С черным пятном на груди выхожу в коридор, где с радостью встречаю ранее ушедших товарищей с такими же черными пятнами.
Вечером наша комната пополнилась до комплекта мест нар из другого блока, прошедшего проверку. Блокэльтэстеру составили «списки», где вместо фамилий стояли колонки цифр.
Это был первый «поименный» учет за все время.
Через несколько дней, когда все прошли проверку в гестапо, — узнали потрясающее известие — по клеймению, всего русских осталось в живых около 9 тысяч человек.
В конце ноября нас впервые погнали в баню".
Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Пятница, 08 Ноября 2013, 13.00.42 |
| |
| |
| Nestor | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 12.50.44 | Сообщение # 652 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Воспоминания Стенькина:
"В это время в лагере была организована подпольная группа из 11 человек, куда входил и я. Мы разрабатывали план освобождения военнопленных этого лагеря. План был таков: всей подпольной группе одновременно попасть в список рубщиков леса, получить рабочий инструмент (топоры, ломы и др.) и использовать его в качестве оружия при нападении на охрану. Все 11 человек должны были вооружиться инструментами и равномерно распределиться по длине колонны, а в лесу неожиданно напасть на конвоиров и перебить их. Завладев автоматами охранников, следовало обезоружить немцев в караульном помещении и освободить весь лагерь. Побег готовился к 24-й годовщине Октября.
Вначале все получилось, как и было задумано: все 11 человек попали в колонну, все были вооружены [239] инструментами. Около ста человек в тот день направлялись на рубку леса. Немцы выгнали колонну за территорию лагеря, сопровождающий пошел с докладом в караульное помещение, а мы остались ждать. На душе было тревожно: слишком уж долго держат нас у ворот лагеря. Через некоторое время ворота открылись, и нас загнали обратно, за колючую проволоку. Колонну оцепили, начали называть номера тех, кто участвовал в заговоре. К концу поверки перед строем стояли 10 человек — одиннадцатый был провокатором.
Нас сильно избили и загнали в так называемые «колодцы» — четыре столба с натянутой между ними колючей проволокой. Провинившихся загоняли голыми. Поскольку дверей в этом сооружении не предусматривалось, попасть внутрь можно было только одним способом — раздвигая ряды колючей проволоки руками. Если делаешь это быстро — рвется кожа на руках и на всем теле, если двигаешься медленно, тебя жестоко избивают. В «колодцах» мы простояли голыми трое суток, после чего нас связали, отвезли на станцию и закрыли в товарном вагоне. В ночь с 6 на 7 ноября поезд тронулся и повез нас в лагерь смерти — в Освенцим. Мы еще не знали, что для многих из находившихся в эту ночь в вагоне товарищей, этот путь станет последним.
ОСВЕНЦИМ
Ранним морозным утром эшелон наконец остановился. Началась выгрузка людей, обреченных на уничтожение. Крики, стоны, немецкая ругань. Мы с товарищами ехали в последнем вагоне, но вскоре [240] очередь дошла и до нас. В распахнувшиеся двери вагона ворвался ледяной воздух, а за ним — несколько эсэсовцев. Посыпались удары — били прикладами автоматов, чтобы мы выходили из вагона. Тот факт, что мы связаны по ногам и рукам и не можем идти, не имеет значения. Наконец до них это доходит, и с громкой руганью нас выбрасывают из вагона на мерзлую землю. Снова бьют. Потом, наконец, развязывают руки и ноги, но, в добавок ко всему, раздевают догола. Не давая опомниться, гонят на территорию лагеря, ставят в общий строй — к таким же обнаженным, посиневшим от холода людям, уже несколько часов (на ноябрьском ветру!) ожидающим очереди на «санобработку». Очень холодно. Люди жмутся друг к другу, чтобы хоть немного согреться, но это им не позволено — малейшее движение вызывает лавину палочных ударов. Бьют за все: за то, что мы худые, за то, что не можем, голые, стоять на морозе в течение нескольких часов, за плохое равнение в строю, за то, что мы советские люди, в конце концов!
Очередь редела. Окровавленные, с разбитыми головами люди падали на землю десятками. Напряжение нарастало, люди сжимали зубы, чтобы не сорваться, не закричать. Не всем это удавалось. Неожиданно, где-то в середине колонны, раздался отчаянный крик: «Что вы делаете с людьми, ИДИОТЫ!» Не успел человек закончить фразу, как его выволокли из строя, ударом локтя в подбородок сшибли с ног. Упав на спину, из последних сил наш товарищ еще успел крикнуть: «Да здравствует советская Родина!» до того, как кованый фашистский сапог наступил ему на горло. Разом все замерли, окаменели. Слышен был только хрип умирающего, [241] но и тот вскоре затих. Палач улыбался — свою работу он исполнял виртуозно.
По мере приближения к изгороди, ряды военнопленных таяли. Наконец, пришла и наша очередь пройти санобработку. Проводилась она так: по 25 человек загоняют за изгородь, там им бреют головы, а если есть борода, то сбривают и ее. За этим следует «дезинфекция» — продрогших на ледяном ветру людей сталкивают в железобетонный колодец с ледяной водой и заставляют трижды окунуться с головой. Если человек — по слабости или случайно — окунался не полностью, если над водой видна была хотя бы макушка, то прикладами автоматов, сапогами или палкой фашисты обязательно «помогали» жертве полностью погрузиться в ледяную купель. Затем вытаскивали — полумертвыми или полуживыми. К концу «дезинфекции» вода в колодце стала красной от крови.
После данной процедуры (мы прозвали ее «кровавым крещением») оставшихся в живых ждало новое испытание. Заключенных бегом погнали к отведенным им блокам — а это 2 или 3 километра! Замерзшие и истощенные, люди просто физически не могли бежать — и снова побои; снова убитые. Тем же, кто выдержал этот «кросс», «наградой» стала минута в теплой ванне. «Награда» весьма сомнительная, минуты было явно недостаточно для того, чтобы согреться, но фашисты этого и не предусматривали. Коварство этого способа пытки мы оценили позже, когда после ванны нас выстроили вдоль бараков, голыми, на морозе дожидаться, когда последняя партия пройдет «кровавое крещение».
Фашисты расценили правильно: жгучий ноябрьский ветер кажется особенно убийственным после [242] холодных вагонов, после целого дня нагишом на улице и теплой воды. Холод пробирал до костей. Даже самые терпеливые, и те стремились хоть на секунду прижаться друг к другу. Но снова команда «смирно», снова побои, убийства.
Наконец подошли последние «окрещенные». После долгой, неимоверно тщательной проверки и пересчета нам разрешили войти в барак. Принесли долгожданный ужин — кусочек эрзац-хлеба, испеченного из древесной или каштановой муки, и баланду из брюквы, где-то три четверти литра. Вечерняя поверка. Отбой. Кое-как разместились мы на полу в одной из комнат барака: камера была довольно большая, но из-за тесноты не то, что лежать, сидеть было негде. Истощенные, измученные мы тотчас заснули.
...
Постоянное ожидание неминуемой и мучительной смерти погружало нас в какое-то аморфное состояние, сил хватало лишь на то, чтобы механически выполнять команды наших мучителей. Мысль была одна: «только бы вытерпеть сегодня, а завтра как-нибудь убежать», но зато эта мысль не покидала нас ни на минуту. Мы скрывали свои настоящие имена, давая друг другу клички, а эсэсовцы и вовсе выкликали узников по номерам, выколотым у каждого на груди. "
Согласно аушвицкой ПК, Стенькин прибыл в Аушвиц 7.10.41 и был зарегистрирован под номером 663.
Описания процедуры регистрации Стенькин в своих мемурах не приводит и даты ее не сообщает.
Будьте здоровы!
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 13.50.28 | Сообщение # 653 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| 300009188
Фамилия Цепляев
Имя Иван
Отчество Васильевич
Дата рождения/Возраст 25.09.1911
Место рождения Воронежская обл.
Лагерный номер 35328
Дата пленения 03.09.1941
Место пленения Смоленск
Лагерь шталаг VIII E (308)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 14.02.1942
Место захоронения Аушвитц
Фамилия на латинице Zepljajew
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 977520
Номер дела источника информации 1230
Номер по базе данных Аушвица R-1839. ПК Аушвица в ОБД не находится.
Согласно ПК Нойхаммера прибыл в Аушвиц 7.10.41.
Paptschnikow, Pawjel
b.1880-06-28, camp serial number:R-1840
В ОБД не находится.
Gorylow, Dimitr
b.1918-07-13, camp serial number:R-1841
В ОБД не находится.
R-1842 в базе данных Аушвица не находится.
R-1843 в базе данных Аушвица не находится.
R-1844 в базе данных Аушвица не находится.
Kazjonnow, Pawel
b.1918-07-28, camp serial number:R-1845
В ОБД со ссылкой на книгу памяти Самарской обл. числится павшим в бою в апреле 1942 г.
Mikunow, Andrjej
b.1906-03-15, camp serial number:R-1846
В ОБД находится Микунов Андрей Кузьмич, б/в последнее письмо от к-рого получено 15 авг. 41 г.
Krutschkow, Dimitrij
b.0000-00-00, camp serial number:R-1847
300903244
Фамилия Крючков
Имя Дмитрий
Отчество Фаддеевич
Дата рождения/Возраст 21.12.1909
Место рождения Курская обл., Козильевка
Дата пленения 24.08.1941
Место пленения Святы
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 04.11.1941
Место захоронения Аушвитц
Фамилия на латинице Krjutschkow
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 977521
Номер дела источника информации 2276
Согласно ПК Аушвица прибыл в лагерь 7.10.41.
Выводы:
1. Отсутствие в базе данных номера Мишина (R-)1844, а также R-1842 и R-1843 подтверждает версию о существовании номеров с префиксом Au. Т. е. выпадающие из базы данных Аушвица номера как раз и есть номера с префиксом Au.
2. Судя по окружению зарегистрированных, Мишин прибыл в Аушвиц 7.10.1941.
Будьте здоровы!
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 14.16.43 | Сообщение # 654 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Из показаний Стенькина на аушвицком процессе:
"Dolmetscherin Kapkajew:
Вы тоже были Освенциме?
Zeuge Pawel Stjenkin:
Был.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja, ich war.
Vorsitzender Richter:
Wann sind Sie hingekommen?
Dolmetscherin Kapkajew:
Когда Вы туда прибыли?
Zeuge Pawel Stjenkin:
В начале октября 41-го года.
...
Dolmetscherin Kapkajew:
Какая была причина, что Вы из этого Сталага были переведены в Освенцим?
Zeuge Pawel Stjenkin:
Не знаю.
Dolmetscherin Kapkajew:
Das weiß ich nicht.
Nebenklagevertreter Kaul:
Wurde Ihnen vorher gesagt, daß Sie der SS übergeben werden?
Dolmetscherin Kapkajew:
Было ли Вам перед тем сказано, что Вы передаётесь эсэсовским частям?
Zeuge Pawel Stjenkin:
Нет".
О процедуре и дате регистрации в Аушвице на суде Стенькину вопросов не задавали, и сам он о том ничего не говорил. Назвал свой номер 663, который совпадает с его номером на ПК Аушвица.
Будьте здоровы!
|
| |
| |
| Геннадий | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 14.41.56 | Сообщение # 655 |
|
Группа: Модератор
Сообщений: 26526
Статус: Отсутствует
| Цитата Nestor ( ) В ночь с 6 на 7 ноября поезд тронулся и повез нас в лагерь смерти — в Освенцим.
Это из воспоминаний Стенькина.
Цитата Nestor ( ) Из показаний Стенькина на аушвицком процессе:
"Dolmetscherin Kapkajew:
Вы тоже были Освенциме?
Zeuge Pawel Stjenkin:
Был.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ja, ich war.
Vorsitzender Richter:
Wann sind Sie hingekommen?
Dolmetscherin Kapkajew:
Когда Вы туда прибыли?
Zeuge Pawel Stjenkin:
В начале октября 41-го года.
С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 17.33.02 | Сообщение # 656 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Тут нечего мудрить. В ПК Аушвица прибытие 7.10.41. В ноябре уже был приличный минус. В первую неделю октября ночные заморозки, днями небольшой плюс (порядка около 10 градусов). Дневная минусовая температура в центральной России установилась с середины октября, в Аушвице должна была установиться где-то во второй половине октября, скорее, к концу месяца.
Мемуаристы не свидетельствуют о снеге и дожде со снегом, так как тогда их еще не было. А это наверняка им бы запомнилось. И в течение минимум нескольких дней прибывшие находились нагишом. При дневной минусовой температуре минимум треть из них вымерла бы тогда за первую неделю. Но в первую половину октября ночные заморозки случались не чаще раза в неделю в центральной России (при дожде со снегом), а в Аушвице должны были быть значительно реже. Около 10 градусов днем и около ноля ночью для ослабленных голых тоже весьма критично, но не настолько, как при частых ночных заморозках.
Здесь важней свидетельства Погожева. В одном месте он говорит, что регистрация была в конце ноября, в другом - в начале декабря. Следует понимать, что она началась в конце ноября, а кончилась в начале декабря, продолжаясь в течение нескольких дней, возможно, недели или несколько больше.
Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Пятница, 08 Ноября 2013, 17.36.33 |
| |
| |
| Nestor | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 18.17.36 | Сообщение # 657 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Показания Смоленя:
Zeuge Kazimierz Smoleń [unterbricht]:
W październiku w 41 roku.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die sowjetischen Häftlinge kamen im Oktober 1941.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
W paru dniach przyjechało ich około 10.000.
Dolmetscherin Kapkajew:
In ein paar Tagen kamen etwa 10.000 Personen.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Naturalnie, w stanie okropnym.
Dolmetscherin Kapkajew:
Natürlich in einem furchtbaren Zustand.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Myśmy wypisywali dla nich kartoteki
Dolmetscherin Kapkajew:
Wir haben für die Karteien angelegt
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Które miały inny kolor niż normalnie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und sie hatten eine andere Farbe als die anderen Karten.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Również były wydawane numery, odrębnej numeracji niż normalni więźniowie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und es wurden auch Nummern ausgestellt, die anders waren
Zeuge Kazimierz Smoleń [unterbricht]:
Also von eins.
Dolmetscherin Kapkajew:
Von eins angefangen, anders als für die anderen Häftlinge.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Numery te były tatuowane na piersi.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die Nummern wurden [auf die] Brust tätowiert.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Po spisaniu ich, albo w trakcie jeszcze spisywania przyjechała — Sonderkommission der Stapoleitstelle in Kattowitz.
Dolmetscherin Kapkajew:
Während der Aufnahme oder nach der Aufnahme, vielleicht
Zeuge Kazimierz Smoleń [unterbricht]:
So Oktober/November.
Dolmetscherin Kapkajew:
Im Oktober/November 41 kam dann eine Sonderkommission von der [...] Stapoleitstelle Kattowitz.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Gdzie czterech tych członków tej komisji dokonywało wyboru spośród tych jeńców.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und vier Mitglieder dieser Kommission führten eine Selektion dieser Kriegsgefangenen durch.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Zostaliśmy wówczas przydzieleni razem z Trembaczowskim, z innym więźniem i tam pisaliśmy decyzję tej Sonderkommission.
Dolmetscherin Kapkajew:
Ich, zusammen mit einem anderen Häftling namens Trembaczowski, wurde dann zugeteilt dazu, die Beschlüsse dieser Sonderkommission zu schreiben.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Jeńcy byli przesłuchiwani w jakiejś bardzo krótkiej formie.
Dolmetscherin Kapkajew:
Diese Kriegsgefangenen wurden in einer sehr kurzen Form verhört
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Przez tych członków komisji.
Dolmetscherin Kapkajew:
Durch die Mitglieder dieser Kommission.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Przy tym byli bici.
Dolmetscherin Kapkajew:
Sie wurden geschlagen dabei.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
I następnie przekazywano, dzielono ich na cztery kategorie, jeśli sobie przypominam, pierwsza to była »fanatischer Kommunist«.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und die wurden dann in vier Gruppen eingeteilt. Soweit ich mich entsinne, waren das vier. Erste Gruppe: »fanatische Kommunisten«.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Następnie druga grupa nazywała się: »politisch verdächtig«.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die zweite Gruppe hieß »politisch Verdächtige«.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Następna była: »politisch unverdächtig«.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die dritte Gruppe: »politisch unverdächtig«.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
I następna grupa była: »zum Wiederaufbau geeignet«.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und die vierte Gruppe: »zum Wiederaufbau geeignet«.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Grupa pi erwsza »fanatische Kommunisten« liczyła 600 do 800. Dokładnej liczby nie pamiętam dzisiaj.
Dolmetscherin Kapkajew:
Diese erste Gruppe, »fanatische Kommunisten«, die zählte etwa 600 bis 800 Personen, ungefähr.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Grupa »politisch verdächtig« liczyła
Dolmetscherin Kapkajew [unterbricht]:
Tak.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Nie »fanatischer Kommunist« był odwrotnie: »fanatischer Kommunist« było o wiele mniej, było 300, jakieś 300 osób mniej więcej
Dolmetscherin Kapkajew:
Nein, das war umgekehrt, die »fanatischen Kommunisten«, die waren viel kleiner, das waren etwa 300 Personen.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
A druga grupa liczyła właśnie około 600 do 800.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und die zweite Gruppe, die zählte eben 600 bis 800 Personen.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Grupa trzecia to była ta najliczniejsza, nie pamiętam dokładnie żadnej liczby.
Dolmetscherin Kapkajew:
Die dritte Gruppe, das war die größte. An die Zahl kann ich mich überhaupt nicht erinnern.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
No i czwarta grupa liczyła bardzo mało, na palcach policzyć 20 czy 30 osób.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und die vierte Gruppe, die war sehr klein. Man konnte sie an den Fingern abzählen, so 20 bis 30 Personen.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Dlaczego utkwiła mi ta liczba 300 »fanatischer Kommunist« w pamięci?
Dolmetscherin Kapkajew:
Warum blieb mir diese Zahl 300 von den »fanatischen Kommunisten« so im Gedächtnis haften?
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Bo ci przebywali w specjalnym bunkrze, takim dodatkowym bunkrze w bloku 24.
Dolmetscherin Kapkajew:
Weil diese Personen in einem besonderen Bunker auf dem Block 24 untergebracht wurden.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
I stamtąd byli wyprowadzeni do rozstrzeliwania później.
Dolmetscherin Kapkajew:
Und von dort wurden sie dann zur Erschießung herausgeholt.
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Ponieważ byliśmy zatrudnieni również na 24 bloku wówczas
Dolmetscherin Kapkajew:
Da wir ebenfalls auf dem Block 24 tätig waren
Zeuge Kazimierz Smoleń:
Widzieliśmy właśnie, że ci jeńcy byli pędzeni w koszulach tylko, czy nago, ja już nie pamiętam dokładnie
Dolmetscherin Kapkajew:
Sahen wir, wie diese Häftlinge nackt oder mit Hemden nur bekleidet
Zeuge Kazimierz Smoleń:
W kierunku bloku 11.
Dolmetscherin Kapkajew:
In die Richtung des Blocks 11 getrieben wurden.
За несколько дней октября в Освенцим прибыло 10 тыс. советских военнопленных.
Спецкомиссия гестапо Катовице в составе из четырех человек прибыла в Аушвиц в октябре-ноябре 1941 г., когда заканчивалась или уже закончилась их регистрация. Она разделила пленных на 4 группы: 1) фанатичные коммунисты, человек 300, их поместили в бункер, многие из них были расстреляны; 2) политически неблагонадежные, человек 600-800; 3) не заподозренные в политической неблагонадежности (подавляющее большинство) и 4) годные к перевоспитанию, человек 20-30.
Будьте здоровы!
|
| |
| |
| Nestor | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 18.41.41 | Сообщение # 658 |
|
Группа: Эксперт
Сообщений: 25597
Статус: Отсутствует
| Подвожу итог по показаниям и воспоминаниям.
Васильев прибыл в первую неделю (вероятней всего, 7-го) октября 1941 г., получил номер R-1644. Время регистрации не сообщил.
Мишин получил номер Au-1844 во второй половине октября. Судя по номеру, прибыл тоже 7 октября.
Погожев прибыл 7 октября и получил номер 1418 без префиксов. Регистрация, по его свидетельству, проходила с конца ноября по начало декабря.
Стенькин прибыл 7 октября, получил номер 663. Насчет префикса на суде его не спрашивали, сам он о префиксе не говорил, так что у его номера скорее префикса не было как у Погожева. О времени и порядке проведения регистрации не сообщил ничего.
По Смоленю, пленные прибыли в течение нескольких дней октября. Комиссия гестапо работала с ними в октябре - ноябре, когда регистрация заканчивалась или уже кончилась.
Все свидетели бывшие советские пленные прибыли 7 октября, а регистрацию проходили в разное время в период со второй половины октября (как только кончился карантин) по начало декабря (последняя партия прибыла 25 октября, карантин у нее должен был кончиться примерно через месяц, регистрация должна была продолжаться примерно неделю).
Комиссия гестапо работала в октябре-ноябре. Вероятней всего, с конца ноября ее уже не было. Вероятней всего, в первые две категории она отбирала заключенных от балды, по принципу в первую категорию каждого двадцатого, во вторую каждого десятого, а в четвертую определяла судимых. Т. е. набрала квоты по первой и второй категориям и отбыла. Принцип фильтрации тривиальный.
Iwanow, Nikolaj
b.1913-05-10, camp serial number:R-1644, remarks:W archiwum i zintegrowanych danych cyfrowych znajduje się więcej niż jeden dokument dla tej osoby/In the Archives and integrated digital collection are more than one document for this person
На аушвицком процессе Васильев показал, что в Аушвице назывался фамилией Иванов.
По номеру Au-1844 Мишин, как я уже писал, в базе Аушвица не находится. В ОБД узник Аушвица Петр Мишин не находится тоже.
Tumanów, Jerzy
b.1922-09-02, camp serial number:1418
В ОБД А. А. Погожев 1912 г. р. не находится.
Genbin, Pawieł
b.1920-03-13, camp serial number:R-663
В ОБД, как здесь уже предъявлялось, Стенкин Павел Александрович, 15.3.1920 г. р., умер в Аушвице 29.10.41.
Между прочим, имя у Стенкина и Генбина одно - Павел. Даты рождения отличаются всего на 2 дня.
Что это?
Первое предположение: номера умерших передавались еще не зарегистрированным живым? К 29.10.1941 регистрация еще не кончалась.
Вторая загадка. В ОБД Павел Стенкин находится с его картой Аушвица, с номером 663, а в базе Аушвица Stenkin'a нет. Есть пленный номер R-663, но не Павел Стенькин, а Павел Генбин.
Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Пятница, 08 Ноября 2013, 20.01.39 |
| |
| |
| Геннадий | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 20.03.52 | Сообщение # 659 |
|
Группа: Модератор
Сообщений: 26526
Статус: Отсутствует
| Цитата Nestor ( ) Все свидетели бывшие советские пленные прибыли 7 октября, а регистрацию проходили в разное время в период со второй половины октября (как только кончился карантин)
А что свидетели скажут насчет этих товарищей:
Фамилия Полушин
Имя Анатолий
Отчество Степанович
Дата рождения/Возраст 21.11.1913
Место рождения Марийская АССР, Дабашино
Лагерный номер 33969
Дата пленения 09.07.1941
Место пленения Смоленск
Лагерь шталаг VIII E (308)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 08.10.1941
Место захоронения Аушвитц
http://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=300911625
Фамилия Маслов
Имя Александр
Отчество Николаевич
Дата рождения/Возраст __.__.1909
Место рождения Горьковская обл., Линдопусты
Лагерный номер 35539
Дата пленения 22.07.1941
Место пленения Могилев
Лагерь шталаг VIII E (308)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 08.10.1941
Место захоронения Аушвитц
http://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=300906538
Фамилия Кузнецов
Имя Петр
Отчество Петрович
Дата рождения/Возраст 12.05.1911
Место рождения Куйбышевская обл., Новая Андреевка
Лагерный номер 31848
Дата пленения 30.07.1941
Место пленения Орша
Лагерь шталаг VIII E (308)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 10.10.1941
Место захоронения Аушвитц
http://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=300845479
Фамилия Белынь
Имя Иван
Отчество Иванович
Дата рождения/Возраст 19.09.1915
Место рождения Пензенская обл., Зелова
Лагерный номер 30635
Дата пленения 02.08.1941
Место пленения Смоленск
Лагерь шталаг VIII E (308)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание солдат (рядовой)
Дата смерти 11.10.1941
Место захоронения Аушвитц
http://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=300867431
Фамилия Анисимов
Имя Петр
Отчество Васильевич
Дата рождения/Возраст 12.07.1916
Место рождения Северо-Казахстанская обл., Бродец
Лагерный номер 35309
Дата пленения 18.07.1941
Место пленения Лесная
Лагерь шталаг VIII E (308)
Судьба Погиб в плену
Воинское звание младший офицер
Дата смерти 11.10.1941
Место захоронения Аушвитц
http://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=300906835
С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
|
| |
| |
| Геннадий | Дата: Пятница, 08 Ноября 2013, 20.06.17 | Сообщение # 660 |
|
Группа: Модератор
Сообщений: 26526
Статус: Отсутствует
| С 13-го октября - всплеск смертности - 63 записи с такой датой смерти.
С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
|
| |
| |
